Вместе по ошибке

      Дима моргнул. Он боязливо поднял взгляд от гитары на Лешу и стянул губы. Алексей аккуратно убрал руку с чужой головы и задрал подбородок, чтобы Дмитрий не смог заглянуть соседу в глаза. «Что бы там со мной не произошло, я постараюсь выжить, — подумал Леша, приготовившись к худшему. — И… и волосы у него, кстати, мягкие». — П-прости, я не хотел! — Алексей поднял ладони, словно тот сдается, и громко сглотнул. — Я сделал это на рефлекторном уровне, клянусь!       Дима вновь уткнулся взглядом в гитару и медленно провел большим пальцем по всем шести струнам. Леша съежился, но постарался продолжить свое «жалкое» — как тот думал — обучение соседа игре на гитаре. — Впредь не трогай мои волосы, — фыркнул Дима, полностью сконцентрировавшись на музыкальном инструменте. — И вообще… — он заметно приободрился и уже громче продолжил: — больше не трогай меня!       Алексей закатил глаза и тут же подумал: «Ну да, все такой же резкий». Дмитрий вовремя опустил свое лицо, чтобы сосед не смог видеть его тускнеющих серебристых глаз. Да и помимо нездорового взгляда на щеках Димы выступил легкий румянец. С каких это пор Дмитрий вспомнил о таком непривычном ему чувстве, как смущение? — Извини, без прикосновений не получится. Рано или поздно мне вновь придется выпрямлять твои суставы на пальцах. Как сейчас, например, — объяснил ему Леша. — Ты снова схватил гриф слишком сильно. С такими темпами он расколется пополам, — усмехнулся он. — Но если я не буду его сжимать, то струны начнут дребезжать, у меня не получается зажимать их налегке! — Дима расправил ладонь и посмотрел на покрасневшие подушечки пальцев. — Не нужно тратить силы на обхват, — Леша вновь потянулся руками к чужой ладони и выпрямил ее. — Легонько взял, чтобы гитара просто не соскользнула, и все силы направляешь только на суставы. Понял?       Тут Дима незаметно для всех ухмыльнулся, размял кисть левой руки и посмотрел прямиком в карие глаза соседа. Впервые его взгляд веял какой-то… невиданной ранее добротой. — Понял, — утвердительно кивнул Дмитрий.

***

— Андрей, я тебя, блять, ненавижу! — раздался громкий голос Леши из примерочной за сценой. — Ты специально сказал портным, чтобы те сшили костюм на несколько размеров больше?! Да я, сука, выгляжу, как блядский монах!       И пока Андрей с Артемом чуть ли не катались по полу со смеха, Вика, единственная девушка в команде Чернышева, старалась поднять боевой дух Алексея, как могла. — Они сделали тебе резинки на поясе, — напомнила ему Виктория. — Он только кажется большим, но если хорошенько затянуть, то все встанет на свои места. — Да что ты говоришь! — Леша не выдержал, отодвинул штору в примерочной и показался ребятам в этом, казалось бы, простом костюме.       Когда Алексей подбирал сравнение к своему внешнему виду, то ни капли не просчитался, назвав себя монахом. Его белые длинные одеяния, свисавшие до самого пола, действительно казались со стороны чересчур большими для худощавого тела Леши. Вика задумчиво почесала подбородок, подозрительно прищурилась и подошла к товарищу сзади. — Сейчас найду резинку и приведу твой костюм в порядок, — выдала она. — Ха-ха, ну тут только нимба не хватает, а так — ты самый настоящий Иисус! — весело вскрикнул Андрей, показывая правой рукой знак «класс». — Вика, оставь его в покое, он и без того прекрасно выглядит. — Нашла! — радостно сказала Виктория, резко потянув резинку на себя.       Леша побледнел. Его глаза округлились, а губы мигом стянулись из-за резкого надавливания в области пояса. Алексей резко схватился пальцами за ткань и оттянул ее обратно. Давно Леша не испытывал такой ужасной боли! — От-отпусти… — жалобно прохрипел Леша. — Ты переборщила… — Прости, — виновато бросила Вика.       Спустя минуту мучений с регулировкой резинки на поясе парня Леша успел почувствовать стыд за свое будущее выступление на сцене. «Я опозорюсь… на весь Владивосток! — подумал он. — С какой стати Иисус вообще ходит в этих лохмотьях?» Алексей еще раз осмотрел свои свисающие белоснежные рукава и поправил волосы. Кудри он, кстати, сегодня решил распрямить для лучшего образа своего персонажа, поэтому длина волос у парня стала в полтора раза больше обычного. — Вот так-то лучше, — улыбнулась Виктория. — Ну, посмотри на себя в зеркало. От библейского не отличишь. — Да, возможно и так… — задумчиво согласился Алексей, рассматривая самого себя в отражении. — Андрей, ты так и не ответил мне на вопрос. У Христа волнистые волосы или просто прямые? — Везде по-разному, — честно сознался Андрей. — В твоем же случае у тебя отличный вид… Особенно интересно будет глянуть на то, как ты будешь висеть во время распятия. — Жестоко… — шепотом подметил Леша. — Скоро препод подойдет? — Понятия не имею, зато компроматов у меня на тебя достаточно скопилось, — протараторил Андрей, делая уже пятое по счету фото на телефон. — Пидарас, — фыркнул Алексей.       Вскоре их дурачество прервали громкие шаги. Сомнений не было, сюда направлялся преподаватель. Виктория сразу опустила глаза и съежилась от страха, она до ужаса боялась Валерия Геннадьевича! И только Леша остался так же уверенно стоять на ногах, как и стоял до этого. — Долго ждали? — поинтересовался мужчина, сверкая тусклыми глазами. — Успели повторить текст? — П-повторить? — переспросила Вика. — Там всем учить на недели три, а то и месяц! — Пока что меня волнует только Миронов с Гореловым, — Валерий Геннадьевич задрал подбородок и показал пальцем на Алексея. — Ты особенно.       Леша с поражением отвел взгляд и потоптался на месте, уже какой раз сжимая пальцами белоснежную ткань своего костюма. Преподаватель покосился на двух парней и выдал: — Мне придется поговорить с каждым индивидуально, а пока что я посмотрю на то, как Чернышев справился с поставленной мною работой, — мужчина тяжело выдохнул и помотал головой в разные стороны. — Пройдем на сцену.       Ребятам пришлось очень сильно постараться, чтобы Андрею не влетело от преподавателя за неисполнение своих обязанностей! Все трое вон из кожи лезли, дабы показать, как хорошо парень смог научить их передавать эмоции через движения.       День выдался жутко трудным. Леше было очень непривычно в новом прикиде: длинные одеяния сильно мешали при ходьбе, мешковатая одежда сковывала движения, из-за чего создавалось впечатление малой подвижности актера на сцене. Особенно сильно это будет заметно людям, которые собираются сидеть на самых дальних, последних рядах в актовом зале.       После сравнительно недолгой репетиции каждого актера ждала консультация от преподавателя по пению. Когда очередь дошла до Алексея — а он, к слову, оказался последним — его уставшие тело и разум уже не могли адекватно оценивать ситуацию, поэтому в аудиторию парень зашел максимально безразлично, приготовившись к любому роду поручениям.       Валерий Геннадьевич снял свои очки, отложил в сторону бумаги и сказал Алексею сесть на первую парту. Так он и сделал. — Сейчас нужно обсудить все сложности роли Иисуса в этой опере, — преподаватель напряг спину и выпрямился. — Как бы мы этого не хотели, рано или поздно нам бы все равно пришлось обговорить эту тему. — Понимаю, — выдохнул Леша, облокачиваясь на собственную руку. — В общем, тебе не хватает волнения в голосе, — сразу начал мужчина. — Ты тратишь слишком много сил на движения. При разговоре с Иудой у Христа должно быть серьезное лицо, однако никак не испуганное или подозрительное... В тексте ведь распределены все эмоции. — Что? Но ведь во время осуждения Иуды Иисус никак не может оставаться непоколебимым, его хотят убить и готовятся везти на суд! — сразу начал защищаться Алексей, отстаивая свою позицию, которую он считал более правильной. — В этом и есть твоя ошибка. Ты слишком сопереживаешь герою, но твоя задача — не сострадать, а вжиться в роль. В опере Христос был бесстрашен и даже в суде принял свою участь жестокой смерти. Он не боялся умереть. Он боялся потерять приспешников и погибнуть зря.       «Бред! Реальный человек ни за что не сможет быть таким же бескорыстным и постоянно идти на самопожертвование ради незнакомцев! — негодовал про себя Леша. — Боже, сколько же все-таки в этом Евангелие логических дыр…» Леша выдохнул горячий воздух из ноздрей, выпустив всю злость наружу. — И это только одна из проблем, — Валерий Геннадьевич так помрачнел, что Алексей почувствовал предательскую дрожь где-то глубоко в желудке. Он приготовился к худшему. Преподаватель продолжил: — Тебе нужно следить за дыханием. Даже я чувствую, как тебе не хватает воздуха тянуть ноты. — Я работаю над этим, — честно высказал Леша. — Да, я тебе верю, только самое сложное будет впереди, — мужчина взял один из листков с текстом. — Во время сольной арии Иисуса в Гефсиманском саду — во второй части оперы — когда тот выплескивает все свои мысли и эмоции… Тебе придется брать очень высокие ноты, а еще плавно переключаться между ними.       Леша удивленно моргнул и сложил брови к носу. «Высокие ноты… — парень ненавидел брать их голосом всеми фибрами своей души, и преподаватель прекрасно знал об этом. — Так еще и резкие!» — Нет, ты не подумай, я не собираюсь заставлять тебя петь на уровне Яна Гиллана*! — сразу начал успокаивать своего студента Валерий Геннадьевич. — Да уж, дыхание придется тренировать неделями… — тихо промолвил Леша, сжимая руки в кулаки. — И сколько ария длится? — От пяти до шести минут, — сразу ответил мужчина. — И еще… исходя из объема текста, ты будешь вынужден тренироваться не только в стенах института.       Алексей напрягся. К горлу подступил ком, не предвещавший Леше ни о чем хорошем. Преподаватель сразу почувствовал негативную ауру, исходящую от студента. — Что вы хотите этим сказать? — боязливо поинтересовался Леша. — Ты будешь получать дополнительные задания на дом. И все они так или иначе будут связаны с пением, или вовсе индивидуальной тренировке некоторых отрывков оперы.       Глаза Леши округлились. Как же он сможет петь дома? В квартире, где даже его кашель не желает слышать сосед по комнате? — Н-но как тогда я смогу прочувствовать собственные недостатки в пении? Здесь, в институте, мой голос направляете вы! Таким образом я только ошибки закреплю, — Леша пытался сбежать от этой просьбы всеми способами, однако и на это заявление у Валерия Геннадьевича нашелся остроумный ответ. — По словам Чернышева ты живешь не один, так ведь? — Ну… у меня есть сосед по квартире, — объяснил ему Леша. — Отлично, — улыбнулся преподаватель. — Именно он и заменит меня. Пусть, конечно, не полностью, однако фальшь в голосе он точно сможет заметить.       «Дима?.. Брать высокие ноты с ним? в одной квартире? Когда этот дьявол раздражается по любому мелкому поводу?! Да я и сам прекрасно могу заметить фальшь в своем голосе!» — Лешу разрывало от ярости ко всему живому, что, по его мнению, настроилось исключительно против него. — Я… я сделаю все, что в моих силах, — сдержанно ответил Алексей, уже представляя то, как сильно Дмитрию не понравится новость о новой деятельности соседа.