* * *
Этот неуловимый, бесконечно пленительный запах. У родного города есть свои особенности, каких не найдёшь ни в каком другом месте на земле. Сверкающие небоскрёбы различных бизнес-центров и элитные многоэтажки с пентхаусами на верхних этажах. Широкие проспекты, изящная архитектура. Всё это Юнин видела много раз, но теперь красота Сеула кажется ей особенно привлекательной, ибо это место завораживает, приковывает к себе цепями тысячи воспоминаний. Втягивая в лёгкие побольше воздуха, она узнает все местные ароматы и открывает глаза. А ведь здесь практически ничего не изменилось за период её отсутствия. Всё те же улицы, всё те же дома, парки, люди, медленно бредущие по своим делам и окружённые коконом вечных проблем. — Ма-ам, а это что? — Тэквон дёргает Юнин за руку, параллельно пытаясь дотянуться до одного из многочисленных экранов, кои транслируют лица известнейшей музыкальной группы страны и что украшают практически каждую городскую высотку. — А там что? — кричит он вдогонку к своему первому вопросу, указывая на какую-то палатку в стороне. — Мам, а давай вон туда зайдём? — тычет указательным пальцем в огромный игрушечный центр, на стенах которого висит рекламный плакат с изображением новейшего радиоуправляемого вертолёта. — Сейчас мы идём в магазин за продуктами, — на удивление, у Юнин хватает терпения, чтобы не повысить голос. С момента, как Чимин отвёз их в центр города, у Тэквона не закрывается рот. Но Юнин не сердится. Ничуть. А наоборот – она искренне радуется. Ведь нет ничего более вдохновляющего, чем наблюдать, как твой ребёнок исследует мир вокруг. Из-за этого у неё у самой начинают от счастья блестеть глаза. — А потом? Зайдём за вертолётом? — мальчик поднимает на мать вопрошающий взгляд, но поняв, что Пак не собирается ему отвечать, он надувает губки и принимается по-новой теребить её за руку. — Мам, пожалуйста. Я очень хочу себе тот вертолёт. Ты же мне его купишь, да? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. — Тэквон, если ты не перестанешь меня доставать, то по приходу домой встанешь в угол. Это понятно? — всё, достаточно. Юнин смеряет сына свирепыми глазами, тем самым заставляя его испуганно притихнуть. Он вырывает свою маленькую ручку из женской хватки, обиженно бычится и продолжает идти вперёд рядом с Пак, полностью её игнорируя. — Характер будешь дома показывать, а не на людях, — она кладёт ладонь на детское плечо, сворачивает чуть правее по улице, таким образом задавая и себе, и сыну другое направление движения. — Слышишь меня? — Слышу, — бурчит Тэквон, по-прежнему не желая смотреть матери в глаза. Ему не нравится, когда его ругают или проявляют строгость по отношению к каким-либо его прихотям. Тэквон ещё просто не понимает, насколько родителям важно воспитать своего ребёнка правильно, дабы не разбаловать его. Однажды, конечно, он познает степь взрослых обязательств. Но будет это ещё очень не скоро. — Мы пришли, — говорит Юнин, когда они доходят до нужного магазина. Она помнит, насколько качественный товар продавался здесь годами ранее. Навряд ли что-то изменилось. Неспроста же она решила сходить с сыном именно в этот супермаркет. — Заходи, — командует Пак, веля Тэквону войти внутрь. Но тот стоит с кислой физиономией прямо напротив входа, не нарочно препятствуя движению таких же покупателей. Юнин делает злобный выдох. Неужели ей снова нужно идти на уступки? — Если перестанешь себя так вести и будешь меня слушаться, я куплю тебе мороженое. Мальчик резко успокаивается и окидывает мать недоверчивым взглядом. — Правда? — Правда, — подтверждает Пак и протягивает ребёнку руку. — Пойдём, — она ещё с минуту смотрит на Тэквона, надеясь, что он не начнёт опять препираться. Да он и не собирается. Потому что уже спустя секунду на его личике появляется очередная жизнерадостная улыбка, с которой он подбегает к Юнин, после чего они вместе, без лишних слов, заходят в супермаркет. Прилавки магазина сияют приятным изобилием различных продуктов. Овощи, фрукты, ягоды, зелень, орехи, крупы, мясные и рыбные изделия – от такого количества вкусностей разбегаются глаза, не говоря уже о готовых блюдах, что стоят за специальным остеклением и заманивают покупателей своими тонкими ароматами. Хочется купить всё. А если не купить, то хотя бы попробовать. Жаль ни один продовольственный рынок не предоставляет такую возможность. — Мам, а что нам нужно купить? Давай я помогу? — Тэквон, до этого момента разглядывающий каждую полку с предложенным товаром, обращается к матери, наивно полагая, что его отзывчивость и примерное поведение увеличат его шансы получить больше одного мороженого. Юнин достаёт из своей сумочки сложённую в несколько слоев бумажку и пробегает по написанному глазами. — Начать можно с чего-нибудь попроще. Чимин тоже после работы зайдёт в магазин. Так что да, поищи-ка свои любимые хлопья. Только далеко не убегай, чтобы я всегда могла тебя видеть, — отдаёт распоряжение Юнин, в глубине души сильно переживая за безопасность своего ребёнка. Она доверяет сыну, насколько это возможно. И всё же он ещё слишком мал, чтобы отпускать его куда-либо одного. — Хорошо, — улыбчиво отвечает Тэквон, отбегая на небольшую от матери дистанцию. Юнин следит за ним ровного до того момента, пока он не останавливается напротив высокого стеллажа с мучными и макаронными изделиями. Он хоть и умеет немного читать, всё-таки лексикографом назвать его трудновато. Юнин тихо ухмыляется. Этого очаровательного мальчишку видно даже издалека. Снова взглянув на лист бумажки, который содержит информацию о списке необходимых продуктов, Пак делает несколько шагов вперёд и принимается рассматривать отдел с консервированной кукурузой. А также фасолью, супами, заправками для салата и много чего другого. Юнин невольно облизывается. Они хоть и пообедали в ресторане перед тем, как отправляться гулять по городу, всё-таки вкусная еда не щадит никого. И неважно, голодный ты или нет. — Юнин? Неожиданно Пак слышит своё имя и с достаточной резкостью оборачивается на знакомый голос. Куда девается ясность мысли, стоит ей увидеть перед собой лицо Сокджина? Целую минуту они таращатся друг на друга, будучи не в состоянии вымолвить и слова. У Джина заметно расширены зрачки, от растерянности или от удивления – непонятно. Юнин же ощущает внутри сильное смятение от незнания, что говорить и как реагировать на столь внезапную встречу. Они не виделись ровно столько же, сколько и со всеми остальными. Это кажется невероятным. Даже немного невозможным. — Чего застыла как неживая? — Сокджин первым нарушает минутное молчание и восторженно улыбается. Пак вторит ему схожей улыбкой. — Я могу задать тебе тот же вопрос, — парирует она и, когда их обоих одолевает раскатистый, до одури радостный смех, они мигом подходят друг к другу и попадают во взаимно-крепкие объятия. Джин достаточно сильно прижимает Юнин к себе, и от этого действия она практически начинает лить слёзы. Как же она скучала по этим прекрасным ощущениям. Целых шесть лет. Именно столько времени ей понадобилось, чтобы осознать, насколько же сильно в своё время она привязалась к этому обаятельному ценителю юмора. — Дай-ка мне взглянуть на тебя, — спустя некоторое время Сокджин отстраняется от Пак и, держа ладони на её плечах, принимается визуально изучать её внешний вид. Юнин ни на миг не перестаёт улыбаться. Ей не передать словами, как она рада этой встрече. Мгновение, и Джин меняется в лице и как-то подозрительно цокает: — Ты что, поправилась? — Джи-ин! — Пак молниеносно реагирует на поступившее в её адрес замечание и делает шаг назад, оскорблённо хлопая мужчину по груди. Конечно, после беременности она набрала килограммы, то есть действительно поправилась, вот только за эти годы ей удалось практически ровно столько же сбросить. За некоторым исключением. Однако Джину знать об этом не обязательно. Пускай думает, что она просто стала лучше питаться. — И как тебе только не стыдно спрашивать о таком напрямую… — Да шучу я, господи, шучу, — выкручивается из сложившейся ситуации Сокджин и снова хватает Пак за локоть, чтобы та не думала убегать по причине задетого самолюбия. — Ты выглядишь всё так же божественно, как и при нашей последней встрече, — он притягивает девушку к себе и шепчет ей на ухо: — Честно говоря, эти несколько килограммов сделали тебя даже сексуальней, — после этих слов Юнин складывает руки на груди и странно, не без ухмылки морщится. — Я серьёзно. А то раньше ты была худая как щепка. Кожа да кости. — Маленькая, худая и узкоплечая, это правда, — с оттенком самоиронии произносит Пак, остывая после высказывания Джина о том, что она немного прибавила в весе. — Ничего особенного. Было достаточно сменить рацион питания и начать есть больше двух раз в день. Вот и всё, — врёт Юнин, неловко заправляя выбившуюся из заплетённой косички на затылке прядь волос. — Пап, — раздаётся весьма тихий голосок где-то за спиной Сокджина, после чего Пак опускает взгляд и замечает держащуюся за мужскую ногу девочку. Та осторожно выглядывает из-за отцовского бедра и медленно моргает. Юнин в приятном изумлении затаивает дыхание. — А, Йерин, дырявая моя голова, — Джин неслабо так бьёт самого себя по лбу правой ладонью, а левую прикладывает к затылочку дочери, тем самым выдвигая её чуть вперёд. — Познакомься, это Юнин – старый… э-э… друг дяди Тэхёна, — как только с мужских губ слетает это имя, Пак меняется в лице. Сразу было понятно, что рано или поздно их разговор так или иначе коснётся этой темы. — Юнин, это Йерин. Ну, ты в курсе. Да, она в курсе. Может быть, они и не виделись все эти годы, однако Юнин поддерживала какое-никакое общение с Исыль, переписываясь с той в соцсетях. А потому она знала о рождении в их семье ребёнка. Поэтому нисколько и не удивилась, увидев стоящую возле Сокджина девочку в бантиках. Разве что только самую малость. Всё-таки рассматривать присланные ей с изображением Йерин фотографии – это одно, а вот видеть её вживую – совсем другое. — Здравствуйте, — негромко говорит Йерин, и её губы трогает неуверенная улыбка. Стесняется. Юнин это только умиляет. Сразу видно, что её хорошо воспитывают. Через пару секунд она присаживается перед малышкой на корточки и проводит костяшкой указательного пальца по её румяной щёчке. — Привет, солнышко. Приятно с тобой познакомиться, — отвечает Пак и чуть склоняет голову. Лицо Йерин приковывает к себе взгляд какой-то особой искренностью выражения и постоянной, едва заметной игрой настроения. Ей приходятся по душе слова новой знакомой. Она даёт это понять всем своим видом. — Жаль, конечно, что мы встретились в таком месте. Тут ни посидеть, ни поговорить нормально нельзя, — констатирует Сокджин, так как, действительно, он бы многое хотел обсудить с Юнин. Рассказать ей о том, чего она пока ещё не знает, хотя, скорее всего, хотела бы знать. — Жизнь полна сюрпризов, — смеётся Пак, подразумевая, что никто и впрямь не смог бы предположить, что такая встреча вообще возможна. — Мы вообще зашли сюда за… — внезапно Юнин перестаёт говорить, вспоминая, что напрочь позабыла о Тэквоне, который с минуты на минуту должен вернуться к ней с пачкой хлопьев. Но ведь этого нельзя допустить! Нельзя, чтобы эта встреча состоялась! Иначе может произойти то, что ни чёрт, ни бог не исправит. — Мы? — переспрашивает у Пак Сокджин и в этот же момент его взгляд натыкается на несущегося к ним навстречу мальчика. Тот, держа в руках какую-то цветную коробку, уже через мгновение набрасывается на Юнин сзади и начинает прыгать на месте, дёргая её за край пальто. — Ма-ам, я не нашёл свои любимые хлопья, зато нашёл вот эти, — звонко оповещает мать о невероятно важном сейчас Тэквон и начинает махать упаковкой из-под хлопьев «Lucky Charms» прямо перед её глазами. Юнин никак не реагирует. Оцепенение резко сковывает её расслабленные мышцы. Она ни о чём не думает, а только глядит в пустоту. Что делать? Как выкручиваться? Господи, за что… Сокджин ничего не понимает. Ему кажется, что он спит. Мальчик, которому на вид не больше пяти и который лицом так сильно похож на его брата, сейчас стоит на расстоянии вытянутой руки и называет Юнин мамой. Это какая-то шутка? Какой-то розыгрыш? Что вообще происходит? Он изо всех сил старается удержать ясность сознания, но мир кружится, сворачиваясь в бесконечный рулон. Объяснений этому феномену – никаких. — Ма-ам, ау-у! — Тэквон снова дёргает Пак за рукав и в своей любимой манере хмурится. Почему на него не обращают внимания? Вскоре он сам решает ответить на этот вопрос и поворачивает голову в сторону. Напротив стоит высокий широкоплечий мужчина в пиджаке, отдалённо напоминающий своим стилем стиль Чимина, а рядом с ним – маленькая девочка в бантиках. Довольно симпатичная. Её растерянный вид вызывает у него задорную ухмылку. — А вы кто? — Мы кто? — удивляется Сокджин и упирает руки в бока. Думает, стоит ли задавать этому неотразимому ребёнку такой же вопрос. — Юнин, — бросает пронзительный взгляд на Пак в поиске хоть каких-то объяснений, — у тебя есть сын? Почему ты не рассказывала? — Что? — Юнин чувствует, как из-под её рёбер вверх поднимается очень странный холод. Её состояние сродни ощущениям человека, который стоит на льдине и у которого под ногами трещит лёд, лопаясь и огромными кусками уплывая куда-то вдаль. — А, да нет. Ты всё не так понял, — она решает начать импровизировать и театрально отмахивается от выдвинутого ряда предположений. — Это сын моей подруги. У нас с ней просто пальто похожее, да и роста мы практически одинакового. Вот он иногда и путает меня с ней, — она кладёт ладонь на макушку мальчика и взъерошивает ему волосы. Тэквон в полном непонимании вскидывает правую бровь и поднимает на мать вопросительный взгляд. Что значит «сын её подруги»? — Даже так, ну понятно, — Сокджин делает вид, что верит Юнин на слова, после чего берёт Йерин на руки и подаётся вперёд. — А как подругу зовут? И чего вы здесь одни, сама она где? — Э-э… — сердце Пак почему-то замирает в плохом предчувствии, но внешне она этого никак не показывает, — Кан… то есть Шин… Шин Мина. Она попросила меня присмотреть за её мальчиком, а сама отъехала по делам, решает рабочие вопросы. — Мам, ты чего? — шёпотом проговаривает Тэквон, сердито морщась и щипая мать за ногу. Сокджин наблюдает за каждым его движением. И, кажется, хочет кое-что проверить. — Ну ясно-ясно. Удачи вам тогда. Кстати, малыш, — Джин торжествующе улыбается и кивает на Тэквона подбородком, привлекая желаемое внимание. Мальчик, надувая губы, косится на незнакомца, — знаешь, у тебя очень выразительные черты лица. Ты прям писаный красавчик. Даже я таких вижу не часто, хотя сам состою в этом почётном сословии, — ликующе провозглашает он и тут же замечает на лице ребёнка довольную улыбку. — От девчонок, небось, отбоя нет. Скажи по секрету, я прав? — Конечно! — восклицает Тэквон и высоко вздёргивает нос. Губы Сокджина очерчивает хитрая ухмылка. Ошибки быть не может. Теперь он это отчётливо видит. — В моём садике я самый красивый. Многим девочкам нравятся мои длинные ресницы. Они говорят, что хотят себе такие же. А я им отвечаю – «Обойдётесь. Это мои». А ещё некоторые девочки, когда мы выходим гулять на улицу, спорят из-за того, кто станет со мной в пару. Уверен, это происходит именно потому, что я такой красивый. — А я тебе о чём? — смеётся Сокджин, поражаясь столь мощной харизме этого черноволосого мальчишки. Когда-то в детстве он уже наблюдал подобную самоуверенность. Наблюдал и продолжает наблюдать раз за разом на протяжении всей своей жизни. Тэхён. Именно он вёл так себя, будучи ребёнком. Да и с годами мало, что изменилось. — Вон, даже моя Йерин стала красная как рак, стоило ей тебя увидеть, — Джин щёлкает дочь по носу пальцем свободной руки, а та принимается брыкать ножками и пытается слезть на пол. — Па-ап! — протестует Йерин, почему-то сильно пугаясь и заливаясь краской смущения. Ей действительно понравился Тэквон, конечно, насколько это возможно, учитывая незнание и неумение маленьких детей в принципе испытывать какие-либо чувства по отношению к противоположному полу. Хотя в данном случае никакие чувства между этими двумя невозможны априори. Ведь они приходятся друг другу родственниками. Двоюродными братом и сестрой. — Ты тоже красивая, — с серьёзным лицом делает комплимент девочке Тэквон, даже не намереваясь прятаться за материнской юбкой. Казалось бы, он тоже должен смущаться, но почему-то сейчас он не чувствует никакой скованности. В ответ же Йерин начинает лишь растроганно хихикать. — Слышишь, дорогая? — Сокджин переводит на дочь многозначительный взгляд. — Ты ему тоже нравишься, — снова смотрит на мальчика. — Тебя, кстати, как зовут-то? Тэквон уже хочет открыть рот, дабы назвать своё имя, но Юнин неожиданно вмешивается в этой несвязный разговор, выходя немного вперёд и тем самым загораживая Тэквона от посторонних глаз: — Нам уже пора бежать, — отрезает она, мгновенно ловя на себе неодобрительный, даже немного презрительный взгляд Сокджина. Эти несколько минут она молчала, но только потому, что не сразу поняла, что он пытается выяснить. Если б до неё дошёл смысл всех его расспросов раньше, сейчас ей бы не пришлось играть в эти шпионские игры. — Звоните, если что. С радостью встречусь и с Исыль тоже. — Не сомневаюсь, — выражение мужского лица совершенно ясно отражает высшую степень негодования. Юнин всем телом чувствует пробегающие по коже волны нервной дрожи. Её сердце колотится практически у самого горла, мешая ей нормально дышать. — Нам действительно много чего нужно обсудить, — добавляет Сокджин, так и давая Пак понять, что в скором времени они снова встретятся и уже тогда ей от ответа сбежать не удастся. Ей придётся всё ему рассказать. А именно – почему Тэхён не знает о существовании собственного сына? Почему она не оповестила его о повторной беременности? Ну и, в конце концов, почему этот мальчик растёт без отца? Юнин натянуто улыбается в знак прощания, после чего за долю секунды хватает сына за руку и быстрыми шагами направляется в сторону выхода. Она спиной ощущает пронзительные глаза Сокджина, которые не намереваются выпускать её и мальчика из поля зрения. Тэквон же, абсолютно не понимающий, куда они с такой спешкой мчатся, чуть ли не падает на пол, когда Юнин ускоряет шаг. Она не нарочно делает ему больно, крепче сжимая его ладонь, а малыша это заставляет только жалобно захныкать: — Мама, куда мы? — он на ходу обращается к Пак, а у той даже нет сил ответить. Она сама не знает, куда бежит. Всё, чего ей хочется, так это как можно скорее оказаться дома, где ни её, ни её маленького мальчика не тронут треволнения мира. — Стой! Мама, стой! — умоляюще кричит Тэквон, когда они переступают порог магазина. Юнин резко останавливается и пытается отдышаться. И вовсе не от усталости. То, что грызёт её изнутри, изматывает намного сильнее. Секунда, и она поворачивается к сыну лицом, присаживаясь перед ним на корточки и прижимая его к своей груди. — Прости меня, мой хороший, прости, — её душа так истосковалась по громкому плачу навзрыд, что ей хочется прямо сейчас удариться в слёзы. Юнин понимает, что должна рассказать Тэквону правду. Правду о его отце, правду о тех людях, с которыми они только что разговаривали. Но она боится, что в силу своего юного возраста он не поймёт её. Он же ещё ребёнок. И объяснять ему что-то настолько сложное нет никого смысла. — Пожалуйста, не обижайся на меня… Я… я всё это говорила только потому, что так… было надо, — всхлипывая, она вытирает влажные дорожки с щёк мальчика большими пальцами и слабо улыбается. — Малыш, прости меня. Я виновата, я знаю… — Мам, — Тэквон продолжает тихо плакать и жалобно шмыгать носом: слишком много всего навалилось на этого ребёнка за такой короткий срок, — ты… практически никогда не г-говоришь об этом, но, — проводит рукавом своей курточки по глазам, — к-кто мой папа? — срывается с его губ, а у Пак в груди начинает колоть от тоски – вопрос сына заставляет её с новой силой заскучать по Тэхёну. — Я… я когда-нибудь с н-ним встречусь? П-познакомлюсь? Юнин лишь измученно выдыхает. У неё нет ответов. Никаких. Вместо этого она притягивает Тэквона к себе и заключает его в тесные объятия. Чувствуя, как он тоже обнимает её, она сильнее жмурится и заливается слезами, предаваясь отчаянию. Почему из-за непоправимых ошибок прошлого сейчас страдает её ни в чём неповинный сын? Мальчик, для которого желание увидеть родного отца совершенно нормально. Как бы то ни было, Юнин бессильна в сложившейся ситуации. У неё нет права врываться в жизнь Тэхёна спустя столько лет. Нет права ставить его перед какими-либо фактами. И уж тем более у неё нет права в чём-либо его обвинять, хотя в душе она очень этого хочет. Её прошлое – это её настоящее. Но каким будет её будущее, если прошлое вкупе с настоящим являются столь безнадёжной головоломкой?* * *
Ровно в три часа дня чёрный, тонированный, отполированный до блеска «Лексус» останавливается аккурат возле входа в высоченное здание с витражными окнами и миниатюрными башенками по углам. Спустя несколько минут дверца иномарки открывается и на асфальте показывается нога в зауженной джинсовой штанине и тёмно-синей кроссовке от «Adidas». Момент, и Тэхён выходит из машины, осматривается по сторонам и, толкаясь языком в щёку, с присущей ему грацией закрывает дверцу обратно. Перебирая пальцами связку ключей, он поправляет солнечные очки, что держатся на его носе, и затем подходит к заднему крылу автомобиля, чтобы достать из салона купленные цветы. — Извините, но здесь нельзя парковаться, — раздаётся звучный голос откуда-то сзади, стоит Тэхёну заглянуть внутрь машины и спрятать голову за водительским сидением. Он в непонимании выпрямляется обратно и чуть сдвигает с носа очки, дабы идентифицировать стоящего перед ним человека. Судя по его спецформе, это работник местной охраны. Выглядит он совсем не грозным, скорее – усталым и чем-то встревоженным. — Могли бы вы переставить свою машину в другое место? Тэхён немного щурится в ответ, после чего решает осмотреть себя заместо того, чтобы выполнить просьбу охраны. Пробежавшись глазами по своему светло-фиолетовому тонкому свитеру, он отдёргивает его края и всё-таки достаёт из машины два роскошных букета: один из них – «El Torro» – букет из алых роз вкупе с декоративной зеленью. А второй – не менее изысканный букет из альстромерий, орхидей и хризантем. Беря всё это дело себе в руки, Тэхён захлопывает дверцу, закрывает «Лексус» на сигнализацию, прячет ключи в карман джинс и после сдвигает очки на лоб, дабы взглянуть на охранника. — Приятель, давай так, — Тэхён привычно встряхивает волосами, что мёдом развеиваются по ветру и идеально подчёркивают его выраженные скулы. Затем он всё той же свободной рукой достаёт из кармана объёмный денежный свёрток и протягивает его стражу местного порядка: — Я даю тебе семьдесят тысяч вон, а ты делаешь вид, что моей тачки здесь нет. Замётано? — пристально смотрит на охранника, во взгляде которого читается какая-то растерянность с примесью замешательства. — Господин… Вы… я… — запинаясь, начинает мужчина, понимая, что должен подбирать слова тщательнее, — мне кажется, я вас уже где-то видел, — неуверенно говорит он, а Тэхён вопросительно вскидывает брови и глядит на охранника так, словно обнаруживает в нём какую-то новую, несвойственную людям деталь. — Вы случайно не основатель BCHO Architects Associates? Не Ким Тэхён? — предполагает работник охраны, а губы Тэхёна тут же трогает самодовольная ухмылка. — Надо же. Даже не улицах узнают, — смеётся он, до глубины души поражаясь тому, насколько всё-таки хорошо работает реклама, которую показывают по телевизору. — Ну допустим, — воодушевлённый произведённым эффектом, Тэ выдерживает театральную паузу и кивает в подтверждение сказанной ранее фразе. — Он самый. — Вы серьёзно? — охранник всё ещё стоит в шоке и усиленно пытается не разрыдаться от столь судьбоносной встречи. Тэхён же просто передёргивает плечами и натянуто улыбается, мол, серьёзней некуда, а что тут такого? — Я… никогда раньше не встречал знаменитость… — голос мужчины дрожит от волнения, и он прикладывает обе ладони к груди: это означает, что восторг мешает ему говорить и конкретнее выражать свои мысли. — Ну ты уж прям так не загибай, со знаменитостью-то, — иронизирует Тэхён и прочищает горло, уже не зная, как поскорее закончить этот разговор. По приезду сюда у него в планах не было стоять посреди улицы и трепаться с кем ни попадя. — Может, я и бываю на различных телешоу, там, интервью, но до уровня звезды мне ещё далековато, — честно говорит он, с минуты на минуту намереваясь броситься внутрь новостройки. Время поджимает. А рассусоливать с каким-то охранником об архитектурном творчестве – это последнее, что ему сейчас нужно. — Слушай, я вообще-то тороплюсь, поэтому вот, держи, — Тэ умышленно передаёт мужчине деньги и, когда тот в неясности принимает щедрую взятку, он выуживает из себя улыбку, словно таким образом пытается сгладить неловкую ситуацию. — И, будь так добр, присмотри за тачкой. Я ненадолго, — кивает подбородком на свой «Лексус» и тут же направляется к дверям здания. Тэхён без происшествий минует вестибюль, поднимается на лифте на седьмой этаж, затем ещё некоторое время идёт по извилистому коридору, а когда доходит до нужного кабинета, прячет оба букета за спиной, открывает дверь и входит внутрь. Первым делом его замечает молоденькая секретарша, что реагирует на дверной скрип и мгновенно выглядывает из-за конторки. Её одолевает приступ небольшой паники и, пока она думает, что спросить и как себя вести в присутствии столь сногсшибательного гостя, Тэхён сам подходит к регистрационной стойке, одаривает её своей самой джентльменской улыбкой и, что называется, заинтересованным взглядом. — Добрый день, — любезничает Тэхён, опираясь локтем левой руки об административную конторку, а правой продолжая удерживать цветы и прятать их за спиной. Девушка безмолвно кивает, как бы тоже здороваясь. Он замечает её смущение, после чего решает сыграть в свою любимую игру: не попадись на крючок к Ким Тэхёну, не стань жертвой собственных фантазий. — Знаете, ваше лицо кажется мне очень знакомым, — подносит длинные пальцы к подбородку и лукаво ухмыляется. — Мы случайно не ходили вместе на химию? — жестикулирует рукой, вызывая у секретарши немой ступор. — Просто я определённо чувствую её между нами. У девушки от такого заявления отвисает челюсть. Отвисает и дрожит так, словно она хочет что-то сказать, но воздух застревает в её горле подобно песку, а сердце с надрывным стоном падает куда-то вниз. В голосе этого русоволосого, невероятно пленительного мужчины она слышит откровенные заискивающие нотки. Немая сцена продолжается чуть меньше вечности, после чего секретарша вспоминает как дышать и отмирает от гипноза: — Простите… что? Тэхён лишь подозрительно ухмыляется. Его забавляет бесцеремонность этой девчонки. Почему? Потому что её реакция на его привлекательность оказывается слишком очевидной. Он просто не смог удержаться, чтобы не сыграть на её чувствах, на её эмоциях, да и образ коварного соблазнителя обязывает производить на дам должное впечатление. Собственно, именно поэтому эта девчушка автоматически и попала под его обаяние. — Можете считать меня излишне назойливым или даже бестактным, но я очень хочу открыть вам один секрет, — Тэхён наклоняется немного вперёд и как бы призывает секретаршу сделать то же самое. — Я являюсь достаточно умным и образованным человеком, знаю так много об этом мире и его обитателях, но, вот не задача, по какой-то неведомой мне причине до сих пор не знаю вашего имени, — его довольная улыбка говорит о том, что он с упоением наслаждается незримой игрой лёгкого флирта. В ответ девушка лишь смущённо опускает взгляд. — Пожалуйста, осчастливьте меня. Скажите, как вас зовут? С каждой секундой биение девичьего сердца звучит всё быстрее и отчётливее, затопляя всё окружающее пространство. Оно подчиняет и захватывает затуманенное профессиональным искусителем сознание, унося его далеко-далеко – за пределы космоса. Ей остаётся только надеяться, что она всё-таки сумела скрыть глубину того эффекта, что Тэхён произвёл на неё, чтобы уж совсем не выставлять себя покорённой простушкой. — Мун Ёнэ, — робко произносит секретарша и принимается тихонько хихикать, как будто в этом признании заключается что-то смешное. — И можно на «ты», я не обижусь. — Вообще не вопрос, — Тэхён взмахивает рукой и снова слабо улыбается, продолжая деланно смотреть на девушку, которая возлагает наивные надежды наивной дурочки. По-детски считает, что она сумела его заинтересовать, ничего не делая. — Что ж, Ёнэ, я буду тебе безмерно благодарен, если ты подскажешь мне, где здесь находится кабинет вашей начальницы, — демонстративно осматривается вокруг и чувственно облизывает губы. — Мин Юнджи. Где мне её найти? — Э-э… — Ёнэ ничего не понимает. Не понимает, зачем этому шикарному молодому человеку нужна её педантичная работодательница, которая с утра только и делает, что ходит по шоу-руму и на всех орёт. То платье не там висит, то ваза из-под цветов не там стоит, то шляпа на манекене надета недостаточно ровно. Не слыша ответа, Тэхён чуть поворачивает голову в бок, смотрит на секретаршу и вопросительно поднимает брови, мол, о чём задумалась? Я, вроде бы, ничего экстраординарного не спросил. — Минут десять назад я… э-э… видела её в нашем гардеробе, — указывая ребром ладони куда-то в сторону, говорит Ёнэ, не в состоянии оторвать глаз от мужского лица. — Это то место, где мы… э-э… распаковываем поступающий к нам товар, — поясняет во избежание лишних вопросов. — Дальше по коридору и сразу налево. — Спасибо, — Тэхён с напускной лёгкостью подмигивает секретарше, затем сразу же отходит от регистрационной стойки и направляется вперёд по заданным ему координатам. Он не оглядывается, чтобы проверить, хотя и без того абсолютно точно знает, что Ёнэ провожает его полувлюблённым взглядом. Это вынуждает Тэхёна только горько покачать головой. Насколько же все женщины одинаковы. Уши развесят, рот раскроют и всё; слушают мужскую галиматью, даже не думая о том, что всё это – обыкновенный, ни к чему не обязывающий, не подкреплённый никакой симпатией флирт. Идёт Тэхён по коридору недолго, от силы пятнадцать секунд, ибо, как только до его слуха доносятся возмущённые женские выкрики, он останавливается и заглядывает в единственную открытую комнату, которую находит, после чего неуверенно заходит внутрь и остаётся стоять на пороге. Его широкие густые брови сами собой сдвигаются над переносицей. Никогда раньше ему не приходилось видеть, как Юнджи отчитывает своих сотрудников за провинности. Хотя лично ему и не доводилось становиться свидетелем этих самых провинностей. — Повторяю ещё раз – мы не можем выставлять на продажу шарфы, сделанные из такого материала, — Юнджи приподнимает кусок шелковой ткани перед собой и тычет им в местную работницу, которая стоит напротив, понуро опустив голову. — И вообще, ещё раз увижу, как ты поднимаешь с пола уже повалявшийся на нём кашне – вычту его стоимость из твоей зарплаты, — кидает узорный платок девчонке в руки, а сама отходит в сторону. — А теперь иди работай. Девчушка глубоко поклоняется начальнице и сразу же убегает из комнаты, перед этим бросив мимолётный взгляд на Тэхёна. Тот не особо понимает, свидетелем чего только что стал, однако ему не очень-то и хочется разбираться. Он снова переводит глаза на Юнджи и, когда та поворачивается лицом к двери, по счастливой случайности замечая нежданного гостя, их взгляды встречаются и от этой внезапности Юнджи на время забывает, как разговаривать. Она не могла ни знать, ни ожидать того, что Тэхён заявится так скоро. Только не после того, как он в буквальном смысле бредил о самодурной девчонке, которая несколько лет назад разбила ему сердце. — Что тебе нужно? — вырывается у Юнджи, ибо она больше не может взирать на подозрительно ухмыляющуюся мужскую мину и при этом не иметь возможности прикоснуться к ней. Она обижена, оскорблена и даже не хочет понимать, почему Тэхён так надолго прикипел душой к некогда мелкой лгунье. Чем она так его зацепила? Что такого в ней было? И почему он до сих пор не может предать забвению все эти чувства? — Не что, а кто, — ехидничает Тэхён и делает три шага вперёд. Этого оказывается достаточным для того, чтобы сократить между ними и без того короткое расстояние. Юнджи складывает руки на груди, стараясь сохранять неподвижность. — У меня для тебя кое-что есть, — Тэ делает несколько осторожных движений руками и уже спустя мгновение с улыбкой протягивает Юнджи первый из купленных букетов. Та никак на этот жест не реагирует, просто продолжает моргать глазами и только через пару секунд решается прокомментировать представшую перед ней картину: — Розы, — констатирует она. — Не самые мои любимые цветы. — Хорошо. На этот случай у меня есть запасной вариант, — Тэхён не теряется, не сдаётся. Точно знает, что делать дальше. Он аккуратно кладёт красные цветы на близстоящий диван, сразу же вытаскивает из-за спины второй букет и также протягивает его Юнджи. Может, он и не видит наверняка, однако что-то ему всё-таки подсказывает, что за яркой помадой на её губах скрывается счастливая, обворожительная улыбка, хоть сама она и строит из себя неприступную снежную королеву. — Я оценила, Тэхён. Что дальше? — с холодным выражением лица спрашивает Юнджи, по-прежнему не желая принимать протянутый ей букет. Она всё ещё злится, но и не понимает, что именно её так раздражает: Тэхён, который потерялся в собственных желаниях, или девчонка, с которой они никогда в жизни не встречались и которая даже не подозревает о том, что у её бывшего происходит в голове. Работая с этим убеждением, Юнджи старается по-настоящему прочувствовать его и дать этому чувству глубоко укрепиться и в уме и в теле. — А дальше, — Тэхён делает вывод, что предложенные им цветы никто принимать не собирается, после чего он опускает руку вниз, перестаёт улыбаться и едва заметно щурится. — Поедем ко мне, — его карие глаза выражают серьёзность, а взгляд – нетерпение вместе с сожалением и заботой. Женские губы искривляет ироничная усмешка. — Никуда я с тобой не поеду, — отрезает Юнджи, а Тэхён, услышав такой ответ на своё недвусмысленное предложение, устало выдыхает и поднимает глаза в потолок. Юнджи же переминается с ноги на ногу и добавляет: — Тэхён, я не знаю, что должно произойти, чтобы ты понял: твоя Юнин больше к тебе не вернётся. Вы расстались. И расстались не вчера. Так в чём проблема? Почему ты продолжаешь цепляться за то, что не можешь изменить? — Честно? — Тэхён переходит на более высокую частоту голоса, так как где-то в душе он и понимает, что должен извиниться, но поучения Юнджи, её незнание всей ситуации с Юнин изнутри вынуждают его предпринять встречные действия: — Я не хочу цепляться. И никогда не хотел. Просто… — думает, как лучше выразиться, — за всю свою жизнь я любил всего дважды. По-настоящему любил. А когда любишь кого-то по-настоящему, — снова делает паузу, подбирая подходящие эпитеты, — короче, такие чувства по щелчку пальца не проходят. И мой случай – не исключение. — А что для тебя значит «любить по-настоящему? — в уголках женских глаз, что блестят из-под пышных ресниц, появляются слёзы, но Юнджи сдерживается, запрещая себе плакать. Она хочет простить, и тем не менее задаётся вопросом, действительно ли может. Где гарантия, что они не столкнутся с подобной проблемой ещё раз? Где гарантия, что Тэхён сейчас говорит искренне, а не призывает на помощь всё своё искусное притворство ради достижения цели? — Для меня, — Тэ делает два шага вперёд, встаёт напротив Юнджи и смеряет её пристальным, проникающим в самую душу взглядом, — по-настоящему любить, — говорит медленно и мягко, отделяя одно слово от другого, чтобы она сумела прочувствовать каждую мысль, которую он хочет донести до её прекрасной головушки, — это значит быть верным. Не предавать, — прикладывает к женской щеке левую ладонь. — Это когда веришь. Когда с ней делишь свою жизнь, а не постель, — ласково гладит её кончиками пальцев. — Настоящая любовь – это находить в счастье другого своё собственное счастье. Это когда ты отдаёшь и не требуешь ничего взамен. Когда тебя ни с кем не сравнивают, потому что точно знают, что лучше тебя никого нет – вот, что для меня значит «любить по-настоящему». Юнджи чувствует, как целая сотня бабочек трепещет крылышками и кружится в танце где-то внизу её живота. Горячая волна рысцой бежит по венам, разум становится ясным и вся обида исчезает как туман под солнечными лучами. Тэхён говорит о любви как о чём-то само собой разумеющемся, однако известном лишь ему одному. В его глазах горит такое адское пламя, что Юнджи кажется, приблизься она к нему ещё немного, и вся её сущность сгорит в нём дотла. Тэхён же молча ведёт ладонью по её лицу ниже, доходит до подбородка и сжимает его пальцами. — Именно такой любовью я люблю тебя, — его расширенные зрачки сверлят Юнджи двумя острыми лазерами, разогревая её кровь посильнее хорошо протопленной печки. Воистину, этот мужчина был рождён, чтобы им восхищались. Феномен его магнетизма невозможно объяснить, Юнджи неоднократно пыталась. Но так и не сумела. Тем временем Тэхён снова протягивает ей букет из её любимых цветов и лучится в соблазнительной улыбке, учитывая произошедшее, больше похожей на издевательство. Но Юнджи не обращает на это внимания. Уголки её рта тоже дёргаются, после чего она неловко принимает цветы и подносит их к носу. Они пахнут невероятно душисто. Слаще, чем фрукты. Момент, и она снова поднимает на Тэхёна глаза, тут же бросаясь к нему на шею. Они обнимают друг друга, чтобы через какое-то время вновь окунуться в неистовую страсть. Вот только Тэхён не может не думать о том, что соврал. Он прижимает Юнджи к себе и, по сути дела, должен быть безмерно благодарен ей за то, что она его простила, однако он не испытывает ни радости, ни облегчения. Он не обманул её, когда сказал, что за всю свою жизнь любил всего дважды. Просто в это число никогда не входила она сама. Вот, в чём заключается его ложь. Да, у него есть к ней чувства, но их нельзя назвать любовью. Во всяком случае настоящей.