Вместе по ошибке

      Леша стиснул зубы и посмотрел на опущенную голову Димы. «Рано… рано еще, черт возьми!» — подумал он и закрыл веки. Но мысли его затмевала эйфория, а вместе с ней голову его окутало странное чувство неловкости, которое парень еще ни разу в своей жизни не испытывал.       Дмитрий тихо выдохнул и, крепче обхватив чужую спину своими сильными руками, осторожно примкнул к шее. Он аккуратно провел языком по полыхающей коже, а одна из его ладоней уже забиралась под Лешину одежду. Алексей зажмурился и вцепился всеми пальцами в домашний свитер соседа. Ему было сложно сконцентрироваться, тело то и дело окунали в кипяток от напористости Димы, так еще и перед глазами все ходило кругами — ничего не было ясно, только чувствительность с каждым разом возрастала, и отдавала тяжестью… где-то ниже пояса.       Леша отвернулся, глухо кашлянул и тут же раскрыл глаза, что уже метнули яркие искры от неожиданности. Чужие зубы впились в его правую ключицу, но ощущалось это не столько больно, сколько щекотно и приятно. Дима трепетно целовал бледную шею Алексея, пока тот пребывал в ошеломленном состоянии. Вскоре Леша все-таки напряг руки и стал давить ладонями тело напротив. Дмитрий медленно отстранился и вопросительно взглянул на парня. — Мы не можем, — он глотнул кислорода и на выдохе продолжил: — вот так… — Ты про что? — поинтересовался Дима, надавливая пальцами на спину Алексея, чтобы они наконец стояли вплотную. — Обо всем в целом, — губы Леши задрожали, нездорово-красные щеки его ясно выдавали очередную волну стыда. Парень не мог так близко стоять рядом с соседом — ситуация стала не слишком благоприятной. — Мы чересчур резко к этому пришли, поэтому…       Дима, кажется, подумал о не совсем пристойных вещах и закатил глаза, ну, а Алексей просто не знал, как его язык вообще еще мог двигаться в таком-то расположении. Нет, Леша имел в виду не переход страсти на новый уровень… он говорил о проблеме, которая частенько возникает на почве этой самой страсти. — У меня… — Леша громко сглотнул и, задрав голову, еле-еле выдавил из себя: — У меня встал.       Дима моргнул, удивленно приоткрыл рот и поднял брови, попутно прислоняя ко рту одну из ладоней. Он тут же убрал руку из-под худи Леши и издал тихий, но все же отчетливый смешок, что заставил Алексея биться в смущении только больше. — Не смешно! — злобно прошипел Леша.       Он схватил Диму за плечи и оттолкнул его назад, к кровати. — А мне плакать что ли надо? — вновь засмеялся Дима. — Что, решил напасть?! Ну, давай-давай! — Гандопляс хуекрылый! — ругнулся Алексей. — Это издевательство — не менее!       Леша согнул колени, совсем позабыл о том, что было ровно полминуты назад, и, облизав губы, сделал рывок вперед. Дима ловко увернулся от чужой атаки, взялся руками за одну из кистей соседа и мигом направил его тело на кровать. Алексей изогнулся и в очередной раз вцепился в Дмитрия, дабы не упасть только одному. В итоге, конечно, равновесие не удержал ни один из парней. — Не стыдно тебе над ребенком глумиться? — громко вопросил Леша.       Оба упали на кровать, не в силах стоять на ногах в таком напряжении — Дима был сильным, но под напором соседа у того совсем не было шансов в этой смертельной схватке… Алексей не рассчитал ни одно из своих движений, поэтому вскоре оказался в своеобразной ловушке, пребывая лежа над Димой. Дмитрий моргнул и с совершенно невозмутимым лицом принялся щекотать Лешу. К слову, он даже не знал о его слабости, как-то сама об этом мысль в голову ударила. — Блять! — Алексей напряг спину и из уст его вылился заразительный хохот. — Да чтоб тебя, дьявол!       Дима плюхнулся на чужое тело, и Леша обессиленно выдохнул, больше не в состоянии сопротивляться соседу. Он задрал голову и выглядел так, словно прямо здесь собрался умереть. Как парни вообще смогли вот так резко прийти от нахлынувшей резкой страсти к очередным дурачествам? Хотя лучше способа дабы закрыть эту повисшую в воздухе неловкость они бы и не нашли. — Сдаешься? — поинтересовался Дима, хлопая невинными глазенками прямо перед Лешей. — Это уже… какой раз, — прохрипел Алексей, пытаясь столкнуть с себя Диму. — Ты тяжелый, черта с два! — Да ты тоже не легкий, знаешь ли, — напомнил ему Дмитрий.       Они одновременно рассмеялись, и Дима наконец поднялся. Он высвободил Лешу из своих крепких тисков. Как же долго им пришлось выжидать этого долгожданного момента, когда никакие из их движений не будут скованы! Теперь они могли не стыдиться друг перед другом, потому что любой намек на неловкость мигом пропадал в взаимной симпатии и смехе.       Алексей обнял парня и быстро чмокнул того в кончик носа. Дима зажмурился от удовольствия. Им так хотелось, чтобы эти секунды никогда не прошли, и они бы сидели напротив, смотря один другому в глаза, время от времени одаривая любимого человека искренними улыбками во все зубы. — У тебя еще спина не сломалась в зале спать, а? — Три месяца там сплю и, как видишь, живой, — выдал Леша.       Дима прижался головой к Лешиному плечу и громко зевнул. — Ну… е-если хочешь, то можешь спать со мной в этой комнате, — робко сказал Дима чуть ли не шепотом. — Кровать все-таки двуспальная. — Не с-самая лучшая идея, — выдал Леша. — Я ворочаюсь слишком часто, у меня беспокойный сон, неосознанно ворую одеяло у других, пока сплю… Перечислять абсолютно все очень долго. — Значит сработаемся. Я наоборот сплю слишком крепко, так что не разбудишь. — Учту, — Леша вдохнул через ноздри. — Но у тебя есть шанс передумать.

***

—…И как у тебя успехи? Я надеюсь, ты относишься к рисованию так же серьезно, как и к пению? — Пап, мне уже двадцать один год, — фыркнул Дима, но глаза его светились необычайной радостью, несмотря на открытое недовольство. — И ты серьезно думаешь, что я не понимаю всей важности учебы для меня?       Ну, по словам Кирилла Дмитрий не слишком ответственно относился к искусству архитектора в университете. Смирился с участью Дима еще достаточно давно, а вот по достоинству оценил полученные им знания за прошедшие года совсем недавно, когда Леша заставил его взглянуть на талант к рисованию с совсем другой стороны. — Баллы у меня такие себе, скрывать не стану, зато все творческие экзамены сдаю на отлично, за счет этого совсем не отстаю от одногруппников. — Но ты не должен забывать, что одно только умение рисовать не вытянет тебя на поверхность. С пением ведь то же самое — таланта недостаточно. Не зря же вам помимо черчения еще предметы выставили на факультете. — Некоторые из них реально бесполезные, — Дима опустил взгляд и задумался. — То же самое, что у вас в институте философия на всех факультетах подряд есть, будто она действительно кому-то нужна! Знал бы ты только, как Леша ее ненавидит. — Философия в профессии будущей, может, и не поможет, однако из учеников готовят не только специалистов в своем деле, но и уникальных в своем роде людей, которые ступают во взрослую жизнь, — Валерий Геннадьевич поправил свой черный пиджак, серьезно посмотрел такими же серыми глубокими, какие имел Дима, глазами и поднял уголки губ. — Этот предмет помогает вам мыслить отлично от других. — Даже в этом «отлично» есть ограничения, — с досадой промолвил Дмитрий. — Зачастую все заканчивается бесполезными спорами с преподавателями, как было в мое время… — Ха-ха, слышал бы ты, как яро свою позицию Леша на уроках отстаивает, а к нему присоединяются по ходу еще человека четыре, — Дима, услышав слова отца, расплылся в широкой улыбке и взглянул на бывшего преподавателя в ответ. — И это при том условии, что им могут в конце занятия поставить неудовлетворительные баллы. С его упрямством он много чего сможет добиться. Сознавайся! Это ты его научил стоять на своем до последнего, не так ли? — Ох, нет, ни в коем случае! — протянул Дима, поднимая ладони. — Это у него с самого переезда ко мне, раздражало поначалу ужасно.       Диме удалось нормально поговорить с отцом чуть ли не первый раз за несколько лет. Конечно, за этим диалогом стояла достаточно долгая история, и начался он не без помощи Леши, который до конца утверждал то, что им нужно хотя бы денек выделить друг на друга. Что ж, такой день, к счастью, наступил совсем скоро — на следующий вторник.       Дмитрий еще не знал, что уже через трое суток его будут поджидать друзья, чтобы отметить его день рождения! Ох, этого момента, кажется, больше всех на свете ждал Андрей, даже Дима так серьезно к этому празднику не относился.       Валерий Геннадьевич по словам Дмитрия сильно обрадовался, когда его сын сам проявил инициативу к разговору. Он мечтал об этом все три года — чтобы Дима снова приехал в свою родную квартиру и поговорил с отцом за кухонным столом, как это было еще в годы учебы парня в институте на факультете вокального искусства.       Дима смотрел на старый дом спокойно, без какой-то неприязни, и в голове у него не возникло грустных мыслишек на этот счет, ностальгия открылась ему куда благоприятней, чем раньше. — Я здесь так давно не был, — тихо промолвил Дмитрий. Он осмотрелся по сторонам, впитывая ушами громкий шум старого холодильника. — Ничего за эти три года не изменилось? Ты не делал случаем какую-нибудь перестановку или что-то типа этого? — Все осталось на своих местах, — пояснил Валерий Геннадьевич. — Слушай, а ведь три года — это достаточно большой промежуток времени, — он сложил пальцы в замок и стянул губы. — Может быть у тебя все-таки что-нибудь поменялось?       Валерий Геннадьевич сказал это так, словно Дима должен был сразу понять, что его отец имеет в виду. Однако Дмитрий лишь удивленно поднял брови, моргнул и вопросительно склонил голову, как бы напрашиваясь на слово: «Чего?» Спустя пять секунд неловкой тишины Дима кашлянул и спросил: — О чем ты? — Ну… Может у тебя появился в жизни любимый человек?       Дима с облегчением перевел дух. Он думал, что папа спросит его о несколько более серьезной вещи. Дмитрий широко улыбнулся и с энтузиазмом начал свое повествование. Ни с кем парень не хотел обсудить эту тему больше, чем с родным отцом! — Да… — выдохнул он. — Он появился. Буквально две недели назад, если фактически, а формально этот человек со мной уже три месяца…       Валерий Геннадьевич внимательно прислушивался к словам своего сына и не смел перебивать его волнительную речь, где каждая фраза переполняла по эмоциональности предыдущую, ему порой даже воздуха не хватало!       Когда Дима закончил и направил свой воодушевленный взгляд на своего папу, Валерий Геннадьевич снял очки, аккуратно положил их на стол и сказал: — Я рад. И я с нетерпением жду, когда ты познакомишь меня с ней.       Дмитрий вздрогнул. Выждав секунду, Дима усмехнулся и, совсем не боясь чужой реакции, продолжил говорить: — Знаешь, мне даже не придется тебя с ним знакомить. Ты и так знаешь этого человека в некоторых аспектах даже лучше, чем я сам, — Валерий Геннадьевич нахмурился, не совсем понимая, что его сын хочет до него донести. — Но кто она такая? — не переставал спрашивать он. — Нет, пап, это не «она», — Дима закусил губу. — Это не девушка, это парень. Это… Леша.       Нет, Валерий Геннадьевич не загорелся осуждением, страхом или вовсе злостью, скорее всего ему было удивительно то, что Дмитрию понравился не кто-то там, а именно Леша. — Честно сказать, я не в замешательстве, — он посмотрел наверх. — Я не консервативен в этом плане и ничего против твоего выбора не имею, просто… просто мне интересно знать, почему Алексей?       Дима задумался. Каждый божий день в его голову врезались мысли о соседе — о том, как Леша помог ему разобраться в самом себе за эти три месяца, анализировал его поступки, старался нарисовать душевный портрет Алексея у себя в голове… И сейчас из уст его вырвалась только малая часть всей неоценимой помощи, которую оказал Диме Леша: — Потому что он разбудил во мне второе дыхание. Он разбудил во мне новый талант, согрел меня добротой, и из апатии меня вытащил тоже он. Даже зачинщиком этого разговора стал не я, пап, а Леша.       Валерий Геннадьевич впервые за несколько лет улыбнулся в нескончаемой радости за своего сына. — Я спокоен. И пока счастлив ты, буду счастлив и я, — он положил руку на ладонь Димы и добавил: — Я уважаю твой выбор.