Ты мой, Мартин?

— Спасибо. — сказал Андрес ледяным голосом и протянул купюру таксисту. Он вышел из машины, захлопнув дверь сильнее, чем следовало, и вдохнул свежий воздух. По его телу пробежали мурашки, когда он дрожащей рукой дотронулся до сырого, холодного дерева двери, что вела в монастырь. Переступив порог, Берлин вопросительно поднял бровь, увидев чужие ботинки у входа. — Мартин… — прошипел Андрес и быстрым шагом двинулся в сторону комнаты друга. Берлин был не в лучшем настроении весь день, и, казалось, нежданный гость Палермо стал последней каплей, которая переполнила чашу его терпения. Старые половицы скрипели под тяжелыми шагами Андреса, а пламя всегда зажженных свечей судорожно двигалось в каком-то нервном танце, когда он проходил мимо. — Да ладно тебе, ты очень даже симпатичный. — Мартин кокетливо опирался на спинку кресла, в котором сидел какой-то парень. Через слегка приоткрытую дверь Андрес видел, как они флиртуют друг с другом, он слышал, как Палермо смеется над глупыми шутками гостя в попытке понравиться ему, и он ощущал уже накатывающую ярость, которая колючей проволокой сковала его голову. Обруч из шипов сильно давил на виски, заставляя Берлина чувствовать болезненную, быструю пульсацию по всему телу. — Еще вина? — Мартин улыбнулся парню, облизывая нижнюю губу. — Не откажусь. — Андрес зашел в комнату друга и остановился возле стола, на котором стоял алкоголь. Палермо застыл на месте, его взгляд метался из стороны в сторону. — Думал, тебя не будет до пятницы. — Мартин смотрел на Андреса, который повернулся к нему спиной, наливая виски в стакан. Берлин сделал глоток и глубоко вздохнул, потирая висок. Он поставил стакан на стол и снял пальто, швырнув его на пол. Палермо увидел, как напряглась спина его друга, черная ткань рубашки натянулась, повторяя изгибы мышц. Берлин расстегнул первые две пуговицы, медленно поворачиваясь к Мартину лицом. — Это повод водить шлюх в мой дом? — прошипел Андрес, продолжая расстегивать пуговицы одну за другой. Мартин видел, как дрожат руки друга, как пустые глаза смотрят в пол. Абсолютно пустые. Отчаянные. — Уходи. — прошептал Палермо своему гостю, поймав на себе вопросительный взгляд второго. — Сейчас же. — голос Мартина мгновенно стал холодным, из-за чего парень тут же поднялся и направился к выходу. — Андрес… — Палермо сделал несколько шагов навстречу другу, который уже полностью расстегнул рубашку и сейчас наливал второй стакан виски. — У меня сегодня не лучший день, Мартин. — прошептал Андрес и наконец-то посмотрел другу в глаза. Палермо коснулся рук Берлина, нежно проводя линию по его левому указательному пальцу. — Хватит. — Андрес хотел было убрать руку, но Мартин не дал этого сделать, сильно сжав запястье друга. Палермо поднес дрожащую ладонь Берлина к своим губам и оставил на ней едва ощутимое, мягкое касание. — Все в порядке. Андрес, слышишь? — Мартин положил ладонь друга на свою щеку и посмотрел ему прямо в глаза. Взгляд Берлина был уже не таким холодным, былая ярость испарилась, оставляя после себя обычную усталость. — Ты мой, Мартин? — Андрес посмотрел на дверь, намекая на недавно ушедшего гостя, и снова перевел взгляд на друга. — Я всегда был твоим. — Палермо мягко улыбнулся и уткнулся носом в шею Берлина, который почувствовал едва ощутимые покалывания на коже от горячего дыхания друга. Мартин отодвинулся, чтобы дотронуться до щеки Андреса. — Тебе лучше? — Да, спасибо. — кивнул Берлин и улыбнулся. Кажется, впервые за весь день ему удалось улыбнуться по-настоящему. Андрес коснулся подбородка Мартина и притянул его ближе, чтобы оставить едва ощутимый поцелуй на губах второго. Берлин приоткрыл губы друга языком, углубляя поцелуй, и запустил пальцы, которые уже не дрожали, в волосы Палермо. Из губ Мартина вырвался короткий, тихий стон, что заставило Андреса улыбнуться. Берлин положил руку на грудь друга, отодвигая его, и начал медленно расстегивать его рубашку. Палермо смотрел на лицо Андреса, замечая все малейшие детали. Его опущенные ресницы, забавные морщинки у глаз, которые появлялись вместе с улыбкой, красивый изгиб дрожащих в нетерпении губ и пульсирующая вена на правом виске. Произведение искусства. Андрес поднял взгляд на Мартина после того, как расстегнул его рубашку и нахмурился, видя лицо друга. — Почему ты так смотришь? — Берлин улыбнулся и положил ладони на грудь Палермо. — Я люблю тебя, Андрес. — Я тебя тоже, но… — Берлин не успел договорить, так как Мартин приложил палец к его губам. — Я думаю, сегодня можно обойтись без «но». — Палермо улыбнулся, и в этой улыбке можно было увидеть нотки грусти, но в то же время он совершенно точно был счастлив в этот момент. Берлин взял его за руку и повел за собой в сторону кровати Мартина. Страстно целуясь, они упали на ледяные простыни, которые мгновенно согрелись от жара их тел. Палермо рукой прижал Берлина к матрасу, начиная покрывать поцелуями открытую шею, грудь и живот друга. Мартин исподлобья смотрел за реакцией друга, который приоткрыл губы, растянутые в улыбке, и закрыл глаза. Его дыхание сбивалось каждый раз, когда Палермо оставлял легкие укусы на его коже. Мартин коснулся зубами выпирающего через брюки члена Андреса и ухмыльнулся. Он быстро расстегнул ремень и ширинку, стягивая ненужную одежду с друга вместе с боксерами, на которых было несколько мокрых пятен от смазки. Мартин провел языком по всей длине члена Андреса, из-за чего тот громко выдохнул и запустил пальцы в волосы друга, сжимая руку в кулак и направляя Палермо. Мартин взял член в рот сначала до середины, а потом резко заглотил на всю длину, задерживаясь в таком положении на несколько секунд, что заставило Андреса издать гортанный стон. Берлин начал двигать бедрами навстречу Мартину, одновременно притягивая друга за волосы. Длинные ресницы Палермо намокли и слиплись от слез, член Андреса глубоко входил в его рот, касаясь задней стенки горла. Мартин резко остановился, хватая друга за запястье. От уголка губ Палермо тянулась тоненькая ниточка смазки. Он улыбнулся, глядя на Андреса, и довольно облизнулся. Мартин привстал, опираясь на руки, чтобы снять с себя лишнюю одежду. Он ловил на себе полный желания взгляд Берлина, который улыбался, смотря на то, как Палермо пытается расстегнуть свой ремень. Когда Мартин разделся, он сел сверху на Андреса так, что член второго оказался между его ягодиц. Берлин потянулся за смазкой, которая стояла на прикроватном столике, и отдал ее другу. Палермо выдавил несколько капель жидкости на палец и смазал член друга, смотря на то, как темнеют глаза Андреса, как в них появляется дикое желание, что сравнимо с животным. Мартин направил член Берлина и одним движением насадился на него, вызывая громкий стон друга, который выгнулся, откидывая голову назад. Палермо сразу начал двигаться в быстром, рваном темпе. Каждый стон и вздох Андреса, что доходили до его ушей, заставляли Мартина вздрагивать, еще больше ускоряясь и усиливая возбуждение. Берлин схватил Палермо за ягодицы, заставляя того остановиться и сжать член внутри себя. Андрес сел, притягивая к себе Мартина и обнимая его спину. Палермо обвил руками шею Берлина и начал медленно двигаться. Они слились в поцелуе, сквозь который пробивались тихие стоны обоих. Андрес сжал член Мартина, который до этого момента оставался без внимания, и почувствовал, как его друг сжался. Берлин издал громкий стон, что был пойман губами Палермо, и кончил, заполняя Мартина горячей спермой. Андрес продолжил двигать рукой в быстром темпе, что вскоре заставило Палермо кончить, громко выкрикивая имя друга. Они замерли таком положении на несколько секунд, пока без сил не упали на белоснежные простыни. Мартин лежал на груди Андреса, рисуя круги на его коже нежными касаниями. Слабость, что поселилась в их телах была потрясающей. Они улыбались, иногда лениво целуясь, и пытались прийти в себя после сильного оргазма. — Я тебя люблю. — внезапно прошептал Андрес. — Но? — Сегодня без «но». — Берлин рассмеялся и зашипел, когда Палермо ущипнул его.