«Эспрессо»
Любезный звон над входной дверью кофейни впускает с улицы сквозняк и громкий телефонный разговор, следом за которым появляется исключительный гость. —... Захочет. Придумай сама. Удвой стартовую сумму. Предложи спонсирование, билет в Диснейленд без ограничений, переснять финал Игры Престолов. Что угодно. Не мне тебя учить покупать бесполезные вещи за большие деньги. Привет, мне трипло с собой, сахар и сдачу можешь оставить себе. Лакированные лоферы оставляют неприветливые грязные следы на паркете пока молодой мужчина, игнорируя коврик с потрепанным, но аккуратным «Welcome», проходит между круглых столиков. Словно спрыгнувший к порогу с глянцевой обложки GQ он небрежно зачесывает ладонью волосы, параллельно отдает заключительную порцию распоряжений невидимому собеседнику на другой стороне Нью-Йорка, и останавливается напротив предположительного сотрудника кофейни. — Простите, что? Гладкая барная стойка, по своей блестящей чистоте ведущая соперничество с сомнительными достижениями рекламных моющих средств, скрывает под собой светлую макушку. Местный бариста, нырнувший вниз за бутылкой молока, с вопросительно-хмурым недоумением провалил попытку клиентоориентированности вернувшись обратно к прилавку. Восстанавливая репутацию вместе с улыбкой вежливости, он мысленно нажимает кнопку «RESTART». — Доброе утро. Что желаете? Кофейня невзрачно спряталась между солидных зданий финансового центра Манхэттена. Абсолютно лишенная современных дизайнерских эталонов, как в каталоге Wallpaper*, отстаивала классические идеалы укромного острова комфорта. С покрашенной под лиственницу стойкой, мягкими креслами в которых ты можешь пропасть на несколько часов сидя за планшетом, книгой или ноутбуком, с мятными салфетками и приятным ароматом арабики. Кипящая суета центрального района поразительным образом врываясь в стены этого заведения обращалась в гармоничное спокойствие. Внезапно завершив разговор безупречно взъерошенный мужчина осмотрелся по сторонам. Оценивая помещение по своему устоявшемуся эталону подобных заведений, словно только сейчас понял куда он зашел, сперва сморщил морщинку на переносице, а потом также резко приподнял брови. В другой день Тони выпустит безобидный комментарий, стрельнет приветственной остротой, подмигнет красивой девушке выбирающей у витрины тирамису. Но конкретный вторник вызывал под ребрами ворчание неприятных ощущений, как же оно там называется у простых людей, ах, да, тревога. — Мне тройной эспрессо, стажер. — Снисходительно повторяет внушительного вида мужчине, по своей возрастной лиге подходящему в хозяина заведения, а не в фартуки «мальчишки» за кофейным аппаратом. — Любите начинать день с быстрых взлетов? — Единственный сотрудник в молчаливом долгу не остается. Прежде чем приступить к выполнению заказа, тот бегло осматривает чужие очки скрывающие недосып, слушает нервное постукивание пальцев по витрине с чизкейками, и резонно приходит к выводу что ночка у клиента однозначно прозрачностью не отличалась. — Нет, не люблю спать ночами. — Автоматически парирует подтверждая чужие догадки, и отвернувшись от широкоплечего работника начинает бесцельно разглядывать маленький беззвучный дисплей телевизора с музыкальным каналом. — Значит спите на задних рядах пока сотрудники читают ежемесячный отчет? — Надеюсь кофе получится таким же бодрящим как и твое желание задавать вопросы незнакомцам. — Завязавшийся ленивый диалог возвращает Тони приземленность, которую он успевает растерять из-за бушующих размышлений. — Как ваше имя? — Оу, — Тони не поворачивается, но косит целенаправленный взгляд к маленькому бейджу с именем на широкой груди бариста, — Стив, мы так быстро переходим на ты. — Нет, мне полагается подписать ваш стаканчик. Тони пристально смотрит в подвижную картинку прямоугольного экрана прямо над головами двух тихих посетителей, разглядывает свою фотографию комментируемую серьезной журналисткой, вчитывается в свое имя в табличке около её правой руки. А потом возвращает взгляд на кофевара. Стив не смотрит вверх, хотя с периферийным зрением все прекрасно, и продолжает внимательно всматриваться в затормозившего заказчика. — Механик. — Наконец делится с шумным выдохом и опускает взгляд, чтобы нервно взглянуть на ободок электронных часов у левого запястья. Кажется он спешит туда, куда не очень хочет попасть. — Отлично, мистер Механик. Ваш трипло без сахара готов. Тони всем своим пижонским видом сообщает о том, что явно опаздывает на крайне важное мероприятие, но руку за стаканчиком протягивает слишком медленно, создавая вывод, что от важного решения его останавливает только этот пластиковый предмет с жидким будильником нервной системы. — Окажется невкусным — будешь должен. — Всего доброго. — У него совершенно нет желания подыгрывать, а срок действия вежливой улыбки подходит к концу. Стив смотрит вслед захлопнувшейся двери, а потом, сам не отдавая отчет на вопрос «зачем?» прибавляет громкость на канале с репортажем.«Наследный миллиардер Тони Старк собирает срочное собрание правящей верхушки Старк Индастриз. Громкое заявление или очередная реклама?»
«Американо»
Табличка с надписью «Closed» погибает под траекторией движения черных лоферов. — Налей мне виски. — Тони не знает причину, по которой вспоминает в каком из переулков стоит кофейня чтобы вернуться в неё. Но он уверенно толкает входную ручку совершенно не обращая внимание на режим работы. Каждый раз умышленно забывает мысль что не все двери рады открыться перед ним. Роуди пропал на периферии государственных интересов, Пеппер начнет с очередной промывки. Залиться в компании привлекательного незнакомца будет отличной идеей, только для начала пускай топливо будет на основе кофеина. — Неплохой бар чуть ниже по улице. — Невозмутимость стальной синевы, устремленной прямолинейным взглядом через зрачки на вероломного гостя, простреливает фигуру Старка непониманием. Стив ориентируется мгновенно. Он что, собран каждую минуту своей жизни? Протирая прилавок и убирая салфетки, на самом деле выглядит совершенно дисгармонично на этом месте. — Не поверю что у тебя под стойкой ничего нет. Подумай ввести винную карту. — Игнорируя каждое из удобных кресел, отстукивая подошвой лакированной обуви, проходит к кассе. На лице наигранная разочарованность, а во внутреннем кармане пиджака — небольшая фляжка с янтарным другом. — Мы уже закрыты сегодня. — Стив не любит таких людей, потому что большинство видит насквозь еще со школьного расцвета пубертата. Бесцеремонность приправленная легким шлейфом вседозволенности, и прикрытая финансовой харизмой. Но, парень по фамилии Роджерс, пока только смотрит, ожидая кульминацию. — Хм, тогда американо, Стажер. Ответом служит открытый кран с горячей водой, в которую Стив помещает свои руки, чтобы смыть грязь и жалеет, что напряжение нельзя смыть с мылом в раковину. — Давно тут работаешь? — Не унимается, словно совершенно не умеет молчать. Точно находится в тишине больше одной минуты уже приносит ядовитый дискомфорт. Старк всегда занимает пространство вокруг: собой, своим голосом, жестами рук или подвижной мимикой. Спокойствие? Не в его смену. — Достаточно, чтобы этот вопрос перестал маячить в разделе "актуальное". — Стив поддается. Подчиняется струне диалога, сдается и достает белоснежную чашку. — Стив, тебе говорили что уместнее ты смотришься на поле для регби? — Солнечные очки падают с безупречного амплуа. Тони снимает авиаторы, убирая в карман, и бесстыдно оглядывает мужчину, который в этот момент открывает ему спину повернувшись к аппарату. — Если это повод завязать разговор, то он провален, мистер Механик. Все еще без сахара? — Стив чувствует как простой «заказ кофе» переходит в диалог, заступающий за калитку личных границ. — Без. — Отмахивается, продолжая. — О, я знаю. Каскадер?! Голливуд будет в восторге. — Мне нравится варить кофе. — Ставит перед Старком чашку. — И спорю, что будь он невкусный, вы бы сюда не вернулись. Кофейня официально закрылась пятнадцать минут назад. Роджерс угрюмо вздыхает; запланированную пиццу придется отложить обратно в холодильник. Он не совсем понимает почему Старк пришел именно сюда, у них нет алкоголя. Но то, что Тони завалился именно к ним по только ему известным причинам — не вызывало сомнений. — Как думаешь, а чем занимаюсь я? — Вопрос, кажется, с подвохом. Но по лицу не скажешь. Старк до равнодушия спокоен. — Вы создаете оружие. — Слова вырываются быстрее чем Стив может их удержать, и когда он слышит свой недовольный тон, уже нет смысла отступать обратно. Кто не слышал про Старк Индастриз. главного поставщика военных разработок. Монополизировать рынок, задавить менее одаренных конкурентов. Вся эта история началась еще в послевоенное время и все еще не закончилась. Правда, кресло Говарда акционеры давно растащили на куски, а эстафету гениальности, как и контрольный пакет, с сожалением передали его сыну. — А ты варишь кофе. Каждый живет как хочет. — Старк не меняется в ироничной тональности ни на минуту, лишь моргает и смахивает ресницами импульсивный вопрос. Он стоит под этим обвалом камней с детства, что ему еще один булыжник. — Вот как оправдываете свой большой бумажник. — Стив не ожидал ничего другого. Он скорее удивлен, что Старк все еще сидит как ни в чем не бывало, а не обещает засудить персонал кофейни в его лице за неподобающие разговоры с клиентами. — А ты что, Фемида? Налоговое управление США? — Старк оказался не таким как на огромных баннерах. В реальности он был чуть ниже ростом, без ретушированных фотографий мешки под глазами, бородка немного косит у правой скулы. Не такой глянцевый, обычный человек с уставшим взглядом. Даже эталон всего лишь человек. — Нет, больше похож на Прометея. — Зато честно, и не без доли усмешки, скользнувшей по лицу. — Несешь людям свет и кофе? — Усмехается. — Раз уж у нас минутка метафор древнегреческой пыли, то я Икар. Мой отец дал мне крылья, но не слишком переживал что солнце жжется. — «Вид твой красен, но ни силы в душе, ни отважности в сердце!» — Ты только что процитировал мне Гомера? — Да, я только что процитировал тебе Илиаду. — Запинается и кидает любопытствующий взгляд, потому что сам не заметил как спустился на «ты». — И ты только что назвал меня бессильным красавчиком? — Смысл был немного иной. Но скорее да, чем нет. Сам того не подозревая Стив попадает в цель. Сегодняшним утром, после стаканчика тройного эспрессо, Тони Старк объявил совету правления что намерен изменить специфику компании. Он решился не сразу, так что клеймо бессилия выдал себе еще до этого душещипательного разговора. По его заявлению Старк Инадстрз обязаны прекратить производство оружия и перейти на иную форму работы. Удивительно, это заявление еще не попало в вездесущую паутину СМИ? Если коротко: Тони намеревался перевернуть рынок. Кто-то из тех стариков предположил, что Старк пьян, а второй предложил вариант о коктейле опиатов. — Мне иногда кажется, что я живу в симуляции, которую сам и создал по неудачному алгоритму. Скажи, Стив, какой вариант ты выберешь: жить в программе, зная, что ты в ненастоящем мире, или наслаждаться счастливым неведением? Роджерс берет озадаченный тайм-аут. — Нет. Я бы не хотел знать. А ты? Стив не поясняет свой выбор, а Тони не уточняет. О таком не думают за две секунды пока выключают оборудование для приготовления кофе, точный ответ может не созреть даже спустя годы. Пока ты наконец не откроешь, что всегда жил в выдуманном мире. — Я бы взломал её. А потом сошел с ума, зная, что даже мои деньги и знания не помогут мне ничего изменить в ней, а кнопки обновления не существует. — Пожалуй, предложу осмотреть еще одну грань куба размышлений. Имей ты доказательство что все вокруг ненастоящее. Переложил бы ты свою проблему на счастливых в своем существовании людей, Механик? Рассказал, что все чем они дорожат, вымысел? — На этот вопрос я не отвечу без высокоградусного шотланда, а мой закончился. — Тони машет пустой флягой. — Значит, когда-нибудь в следующий раз. — Стив снимает дежурную улыбку, сейчас она блестит естественностью. На Старке, в разных частях делового костюма, периодически подают жизнь технические устройства вызова. Кажется, Механика кто-то активно потерял. Не выдерживая давления, Тони говорит глядя в стену: — Джарвис, можешь соединить с мисс Поттс, она пытается ворваться даже на закрытый...Да в порядке, порядке. Выпустил Хэппи погулять, а он потерялся. Вот, ищу его… Старк ушел в длинную тираду переговоров то ли с совестью, то ли еще с кем-то женского пола. Как самый приличный человек в этом помещении Стив опомнился и засобирался, давая понять, что кофейне пора уходить в спящий режим. Покинув дискуссию с женщиной проигравшим, Старк понимает, что грязная чашка с его коктейлем, идущая в мойку, сигнал к завершению сеанса в элитарном клубе мыслителей. — Мой водитель потерялся, придется идти искать его. — Тони возвращает солнечные очки на их место совершенно не заботясь о том, что за окном почти стемнело. — Всего хорошего, мистер Механик. — И тебе, Стажер.«Капучино»
Роджерсу не составило труда сопоставить два и два. В тот вечер Старк пришел к нему в поисках немой поддержки, но не смог поговорить даже с незнакомцем. Тони Старк не тот человек, который выдаст свои проблемы даже психотерапевту. Он медийная личность, а люди привыкли считать, что у таких нет сердца. Стив сам придерживался подобного мнения, пока не взглянул на Старка в тот поздний вечер, а потом не услышал его заявление из СМИ, а после не был втянут в череду участившихся утренних разговоров. В течении недели не утихали суждения о Старк Индастриз и её главном сумасбродном властителе. Журналисты сбегались со всего Нью-Йорка, чтобы побороться за первенство вырвать из уст гения подробности, которыми он не планировал с ними делиться. Старк планировал завершить все дела к концу недели, а потом тайно ретироваться в стены родной лаборатории на южном побережье Калифорнии, оставляя все самое вкусное на юристов и мисс Поттс — личной помощницы. Сменив деловой костюм на толстовку, джинсы и кеды, применяя все свои таланты маскировки, он начинал каждое утро, во-первых, в обед, во-вторых, развлекаясь по одному сценарию. — Ваш капучино, сэр. — Хм, а что. Неплохо. Много молока, но в принципе съедобно. Он сидел и отвлекал Стива, пока тот отбивал лукавые взгляды симпатичных красоток, забегающих из рядом стоящих бутиков и бизнес-центров за порцией кофеина и благородства синих глаз, улыбающихся с высоты сто девяноста сантиметров. — Мне кажется ты мне соврал. — Я не добавлял сахар, честно. — Тогда почему он на вкус как бабл-гам? — А вот сироп добавлял. — Тебе рассказать его формулу? — Мне хватит этикетки-состава, там ничего интересного. — Окей, рассказываю. О планах Старка задержаться в городе никто «благородному Стажеру» не сообщал. О нежелании экс-плейбоя оставаться в одиночестве своего люкса, а также пользоваться приевшимися однодневными встречами, также не упомянули. Роджерсу оставалось в веселой неосведомленности скрашивать несколько часов в своей рабочей активности активностью одного небезызвестного гения. Подходившая к концу неделя должна была вновь растворить Старка подальше от Нью-Йорка.«Латте»
В Дамбо не существует искусственных лиц — здесь они превращаются в настоящие: тут живет лофт, пахнет красными кирпичами после дождя, масляными красками и баллончиками, Гримальди пиццей и новыми арт-тенденциями. Район доказывает на своем примере что из грязи можно подняться в князи исторической значимости и широкой известности благодаря своей смекалке, а также капиталистической любви показывать фокус «деньги из воздуха». Пустой склад прямоугольной формы и широких масштабов спрятал у себя на втором этаже итальянский ресторанчик с отдельным входом-лестницей, а на первом — социальный крик искусства. Просторная, благодаря светлым стенам и большому количеству солнечного света галерея приглашает внутрь своим бюджетным билетом. Ноль центов за вход. Плата — щепотка вежливости. Тони не изменяет своим традициям избегать основного потока общественных масс и появляется когда залы уже опустели, а фонари на улице оповещают о том, что пора надевать тапки и пить снотворное для крепкого сна. Приветственным жестом просит хипстерского вида парнишку с волосами в хвост не закрывать железную дверь, а выдать за десять долларов минут пять созерцания прекрасного. Проскальзывает по коридору пижонски запрятав ладони в карманы, а не обремененным оправой взглядом скользит по представленным в коллекции работам. С каждой картины без исключения на Старка смотрят настоящие эмоции из разных ситуаций. Шагнув через овраг с портретистами технологический прогресс вывел в тренды новое направление искусства: фотографию. Все новые и новые имена пополняют золотой список известности. Запечатлеть полет капли Ниагарского водопада на цифру стало в несколько раз престижнее чем мазнуть кистью мольберт, а успеть поймать улыбку радости — сложнее. Старк думает, зачем платить дополнительные гроши и несколько часов сидеть неподвижно, когда селфи-камера поймает тебя за ничтожные три секунды пока ты ешь, спишь, позируешь в зеркало новыми шмотками? Но работы художника в этом здании пытаются дать отпор и отстоять свойство кистей, угля и грифеля перед постоянным обновлением линейки острых объективов камер. Способ из прошлого столкнулся с реалиями настоящего и адаптируется во что-то новое, напоминая о том, что любой инструмент при желании можно модернизировать, а не закидывать в чулан под коробки с дедушкиной обувью. Винил, как представитель, прямое тому доказательство. Тони смотрит на масляной реализм с человеческими фигурами и пытается ухватить момент здесь и сейчас. Как представитель материальной мысли он игнорирует живопись, абстракцию — ему нравятся геометрические формы, но без философской поэтики почему квадрат это символ власти, а овал своей чистой окружностью защищает от нечисти. Со стен на него смотрят свободолюбивые ребята из банд южного Бронкса в серых переулках, подмигивают увлеченные творчеством битников студенты из Центрального парка, плачет в экран смартфона сороколетний мужчина с Уолл-Стритт, собирают пластиковые упаковки фастфудов группа подростков с дредами и побитыми коленками. На Тони смотрят люди, которых он не видел сквозь темноту стекол своих авиаторов. От этих взглядов Старку хочется сбежать обратно в свой мир, который он может просчитать и исправить, придумать и модернизировать, но он с недоверием продолжает смотреть и выходит в центральную залу. Ему казалось что он последний посетитель. Но мужская спина в клетчатой рубашке огорчила желания Старка предаваться самоистязаниям в одиночестве. Сузив глаза в попытке приглядеться, Тони с незаметным облегчением опускает плечи, расслабляясь, и окликает созерцателя: — Эй, Стажер! — Механик — По нему не видно, но Стив дергает плечом от знакомого голоса и поворачивается с почти приветливым спокойствием, и кивает почти без удивления. — Что ты делаешь в Бруклине? — Нелепый вопрос. Тони в принципе очень любит глупые вопросы, свои, разумеется. Остальным он их не прощает. — Живу — Синие глаза бесхитростные и выразительные, предпочитающие ловить на удочку прямолинейного взгляда, а потом тактично счищать лишнюю шелуху. — Не мое дело, но тут полно кофеен. — Тони любит вопросы через утверждения, это одна из его манер обмена информацией. Ему интересно есть ли причина тащиться из западного боро со своим ядром жизни в другой центральный муравейник. — Помогал другу. Что-то в качестве социального эксперимента, вдохновлялся. И встречный вопрос. — А? — У Старка мягкий шаг с ленивой поступью. Подтягивается к Роджерсу с медленным спокойствием, стекая взглядом то на одну картину, то на другую. — Спрашиваю, что ты тут делаешь. — Обеими руками держит себя за клетчатые локти, присматривается к останавливающемуся рядом Старку, словно тот вновь оказался еще пока незванным гостем в том месте, где Стив ощущает себя на своей территории. — Хотел купить картину у местного художника. Вот эту. — Тони кивает на единственную в общей панораме работу без участия людей. Городской пейзаж с очень интересной композицией. Старый промышленный район окруженный футуристическими архитектурными строениями. — Да вот только мастер слишком упертый. Ничего не берет, представляешь? Стив перенимает устремленный в центр картины взгляд, понимающе склоняет голову в легком кивке и молчит несколько минут. Поворачивается к затихшему гению, выставляет указательный палец, что в негласном законе жестового сленга означает «одну минуту», и совершает уверенные шаги к запретному полотну. Под вопросительно-приподнятую бровь и неозвученные комментарии за своей спиной, он одним легким движением снимает смесь двух городских времен с плоскости. Словно несущий просвещение титан из эпоса, Прометей, он бережно подходит и вкладывает его Старку в руки. — Мне не нужны твои деньги, Тони. Но, серьезно, переснять Игру Престолов? Тони не глупый, он умеет вычислять не только дважды два и сводить математические разности. Карие глаза генерируют искру искусного понимания, а хаотично собирающий слова в предложения рот выдает слабое место в реакции на подобные жесты: — Ланнистеры или Таргариены? — Старки. — Стив не задумываясь стирает молчание, успевает уловить в чужих глазах обратную связь на свой бесхитростно-хитрый секрет. — Тц, а я люблю Ланнистеров. Не всех, конечно. Но тот с вином мой кумир. А их честолюбивая поговорка «A Lannister always pays his debts» — Не все можно купить, Тони. — Останавливается напротив, наблюдая как хаотичный мужчина в черных лоферах переминается с ноги на ногу и крепко сдерживает свой подарок. — Тогда зачем я платил за кофе? — Старк неуловимый и беспорядочный, и вот он, стоящий в своем черном пиджаке на обычную темно-серую футболку с жирным «innovation» на всю грудную клетку, наигранно изображает скупердяйское удивление. Глядя на это Стив не сдерживается, отворачивается и начинает громко смеяться, миролюбиво поднимая руки и признавая поражение. — Хорошо, я угощу тебя. Но выбираю сам. — Только без сиропа, пожалуйста. — Договорились, я знаю чудесное место на Манхэттене. Тебе однозначно понравится.