***
Ему сложно сказать, когда и как это началось. Нет, конечно, он помнит, когда впервые затащил капитана в постель. Хотя это ещё кто кого затащил, если подумать. Но начало было положено значительно раньше. Когда? При первой встрече? При первой ссоре? Они ссорились постоянно. Притом, что отношения после первого покусывания друг друга вроде бы наладились – в конце концов, ничто так не способствует миру и дружбе, как совместное «едва не подох», тем не менее, не совпадали они глобально и во всём. Даже в мелочах, что стало особенно заметно, когда по распоряжению Фьюри Мстители оказались под одной крышей. Очень просторной старковской крышей. Он, в общем-то, был даже рад. С тех пор, как ушла Пеппер, ему было… непривычно. Одиноко, пожалуй. Но малейшее столкновение с Капитаном заставляло его ненавидеть и Фьюри, и команду, и вообще весь мир. А ведь он хотел, искренне хотел быть ему другом. А потом не другом. Совсем не другом. Вообще-то говоря, такого с ним никогда не случалось, и поначалу Тони даже не понял, что такое с ним происходит. Ему никогда даже в голову не приходило смотреть на другого парня так. Как на что-то… привлекательное. Интересное. Желанное?.. Тони бы сходил к психоаналитику, но кому расскажешь о таком? «Понимаете, доктор, я хочу трахнуть национальный символ Америки. Подскажите, как?» Началось с безобидного. С чуть задержавшегося взгляда. С задумчивого разглядывания совместных фото. С дружеского похлопывания по плечу. Со всяких мелочей.***
Капитан думает, что он железный. Старк криво усмехается. Ну ладно... стальной. Несгибаемый. Не знает усталости, голода и страха. А раз так думает Капитан, все остальные тоже так думают. Его раз за разом бросают в горячие точки – туда, где ударная сила всей группы не нужна, но нужен кто-то, вселяющий храбрость в простых пехотинцев. И в конце концов, после очередного возвращения Стив засыпает прямо в гостиной на диване, склонив голову на его плечо. Голова тяжёлая, да и сам он нелёгкий. Тони неловко шевелится, а потом аккуратно подхватывает спящего и укладывает себе на колени. И велит ДЖАРВИСу потушить свет. Темноту подсвечивает сияние реактора через майку. Тони дёргается его прикрыть, но вдруг соображает, что Капитану он не мешает, а вот сам Старк не против понаблюдать за Роджерсом. Лицо его спокойно, морщинка меж бровей пропала, и выглядит он максимум на 20 лет. Студент, надежда университета, гордость родителей. На войне взрослеют рано. И Старк думает, что когда разговаривает с Кэпом – нет ощущения, что тот моложе. Скорее уж старше – в его глазах слишком много скорби. Но вот сейчас – он слишком юн, слишком красив, слишком… Слишком… всё сразу. Господи, думает Старк. Блондин, голубые глаза, мышцы, рост – порномечта какая-то. Но в глубине души он знает – всё это чушь. Важно то, что внутри. То, что за холодноватым взглядом, то, что, как говорят, «за душой». Он идеален. В самый раз, чтобы быть недостижимым. Тони легонько касается его лба, отводит светлую чёлку. Просто так. Чтобы хоть как-нибудь коснуться. А потом Старку приходит в голову новая ошеломляющая мысль. Как любой опытный солдат, Стив спит чутко, просыпается от любого дуновения, касания, взгляда или звука. Если спит во враждебной обстановке. Значит, Тони кажется ему… тем, кому можно доверить свой сон. С Тони можно расслабиться. Тони свой. Они могут ругаться до потери человеческого облика, но Тони свой. От этой мысли теплеет в груди. Это стоит всего остального. Ты никогда не посмотришь на меня так, как я смотрю на тебя. Но я могу охранять твой сон. Старк фыркает от пафосности мыслей. Сбивается с тона и думает о том, что это, в конце концов, всего лишь двадцатилетний мальчишка, заснувший у него на коленях. Может, Старк ему как суррогат родительской заботы. Ну вот. А Пеппер говорит, что он не способен позаботиться ни о ком, включая себя. О тебе я бы заботился. О тебе проще заботиться. Лучше. Правильнее. Ты этого заслуживаешь, и никто не сделает этого для тебя. С этими мыслями Старк засыпает сам. А просыпается уложенный на диван, с головой на подушке и прикрытый чужой курткой. В башне всегда комфортная температура, но Стив есть Стив, спящего надо чем-нибудь укрыть. Он и укрыл. Вчера эта куртка валялась рядом со своим хозяином, сегодня она на Тони. У него снова теплеет в груди, где-то рядом с реактором. Ну и пусть. Пусть ничего. Никогда. Это намного ценнее. То, что есть. А ещё он радуется, что проспал пробуждение Стива. Слишком неловко.***
Семечко было брошено и проросло. Капитан лупил по груше, а Тони, спустившийся в тренажёрный зал, рассеянно оглядывал его спину с мыслями, которые уже не пугали. Но ничего хорошего тоже не сулили. Он не был наивным. И закомплексованным тоже не был. И ему хватило смелости сказать себе: «Старик, поздравляю. На этот раз шансов у тебя куда меньше, чем с Пеппер». Шансов не было никаких. Тони напился, поговорил с бутылкой и вроде бы смирился. Но не родился ещё на свет человек, который мог бы отключить чувство по щелчку пальцев. По крайней мере, Тони им точно не был. К счастью, ему было чем заняться – он делал и переделывал броню, попутно проводил серию экспериментов с палладием, потом с вибраниумом – вместе с Брюсом, немного колдовал над оружием членов команды, благодаря чему даже удостоился благодарной улыбки Наташи. И не живи Кэп в этом же здании, не встречайся с ним Тони по утрам в кухне, или в тренажёрке, или… где-нибудь ещё, было бы проще и быстрее. Но он не мог выгнать команду. И тем более не мог выгнать одного Капитана. Как ни странно – не хотел их обижать. Короче, всё длилось и длилось… И Тони злился всё сильнее. Потому что всё это ему не было нужно. Он этого не хотел. Не просил. И потому что он был в этом один. Думал об этом, тревожился, боролся – один. Стив ничего не замечал.***
Одна картинка, одно воспоминание навеки врезалось Стиву в память. Ну, вообще-то говоря, у него идеальная память, но есть такие воспоминания, которые он хранит тщательнее других. Потому что они ему дороги. «Фаза два» по-прежнему его интересовала, и часть свободного времени Стив посвящал именно этому сомнительному во всех отношениях проекту. Он его не одобрял и не мог оставить без внимания. Он присел с планшетом на ступеньки в общей гостиной. Ему нравилась эта огромная комната с удобной мебелью, обилием света и воздуха, с уникальным видом на город. Они частенько командой собирались здесь, но сейчас Стив был один, и его это устраивало. Как, впрочем, и появление Тони, мягко подкравшегося со спины. Застать врасплох суперсолдата он, конечно, не мог, поэтому поздоровался ещё на подходе. - Чем занят, Кэп? Стив поднял голову и глянул на него. На Тони была винного цвета сорочка. Пожалуй, слишком яркая для этого времени суток, но Старк удивительно хорошо сочетался с яркими оттенками. Галстуки, сорочки, костюмы и запонки, которые выглядели слишком кричащими на парнях вроде Стива, смотрелись на Тони удивительно органично. По крайней мере, глаз не раздражали, что для художника было чертовски заметно. Вот и сейчас. Золотой свет из окна – дело близилось к закату – смешивался с винно-красным и серым в одежде Старка, скользил по его тёмным волосам, отражался в лице. Стив довольно свойским движением потянул его за руку, заставляя сесть рядом, и сунул планшет под нос. - Разъясни мне кое-что. Старк охотно сел, близко, вплотную. Может быть, самую чуточку слишком близко – но тогда Стив об этом не подумал, потому что… Ну потому что сам же этого хотел. Тони было некуда положить руку, и в конце концов он непринужденно опустил её на колено собеседника. Так они и сидели голова к голове, Старк увлечённо описывал принцип действия оружия, Стив запоминал. Так их и застал Бартон, немедленно огласивший окрестности ехидным: - Эй, голубки, а поцелуи будут? Тони вздрогнул и не сразу нашёлся с ответом, глянул почти испуганно в лицо Стиву, явно опасаясь его реакции. Но тот по-медвежьи сгрёб его одной рукой и звонко чмокнул в висок. И тут же встал. Тони усмехнулся, победоносно глядя на Бартона, который, пусть и ненадолго, но потерял дар речи. Стив тоже улыбнулся и вышел, забрав планшет. - Так-то, Клинт, - злорадно прокомментировал Тони. – Никто не может устоять перед обаянием Старков.***
…А потом они сцепились из-за тех самых экспериментов с вибраниумом. Капитану, видите ли, позарез приспичило объяснять Тони Старку технику безопасности. Возможно, потому, что за несколько часов до этого Тони взорвал часть лаборатории, а сам не пострадал только благодаря Халку. Зелёное альтер эго доктора прикрыло Старка, что тоже было чудом – Халк по-прежнему был непредсказуемым союзником. Завал разгребли, людей успокоили, Тони шёл к себе, когда Стив отловил его в коридоре и с ходу начал отчитывать, как мальчишку. Двадцатилетний сопляк, пусть и габаритов шкафа с антресолями, пусть и весь из себя герой войны – он всего лишь сопляк из Бруклина. Тони вскипел. У него и так была сложная ночь. И ночь до неё. И все с момента появления Стива в его жизни. Они орали. Ругались. Орали и ругались. И в конце концов Старк брякнул: - Роджерс, найди девчонку и уйми свой юношеский пыл, а ко мне не лезь. Ты мне не отец. - И слава богу! – рявкнул Стив. – Будь ты моим сыном, я бы тебя выпорол!! - Какие сложные эротические фантазии… Тони показалось, будто его сбил самосвал. Или даже поезд. Только что он стоял, а теперь уже был впечатан в стену, и дыхания не хватало, и звенело в ушах. В таком гневе Тони его ещё не видел. Ноздри раздувались, как у быка, алым залило лицо, глаза сверкали, словно хотели прожечь Тони Старка насквозь. И он был слишком близко. И Тони не выдержал. Ну не выдержал. Схватил его за загривок и с силой впился в губы. Капитан ему, конечно, не ответил. Они замерли. Адреналин схлынул. Вот только Стив его не отпустил. Наклонился. Тони наконец-то додумался закрыть глаза, чтобы не видеть ужасно серьёзного льдистого взгляда, и почувствовал, как его целуют – уверенно, но торопливо. Он чувствовал под ладонями чудовищную силу, скрытую в этом теле. Это заводило. До ужаса странное ощущение, целоваться с кем-то, кто сильнее тебя. Стив, впрочем, хорошо контролировал себя. По крайней мере, сначала. А когда его колено втёрлось между ног – Тони наконец поверил в реальность происходящего. Упускать возможность не стоило. - Пойдём отсюда, - прошептал он, с трудом отлепляясь от Стива.***
- Стив… - шепчет Тони. – Стив… Стивен… Словно не осталось других слов. Других имён. Ничего. Кроме права называть его по имени, произносить это имя, выстанывать и иногда кричать. Он шумный в постели, он знает. Да и не в постели. Он шумный. Его издалека слышно, видно, его никто не смеет игнорировать. Зато Стив тихий. Он как грозовая туча – может шарахнуть молнией, но хрен что-то предупредит тебя о её намерениях. Впрочем, молнии вообще-то не по его части. Но что-то тяжёлое, глухое в нём есть. Он на удивление… властный? Жёсткий? Нет, это всё неправильные слова. Но как бы это ни называлось – это именно то, что нужно. Потом Тони отрубается. А когда просыпается – кровать они разорили совершенно и спит он как-то по диагонали – он в постели один. И страшно до одури – посмотреть в глаза Капитана. Какое-то время, пока он принимает душ, голод борется со страхом, но страх в конце концов побеждает, и Тони малодушно сбегает в мастерскую, даже не заглянув на кухню. Кофеварка у него там есть, что ещё нужно. Это глупо, по-детски, но он тоже человек, он не вынесет равнодушия, презрения или сожаления в глазах Роджерса при встрече. Только не сегодня. Его пронзает холодом при мысли, что, возможно, то же самое чувствовали женщины, с которыми он был. Неопределённость и страх. Непонимание. Одиночество. Не сожалеет ли Пеппер, что связалась с ним? Они не продержались долго, а ведь много лет были друзьями, партнёрами, соратниками. Работа увлекает и отвлекает, мозг переключается сам, слава богу. Он выползает из мастерской поздно ночью, когда все уже наверняка спят. Есть хочется невыносимо. В кухне темно и пахнет пиццей. Тони хватает кусок, задумчиво жуёт. В конце концов решает, что нужно всё же поспать, и идёт к себе. Не раздеваясь и не включая света, падает в простыни, когда его настигает негромкий голос от окна. - Если бы я был, к примеру, Локи, то вот сейчас – очень удачный момент для нападения. Тони вздрагивает и хочет встать, но сил нет. - Если бы ты был, к примеру, Локи, тебя бы здесь не было. Ты толкал бы речи немцам, компенсируя последствия травмы усыновления. - Я серьёзно, Тони. Ты себя загоняешь, - Капитан встаёт, на фоне окна его силуэт выглядит весьма внушительно. Внушительность, впрочем, делает несколько шагов, и под двойным весом прогибается кровать – Капитан садится, протягивая в темноте руку и нащупывая плечо Тони. А тот испытывает острый приступ желания потереться о ласкающую ладонь лбом, как кот. Сдержаться очень трудно. - Твои изобретения, конечно, важны, но ты ещё и боевая единица… - Кэп, - несколько невнятно перебивает его Старк. – Кончай нудить. Скажи, зачем пришёл. Рука отдёргивается. Старку хочется побиться головой обо что-нибудь твёрдое. Он совсем не это имел в виду! А Капитан бесцветно отвечает: - Я спускался к тебе в мастерскую, но ДЖАРВИС меня не пустил. Просто хотел удостовериться, что ты в порядке. - Что со мной может случиться в Башне? - Смерть от истощения? Запой и алкогольная кома? Восстание машин? - Ты посмотрел «Матрицу». - Мы вместе её смотрели. Тони, если не хочешь со мной разговаривать, если тебе не хочется меня видеть – скажи, и я не буду тебя беспокоить. Только себя не наказывай. В этом голосе столько неподдельной тревоги – за него, за него, за него, остервенело орёт кто-то мелкий и наивный в самой глубине старкова существа, – что Тони впервые за долгое-долгое время становится по-настоящему стыдно. Ну, почти также, как когда он спьяну разнёс гостиную. Что он может ответить? Я люблю тебя и боюсь, что ты сожалеешь? Посмотреть тебе в глаза страшнее, чем в снова в плен к террористам? Ты можешь разрушить мою жизнь одним взглядом? Поэтому Тони ничего не отвечает, а вместо этого подаётся вперёд, целует наугад, но попадает правильно, и ему отвечают, и всё хорошо.***
Тони постоянно удивляется. Ему всё в новинку, и от этого он чувствует себя радостно, но и неуверенно тоже. Его удивляет, например, что Стив мягок с ним. Аккуратен и осторожен. Ему, конечно, легко быть осторожным – он замкнутый, и молчаливый, и лишнего, в отличие от самого Тони, никогда не сболтнёт. Но всё же его это удивляет. Роджерс кажется таким сдержанным, даже холодным, к нему порой страшно подойти – замёрзнешь, махом, мигом. Раз – и статуя изо льда. А Капитан смахнёт крошки инея с волос и пойдёт по своим капитанским делам. Но всё происходит совсем не так. Он вернулся с задания и едва успел привести себя в порядок. Тони с ним не было, ЩИТ придумал миллион отговорок, но и дураку было ясно – у них там секреты, в которые они не хотят посвящать гражданских. Тони пообещал себе всё выведать, но сейчас он впервые за две недели видит Стива, вымотанного до серого оттенка кожи. Та самая морщинка уже, кажется, не разгладится, слишком много всего, и она застывает на его безупречно-красивом лице навеки. Тони ведёт по ней пальцем. Стив устало прикрывает глаза, а Тони думает, что Капитан зашёл к нему прежде, чем отправиться спать. Или есть. Или ещё что-то. Неизвестно, о чём думает Стив, но его руки уже на талии Тони и мягко, но настойчиво забирают его себе. Всего. Тони захлёбывается этим ощущением – он даже не знал, что такое может быть, чтобы чьи-то руки ограждали тебя от всего в мире и самое главное – от тебя самого. Он закрывает глаза и гладит Стива по свежевыбритой щеке, потом смешно целует в нос и чувствует, как тот склоняет голову ему на плечо. - Тебе нужно отдохнуть… - шепчет Тони. - Я отдыхаю, - гулко отдаётся ему в ключицу. И Тони захлёстывает такой иррациональной нежностью, таким чудовищным валом разнообразных эмоций, что он бы не устоял на ногах, если бы… Если бы не чувствовал себя в этот момент единственным, кто должен устоять. На кого может опереться Стив Роджерс. Кому можно доверить такое дело. Тони гладит его мягкие, как у ребёнка, волосы и думает, что ради этого стоило помучиться. Ради этого стоило родиться. И выжить тоже стоило.