My summer is gone

      Мне до последнего казалось, что я хорошо тебя знаю. У хорошего правителя королевства, — сделаю акцент на «хорошего», — нет права на ошибку. Он четко знает о том, в каком месте при важном разговоре следует согласиться или деликатно промолчать, чтобы, скажем, не дать прорасти семенам войны, а также предвидеть, насколько изменится жизнь его подданных после утверждения нового закона. Но как я мог представить, что через много месяцев ожидания я увижу тебя с моей сестрой и тремя странными незнакомцами, к одному из которых ты явно была не равнодушна.       С молоком матери я усвоил, какие люди могут быть достойны уважения, а какие только презрения и ничего больше. Так, без моих вспомогательных жестов ты догадалась, какое чувство я испытывал, всё чаще замечая, какими глазами на тебя смел смотреть этот рыжий нахалёнок. Что он вообще себе позволяет, да еще у меня во дворце?! Мне все равно, какой у него характер, и сколько раз на дню он совершает подвиги, я в ужасе от той мысли, какие постыдные образы твой новый дружок рисует о тебе в своей голове. Обещаю тебе, Евангелин, этот мальчишка не отвертится от моего наказания. Слово принца Садида нерушимо.       Может быть, я немного переборщил, когда пытался устроить твоей команде радушный приём, но заявлять, что я причастен к тому, что Персидаль сломал твой лук, это уже слишком. Иопа легко обдурить и разозлить недалеко, не могу только в толк взять, почему нельзя было отдать оружие с Шу-шу в более надежные руки? Моя дорогая Евангелин, я очень хотел с тобой всё обсудить, так и быть, я бы извинился за свинское поведение твоего друга за него, но ты никого в ту ночь не подпускала к себе.

***

      Множество взглядов устремилось на девочку с пушистыми белыми волосами. Совсем не привыкшая к такому вниманию, она сжалась в комок, спряталась от страха под невидимый купол, и только мальчик подходит к ней и протягивает руку. Девочка смущенно поднимает на него свои зеленые глаза, в которых мальчик увидел лето. Волшебное. Впервые он увидел его внутри человека. И пожелал про себя, чтобы это лето не заканчивалось.       А придворные, обступившие парочку со всех сторон, умиленно наблюдали за ними, и страх Евы стал таким прозрачным, что сквозь него можно было заметить забавно подстриженное деревце. Беленькую ручку уверенно держала большая загорелая рука, кра застенчиво улыбнулась и сказала:       — Моё имя Евангелина. А как тебя зовут?       — Арманд, — горделиво вскинул голову мальчик, не заметив, как из его рта вышло коричневое облако, от которого милое личико девочки резко перекосилось, — и я сын короля Садида.       Ева попыталась улыбнуться, но с зажатым носом это сделать сложней. Арманд готов был поклясться, что зеленые глаза подруги, резко потемнели.

***

      Оказалось, что я тебя совсем не знал. Этот парень тянул к тебе руки, и кажется, ты не была против этого. Я просто не понимаю, честно, Евангелин, чем он мог тебя привлечь? Как ему удалось растопить твое сердце, или я где-то оплошал? Мне ничего не оставалось, как спрятаться в невидимом бутоне, чтобы не видеть, как твой живот становится больше по вине твоего придурковатого друга. Но, кажется, ты даже не заметила бы меня перед своим носом.       Когда ты дала мне пощечину на глазах моих подданных, причём я говорил справедливые умозаключения о твоём горе-рыцаре, я наконец смог понять, что дальше с тобой разговаривать нет смысла. Может быть, твои чувства к нему настоящие, но я по-прежнему не хочу думать, что Персидаль подходит тебе. Я не знаю, что и думать. Хорошо, что отец нагружал работой, у меня совсем не было времени на посторонние мысли. Вскоре, твои дела стали мне почти не интересны.

***

      В воздухе витал чудесный аромат белых цветов, которыми садиды добротно украсили стены. Двор ожидал прилива гостей с самых дальних окрестностей, виновниками торжества была королевская семья. Перед высоким мужчиной стояла его будущая жена в белом платье. Только вчера принц узнал, что её зовут Аврора. Края пышного белого платья, которого могла быть достойна только королева, шевелил прохладный вечерний ветерок, а на голове девушки красовалась свадебная фата.       — Что же, жених, покажи лицо своей любимой всем нам, — с добротой подмигнул отец Арманда, правитель королевства.       Молодой человек повиновался его приказу и убрал фату с лица Авроры. До последнего он надеялся найти в её глазах хотя бы намёк на то тепло, что было в глазах его давней подруги. Но в них были только холод. Но улыбка, похоже, была искренней. Утешил ты себя, Арманд.