***
Последний наконец унял дрожь в ногах и вновь посмотрел на парня, даже убирая закрывающую обзор руку. На его лице проскользнула следующая череда эмоций:сначала удивление, потом испуг, всё завершилось тихой яростью и парень плюхнулся на кресло, надеясь, что это лишь глупый сон. Темноволосый плавными шагами приближается к застывшему на кресле, неожиданно резко сцапывая его за руку и буквально дёргая на себя, словно марионетку. После проделанных манипуляций он бесцеремонно осмотрел не до конца понимающего происходящее Марка. — Ну что за жалкий человек мне достался? — парень театральным жестом вскинул руки и тут же сложил их на груди. Возмущение Ляхтича росло, он уже хотел было сказать всё, что думал о новом знакомом, который вообще-то являлся частью самого Марка, как его прервали, протягивая руку явно для рукопожатия, — Ярис Чаклош, — выдал тот, всё ещё ожидая ответного действия. Напялив на лицо самую унылую гримасу из имеющихся в его арсенале, светловолосый пожал протянутую руку и сухо произнёс, — Маркус Ляхтич, — тут же отдёргивая руку и избегая нового тактильного контакта с Чаклошем. В отличие от того, настроение Яриса лишь улучшалось и он продолжил придирчиво оглядывать вытянувшегося в струнку парня, — Марк, значит.. Подходящее имя для такого гада, как ты, — слова были произнесены без злобы, после них Ярис даже хохотнул, обходя Марка и опускаясь на кресло. На вопрошающий взгляд последнего он закатил глаза, фыркая, — Я и есть часть тебя, тупица. Конечно я знаю какой ты на самом деле, — после этого он лениво растянулся на кресле, прикрывая глаза. Марк не нашёлся, что ответить на колкое высказывание Чаклоша и лишь ядовито выплюнул, — Для тебя Маркус, — после чего пришла его очередь оглядывать гостя, которому было ровным счётом всё равно на его слова. Ярис представлял из себя полную противоположность Марка практически во всём, не считая телосложения, роста и характера. О возрасте существа Ляхтич не знал и мог лишь строить догадки. Худой и достаточно высокий парень с большой головой на широких плечах и идеальной осанкой. Тёмно-русые, даже скорее каштановые, довольно короткие волосы, обрамляющие худое, загорелое лицо с резкими чертами: очерченными, широкими скулами, низким лбом, густыми чёрными бровями, курносым носом и пухлыми, зачастую поджатыми губами. Большие и прищуренные тёмные глаза - из-за них взгляд казался то ли злорадным, то ли насмешливым.Таким Ярис предстал перед Марком, таким он его и запомнил. Этой ночью никто из них не заснул, они погрузились в долгую и на удивление относительно мирную беседу, стараясь узнать друг о друге побольше. Конечно, не обошлось без колкостей, но Чаклош успокоился, а Марк всё ещё немного опасался его. К сожалению или счастью, парни из его зеркала лишь раз удостаивали его визитом, да и то всего один парень. А сейчас этот наглец нахально растянулся на его кровати, оставляя Ляхтичу самый край. Демонстративно фыркнув, тот резко скинул ноги обнаглевшего, удобно размещаясь на кровати. Ярис удивительно похуистично реагирует, как ни в чём не бывало возвращая ноги обратно, но опуская не на кровать, а на колени светловолосого. Вот ведь..! Хочется отпустить несколько крепких слов в адрес ухмыляющегося, но Марк держится. Он выше этого, верно? И всё же, не буду скрывать, Ляхтич и сам с удовольствием сделал бы это ради того, чтобы позлить кого-нибудь. Чаклош и правда отражал его характер и поступки. При этих мыслях светловолосый невесело фыркнул, прижимая к лицу лежащую рядом подушку. — Что, решил удушиться? — насмешливо спросил темноволосый, поглядывая на Марка. Ответ не заставил долго себя ждать, — А ты, смотрю, спишь и видишь это, — одновременно с этими словами в Яриса полетела та самая подушка, попадая точно в ехидную рожу. Несколько секунд и физиономии обоих меняются: Марк заливается смехом при виде недоуменно-недовольного лица напротив, а его обладатель не остаётся в долгу и с боевым кличем запускает в светловолосого другую подушку. Зная характер обоих понятно, что сейчас завяжется потасовка. Так и происходит. Все подушки, лежащие на кровати задействованы в ней и быстро рассекают воздух. В голове такого серьёзного на людях Марка не раз проскальзывают мысли о том, что нужно заканчивать это ребячество, но вместо этого он лишь с большим энтузиазмом запускает подушку в Чаклоша и уворачивается от ответной, убегая в своё убежище - под стол. — Эй, так нечестно! — пыхтит Ярис, смахивая мокрую чёлку со лба и пробираясь к Марку. Ответом становится запущенная из-под стола подушка, которую Марк специально прихватил с собой на такой случай, — Побеждают не честные, а хитрые. Запомни это, малыш, — Ляхтич гаденько улыбается и не дожидаясь ответа оппонента выныривает из своего убежища. Стрелой проносясь к двери, парень всё же умудряется попасть под подушечный обстрел. Как только светловолосый исчезает за дверью, Чаклош ложится на кровать, мельком оглядывая изрядно пострадавшую от внепланового боя комнату: покрывало скинуто с кровати, подушки раскиданы по всей комнате, учебники, спокойно лежащие на столе до этого валяются на полу. Ярис невольно цокает языком. Радует лишь то, что они ничего не разбили. — Ух и влетит же мне от Марка, как только он заметит всё это, — мысли вслух. А почему нет? Он один и ничто не может помешать этому потоку слов, — Ма-арк, — темноволосый будто пробует это имя на вкус, смакуя его на языке. Краткое и точное, бьющее прямо в цель, как и его обладатель. Ярису явно по душе это имя, как и тот, кому оно принадлежит. Конечно, порой хочется хорошенько треснуть того по голове или же ударить в живот. Подраться, провоцируя его ярость, тщательно скрытую где-то глубоко. В других случаях наоборот хочется вот так просто бегать за ним по комнате, кидаясь подушками. Непонятно было одно, чего же Ярис хочет больше: ядовитой желчи, переполняющей Марка изнутри или его весёлого смеха, что разливался по комнате несколько минут назад? Слишком много мыслей для одного вечера, именно так решает Чаклош и не дожидаясь хозяина комнаты, опускается в тут же накрывший его с головой сон.***
Проходит чуть больше часа, дверь комнаты с протяжным скрипом открывается, на пороге показывается Ляхтич, обмотанный двумя полотенцами - уж перед Ярисом он явно не собирается оголяться, тем более в первый день знакомства. Руки беспорядочно взъерошивают мокрые волосы, раскидывая их в странном положении, парень уже собирается сказать что-то, как его взгляд натыкается на тушу, раскинувшуюся на его кровати. Это никто иной, как Ярис. Марк осторожно подходит, оглядывая того. — Свинья, — единственное, что срывается с губ светловолосого. Этот комментарий адресован Чаклошу, заснувшему на кровати в одежде. С другой стороны, Марк даже благодарен тому - было бы слишком неловко застать, пускай и спящего парня оголённым. Честно говоря, Ляхтич и сам частенько возвращался после особенно сложных рабочих дней и заваливался спать в том, в чём был. Этот момент Марк конечно же упускает, ведь сейчас свинья Ярис, а не он. Тихонько фыркнув, парень отвернулся от спящего, разглядывая пейзаж в окне и вновь погружаясь в мысли. Вопреки ожиданиям Ляхтича всё прошло достаточно хорошо. Парень ожидал всего, кроме боя подушками, которому на удивление был рад, в чём никогда бы не признался Чаклошу, ведь был уверен, что тот высмеет его и назовёт ребёнком.Марк и сам сделал бы так, будь на его месте кто-то другой
Несмотря на приятные ощущения от вечера, что-то в этом загадочном Ярисе было не так. Что-то заставляло чувства Марка кидаться из крайности в крайность, вынуждая то бороться с ним подушками, радостно смеясь, то ненавидеть за его, а точнее свой характер. Чаклош знал все его фразы и свои колкие ответы на них наперёд, будто они находились не в квартире Марка, а на сцене театра, и все их слова были заученными репликами. Это безумно бесило. Никто не мог знать Марка лучше, чем.. Чем он сам. Чёрт, ну почему он всегда об этом забывает? Садясь на стул, парень откидывается на его спинку и опускает голову, невидящим взором разглядывая один из учебников. Кажется, по истории.— Лучше бы это был ящер..
Последние слова, слетающие с губ парня, прежде чем тот опускается в объятия Морфея.