Люби меня

Когда Робин предлагает себя Зоро, он сразу же отказывается — и не понимает, зачем она опускает глаза и просит прощения. Он отказывается еще до того, как она заканчивает свою красивую речь, не потому что ему не нравится Робин — как раз потому что нравится. Зоро уже не восемнадцать, взрослый мужчина, который победил свои страхи и развеял сомнения — но видеть перед собой красивую взрослую женщину, у которой хватает смелости признаваться ему в любви оказалось слишком даже для него. Зоро бормочет что-то, переводит тему, а потом просто замечает — Робин уже нет рядом, она вернулась к раскрытому шезлонгу и непрочитанным или прочитанным книгам. Она ушла. Для Зоро мир круглый — все смыкается на одном человеке. Это Луффи. Он сам выбрал его капитаном, и ни разу еще не пожалел. У Луффи большое чистое сердце, полный надежды взгляд, Луффи любит все и ненавидит все тоже, а еще за ним шлейфом тянутся проблемы, чужие мечты, истории, странные принцессы то с розовыми, то с голубыми волосами — то есть дел полно. Зоро занят этими делами, он погружен в них полностью. Сегодня он учится у Михоука, завтра — побеждает его. Как тут найти время для Нико Робин, пусть даже и чуть-чуть. Он даже не пытается притвориться — она слишком странная и пугающая. Иногда ему хочется окунуть руки в ее темный мир, но потом он вспоминает, что никогда не любил темноты. И она снова сидит на палубе в шезлонге, готовая сделать кому-нибудь фальшивые оленьи рога из рук или умереть за любого из шестерых. То есть девятерых теперь. Зоро видится в этом промысел божий. Если, конечно, учесть, что у них с Робин бог — Луффи. Он думает, почему она пришла к нему — столько вариантов… Санджи, Френки, Брук — только тут, на палубе солнечного корабля. Траффи, Драгон, Сабо, Кид, Шанкс — именитые пираты снимают шляпы, когда видят последнего археолога Охары, безупречную во всем. Ей стоит только чуть-чуть подумать, и она сама поймет, что Зоро, как мужчина, проигрывает многим из них. Но Нико Робин не пытается даже сделать вид, что она не огорчена. Напротив, прикрывает лицо шляпой, когда он рядом — и слишком громко смеется в эти дни. Она надеялась. Зоро хочется верить — завтра или послезавтра его собственный сердечный радар изменит ему, и он тоже заметит самые голубые глаза на свете и захочет защитить их ценой своей свободы. Но сейчас он верит — Нико Робин не нужен просто мечник, у которого за душой три катаны и три ссоры с чертовым коком. Ей, наверное, нужен кто-то сильный и мудрый, кто-то, кем Зоро не сможет стать даже через сотню-другую лет. Куда лучше б было, если бы она просто играла с ним… Как раньше. Просто подбрасывала его сердце и ловила обеими руками или роняла в густую траву. Звала его мечником с уважительным суффиксом, но всем своим видом показывала бы ему — она умнее, сильнее, лучше. Благодари, что выбрала тебя. Люби меня. Желай меня. И не смей мне отказывать. Зоро хочется кричать от непонимания, от слабости собственных чувств, от малодушия. Зачем она позволила выбирать ему, если его выбором всегда был только Луффи, да еще смерть от руки того, кто сильнее. Она умнее и старше — почему не сделала выбор за них обоих? Почему предложила себя во вторник вечером, а не позволила ему любить себя и дальше, как сотню мгновений до и после?.. Почему она робко прячется от его жадных глаз, а потом отчаянно танцует с Френки, коком, самим чертом — лишь бы он смотрел на нее дальше, лишь бы не пожалел, что отказал ей, лишь бы оставался самым желанным для нее на земле… Для Зоро мир круглый — для Робин мир — просто линия. От одной точки к другой, сложный извилистый путь, она сама его выбрала. И никакого круга, никаких истин, никакого всепрощения. Хорошо если она однажды вспомнит все это как самый страшный сон — и посмеется над собственной слабостью, но Зоро почему-то был уверен — она гордится этим и будет с радостью делать это снова и снова и снова, лишь бы он сидел с ней на одной палубе и смотрел в одну и ту же сторону, пусть и разными глазами. Он продолжает жить дальше — Михоук уступает ему титул лучшего, синее море кока найдено, как и панацея маленького Чоппера. Солнечный корабль обгоняет мыс, они играют с огромным китом и сажают мандариновые деревца Нами на Рафтеле, обсуждая истинную историю и потерянный век. Зоро просто продолжает — и его круг снова смыкается. Капитан пьет эль из бутыли и поет старую песню уже в сотый раз, но всем кажется, что в первый. Зоро думает о том, что собственные страхи всегда мечтали ему стать тем, кто он есть, раньше — он всегда мог и может до сих пор. Никаких сомнений или страхов больше — Зоро рассекает лист бумаги или целый город за один взмах катаны, и готовится умереть на скорости света без сожалений. Если, конечно, ему позволит капитан. На рассвете своего двадцативосьмилетия он думает, что никогда не ошибался — даже в самых неправильных своих поступках. Все спят — команда скрылась в каютах, и только неугомонный капитан снова запевает старую песню, чтобы поскорее забыть о тайнах мира в ней. Нико Робин раскрывает шезлонг и снова берет книгу. Самые голубые глаза в мире с обожанием смотрят на своего капитана — ее круг тоже сомкнулся, пусть и чуть подальше от круга Зоро. Когда повзрослевший Зоро предлагает себя ей, она долго слушает его — и не понимает, зачем он опускает глаза и просит прощения. А соглашается еще до того, как он заканчивает свою короткую и бессвязную речь. — Люби меня, — хочется сказать ей отчетливо и ясно, но она прекрасно понимает, что он сделал это еще вечность назад.