Эй, ковбой

– Аденома предстательной железы, простатит, эректильная дисфункция, эндокринные нарушения… – взахлёб перечислял Ньют, размахивая из стороны в сторону надкушенным сандвичем. Это напоминало жесты дирижера, только вместо слаженного выступления оркестра был монолог. Райли, как единственный слушатель оного, время от времени кивал головой. Он предпочитал со всем соглашаться, так как давно потерял нить повествования. Следить за скачущей мыслью Ньюта – всё равно, что пытаться обогнать горную реку. Куда как проще полностью погрузиться в неё и позволить нести себя из пункта А в пункт Б. Пунктом А в их случае было невинное замечание о том, что даже после окончания войны у научного отдела чертовски мало времени на отдых. Ныне длился промежуточный этап, а вот что будет в пункте Б, Райли и самому было чертовски интересно. Он лениво размышлял об этом, украдкой разглядывая края татуировки над воротником мятой рубашки Ньюта. Впервые их удалось разглядеть ещё при первой встрече. С тех пор не так уж часто случалось, чтобы Ньютон был вблизи от Райли и при этом не мельтешил так, что даже лики Ямараши на его предплечьях смазывались в одно цветастое пятно. Даже если обстоятельства складывались удачно, сам Райли был погружен в совсем другие мысли и обращал очень мало внимания на мелочи вроде чужих обсессий, воплощенных в форме тату. Можно сказать, впервые с момента их встречи ему представилась возможность как следует рассмотреть Ньюта. С неожиданным для самого себя удовлетворением Райли пользовался ею, заодно вслушиваясь краем уха в чужую болтовню. – Это я не говорю о психологических нарушениях! Подавленность вплоть до депрессии, бессонница, раздражительность и конфликтность, снижение уверенности в себе, – от особенно резкого взмаха из сандвича чуть не вылетел листик салата. – И вот кому всё это надо, а? Кому нужны нестабильные солдаты, техники, пилоты егерей? Никому! Нет, чувак, можешь быть уверен: длительное воздержание в нашем случае – просто катастрофа. Закончив свою речь, полную праведного гнева и какой-то досады, Ньютон наконец-то откусил от сандвича. Райли, давно разделавшийся со своим ланчем, слегка пожал плечами. – Ты не производишь впечатление человека, у которого снижена уверенность в себе, – осторожный комментарий был задуман как своеобразный комплимент. Оставалось надеяться, что именно так он будет воспринят. Для пущей уверенности Райли добавил: – Ты, ммм… Весьма продуктивен. Несмотря ни на что. – Конечно, черт возьми! – Ньют как раз успел дожевать. – Я всё-таки профессионал. Но это не значит, что мне легко. – Неужели настолько тошно? – участливо поинтересовался Райли. – Вообрази себе, – в прозвучавшем вздохе была такая тяжесть, какую не вынесли бы даже могучие плечи Слаттерна. – Что я, не человек, по-твоему? А какому человеку не хочется большой и чистой любви? Последние слова в контексте разговора звучали неожиданно и несколько выбивались из общей канвы. Райли не мог не обратить на это внимание. – А без большой и чистой любви с воздержанием никак не справиться? – он не смог удержаться от ехидства. К счастью, Ньют то ли пропустил это мимо ушей, то ли решил не обижаться. – Полюбить и на одну ночь можно, – новый вздох получился ничуть не легче предыдущего. – Было бы кого. – Ну, ты же не в тюрьме и не на безлюдном острове. В чем проблема? Абсолютно невинный вопрос вдруг заставил Ньюта взвиться – прямо как тогда, когда Райли вполне справедливо отметил, что встреча с кайдзю – не лучший опыт. И вновь это стало неожиданностью, но не столько неприятной, сколько ставящей в тупик. Странно было ощущать, как вся кипучая энергия доктора Гейзлера вдруг концентрируется в узконаправленный луч и обрушивается на единственную несчастную голову. – Как у тебя всё просто! Нет проблемы, по-твоему? Может, ты мне выход подскажешь? Никогда бы не подумал, что пилоты егерей на полставки сводниками подрабатывают, но раз уж такое дело… – внезапно Ньютон ухмыльнулся. Его ярость за доли секунды стала чем-то другим, шальным и диковатым. Глаза за толстыми стёклами очков только что были зло прищурены, а теперь в них плясали черти. – Или ты сам готов прийти мне на помощь? Что, тоже истосковался по большой и чистой любви? Райли предпочел промолчать. Он опустил взгляд к подносу, который опустел ещё минут семь назад. Вероятно, ему стоило уйти тогда же, не дожидаясь прибытия в метафорический пункт Б, который на поверку оказался водопадом. Вот только уходить не хотелось, ни тогда, ни тем более сейчас, когда так силён соблазн принять злую шутку за предложение. Кому же не хочется большой и чистой любви? Даже если претендент на оную с ног до головы покрыт кошмарными тату, среди которых вполне может оказаться профиль Остроголова. В крайнем случае, что помешает им погасить свет? С рубашкой и до неприличия тесными джинсами Райли вполне справится в темноте. С тем, чтобы ощупью изучить это подвижное, в меру мягкое и наверняка очень тёплое тело – тем более. – Пресвятой Хаксли, чувак, ты что, краснеешь? – Ньют подался вперёд и внимательнее вгляделся. – Офигеть, действительно краснеешь! Кто бы мог подумать, что героя войны так легко смутить. Райли потёр щеку, будто так можно было устранить непрошенный румянец. Конечно же, это не помогло. Скрыть от Ньюта реакцию на его слова можно было единственным способом: встать из-за стола и уйти из столовой куда подальше. Кто бы объяснил Райли, почему он до сих пор не поступил так. Ньют, по-видимому, сделал собственные выводы. Резко качнувшись назад, он тоже отвёл взгляд и тихо хмыкнул. – Ладно, извини. Что-то я как-то слишком… – Райли так и не узнал, что именно по мнению Ньюта было слишком. Тот спешно вспомнил о недоеденном сандвиче и откусил столько, что едва мог прожевать. В воцарившейся тишине Райли медленно поднялся из-за стола. Его щеки до сих пор алели румянцем, который очаровательно оттенял спокойную улыбку. Раз уж водопада не миновать, разумнее всего будет просто расслабиться и отдаться на волю случая. – Как ты сам верно подметил, большой и чистой любви хочется всем – и докторам наук с пятью… прости, шестью научными степенями, и простым необразованным пилотам. Хоть бы и на одну ночь. Вот конкретно на эту ночь, например. Если не передумаешь до её наступления, приходи в двенадцать к пятому спальному отсеку, – он взял со стола поднос и в последний раз взглянул на Ньюта. Всю весёлость того как ветром сдуло. Глаза были широко открыты от пережитого потрясения, а челюсть не отвисла только потому, что рот до сих пор был набит сандвичем. Не говоря больше ни слова, Райли направился прочь. Остаток дня он провёл в приятной бездумной прострации. Но чем ближе было назначенное время, тем сильнее росло напряжение. Своего пика оно достигло, когда дешевые наручные часы показывали без трёх минут полночь. Райли, переминаясь с ноги на ногу около входа в спальный отсек, неотрывно следил за по-черепашьи медленным движением стрелок и заранее гадал, сколько дней ему придётся обедать среди строительных лесов, чтобы не испытывать мучительной неловкости от случайных встреч с Ньютом. Глубоко погрузившись в невесёлые мысли, он не услышал тихих шагов за спиной. – Эй, ковбой, – на его плечо опустилась мягкая и… Да, очень тёплая ладонь. – Ждёшь кого-то?