В темноте

- Надеюсь ты сможешь позаботиться о своём напарнике. - склизкий портал открывал вид на часть Сноудина, где в воздухе летали довольно большие облака пыли, которые ветер закручивал в хаотичные узоры. - Без проблем. - Даст держал руки в карманах и недобро глядел, из под опущенного капюшона, то на владельца истекающего чёрной жижей портала, то на скелета с дыркой в голове. Но даже не пытался озвучить свой протест, слишком сильно впечатался в его память вид разорванного на пополам тела, висящего на щупальцах. Поэтому даже несмотря на эту вопиющую несправедливость, он смиренно кивал головой, и украдкой пытался прожечь взглядом ещё одну дырку в черепе Хоррора, что спокойно стоял чуть подальше от Пыльного. - Тогда почему, вы оба, ещё здесь? - потерев пальцами переносицу грубо выдал Найтмэр, и не дожидаясь ответа, одним резким движением щупалец выпихивает двух своих "подопечных" прямо в портал, мгновенно закрывая его. А после и сам телепортироваться, впитывая в себя весь тот негатив, что остался после их маленькой "заварушки". - А у тебя тут ПЫЛЬНЕНЬКО. - лениво подметил Хоррор поднимаясь из небольшой кучи серого снега. Но новый порыв ветра чуть не опрокидывает его обратно, а прах, что гулял в его потоках, забирался под одежду, хрустел между суставами и даже успел набиться, через злополучную дырку, прямо в череп. Натянув капюшон на свою дырявую голову, и выплюнув добрую половину какого-то монстра, он прикрывает свой пролом, поверх ткани, ещё и рукой. На всякий случай. - Ты бы ещё рот прикрыл, а то налетит. - Пыльный был мягко говоря не в восторге от свалившегося на его голову напарника. Не то чтобы Хоррор был особо проблемным, даже наоборот. Он не особо много болтал, не отлынивал от работы и всегда прикрывал ему спину. Но тем не менее, Даст не особо хотел чтобы он шатался по его АУ, и нарушал то спокойствие, за которое он заплатил слишком высокую цену. Дважды. - Шевелись давай, пока весь прахом не покрылся. Пробираясь сквозь давно нечищенные тропы, то и дело подгоняемые ветром скелеты, довольно быстро добираются до дома, что хранил на своей крыше и окнах кучки праха. Подойдя поближе Даст, резко и со скрипом, открывает входную дверь и тут же скрывается где-то в глубине дома, а Хоррор поспешно следует за ним, аккуратно прикрывая за собой проход. Пройдя внутрь, Дырявый даже на секунду подумал, что ему отказал его оставшийся глаз, настолько в помещении было темно. Но немного оглядевшись он замечает несколько слабых просветов - окна, и как какое-нибудь насекомое решает "идти на свет". Подойдя поближе к мутному стеклу, Хоррор наконец понимает в чём причина такой кромешной тьмы. Постоянные ветра налепили на стёкла толстый слой праха, мешая даже маленькому лучику солнца проникнуть в дом, и создавая своеобразный рисунок похожий на экран "белого шума". Пока он разглядывал мелкую рябь пищинок на окне из глубины дома послышался тихий звон чего-то стеклянного и давно знакомая ругань. Единственный глаз ещё не привык к темноте и Хоррор, больше ориентируясь пока только на звук, двинулся вперёд минуя деревянную лестницу, и тут же чуть не влетая в дверной косяк. Выставив руки вперёд, и помотав головой, сбросив с себя остатки короткого испуга, он проходит к предполагаемому источнику звука. Даст чертыхался и материл всё на чём свет стоит, собирая осколки от белой тарелки по всей кухонной плитке. Но всё что видел Хоррор это два мерцающих в темноте глаза, которые "летали" по кухне высматривая что-то внизу. Привычным движением Дырявый проводит рукой по стене, нащупывая выключатель, но находит только дырку с торчащим из неё комком проводов. Похоже Даст не очень любит свет. Это было неправдой, Пыльный бы очень хотел, как раньше, включить большую люстру в зале, небольшой светильник висящий прямо над кухонным столом, да даже ту лампу в коридоре. Но, он не мог. Каждая полка, тумбочка, картина, шов на обоях и даже пятно на любимом диване. Всё напоминало ему, что он сделал. Что продолжал делать из раза в раз. Пока не подписался на пожизненное рабство, даря своему миру покой. Покой без человека и сбросов. Запирая себя добровольно в этой темнице, наедине с памятью и с его "Братом", что служил одновременно и напоминанием и облегчением. Он был здесь, с ним, значит - всё хорошо. Только свет включать не надо. Наверное именно поэтому Дасту он был и не нужен. Он прекрасно знал, что, и где находится, а его глаза уже давно могли видеть в этой кромешной тьме, давая своему владельцу целый метр рабочего пространства вокруг себя. Чем Даст, с большой охотой, пользовался сейчас, выкидывая мелкие осколки в мусорное ведро, попутно слушая наставления своего "брата" и готовя его излюбленное блюдо, разжигая на маленькой кухонной плите небольшой огонёк. С появлением этого маленького просвета Хоррор оживился, и даже смог найти, в его тусклом свете, стол. Правда, так и не увидев стула. - Темно, хоть глаз выколи. - как всегда лениво проговорил он, опираясь на стол и следя за, пока ещё мутными для его глаза, движениями Даста, но теперь в его словах была слышна нотка своеобразного веселья. Что особо выделялась в столь мрачной атмосфере, выстроенной Пыльным в его доме. - То-то у тебя только один рабочий. - хоть Даст всё ещё пытался смириться с присутствием "постороннего" в его доме, но его раздражение заметно подостыло, сменившись лёгким негодованием. Да и раз он не мог с этим ничего поделать, осталось только набраться решимости, что так ярко светилась в его левом глазу, и разрешить самому себе, временно, побыть в компании этого Дыро-головова. Да и его "брат" так радовался, что его "кулинарный гений" будет оценён ещё кем-то кроме самого Даста, было бы просто кощунством лишать его этой возможности. - Что ты там возишься? - устав смотреть на непонятное копошение, Хоррор подходит ближе, пока в его "нос" не ударил, еле заметный, сладковатый запах приправы. Кости под футболкой издают громкий треск, судорожно скручиваясь в узел, а во рту горьким комом встаёт слюна, вынуждая скелета вновь опереться на стол, держась обеими руками за живот. - Эй, Дырявый, ты чего? Со скуки, решил проделать себе ещё одну дырку? - Пыльный отворачивается от почти готовых спагетти, и смотрит на, хорошо различимый для него, силуэт Хоррора и, прищурившись, добовляет. - Это чего тебя так скрутило? - Всё нормально. - совсем хрипло, почти шепотом, пробубнил Хоррор, обращаясь больше к самому себе, нежели к Дасту. А Пыльному ничего не остаётся, кроме как отвернуться обратно к кастрюле, и иногда украдкой бросать, немного озадаченный, взгляд на своего гостя. Поведение Хоррора казалось ему уж слишком странным. Он хорошо помнил как Дырявый, ловко орудуя костями и топором, крошил монстров на мелкие кусочки буквально купаясь в их прахе, ни разу не кривя лицом, пока Даст занимался местным человеком. И что теперь? Его, монстра в чьей вселенной, вроде бы, был тотальных голодомор, скрутило в узел, от запаха его стряпни. Отлично, Даст, можешь себя поздравить в готовке ты полный "ноль". Но и голодным Хоррора оставлять тоже не хотелось. Пыльный был конечно тем ещё психом, шизофреником, да и просто не очень хорошим монстром, но так подставлять своего напарника, который не раз вытаскивал его пыльный зад из под залпов бластеров, это было через чур даже для него. Будь это какой нибудь другой "Санс", то это был бы совершенно другой разговор. Но почему-то Хоррор сумел завоевать его, в какой-то степени даже, уважение. И именно поэтому Даст не плюнул на всю эту ситуацию, а отправился к холодильнику за сосиской для хотдогов, в надежде, что уж с этим, он не напортачит. Пара тарелок на столе и одинокая свеча, что кое-как освещала двух монстров. Пыльному пришлось изрядно повозиться чтобы, в полной темноте, отыскать эту парафиновую пакость и старенький коробок спичек, зато теперь он может разглядеть всю ту гамму эмоций своего гостя, что раньше была скрыта во мраке помещения. А поглядеть было на что. Хоррора буквально трясло, слюна уже вовсю капала по подбородку, тонкой струйкой стекая на поверхность стола. Единственный глаз уменьшился до размеров маленькой точки, лихорадочно мелькая и дрожа в глазнице. И всё это сопровождалось ужасно громким треском, от которого, у Даста, бегали мурашки по костям. Только теперь, смотря на обезумевшего скелета в свете небольшого огонька, Пыльный понял, что Хоррор нихрена не в порядке. Но прежде чем Даст успел сделать хоть что-то, Дырявый отцепляет дрожащие руки от своего позвоночника, показывая небольшие проколы на белой рубашке, и судорожно хватает еду на своей тарелке. Пытается поднести ко рту, но чем ближе еда, тем сильнее дрожат его пальцы, под конец совсем переставая удерживать чёртову булку. Резко и с грохотом положив её обратно на тарелку он закрывает руками глаза, и если бы Даст, за столь долгое время, не привык к темноте, он бы так и не увидел пару тонких дорожек слёз под костлявыми ладонями. - Я не могу... Они там все... Мой брат... Он скоро челюсть на полку сложит... А я...я. - Хоррор с размаху упирается лбом в стол, продолжая закрывать лицо руками, больно и звучно ударяясь о деревянную поверхность, а его плечи так и сотрясаются от немого плача. Он хотел есть, до одури хотел. Но, он не мог. С того самого момента, когда ему проломили череп, он трудился на своём посту, отдавал всё что мог жителям своего Сноудина, чтобы потом снова видеть, как они рассыпаются в прах. Видеть как его брат пытается сохранять свою улыбку, ели стоя на своих ногах. И он больше ничем не может помочь, разве что только каждый раз отказываться от своей порции спагетти, убеждая своего Папируса, что он совсем не голоден, игнорируя хруст и боль собственных костей. И сейчас, из-за дурацкого контракта с местным "повелителем кошмаров", он не имел возможности даже вернуться домой. Он может только надеяться, что его брат всё также готовит свои спагетти, а его кости даже и не думают становиться пылью. И от этой бестолковой надежды у Хоррора дрожали руки каждый раз как он осознавал, что он ест, а его брат, может быть, уже летит по воздуху перемешиваясь с остальными, точно такими же, "голодными". - Папс, пиздец, что делать?! - Даст говорил вполголоса, и с широко распахнутыми глазницами пялился в чёрную пустоту, на видимого только ему, "брата". И, с нескрываемой мольбой в глазах, ждал совета. - ТУТ ДАЖЕ ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС БЕССИЛЕН. - голова с большим, и в некоторых местах потрёпанным, красным шарфом плавно кружила вокруг пыльного скелета. - А ХОТЯ, ПОМНИШЬ КАК Я УСПОКАИВАЛ ТЕБЯ ПОСЛЕ КОШМАРОВ? - Ну, да наверное...- конечно он помнил. Всё. Всё, до мельчайших подробностей. Ресет, и он снова, весь в поту и с бешеным биением души, просыпается в своей кровати, а рядом всегда был его брат, крепко держа в красной варежке его трясущуюся руку. - Но, блядь, это то тут причём? - МОЖЕТ У НЕГО СЕЙЧАС ТОЖЕ КОШМАР? - голова застыла прямо напротив лица пыльного и неодобрительно сверлила его взглядом, за такой грубый и глупый, на её взгляд, вопрос. - А это точно поможет? - Даст вообще хотел просто уйти и оставить Хоррора в покое, но чем дольше он смотрел на, все ещё, подрагивающие плечи, тем меньше он был уверен в своём выборе, понимая, что это, возможно, самая ужасная ошибка которую он может допустить в этой ситуации. А потому... Наверное стоит рискнуть. - НЕ ПОПРОБУЕШЬ, НЕ УЗНАЕШЬ! - нараспев тянет его "брат", подтверждая собственные мысли скелета, и ускользает обратно в темноту оставляя, всё ещё сомневающегося, Даста наедине с Хоррором. - Была, не была. - одними "губами" проговорив "прощальные слова", Пыльный резко, будто боясь проморгать собственный настрой, встаёт из-за стола и пододвигает свой стул почти в притык к Дырявому. В тусклом свете, почти догоревшей, свечи Даст быстро разбирается, где, у груды трясущихся костей, была рука. И всё же замирает, не решаясь сделать такой простой, и такой нужный для Хоррора сейчас, жест поддержки. Вся решимость, что позволила ему собственноручно опустошить целую пещеру, внезапно куда-то испарилась, заставляя скелета проверять на прочность, теперь уже свои собственные, нервы. А на кой лад ему это надо? Но, его рука, будто бы игнорируя мысли хозяина, уже сама тянется к, дрожащей и наверняка мокрой от слёз, ладони. Аккуратно отодвигая костлявые пальцы от лица, бережно переплетая их со своими. Правда, теперь уже Даст вынужден подавлять в себе лёгкий нервный мандраж, упорно продолжая держать Хоррора за руку. Дырявому же было вообще плевать где он, что он делает и кто находился рядом. Он просто дал волю всей той горечи, что годами беспрерывно копил в себе. Пока не почувствовал, что "кто-то", уже довольно давно, крепко сжимает его руку. Перестав сотрясать свои кости, он повернул свою голову на те проблески маленького огонька, что раньше загораживал своей ладонью. - Успокоился? - Пыльный сидел всё так же близко к нему и продолжал переплетать их пальцы, неотрывно смотря прямо на него. Без привычного ехидства во взгляде, без жалости, без отвращения и даже, казалось, с каплей понимания? - Да извини. Я... Я что-то совсем рассыпался... - Хоррор в одно рваное движение поднялся со стола, вытирая свободной рукой лицо, и было хотел сказать ещё несколько оправданий на свой счёт, но его грубо заткнули, сунув вилку со спагетти прямо в рот. - Молчи, и ешь. - Даст пододвигает, теперь уже не свою, тарелку ближе и наматывает следующую порцию, всё также продолжая сжимать чужую ладонь в своей, и серьёзно, полу командным тоном, говорит. - Рот, открыл. Хоррор послушно молчит и почти что давится спагетти, глотая их не жуя. Его ещё немного потряхивало, мокрые дорожки блестели, от пламени свечи, на его щеках, а в горле так и стоял горький ком, но именно сейчас он мог поклясться чем угодно, что вкуснее, этих чёртовых недо макарон, он в жизни ничего не ел. - Всё последняя. - Даст убирает совершенно пустую тарелку от "своего" ужина, гасит почти прожегшую стол свечу, но прерывать их затянувшееся "рукопожатие" даже не собирался. Пыльный теперь не понимал сам себя. Подумаешь, что Хоррор постоянно о нём заботился, что он только что сам, по доброй воле, отдал ему спагетти, что Дырявы тоже не спешил убирать свою руку. Просто возьми и отпусти, это что так сложно? - Даст. - тихий но уверенный голос с хриплыми нотками, вырывает Пыльного из его мыслей, заставляя щурится, вглядываясь в тёмный силуэт. - Спасибо. Хоррор был благодарен ему за многое, за то что в его взгляде не было жалости, за прекращение вечной боли в его костях, да и просто за то, что он был сейчас рядом. И поэтому он высвобождает свою руку, чтобы уже ему стиснуть Пыльного в своих объятиях, зарываясь "носом" куда-то в костлявую шею. А спустя мгновение, получить, поначалу не очень уверенные, но потом точно такие же объятья в ответ. - Всё хватит, пошли доведу тебя до дивана, а то по дороге ещё шишек нахватаешь. - Даст первый прекращает "излишние нежности", и благодарит всех создателей разом за то, что в темноте не видно румянца, которым буквально полыхало всё его лицо. Развернувшись и наметив привычный маршрут сквозь непроглядную тьму, он хватает Хоррора за рукав утягивая за собой, всей своей спиной ощущая его счастливую улыбку, которую он всегда растягивал на пол лица. Дырявый с грохотом заваливается на диван, поднимая в воздух целое облако пыли. Звонко чихает, разгоняя прах по комнате, и пытается устроиться поудобнее, подминая под свою спину одну из подушек, пока Даст усердно занимался поиском хоть какого нибудь одеяла. - Вроде потянет. - бурчит себе под нос Даст доставая из дубового шкафа, наверное, единственную, не очень пыльную, вещь в этом доме, и на заплетающихся ногах идёт обратно в зал, где на диване валялся уже полусонный Хоррор. Плюхнувшись рядом и накрыв их обоих пледом, Пыльный тоже планировал устроить поиск удобной позы, как вдруг его мягко приобънимают и подтаскивают поближе, поудобнее устраивая в тёплых объятьях. Да он, теперь, не особо то и против. - Хей, Дыро-головый. - Ммм? - А ты не хотел бы остаться?