The truth untold

      Лицо озаряет белоснежный оскал, стоит ему слегка потянуть за крепкую веревку, и шею сжимает самодельный ошейник. Холодное соприкосновение пряжки с донельзя чувствительной кожей заставляет его прогнуться в спине и выдать глубокий, болезненный выдох. Он возбужденный и, наверняка, уже на пределе, прекрасно слышит этот восхитительный звук, хищно ухмыляется и наклоняется, чтобы подарить ему смачный, сладкий поцелуй. Ему безумно нравится , как черная помада размазывается по его губам. Он чувствует ее сладкий привкус.       В голове всплывает его просьба — его губы очень чувствительны, часто трескаются, поэтому до окаменения всегда носил при себе бальзам для губ. Он любил фруктовые. Очень любил.       Ксено не доводилось прежде пробовать сделать что-нибудь из разряда косметологических средств, но в его памяти хранились, так сказать, сами составы. В этом каменном мире невозможно создать те чудесные штучки, коими пользовались прекрасные дамы (и джентльмены), ибо с годами мастера добавляли в свои произведения все новые и новые химические соединения. Порой что-то да убирали. Но Ксено далеко не идиот, и сотворить в совершенно новом мире более элегантный образец для него не составит особого труда. И сейчас эта элегантность черными отметинами остается на его бледной коже. Темные глаза улавливают восхищенный блеск солдата, что томно смотрит на его лицо, будто думая, продолжить муторную, но великолепную прелюдию, или же уже приближаться к самому основному.       Руки, разведенные в стороны и прикованные к спинке широкой кровати, расслабляются, изредка тонкие, изящные пальцы ученого сжимаются, неслышно хрустя. Стэнли знает, чего сейчас жаждет его маленький дьявол, однако сам терпеливо оттягивает момент. Ибо такой раскрепощенный Ксено заводил не меньше, чем когда он злится или аристократично восседает на своем «троне», отдавая приказы.       О странной мании ученого к ремням Снайдер узнал не сразу. Лишь со временем бывший военный стал замечать очевидные вещи. А началось все с тех секунд, как доктор Ксено наглым и жарким взглядом глядел на его новую черную униформу, с многочисленными ремешками. Особенно тот жадно сверлил глазами его крепкие бедра, на которых так соблазнительно был пристегнут кожаный ремешок с кармашком, где покоился хорошо заточенный охотничий нож. А затем Стэнли поймал момент, когда Ксено, стоя у зеркала, зачем-то надевал на шею этот же ремешок, словно ошейник. И он не выдержал.       Ксено был чертовски соблазнительным. Чертовски горячим, хотя по его вечно каменному лицу, которое каждый день видят подчиненные, подобного не скажешь. По крайней мере, в лицо. У них не хватило бы смелости, тем более, когда Стэнли рядом. Ведь они-то знают, одно неправильное движение, одно неправильное словечко — тогда полетит много голов.       Пылкий взгляд темных глаз неотрывно следит за каждым следующим действием солдата. Юркий розоватый язычок скользит по губам, вновь пробуя на вкус помаду. И внутри возгорается гордость за самого себя, ибо такое совершенство мог создать лишь только он.       Губы солдата миллиметр за миллиметром целуют молочную кожу, проводя вниз, от основания шеи до коричневых бусинок. Шаловливый, шершавый язык смакует сосок, выделяя много слюны. Слабый выкрик вырывается из груди Ксено, когда Снайдер зубками кусает их, будто норовя съесть их, как вишенку на торте. Ох, ему безусловно нравилось это.       Стэнли ведет кончиками пальцев по обнаженному бедру, щекоча и сильнее заводя любовника. Белая кожа Ксено очень восхитительна, и она сводила с ума. Стоит лишь немного сжать ее, как на ней тут же проступают красные отметины. Его метки. Стэнли жадно выцеловывает плоский животик ученого, втягивая носом его непревзойденный запах и получая неописуемое наслаждение. Будь его воля, он бы до самого утра целовал безупречное тело Ксено, ловя кайф не худший, чем тот, который получает от выкурки сигарет. Он спускается ниже, щекой упирается в стоящий колом член и взором инкуба вглядывается в пунцовое личико Ксено. Этот взгляд, наверное, похож на некую просьбу, но им это и не нужно. Ибо Стэнли не ждет ответа, и язычком проводит по стволу, а затем берет в рот разгоряченную плоть любовника, обильно смазывая своей слюной. Он умелец в этом, и сколько бы раз ему не приходилось ласкать его член, Ксено не может устоять. Просто не может. Именно в такие минуты доктор не в состоянии сдерживать себя, и он уже откровенно стонет. А когда чувствует, что налитая кровью головка уже где-то в горле его любимого преданного солдата, Ксено утробно рычит и почти что кричит.       — Стэн… Стэн…       О да, он снова постарался. Стэнли чувствует себя гордецом. И искусителем. Он понимает, Ксено хочет кончить, но не позволяет. Выпустив жаркую плоть изо рта, Стэнли тянется к раскрытым губам ученого, что жадно втягивает воздух. Его грудь тяжело вздымается, на висках проступают испарины, кадык дергается. Снайдер хмыкает в поцелуй и протянул руки к веревке, дабы снова оттянуть ее. Потому что Ксено так любит. Он любит это невероятное чувство легкого удушья.       Глаза Ксено слегка прикрыты, однако он видит проступающий блеск. Ксено ждет. Слишком долго ждет. Он уже не улыбается по-звериному и терпеливо ожидает, когда же Стэн перейдет к главному. Такой Ксено пугал. Солдат нутром ощущал могильный холод, ужас, что источал доктор Ксено, и ему хотелось бежать от него. Спрятаться. Однако как тут убежишь, когда вожделенный человек прямо перед тобой? Под тобой?       Через несколько секунд он чувствует смазанные маслом пальцы в себе. Сжимает их так крепко, не желая выпускать. Руки снова дергаются, из губ вырывается горячие стоны и Ксено поддается навстречу пальцам Стэнли. Тот одновременно целует шею, кусает больнее… Пальцы покидают тело и Ксено замирает в ожидании. Вновь бросает холодный взгляд, однако с широким оскалом он уже не такой отталкивающий и пугающий. Стэнли улыбается в ответ, и закидывает одну ногу к себе на плечо. Плавный толчок — и плоть Снайдер наполовину оказывается внутри него, заставляя их обоих застонать в голос.       Ждал не только Ксено.       Запрокинув голову и дергая руками, Ксено безмолвно приказывает двигаться, и Стэнли беспрекословно исполняет поручение. Он двигался размеренно, с каждой секундной набирая нужный темп. Ксено стонет от грубоватых толчков, его трясет от них, и он наслаждался этим. Пряжка ремня впивается в горло, слегка душа.       Это слишком горячо. Это слишком элегантно.       Комната оглашается их громкими стонами, и, кажется, что их слышали все. Ну и пусть. Не их дело, чем тут занимаются лидеры их пока что маленького королевства.       Ксено широко распахивает рот и беспомощно шевелит губами, когда ремень очень сильно сжимает шею. Ему было тяжело дышать, глаза наполнились слезами и по волшебному блестели при тусклом свете лампы. Стэнли видит в них неподдельный восторг. Значит, не прогадал. Тонкие пальцы доктора сжимаются в кулаки, что белеют костяшки. Чувствуя скорую разрядку, Стэнли задвигался еще быстрее и одной рукой обхватил член любовника, двигая вверх-вниз. Ксено сотрясается в беззвучном оргазме, сжимая Стэнли так сильно, что тот кончает в него и громко рычит. Солдат задрожал и, ослабляя хватку веревочки, падает рядом с Ксено. Они оба часто дышат, но ему казалось, что Ксено вот-вот потеряет сознание. Горячие руки обхватывает личико любовника и Снайдер покрывает его поцелуями, словно так стараясь привести его в чувство.       — …ди… руки…       — Что?       — Руки… освободи… руки…       Эти же руки, чьи запястья покрылись синеватым кольцом, крепко обнимают солдата, вгоняя в легкий ступор. Ксено не был любителем нежностей, но видать сегодня он решил сделать исключение. Они так и заснули в обнимку, наслаждаясь теплом друг друга. И на следующий день, Стэн вновь проснется первым и принесет любимый кофе возлюбленному.