«О, майн Кот!» или особенности охоты за злостными авторами

      Пекарня уже давно закрыта, на витрины опущены жалюзи, и вы едва ли найдёте хоть одно светящееся окно во всём доме.       Но в самом сердце здания, в печи на кухне всё равно пылают угли.       И пылают не только они!       ШлёП! — смачно опускается на мягкое когтистая чёрная перчатка.       — Кот! Нежнее! — чуть журит своего гостя юная девушка с точёной фигурой.       — Извини, — расплывается он в извиняющейся улыбке. — Это у меня первый раз, не удержался. Тем более, что уж больно аппетитно выглядит… — он вдруг опускается вниз и с наслаждением даже не вдыхает — впитывает пряный аромат. — М-м! Так бы и съел!       — Не отвлекайся, котик! — смутившись, она отгоняет его лёгким щелчком по носу. — У нас ещё много работы!       — Как скажешь, принцесса, — он игриво подмигивает ей и чуть смещается в сторону, чтобы дать место на столе и ей, а затем выпускает на волю все свои кошачьи инстинкты.       Пальцы с наслаждением смыкаются на податливой цели, ласкают её, мнут, то сжимая в два небольших холмика, идеально помещающихся под его руками, то, напротив, разглаживая их и прижимая коготком торчащие вверх бугорки.       Она чуть хмурится, поджимая губки, а затем её руки всё же робко накрывают чужие пальцы.       — Кот, нежнее, — повторяет она и направляет его движения. — Плавно, с душою… Вот так…       Повинуясь, он меняет ритм, и, глядя ей в глаза, видит, как она довольно кивает.       Он продолжает трудиться, но в какой-то момент, не выдержав, вновь подхватывает своё сокровище, чуть приподнимает над столом и смачно шлёпает на гладкую поверхность.       — Ко-от! — укоризненно качает она милой головкой, но понимая, что чужую натуру не исправить, тянется в сторону и достаёт кое-какое «вспомогательное оборудование». — Если тебе так уж не терпится приступить.       Она видит, чёрт возьми, видит, каким нездоровым блеском вспыхивает его взгляд, когда его пальцы касаются предложенного «дрына». Видит, и буквально физически чувствует, как ему хочется перехватить это «оружие» двумя руками и взмахнуть им, спросив, не меч ли это.       Но он всё же сдерживается, понимая, что сейчас творится нечто большее, чем просто «общение», а потому даже напрашивающиеся шутки приходится попросить на выход. (Из головы, а не изо рта!)       Впрочем, совсем отказаться от подколки выше его сил.       — Вообще-то, я привык управляться собственным шестом, но если его длина, диаметр или жёсткость тебе чем-то не угодили… Может, тогда породемурнстрируешь, как ты сама пользуешься этой малышкой? — многозначительно поигрывает он бровями.       Девушка лишь закатывает глаза, но всё же идёт ему навстречу, вновь беря чужие руки в свои.       — Вот та-а-ак… вперёд… и назад… вперёд… и назад… — её дыхание чуть сбивается. — Плавно, размеренно… Да, вот так… А теперь сильнее, увереннее, постепенно усиливая нажим… Если хочешь, можно ещё немного пальцами подкручивать.       Ученик прилежно повторяет за прекрасной учительницей.       — А теперь, — сообщает она, каким-то шестым чувством понимая, что всё готово, и ждать дольше уже нельзя, — нам понадобится вот это… — в её пальцах сверкает сталью новый аксессуар, отдалённо похожий на кольца. Разве что более фигурные…       Кот буквально облизывается от предвкушения, понимая, что они выходят на финишную прямую.       Он выхватывает «игрушку» из чужих пальцев и тут же пускает её в ход, налегает сверху всем весом.       — Кот! — с ноткой ужаса выдыхает девушка. — Осторожнее! Раздавишь!       — Ой, прости! — он тут же ослабляет напор и даже чуть отстраняется от стола.       — Н-ничего, — ей стыдно признаться в этом, но ей действительно нравится румянец на его щеках, подчёркнутый полумраком помещения с одной стороны и заревом углей в печи — с другой. — Продолжай.       И он возвращается к действу со всей страстью, на которую способен.       Сталь скользит по плоти, врезаясь в неё то тут, то там, оставляя на ней следы, и когда жар Кота едва ли не перебивает жар печи…       — Кот! — девушка дёргает головой куда-то в сторону, но он понимает её без слов.       — С-сейчас, — перегибается он вперёд, буквально распластавшись на столе, и, достигнув цели, тут же вновь выпрямляется с довольным вздохом.       Секунду спустя вниз капает белёсое и густое…       — А вот и украшение! — самодовольно и бесстыдно ухмыляется он, помогая себе руками.       — Ко-от! — полыхая щеками, девушка укоризненно смотрит в его глаза. На его лицо. На его язык, чуть торчащий наружу от усердия.       И, словно прочитав чужие мысли, он вдруг игриво наклоняется вниз и цепляет острым кончиком языка такую манящую, такую сладкую «гороши…»       — Ну, молодёжь, как тут у вас?! — неожиданно раздаётся от входа голос…       — МА-А-АМ!!! — истошно визжит девушка, пока Кот, хватаясь за горло, судорожно откашливается, подавившись собственной слюной. (Или он уже просто понял, что самому помереть — быстрее и менее болезненно?)       — О, я смотрю, вы уже практически закончили? — женщина, заинтересованно наклонив голову на бок, разглядывает парочку и результаты их «совместной деятельности».       — Ты же спала! — с явным запозданием девушка хватает первое попавшееся полотенце и пытается прикрыть им «неопровержимые доказательства» содеянного.– А если проснулась от звуков, то могла бы и понять, что мы заняты! — она честно пытается говорить возмущённо, даже гневно, но в голосе всё равно слышны стыд и смущение.       — Ну… — женщина прислоняется плечом к дверному косяку, — Я просто подумала, не понадобится ли вам небольшая помощь… Как не крути, а опыта-то у меня побольше будет, — она заговорщицки подмигивает Коту, вызывая у того нервный смешок. — Или, может, юношу больше привлекают «пышные формы», а у тебя с ними пока…       Женщина, отлепившись от косяка, шагает вперёд, и девушка понимает, что медлить больше нельзя.       — Мам! Какой «пышными»?! Он герой Парижа! У него каждая минута на счету! И так на просто отмерить-смешать-замесить едва время выкроить удалось! Ты бы ещё на опаре и с повторной расстойкой предложила!       И она решительным движением отправила противень с украшенными глазурью пряничными человечками прямо в раскалённый зев печи.       — Ну что? — оторвалась от планшета Сабин Чен. — Как вам моя работа?       В комнате под крышей недвижно сидели четыре трупа учеников коллежа Франсуа Дюпон. Пятый труп — пекаря — валялся этажом ниже. Прямо под открытым люком.       — Ребя-а-ат?       Ещё парочка квами были просто в коме, поскольку умереть не могли чисто технически.       P.S.       — «Сталь скользит по плоти»?! — в кои-то веки буквально орала благим матом Маринетт.       — А что не так-то?! Он, пусть и пряничный, но человечек же!       — «Цепляет кончиком языка… горошину»?!       — А ты хотела, чтобы я написала «страстно облизывает глаз»?!