Пиши для меня

Гермиона летела по коридорам, снова опаздывая. Полы ее мантии разлетались, тяжелая сумка на плече била по бедру, но она не могла ничего с этим поделать. Если она сейчас же не появится в классе, ей придется оставаться на отработках, но это был совсем не ее вариант. Едва девушка завернула за угол к лестнице, которая вела к кабинету чар, она впечаталась во что-то твердое, теплое, разозленное и блондинистое. – Черт возьми, Грейнджер, ты можешь сбить гребанную команду по регби с такой баржей на плече! Девушка сделала глубокий вдох; удар сбил ее с ног, поэтому теперь она распласталась на полу. Ее пергаменты и книги были разбросаны повсюду, так же, как и сумка, которая открылась при ударе. Она с грустью посмотрела на свою сумку и подняла полный презрения взгляд на Малфоя. – У меня у самой достаточно хороший удар справа, хочу тебе напомнить… – Гермиона начала поднимать свои вещи и складывать их в сумку, после чего уже собиралась уходить. Она услышала, как он что-то недовольно пробубнил, также собирая свои вещи, не особо заботясь, чьи пергаменты подбирал. Когда Гермиона встала, то почувствовала его взгляд на себе. – А ты говоришь, что это я всегда невыносим… – ответил слизеринец, взглянув на нее сверху вниз прежде, чем завернуть за угол и уйти. Просто потрясающе, теперь она точно опоздала. Девушка успела поправить одежду, прежде чем добралась до аудитории. Получив приглашение войти и пробормотав извинения, она села на свое место и начала копаться в сумке, упорядочивая ее содержимое. Грейнджер нахмурилась. Где же он, черт возьми? Гермиона перебрала еще несколько пергаментов, паникуя, что не смогла найти тот, который был ей нужен. Она должна была убедиться, что он все еще был в сумке. Только вот, его не было. Гермиона замерла. Абсолютный ужас нарастал внутри ее горла, провоцируя тихий вскрик. Ужас ситуации, в которой она оказалась накрыл ее, и она была не в силах его остановить. Драко Малфой забрал ее пергамент. Ей стало плохо. *** – Ты знаешь, что я не могу ничего с собой поделать. Не могу остановиться, – почему она должна была говорить это ему напрямую? Он прикоснулся обеими руками к ее великолепному, несносному, хмурому лицу. – Я та, кто не сможет никуда уйти, не будь тебя рядом со мной… – Тогда позволь быть мне для тебя всем. Позволь мне остаться с тобой, – он приблизил свои губы как можно ближе к ее губам, но не целуя. – Если я сделаю это, я никогда больше не смогу тебя отпустить, – она жадно смотрела на его рот, когда говорила это. – Хорошо, – ее сумка упала на пол, как только его губы накрыли ее. Эти губы, эти блестящие, сочные губы. Он слышал из них много удивительных вещей, но небольшой стон, который она издавала, когда ее язык переплетался с его, был его любимым. Она пахла пряностями и была очень сладкой на вкус. Он оттолкнул ее на два шага назад, прижав к холодной стене и приподнял ее за бедра так, чтобы она обвила его талию своими ногами. Ее руки сжимали его рубашку, она застонала, откинув голову назад, когда он потянул ее за волосы, чтобы поцеловать ее гладкую шею. – Господи… – прошептала она, прогнувшись в спине. – Ты должна показать мне, какая ты на самом деле непослушная, – он проговорил это слишком грубо, ощущая животную необходимость оказаться в ней. Затем она провела пальцами по его волосам, и они снова поцеловались. Правда была в том, что он еще никого не целовал так яростно. Она постоянно вырывалась. Было чертовки неудобно и невыносимо, что она постоянно извивалась и крутилась в его руках. Он понял, что она расстегивает свой плащ, чтобы снять его и отбросить в сторону. Теперь она могла двигаться более свободно, а между ним и ее потрясающей грудью стало на один слой одежды меньше. Он опустил ее на пол, чтобы пробраться под ее блузку, которая великолепно обтягивала ее тело. Он положил свою ладонь на мягкую и упругую грудь. На ней был надет кружевной лиф, а ее соски уже успели затвердеть. Через штаны она погладила его пульсирующий твердый член. – Черт, из-за тебя я схожу с ума, – это все зашло уже слишком далеко. Она положила руку на его, которая в этот момент сжимала ее задницу, ее сексуальную, круглую задницу, и направила его ладонь под юбку, после чего подтолкнула ее вверх, чтобы его пальцы проникли под ее нижнее белье. – Я хочу, чтобы ты почувствовал, насколько я влажная для тебя, – промурлыкала она. – Господи… – простонал молодой человек. Она была настолько влажной, и это было огромным доказательством того, насколько сильно она его хочет. Это было подтверждением, что хоть он и был запретным плодом, она все равно хотела его, несмотря ни на что. – Мы должны остановиться, – парень сказал это сквозь стиснутые зубы. – Нет, не останавливайся, – она медленно развернулась лицом к стене, пока его рука все еще находилась у нее под юбкой. Девушка оперлась ладонями о стену, вжавшись задницей в его член, и начала насаживаться на его пальцы. Его стон эхом пронесся по коридору, его пальцы нашли ее клитор и начали нежно поглаживать. Другая его рука потянулась к ее груди и начала с трепетом ее сжимать. Он так много всего хотел с ней сделать, но время и обстановка просто принуждали помочь ей кончить быстро и тихо. Она была уже на грани. Его шепот обжег ей ухо: – Ты хочешь кончить для меня сейчас? – Да. – Так вот, какая ты? Этого ты хочешь? – Да. Да… – Тебе лучше вести себя потише. – А-га… – его пальцы проникли в нее. Она застонала и сжалась вокруг них. Внутри нее было так горячо и влажно, она была такой тугой. Она потянулась назад, чтобы пальцами зарыться в его волосы, и захныкала, когда он начал трахать ее пальцами. Он укусил ее за плечо, которое не было прикрыто тканью блузки – не сильно, но он мог поклясться, что ей понравилось. – О, черт… – вздохнула она. Она начала извиваться и стонать. Ему пришлось убрать руку с ее груди и заткнуть ей рот, потому что она явно не собиралась быть потише. Он быстро и сильно начал тереть ее клитор, заставляя ее вздрагивать и выкрикивать его имя, до тех пор пока она не сжалась вокруг его пальцев в последний раз. – Черт… пожалуйста, – его пальцы все еще находились в ней, пока она не кончила и не упала ему на грудь. Его дыхание было таким же учащенным, как и ее. Она повернулась к нему лицом, провела пальцами по его волосам, медленно перебирая отдельные прядки, и нежно его поцеловала. Драко откинулся на спинку стула, уставившись в пергамент, лежащий перед ним, и пребывая в своих мыслях… Он не знал, что об этом думать. Черт, Грейнджер… А у тебя есть воображение. *** Не смотри в его сторону, не смотри в его сторону, не смотри в его сторону… Искушение было слишком сильным – Гермиона все-таки подняла глаза. Черт. Черт, черт, черт. Он направлялся к ней. Ее сердце ухнуло в пятки. Пергамент с тихим хлопком приземлился на стол перед ней. К счастью, сегодня вечером в библиотеке было не так много людей, которые могли бы стать свидетелями этой неловкой сцены. – Это не мои конспекты по нумерологии, – наконец сказал Малфой тихим голосом. Не глядя на него, Гермиона засунула руку в сумку и вытащила его записи. Она положила их на стол и подтолкнула к нему, прежде чем вернуться к своей домашней работе, девушка все еще не смотрела на него. Если бы они смогли провернуть этот обмен молча, было бы чудесно. – Должен признать, Грейнджер, я удивлен… Никогда бы не подумал, что ты пишешь порно… Твое хобби, насколько я понимаю? Ее щеки пылали. Она посмотрела на его ухмыляющееся лицо и стала прожигать слизеринца взглядом. – Не твое дело, Малфой. Мне противно от того, что ты вообще посмел читать мои личные записи. Он положил свои руки на стол и наклонился к ее лицу так, чтобы быть с ней на одном уровне: – Я думал, это мои записи… – негодование сквозило в его голосе. – Я начал осознавать, что читаю, когда был уже на втором абзаце, а после этого уже не мог остановиться, – сейчас он говорил уже шепотом. Гермиона поморщилась. – Почему ты не мог остановиться? – спросила она с любопытством. Она буквально могла видеть, как крутятся шестеренки у него в голове. Он должен был придумать что-нибудь, что не звучало бы как комплимент. – Я семнадцатилетний парень, Грейнджер, – наконец он многозначительно усмехнулся. – Это все равно что просить меня остановиться посреди полового акта. Гермиона не знала, куда смотреть. Куда угодно, но не в его насмехающиеся глаза. – Ой, даже не думай краснеть… – сказал он с юморной интонацией. Она могла почувствовать, как он пялится на нее своими голубыми глазами. – После того что я прочел прошлым вечером, не думаю, что это маленькое представление скромности будет на мне работать. Гермиона подняла взгляд и посмотрела на него, широко распахнув глаза: – Только потому, что я написала это, не значит… – Оставь это, Грейнджер, – он поднял руку и резко остановил ее. – Я не заинтересован в отсутствии твоей половой жизни. Но мне довольно-таки любопытно твое маленькое хобби… – его ухмылка растянулась почти до ушей. Что, черт возьми, он задумал? – И что же именно тебе любопытно? – спросила девушка, скрещивая руки на груди и подозрительно глядя на него из-под полуопущенных ресниц. – Я хочу, чтобы ты писала для меня, – небрежно ответил ей Малфой. Боже… Да он серьезно… – Что? Почему? – она почувствовала, как ее сердце снова уходит в пятки. – Тебе не обязательно знать зачем… Просто сделай это, иначе я всем расскажу о твоих маленьких извращенных фантазиях, которые ты пытаешься так тщательно скрыть, – на его лице расплылась безумно широкая улыбка. Гермиона была в ярости: – То есть, ты собираешься меня шантажировать? – вот он мудак! Малфой пожал плечами: – Я бы не назвал это шантажом… Я бы сказал, что это гарантия того, что ты выполнишь мою просьбу, – слизеринец выпрямил спину. – Шантаж, – она приняла оборонительную позицию, ее руки все еще были скрещены. Малфой закатил глаза: – Как угодно. Принеси мне еще одну часть к пятнице или я начну… Мне повторить условия? – она ненавидела эту чертову ухмылку. Гермиона вздохнула. Она не могла поверить, что действительно рассматривает это… предложение. Хорошо. Если он хочет историю, она напишет ему историю. Он пожалеет о том, что вообще заговорил на эту тему, она удостоверится в этом. – Тогда пятница, – наконец сказала она, ответив ему такой же гаденькой ухмылкой. Гриффиндорка была уверена, что это встревожило его. – Лучше тебе быть хорошей девочкой, Грейнджер, – это было последнее, что парень ей сказал перед тем, как собрался уходить. – Я пойму, если ты захочешь провести меня. Затем он развернулся и ушел. Что, черт возьми, только что произошло? *** Блять, это не было частью его плана. Просто верни ей это, я сказал. Я говорил, просто посмотри, как она будет мучиться. Я не думал, что ты попросишь ее писать для тебя эти грязные истории, хотя… Ты полный псих. Он вообще это не планировал. Но, блять… Он прочитал это трижды. Каждый раз его воображение играло с ним злую шутку, он представлял себя на месте главного героя. Он видел себя вместе с безликой девушкой, делая все те же вещи с ней, и жаждущей именно его. Это было каким-то мощнейшим афродозиаком. Он еле заставил себя отдать этот пергамент. Он не хотел его отдавать; Драко хотел сохранить его для своей маленькой извращенной коллекции. Блять, у чертовой Грейнджер был талант. Грейнджер… Она была самой большой проблемой. Маленькая мисс выскочка и гребаное превосходство. Золотая девочка… Девочка, которая рождена, чтобы выносить ему мозг. Эта история, эти слова были написаны ей. Она водила своей ручкой по своему пергаменту и создала эту историю, которая полностью очаровала его. Он не мог вспомнить, чтобы хоть раз читал что-нибудь настолько… эротичное. Поэтому он не смог ничего с собой поделать. В конце концов, это же всего лишь невинная сделка между людьми, которые друг друга терпеть не могут? В конце концов, было приятно наблюдать за ее мучениями. Так, что может быть лучше, чем заставить ее заниматься этим ради него? Ты идешь прямо в огненные врата ада, приятель. Да уж… Но он и не был особо против, особенно, если бы он мог взять с собой одну из ее маленьких эротичных историй.