О Грей

Всё произошло слишком быстро. Сейчас он понимает — нет, не стоило говорить Тиган ни о чëм. Он должен был знать, что она не поймёт — во всëм ХемиКо Контра никто бы не понял — но всë равно это сделал. Они даже не представляют, как тяжело было создать нечто подобное, не делая никаких заметок. А потом появились те, на ком можно проверить свою разработку. Это уже не Агенты, и, конечно, никакие не Воины Его. И никогда ими не были. Элро прозрел только когда по «Его» воле не стало отца, а «Воины» лишь позволили этому случиться. Элро решил это сделать, едва они вошли. У него не будет лучшего шанса. Всё равно, что говорит Тиган. Плевать на угрозы. Плевать, если ХемиКо Контра и в самом деле отвернëтся от него. Грош цена будет тем, кто хочет изменить мир к лучшему, но подавляет по-настоящему решительные действия без полумер. Она говорит, что это больше него, но Элро не слушает. Слишком, слишком много того, что больше него. От одной не убудет. А потом Тиган ушла. Единственный сдерживающий фактор. И появились они. Как по мановению. Элро было очень непросто спрятать усмешку, но взгляд его остался тем же. Человек мог бы понять, что за ним прячется. Но агенты людьми больше не были, какими бы человеческими их разговоры не казались, со всеми шутками, понятными только им. Точно так же Грей разговаривала и с отцом. Может, она хотела поднять ему настроение. Его руки дрожали. Он и в самом деле это сделал. На самом деле… Покусился на жизнь агента. — П-простите! П-простите!.. Я-я сейчас успокоюсь, и-и… Но Грей этого уже не слышала. Элро понял это по венам, которые вздулись на коже, по слюне, которая потекла изо рта. Она начала становиться фиолетовой, и Элро шагнул назад. Элро не мог оторвать взгляд, когда её тело стало фиолетовым и задымилось. А голос… Словно сам дьявол овладел ею. Человек не мог, не мог так говорить. Даже сгорая, даже утопая, даже умирая. Каждый звук, что издавало её разрушающееся тело, заставлял его вздрагивать. И голос этот кричал его имя. Но взрыв заглушил его. Внутри Элро что-то оборвалось тоже, но он понял это позже. Когда он убегал, в мыслях было пусто. Он позже осознал, что на самом деле… На самом деле убил. Убил агента. Убил Грей. Лишил Концерн одной руки. Одной из очень, очень многих. У него была одна попытка одуматься, но было уже слишком поздно. Нельзя, нельзя оставлять всë на полпути… Только не после того, что он наговорил Тиган, только не после этих высокомерных слов Грей… Никто из них не понимал. Никто. Он мог простить это Тиган — она ведь такая же жертва Концерна. Рано или поздно она наверняка осознала бы всë тоже, и смогла бы поддержать. А Грей… Грей — нет. Грей добровольно принесла себя в жертву Концерна. Добровольно поддержала это, возвысившись над всеми. Лишь вопрос времени, когда она показала бы истинное лицо напыщенной дуры. Она не заслужила права владеть такой силой. Это такие, как она, мешают им. Это было правильно. Это было неизбежно. ХемиКо Контра рано или поздно застряли бы, а Концерн так и не получил бы по заслугам… Айвори это не кровь. Каждый, кто вошёл в Трансцендер, отказался от человечности. Каждый, кто отдаёт себя Концерну целиком, навсегда теряет часть себя. А потом Элро потерял глаз, руку и ногу. Себя Элро потерял тоже, отдавшись не Концерну, а борьбе с ним. И что это ему дало? Он лишил Концерн руки, у него отобрали половину тела. Концерн лишил его отца, но Элро сам навлëк беду на остальную семью. Даже на Робин. Единственное, что у него осталось. И та, кто вскоре оставила его, когда Тиган согласилась приютить его после всех попыток обуздать её. Она доказала, что может быть сильной и без него. А Элро сильным не был никогда. Он победил, но это никого ему не вернуло. И никак его не утешило. Но понимает он это гораздо, гораздо позже, когда во снах его преследует страшный голос Грей. И тогда Элро бормочет что-то, и влажное, не выжженное айвори, течёт по его щекам. Тиган тогда гладит его по голове. Элро думает, что не заслужил никого держать рядом, но у него не остаётся сил об этом сказать. Но спокойный сон к нему так и не возвращается до самого утра, и Элро думает, что так и должно быть. Это было неизбежно. Это и в самом деле оказалось больше него. И теперь нет ничего меньше самого Элро.