Пиши для меня

В течение следующих нескольких дней Гермиона находилась в состоянии постоянного замешательства и возбуждения. Каждый раз, когда она вспоминала их предыдущую встречу, Грейнджер не могла не думать о том, как он прижимался к ней своей эрекцией – именно так, как она этого хотела. Факт того, насколько он был напряжен, насколько он был жесток с ней был причиной, почему девушке так хотелось спровоцировать Малфоя. В ее мыслях она постоянно представляла, как она стоит над ним, пока парень сидит на своем стуле в библиотеке. Она была уверена, слизеринец сдерживал себя, и именно поэтому она решила попробовать поиграть с ним, посмотреть, как далеко он сможет зайти с ее помощью… И он зашел довольно-таки далеко. Она ожидала чего угодно: ухмылку и дерзких возражений. Девушке было безумно интересно, что он ответит на ее вопросы, потому что о его похождениях слагались легенды. Но его реакция была совершенно не такой, какой она ожидала – он потерял контроль. И Гермионе понравилось. Ей понравилось то, что она добралась до него. Ей понравилось, как он смотрел на нее, как будто собирался убить, ну или же… трахнуть. И, о боже, какие мысли приходили к ней в голову в тот момент. Ее уверенность пришла из ниоткуда, но она безусловно пошатнулась благодаря одному слизеринцу. Каким взглядом он смотрел на нее, какую сдержанность проявлял, а его аура… Мерлин, она могла бы утонуть в нем. Драко Малфой… конечно же ему нравились грязные разговоры – он получал от них удовольствие. Однако, эти слова повлияли на него гораздо сильнее, чем он готов был признать. Они сделали его диким и несдержанным… и ей это понравилось. А то, как он зарычал, прежде чем встать и, ухватившись за ее бедра, положить девушку на рабочий стол… это был незабываемый опыт. Гермиона до сих пор могла ощутить, как его руки лежали на ее бедрах, как волны жара исходили от его рук. Она до сих пор помнила, как хорошо ему было рядом с ней. Нет... Нет, это ни к чему не приведет. Ей нужно было сосредоточиться на Малфое в своей истории. А точнее на том, как Малфой в ее истории будет реагировать и двигаться. В ее рассказе он был Драко. В ее истории Драко двигался и говорил так же, как Малфой, у него был тот же сексуальный магнетизм, что и у слизеринца, но он не был им. Настоящий Малфой был холодным и сложным фанатиком с абсолютным отсутствием манер и совести, человеком, у которого явно не хватает на всех человечности. Особенно для нее. Ее Драко был лучше. Девушке необходимо было помнить об этом и не позволять пересекаться этим образам. Она всего лишь писала ему истории – они не живут в этой истории, она не является главной героиней своего рассказа… насколько сильно Грейнджер бы этого не хотела. Использование ее извращенного воображения для собственного удовольствия никому не повредит, не так ли? Если это было бы единственное, что он с ней делал, Гермиона не чувствовала бы себя так, как будто ее выкинули в открытое море и теперь она не может добраться до берега, иначе что в этом плохого? Ее же не сведет с ума мысль о том, чтобы он хоть раз взял ее и показал, что из себя представляет? Она знала ответы на все эти вопросы, потому что уже окунулась в эту бездну. Своими словами она ранила себя настолько же сильно, насколько ранила его. Девушка открыла ящик Пандоры, и теперь изо всех сил старалась закрыть. Гермиона растянулась в кресле и окинула взглядом комнату. Часы показывали, что было уже почти девять вечера. Малфой ждал, что она принесет ему следующую главу к завтрашнему дню, однако у нее еще конь не валялся. Девушка была слишком занята, воображая себе, насколько слизеринец хорош в постели, чтобы переносить эти мысли на бумагу. Сконцентрируйся, Гермиона… Заставь его хорошенькую белобрысую голову взорваться от возбуждения и наслаждения, пока сама… Но у нее не получалось. Девушка просто не могла выплеснуть правильные мысли на бумагу. Что-то ее останавливало. *** Она нашла слизеринца, ожидающего ее на привычном месте в библиотеке. Девушке нравились тихие уголки, где никто не смог бы найти ее. Гриффиндорка предпочитала не пересекаться с людьми, пока она училась или работала… или писала маленькие грязные истории, чтобы развлечь похотливых семнадцатилетних мальчиков. Парень стоял, прислонившись к тому самому столу, на который он опрокинул ее всего несколько дней назад. Его руки были сложены на груди, а взгляд был очень взволнованным. В последнее время Малфой перестал зализывать волосы назад, теперь его укладка стала более растрепанной, придавая парню абсолютно великолепный вид. По мнению девушки, так ему было гораздо лучше. Так Гермиона, забудь о нем. Тебе не нравятся волосы Малфоя. Тебе нравятся волосы Драко-из-твоей-сраной-эротической-истории. Гриффиндорка подошла к нему и почувствовала, как ускорился ее пульс, когда парень посмотрел на нее. Он явно был раздражен ее небольшой задержкой во времени при написании истории. Девушка знала, что Малфой так же пунктуален, как и она, но разве задержка в одну-две минуты имеет большое значение? – Ты опоздала, непохоже на тебя, Грейнджер, – сказал он девушке с явным неодобрением в голосе, когда та дошла до стола, – Я обычно восхищаюсь твоей способности распределять время, но сейчас ты облажалась. – Парень снова ухмылялся, глядя на нее. Такое выражение лица вывернуло внутренности девушки наизнанку. – О господи, Драко… – прошептала она ему, опаляя горячим дыханием его ухо, – Мне так нужно почувствовать тебя внутри, я не могу… – Скоро, любимая, – его шепот донесся до сознания девушки, язык юноши лизал и кусал кожу около ключиц, заставляя содрогнуться, – Я собираюсь еще немного подразнить тебя… – Она схватила его рубашку, почувствовав, как его пальцы нежно поглаживают ее клитор – единственное, что отделяло их, были ее трусики. Девушка начала задыхаться от наслаждения, услышав его приглушенное рычание, девушка прикусила свою губу. Потребность в нем была безумно сильна, но она знала, что он нуждается в ней так же сильно, как и она в нем. – Драко, пожалуйста, – девушка умоляла его шепотом. Она почувствовала как его пальцы отодвигают белье в сторону, и вдруг ощутила как кончики его пальцев аккуратно прошлись по ее клитору, отправляя волны наслаждения вдоль ее тела. – Да… Именно так… – Чёрт. Нет, Гермиона не смей... Малфой с любопытством наблюдал за девушкой. Гриффиндорка знала, что он ощущал, как крутятся шестеренки у нее в голове, однако Гермиона была благодарна всем известным ей богам, что он не мог узнать, о чем именно она думает. – За такое я даже извиняться не буду, – сказала девушка, положив книги и пергамент на стол за его спиной. Она пыталась держаться на расстоянии, – Можешь не напрягаться – не надо вставать ради приветствия при виде меня. Мерлин, как же хорошо он пахнет… Его запах всегда был таким? Она сунула ему в руки пергамент, даже не глядя на слизеринца: – Я уверен, что я сегодня не единственный, кто встанет… – отметил он своим низким приглушенным голосом. Гермиона изумленно посмотрела на парня. Он дерзко улыбался ей, пока не увидел в ее руках пергамент, который девушка буквально засовывала ему в руки. Он, действительно, настолько самоуверенный, что так просто может говорить о… о своей анатомии, или как это назвать? – Прекрасно Малфой… Ты просто ходячий джентльмен, – девушка сморщила нос. Парень пожал плечами, взял пергамент и скрутил его, крепко держа его в руке: – Я никогда не говорил, что я джентльмен, Грейнджер, – тихо ответил Малфой, – Я предлагаю выкинуть тебе эту мысль из своей прекрасной развратной головы сейчас же, потому что ты представляешь меня тем, кем я на самом деле не являюсь. На самом деле, девушка и так это знала. Конечно, он не был джентльменом. Джентльмены не шантажируют ведьм, чтобы они писали для них грязные истории и не угрожают рассказать их друзьям, если бы они этого не сделали. Нет. Конечно же, он не джентльмен. Девушка могла поспорить, что в спальне он ведет себя точно также. Забрать все, что только можно получить. Пленных не брать. Она могла бы поспорить, что он мог причинить ей боль. А девушка, в свою очередь, позволила бы ему это сделать. О, Гермиона... – Вот именно, единственное, что я могу делать, это представлять себе… – гриффиндорка наконец ответила, тяжело сглотнув. – Уверен, что ты это делаешь, – девушка закатила глаза, услышав его ответ. Затем она указала на свиток: – Эта еще не закончена, кстати. Девушка наблюдала за тем, как слизеринец открыл пергамент и критически начал его просматривать. Парень приподнял бровь и, расплывшись в улыбке, сказал: – А я смотрю, знакомство с нижней частью моего тела в прошлую нашу встречу пошло тебе на пользу, Грейнджер. Рад видеть, что в этой части присутствует много аналогий с нашей ситуацией. Гриффиндорка покраснела: – Если ты имеешь в виду строчку о том, как он вжимался своим каменным стояком в ее бедро… Юноша резко вскинул голову, очевидно, он не ожидал, что девушка повторит эти слова вслух: – Да, этот момент, – он все еще смотрел на нее, пытаясь понять, нервничает она или нет, – А ты хорошо подбираешь слова… Никогда бы не подумал, что ты такая ханжа в реальной жизни. Затем парень вернул свое внимание на историю в руках и снова начал читать, немного нахмурившись. Гермиона скрестила руки на груди. Она не хотела, чтобы он думал о ней, как о зажатой маленькой скромнице. Если ей хватило смелости написать об этом, значит, ей хватит смелости и говорить о всех этих вещах. Девушка с вызовом вздернула подбородок, ожидая критику со стороны слизеринца. – Что-то не по твоему нраву, Малфой? Его глаза наконец встретились с ее, когда юноша просмотрел текст до конца пергамента. Слизеринец нахмурился еще больше: – А где самая основная часть? Он поднял бровь, когда увидел, что девушка смотрит на него с крайним раздражением: – Вся эта прелюдия, в конце концов, только оттолкнет… Я, конечно, хорош, но и у меня есть свои пределы, любовь моя. Девушка вздохнула и покачала головой. – Требуется время, чтобы появилось сильное сексуальное напряжение в нужный момент, – сквозь стиснутые зубы начала Гермиона, – Ты же не думаешь, что два человека, всю жизнь ненавидевшие друг друга, в одночасье окажутся в одной постели? – Она знала, что парню просто нужно к чему-то придраться. Но в то же время девушка понимала, что именно он хотел видеть в этом рассказе. – Какая хрень, Грейнджер, – сказал ей Малфой, нависший прямо над ней и смотря прямо в глаза. Он сделал шаг к ней, – у людей, которые друг друга ненавидят, будет самый грязный секс, который ты только можешь себе представить, – Он стоял так близко к ней, все еще не разрывая зрительного контакта. – Представь себе все это сексуальное напряжение, выстроенное на ненависти… Да они будут рвать друг на друге одежду. Гермиона поняла, что при этих словах она задержала дыхание. Девушка не могла отвести взгляд, не в этот раз, когда он так напряженно смотрел прямо в ее карие глаза, она чувствовала, как ее ноги начинают подкашиваться. – Это не имеет значение, – гриффиндорка попыталась сказать ему что-то еще, однако задохнулась, потому что он подошел к ней еще ближе, – чтобы построить определенные взаимоотношения, приводящие к сексу, необходимы столкновения… определенный сдвиг в привычной модели поведения… Она была права. Однако, была определенная ее часть, которая не могла просто так выложить на бумагу все имеющиеся у нее в голове грязные мысли, не сейчас. Это означало, что она должна открыть свой разум мыслям, в которых она с ним, в которых парень проделывает все эти вещи именно с ней. Девушка пока была не готова к этому. Она не была готова написать о том, как приятно быть прижатой им к простыням. Он покачал головой. – Ну возьми, к примеру, нас, Грейнджер, – парень почти прикасался к ней грудью, а его голос был низким и безумно манящим, – не говори, что ты никогда не думала о том, что я могу с тобой сделать. – Его губы были так близко к ней. Она чувствовала его дыхание на своей коже. – Я думаю, ты понимаешь, что, если мы когда-нибудь окажемся в одной постели, мы будем готовы разорвать друг друга на части… Мне кажется, между нами достаточно ненависти и напряжения, чтобы довести друг друга до края. Она не отрицала этого. Она не могла. Потому что он был прав. Теперь девушка понимала, что, если когда-нибудь руки Драко Малфоя окажутся на ней, под ее одеждой, у нее будут огромные неприятности. Слизеринец был бы грубым, жестоким и вытрахал бы из нее последние крупицы самообладания. Но ей бы это понравилось. Вдруг девушка осознала, что так и не ответила ему. Она могла чувствовать лишь как быстро и тяжело бьется ее сердце в груди и как ее окутывает его запах: – А я смотрю не у меня одной есть творческие наклонности к писательству, – наконец произнесла девушка, не нарушая зрительный контакт. Гриффиндорка вздрогнула, когда юноша поднял руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. Заметив это, парень улыбнулся. Его улыбка была победной: – Признай это, Грейнджер. Ты же знаешь, что секс со мной был бы лучшим в твоей жизни. Она покачала головой, в то время как Малфой наклонился ниже. – И после того, как я с тобой закончу, я буду единственным, о ком ты будешь думать, ублажая себя по ночам… Она закрыла глаза, чтобы попытаться отгородиться от него – выстроить некий барьер. Но его слова ... его слова все еще звенели огромным колоколом в тишине библиотеки. – Я бы испортил тебя для всех, кто посмел взять тебя после меня. Они не приблизились бы к тебе, – юноша провел своими губами по ее уху, отправляя волны мурашек по ее телу, – Ты бы хотела, чтобы я прикоснулся к тебе, чтобы трахал тебя снова и снова. Она ничего не могла с этим поделать. Ее горло выпустило слабый стон разочарования, когда она почувствовала, что парень отодвинулся от нее. Девушка чувствовала, что ее тело и мысли предают ее. Она слишком сильно реагировала на него и на его прикосновения. Гриффиндорка никогда не испытывала такого раньше. – Я ненавижу тебя, – ее дыхание сбилось. Гермиона открыла глаза и поняла, что он все еще наблюдает за ней. В его глазах не было насмешки, там была только опасность. – Всего лишь вернул тебе должок за нашу прошлую встречу, – он наклонил голову, окидывая девушку взглядом, однако находясь на достаточно безопасном расстоянии. Он ухмыльнулся и продолжил. – И нет, ты не ненавидишь меня. Но если бы это было так, тебе бы было легче, не так ли? Гриффиндорка взглянула на него и уже повернулась, чтобы уйти. Пошел он. Ей не нужно было, чтобы он вот так вот выворачивал ее наизнанку и сбивал ее с толку… Парень оказывал на нее очень сильное влияние – это все было за гранью реальности. Ему не удастся сбить ее с толку. Девушка всегда выходила победителем. – Проще притвориться, что ненавидишь меня, чем признать, что хочешь, чтобы я тебя трахнул, – его голос был похож на рычание. Это было слишком сильное заявление, и явно не то, о чем она была готова сейчас думать. Девушка закинула сумку на плечо. – Напиши об этом, Грейнджер, – девушка спиной могла почувствовать, что он надсмехается над ней, – если ты сможешь преодолеть этот барьер и признать, что ты меня хочешь, то следующая глава обещает быть интересной… На этот раз уже она оставила его одного в библиотеке. И теперь Гермиона была не уверена, кого будет представлять: Драко или Малфоя.