Такая вот дичь

Все утро моросил дождь, температура стремительно опускалась, и колючий холодный воздух забирался под теплые свитера и куртки прохожих. На одной из крыш павильона, устремив взгляд вглубь золотистого леса, курил Ефим. Ему было достаточно холодно, чтобы перескакивать с ноги на ногу и клацать зубами, но недостаточно, чтобы бросить сигарету и зайти внутрь. Все лицо, особенно нос покрылись румянцем. Парниша все никак не мог успокоиться, и просто ждал, пока холод отрезвит его, но тут его отрезвил низкий баритон: - Эй, дядь, ты че? За спиной показался знакомый лысый и усатый субъект. Шел он как обычно ссутулившись, активно двигая руками, и одной из них тот держал фиолетовое нечто. Подойдя поближе Эдик забросил это нечто на плечо Ефиму, и в ближайшем рассмотрении это оказалась куртка. - Ты ж простудишься, детина, - он вроде улыбнулся, но тут же отвернул голову и начал ритмично потирать усы- закури мне. Эдик было засунул сигарету в рот и пододвинулся, ожидая что Ефим щелкнет зажигалкой, но тот демонстративно отвернулся. Только сейчас он заметил, что мелкий скорчил обиженную мину. Как ни странно, его это веселило, и в какой-то степени умиляло. - Эй, дядя- протянул он, - на обиженных воду возят. Закури ты уже по-братски, - он постарался звучать раздосадовано, но сам еле сдерживал смех. - Пусть твой Никита тебе закурит, - буркнул Ефим. - Ну, и хрен с тобой, - лысый положил сигарету обратно в пачку, - потом с Кудрявым выйду. - и побрел обратно От негодования Фима чуть не подавился собственной слюной и даже повернулся в сторону уходящего Эдика. Тот быстро шагал в сторону лестницы, и через пару секунд скрылся в будке. Хотелось конечно быть гордым, но инстинкт самосохранения победил, поэтому парнишка напялил-таки это нечто. После того как Ефим докурил уже это чертову сигарету и швырнул ее на пол, он яростно втоптал ее в поверхность, вымещая злость, и с красными от обиды глазами решил возвращаться. - Дурак ты, дядь, - от неожиданности мальчонка вздрогнул, - это ж стратегия была. Да какая разница кто в какой команде. - продолжал Эдик, по-видимому карауливший у лестницы. - Сам дурак, таракан ты усатый, - продолжал дуться Фима. - Слушай, а ты, когда краситься решил, ты это в голове себе как представлял? - Эдик вдруг взглянул на его прическу - В смысле? - растерялся Фима, и под его взглядом пробормотал, - ну, что-то подобное, - и начал усердно поправлять свои волосы. - Понятно, что подобное, - тут он чуть не заржал, - такая же дичь? -*********(*голосом гугл переводчика* очень много мата), - вымолвив сие тираду он бросился прочь, но был быстро перехвачен сильной рукой. Эдик погладил мелкого рукой по щеке, и тот хоть продолжал дуться и материться, но по крайней мере убегать не пытался. -*********, - не успокаивался он. Эдик смотрел на его недовольное лицо и не мог удержаться, но дослушать человека-то надо, все-таки вежливые люди, не перебивать же. А хотя... - да *****, - договорить Фима не успел, почувствовав, что его весьма грубо заткнули. Ну хотя бы не рукой, а поцелуем. Не сказать, что его гнев как рукой сняло, ну от трепета сердца стало как-то полегче. Щетина Эдика слегка покалывала, но зато от той нежности, которой был наполнен поцелуй, и невинных ласк, оцепеневшие от холода конечности наполнились теплом. Оторвавшись от губ, но все еще не открывая глаза от удовольствия, Эдик было слегка отодвинулся, как вдруг Ефим снова завел: - И всё-таки, это не значит, что я не обижен! - Ой блять,- возмутился он и укусил его за губу, позже с нежностью поцеловал в нос. На этом запас мимишности был исчерпан, и Эдя бодро поковылял вниз, посвистывая себе под нос, а Фима так остался стоять наверху, в ступоре от всего произошедшего.