Пиши для меня

Гермиона сидела за своим столом, нервно заламывая пальцы. Чего именно он хочет? Последний рассказ, который она написала для него, не ошеломил Малфоя, все-таки это было абсолютно обычное порно без сюжета… Так, что же ему нужно? Что слизеринец таил в своем воспаленном мозгу? Что им движет? Что ему нравится больше: сиськи или задницы? Была ли какая-то особенная поза, в которой он бы хотел видеть девушку? Нравились ли парню грязные разговоры во время секса? Может быть, стоит позлить его еще немного… меня поражает мой разум. Девушка вспомнила вчерашний вечер, как он стоял там возле стола, небрежно сунув руки в карманы и выглядя безумно… ладно… на самом деле, каждая клеточка его тела источала секс, не так ли? Ему можно было вообще не говорить, поведение парня оказало ему услугу. Такой темный и угрюмый, загадочный и задумчивый… настоящий самец. Да провались оно все к черту, Гермиона, хватит идеализировать врага… У тебя сейчас ноги начнет сводить! Она была на грани этого. Глупые мысли всегда приводят к глупым фантазиям, и у девушки не было особо времени исследовать новую сторону Драко Малфоя. Она не была готова рассматривать его в другом свете, кроме как в качестве огрызающейся ходячей катастрофы. Однако, только одной мысли о том, как близко от нее находилось лицо слизеринца, заставляло ее сердце биться быстрее. Девушка действительно хотела бы избавить себя от этого ступора. Даже не столько близость, сколько один его взгляд… Он просто потянул за нужные ниточки, а гриффиндорка уже была готова сделать все, что он попросит. «Твои мысли, Грейнджер…» При воспоминании об этом у девушки пробежали по коже мурашки. Его внешность, поведение и то, что девушка думала о слизеринце, не должно было накладываться на сюжет истории. Малфой просто хотел, чтобы ее разум сотворил для него магию и создал рассказ, который будет иметь отношение к его… ну к тому самому. Чем он занимается, когда читает ее истории? Кого он представляет на месте главных героев? Может быть, он ласкает себя во время или после прочтения? Не увлекайся, такие мысли ни к чему хорошему не приведут… Кроме того, он всего лишь использовал ее слабости для собственного удовлетворения, не так ли? Малфой похвалил ее только ради того, чтобы получить рассказы, и девушка позволила ему это. Тем не менее, оставалась небольшая угроза, что он расскажет всем… чувство стыда захлестнуло ее. Ей не нужно было, чтобы хоть кто-то об этом знал. Это все приносило девушке постыдное удовольствие… И Драко Малфою, очевидно, тоже. Гермиона встряхнула головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей. Нет. Сконцентрируйся на истории. Выдай ему что-нибудь достаточно хорошее для чтения, чтобы он перестал иметь над тобой власть и оставил в покое, а вся эта профанация наконец закончилась. Тебе больше не придется думать о нем и узнавать с другой стороны – не как заносчивого ублюдка, которого все прекрасно знают и ненавидят. О, благоразумие… А вот и ты! Наконец-таки ты проснулось. Хорошо… подготовь почву… Поймай его внимание с самого начала и заставь его рассердиться… Заставь его захлебываться каждым словом, хотеть все больше и больше, пока он не будет умолять закончить. На ее губах заиграла легкая улыбка, и перо заскользило по пергаменту. *** – Я сходил с ума весь день, вспоминая, как ты выглядела обнаженной в моей постели, даже несмотря на то, что я не мог до тебя дотронуться, – он поднял ее со стула, и ее тело тотчас же прильнуло к нему. Мягкая и податливая. Кончики его пальцев смахнули с ее лица растрепавшиеся пряди волос: – Я не могу перестать думать о том, как твое тело прижималось к моему, пока ты спала. Ты была совершенна, – прорычал юноша, приближаясь ртом к ее шее. По ее телу побежали мурашки – его слова пронзили ее, словно удар молнии, почти расколов на две равные части. Она никогда не чувствовала себя такой сексуальной и желанной. Только ее светловолосый спутник заставлял ее так себя чувствовать. Данное чувство уже вызывало привыкание. – О-о, – простонала она, потянувшись губами к нему. Они целовались так страстно, словно их преследовал огонь. Прижимаясь бедрами еще ближе, она могла ощутить каждый дюйм его возбуждения. Ее трусики уже намокли. – Должны ли мы пойти в спальню? – девушка задыхалась, оторвавшись от него после нескольких минут блаженства. – Как хочешь, – пробормотал парень, покусывая ее ключицу. Она не была уверена, давал ли он ей возможность уйти или просто намекал, что они могут заняться сексом где-нибудь, помимо кровати. Она определенно хотела сделать это. Но она не была уверена, достаточно ли она смела, чтобы попробовать секс в разных местах. – Да, – это все, что она могла вымолвить, и ему этого было достаточно. Он подбросил ее, и она обвила своими ногами его талию, и парень с девушкой направился в собственную спальню. Как только ее ступни коснулись пола, юноша сразу же начал расстегивать пуговицу на ее брюках. – Разденься, – прошептал он. Его требовательный голос, командующий в темноте, заставлял кровь в ее венах вскипать от возбуждения. Она качнула бедрами, помогая ему спустить брюки и трусики с ее задницы. – Ты такая горячая, – прошептал он, срывая быстрый поцелуй с ее губ. Она никогда не думала, что секс может приносить столько положительных эмоций. Звучит странно, но девушка всегда считала, что во время секса всегда будет сосредоточена, как если бы она засовывала пружину А в слот Б. Она с облегчением поняла, что это не так. Все было так легко и естественно. Нащупывая пуговицы, она расстегнула свою рубашку, в то время как он провел тыльной стороной ладони между ее бедер и осторожно прикоснулся пальцами к ее обнаженной промежности. Она сжала свои бедра, когда вспышка удовольствия пронзила ее тело. Когда с рубашкой было покончено, юноша расстегнул лифчик, и ее вздернутый сосок оказался в плену его жаркого рта. Это ощущение заставило девушку вздрогнуть – настолько ей было хорошо. – У тебя самая красивая грудь, которую я когда-либо видел, – пробормотал он, влажными поцелуями передвигаясь к другому соску, сжимая мягкую плоть в своих ладонях. – Я должен трахнуть их прежде, чем прочувствовать тебя полностью. Что думаешь? – удушающий вскрик застревает у нее в глотке. Хватит. Слово эхом отразилось в ее голове. Она не может позволить себе думать о том, что когда-нибудь их отношениям придет конец, иначе она не сможет сдержать слезы, которые она явственно ощущает, как ощущает его рот и руки на своем теле. – На кровать, – выдохнул он, с влажным звуком отрываясь от ее соска и пуская рой мурашек по ее обнаженной коже. Она присела на край кровати и откинулась головой на подушки. Затем, сгорая от нетерпения, наблюдала, как парень снимает с себя одежду. Он стянул футболку через голову так, как это обычно делают все парни, демонстрируя, как напрягаются мышцы пресса и груди при его движениях. Девушка жадно следила, как его ловкие пальцы перемещаются вниз, на пуговицу его джинсов, а затем, как они скользят по крепким бедрам, стягивая остатки одежды. Он был безупречен, его горячая кожа и твердые мышцы манили, в этом был весь он. Именно он открылся ей, несмотря на все риски, он ушел в нее с головой, будто бы спрыгнул с неизвестной скалы. Девушка потянулась к нему, и он опустился к ней на кровать. Ее грудь снова оказалась в плену его рта, в то время как ее правая рука опускалась все ниже, до тех пор, пока не ощутила жар его члена. Ее рука скользила по его возбужденной плоти так, как он ее учил. Девушке безумно нравился жар, исходящий от его кожи и звуки, которые вырывались из его рта. – Черт, где ты научилась этому? – ухмылка растянулась на его губах. – Я всегда хотела сделать это с тобой, – она улыбнулась ему в ответ. Ехидно усмехнувшись, он спустился на кровати, пока не достиг уровня ее пупка. Девушка резко вдохнула, когда почувствовала поцелуй кожей живота. Затем он опустился еще ниже, и она забыла, как дышать. – Я буду трахать тебя, пока ты не начнешь умолять меня остановиться, – он задыхался, проведя губами по внутренней стороне ее бедра. Его язык лизнул ее клитор, и она громко застонала. Его большие руки удерживали ее бедра раскрытыми, девушка наслаждалась теми ласками, которыми он одаривал ее. Его язык двигался очень умело, призванный доставить еще больше удовольствия, чем она могла себе представить. Затем юноша проник в нее двумя пальцами, и он выгнулась дугой на кровати, постанывая от ощущения заполненности. Твою. Же. Мать. Драко обхватил голову руками и глубоко вздохнул, пытаясь убрать вспышки образов, навеянные его фантазией. Его руки дрожали, а сердце учащенно билось… Ей удалось полностью дезориентировать его. Эта девчонка смогла создать поистине горячую сцену секса, он бы отдал ей должное. Парень даже мог бы похвалить Грейнджер за то, как она контролировала его эмоции во время прочтения. И все же… Все это время он воображал, что он мужчина в этой истории и… Нет… Стоп. Это все потому, что она это написала. Голос, который он слышал, принадлежал ей, и, следовательно, благодаря своей фантазии, он начал изображать ее в своих мыслях. Глаза, волосы, части тела, которые он себе воображал, принадлежали маленькой гриффиндорской зазнайке. Это было неожиданно, без приуменьшения. Сначала он пытался выкинуть ее образ из головы, найти еще кого-нибудь, кто смог бы заменить Грейнджер в его фантазиях. Слизеринку или, в крайнем случае, когтевранку… но нет. Бесполезно. Каждый раз, когда в мыслях парня появлялся образ девушки из истории, его разум мгновенно выдавал кудрявые волосы и большие карие глаза. Но главной проблемой оставалось то, что у него встал. Все это случилось не из-за самого сюжета, а как она все описала. С самого начала чтения, его возбуждение набирало силу… но когда он прочитал слова… – Да, – это все, что она могла вымолвить, и ему этого было достаточно. Он подбросил ее, и она обвила своими ногами его талию, и парень с девушкой направился в собственную спальню. Он представлял, как поднимает ее, а ноги девушки обхватывают его талию. Он представлял, как он разводит ее ноги, чтобы встать между ними и прижать ее бедра так близко, чтобы она почувствовала его эрекцию и жар его тела. – Ради всего святого, – он не должен так остро реагировать на это. Однако, парень уже с нетерпением ждал ее следующей истории. Хотя… *** Гермиона почувствовала его запах прежде, чем увидела его. Девушка ощутила слишком знакомое присутствие позади себя, пока занималась в библиотеке. И Боже, его аромат… Он буквально заставлял ее покрываться мурашками. Гриффиндорка на мгновение прикрыла глаза, чтобы подавить желание глубоко вдохнуть этот запах через нос и насладиться им. – Почему ты каждый раз избегаешь имен в своих рассказах, Грейнджер? Ты никогда не даешь их своим героям? – его голос обволакивал словно шелк. Почему она вдруг стала сексуализировать Малфоя? Столько мыслей роились в ее голове, слава Мерлину, он не замечал этого. Весь день она сидела в библиотеке и писала ему новую историю, пытаясь заставить слизеринца сойти с ума, но, как только она задумалась о новой части, девушка не могла думать уже ни о чем, кроме него самого. Боже, какие у него широкие плечи. Она никогда не замечала этого раньше. Тело парня было широким, но в то же время худым, а мускулы его плеч и предплечий выглядели довольно-таки мощными. Разворот плеч и спина мужчины всегда были слабостями Гермионы Грейнджер. Это было первым, на что она смотрит при знакомстве. Драко Малфой теперь не был исключением. Это чувство было поистине опьяняющим, особенно теперь, когда она перестала видеть в нем только заносчивого слизеринского хорька. Он был действительно красивым молодым человеком. Жаль только, что его внутренний мир не был так же красив, как внешний. – Я…– девушка встряхнулась от своих мыслей и подняла голову, парень уже сидел напротив нее, пергамент с историей был в руках у слизеринца. – Я просто не была уверена, насколько персонализированных героев ты бы хотел увидеть, мне неизвестны твои предпочтения, – она старалась звучать профессионально и нейтрально. Единственное, что девушка описала – светлые волосы юноши, однако она не была уверена, насколько прописанными Малфой хочет видеть персонажей. Она чувствовала себя смущенной. Он ухмылялся ей, и это заставило девушку испытывать те эмоции, которые в данной ситуации были совсем не к месту. – Когда я прошу написать тебя историю, логично было бы предположить, что на месте главного героя я хочу увидеть себя, не так ли? – он спросил ее тихим голосом, внимательно изучая эмоции на ее лице. Откинувшись на спинку стула, он продолжил. – Иначе какой смысл? Гермиона пожала плечами и отвела взгляд. Его глаза слишком напряженно смотрели прямо на нее. Она увидела в них что-то, чего раньше никогда не замечала. – То есть, ты хочешь, чтобы где-то в контексте упоминалось твое имя? – спросила она небрежно, сделав несколько заметок на своем пергаменте. Парень кивнул. – И еще я хочу игру в кошки мышки, – ответил юноша, стуча пальцами по подлокотнику кресла. – Ты знаешь, что мне нравится порно без особого сюжета, но, все-таки, я бы добавил немного в начале, ты меня понимаешь? Гермиона нахмурилась и снова посмотрела на него. Она затаила дыхание, когда поняла, что он неотрывно изучает ее лицо. Почему было такое ощущение, будто бы он смотрит сквозь нее? Как будто, парень мог читать ее мысли? – Немного? Насколько немного? – спросила девушка, встретившись с ним взглядом и тяжело сглотнув. – Я даю тебе полную свободу действий, – ответил слизеринец, поднеся палец к губе и слегка примяв ее. Взгляд девушки проследил за его действием, и, господи… Она не смогла отвести взгляд. – Но, должен сказать, мне всегда нравились истории, когда бывшие враги находят утешения в объятиях друг друга. Ее глаза расширились, и, о боже, она была уверена, что, если бы он сейчас протянул ей руку и предложил сбежать с ним, она бы, не раздумывая, согласилась. То, что он сказал и то, как он это сказал всколыхнуло что-то внутри нее. Она знала, что, скорее всего, парень просто издевается над ней, однако выражение его глаз говорило обратное. Опасно… очень опасно. Конечно же она понимала, что так действовала на нее ее же разыгравшаяся фантазия. По крайней мере, должна была. Не стоит забывать, что слизеринец просто подшучивает над ней из-за того, что она пишет ему эротические рассказы. Черт, она действительно не знала человека, сидящего с ней за одним столом. Этот Малфой был сексуален, горяч, и, о Мерлин, источал уверенность. Малфой, которого она знала, был просто эгоистичным засранцем. Этот образ слизеринца питался непосредственно из ее фантазий. Разве может быть что-то лучше, чем сексуальное напряжение между двумя людьми, которые всегда ненавидели друг друга, а потом вдруг осознали, что безумно хотят своего врага? Это был тот тип напряжения, который создавал лучшие любовные истории. Люди искали такого рода отношения всю свою жизнь. – Я… Я что-нибудь придумаю, когда у меня будет время, – ответила ему девушка, чувствуя, как ее щеки покрылись румянцем. Надо найти что-нибудь, чтобы перестать на него пялиться. – У меня есть моя домашняя работа. – Воскресенье, Грейнджер, – он потребовал. Его голос был уже немного грубее и громче. – У тебя есть время до воскресенья. Или же я приду за твоей историей сам… Я знаю, где находится твое общежитие. Она уставилась взглядом в его спину, когда он уходил из библиотеки, опять. Как он посмел предположить, что она откажется от своих выходных ради того, чтобы написать для него историю, в которой будет фигурировать он и его грязные фантазии? О боже, это были и ее грязные фантазии. *** Что ж, этот маленький разговор принес ему чертовски холодный душ. Поговорим о жаре. Он горел изнутри. Все то время, что парень с ней разговаривал, он боролся со странным притяжением. Было что-то эйфорическое и чувственное в том, что он постоянно о ней думал, особенно, когда понимал, что все, что он читал – это ее фантазии. Суть ее истории была в том, что он доставлял и получал удовольствие в каждой строчке. Он понимал, что это, наоборот, должно его отталкивать, однако, парень обнаружил, что думает о ней, занимаясь своими повседневными делами. Чаще всего он вспоминал ее глаза. Ее выражение лица. Эмоции, которые промелькнули на ее лице, когда он попросил больше сюжетной линии, а особенно, когда намекнул на их ситуацию, он мог почувствовать, как ее разум пытается найти единственный образ, с которым можно было бы связать данный сюжет. И это был он. Когда румянец вспыхнул на ее щеках, он не мог не думать о том, какие образы вспыхнули в ее голове в тот момент. Все то напряжение, которое они накапливали все эти годы, всю ту ненависть, можно было считать… сексуальной. Может быть, не на начальных курсах, однако он мог точно сказать, что не находил ее отвратительной примерно с четвертого курса. Святочный бал, это ее забавное лавандовое платье, которое так подчеркивало и дополняло ее прическу – волосы, волнами спадающие по ее плечам и спине. Слизеринец до сих пор помнил вздох Пэнси, который очень четко описал его же эмоции. Когда он увидел ее, точнее то, как она входит в Большой зал, парень даже не оскорбился, когда она прошла мимо него. Это был первый раз, когда Драко Малфой увидел некую сексуальность в Гермионе Грейнджер. И к чему это все привело? Все оскорбления и сильное чувство ненависти на протяжении многих лет внезапно приводят к новым ощущениям сексуального напряжения и мыслям о том, что же может произойти дальше. И теперь они закружились в совершенно другом танце. Потому что это все, что они когда-либо делали. Танцевали. Драко вытряхнул эти мысли из головы и вошел в душ. Он пытался удержать в голове воспоминания, как Грейнджер сидела за столом и смотрела на него своими широко раскрытыми глазами, которые так и излучали любопытство. Прочь из моей головы. Если он не выкинет эти мысли, то душ займет гораздо больше времени, чем юноша изначально планировал.