Квиберн. Десница королевы

Квиберн сидел в своей башне и размышлял над тем, как все же несправедлив этот мир. Его жизнь была похожа на унылое осеннее утро — промозглое и липкое. И вот наконец-то удача улыбнулась и ему. Всего лишь одна единственная маленькая услуга, оказанная брату-близнецу королевы, и вот он уже не нищий оборванец, лишенный мейстерской цепи, а десница. Кто бы мог подумать, что такое возможно? Даже в самых смелых мечтах Квиберн не мог мечтать о такой чести. Королева Серсея. Она была для него всем: матерью, сестрой, дочерью, возлюбленной. Ради нее он готов был пойти на все — убить, кого она прикажет, отравить неугодных, пойти пешком на край света и лично убить Дейнерис Таргариен. Единственное, чего он хотел взамен — обладать ею. Но в тот единственный раз, когда он посмел высказать свое пожелание, она рассмеялась прямо ему в глаза. Глаза Серсеи горели холодным блеском, а рот исказился в безобразной гримасе. — Ты в своем уме, Квиберн? Или опыты в подземелье совсем помутили твой рассудок? Довольствуйся тем, что я тебе уже дала, и будь благодарен. Разве мало уже и того, что я сделала тебя десницей? Тебя! Жалкого мейстера, которого изгнали из Цитадели! Где бы ты был сейчас, кабы Джейме не приволок тебя с собой? Квиберн не ответил. Липкий комок горечи застрял в горле, и он не в силах был проглотить его. Он лишь поднял свой взор на королеву, облизал высохшие губы и прошептал: — Простите, моя королева. Я забылся. — Не забывайся впредь, или твоя голова вмиг окажется на пике. Ты верный слуга, так оставайся им и впредь. И она вышла из его каморки, шурша подолом зеленого платья. И вот теперь она выходит замуж за Эурона Грейджоя. За этого дикаря, который вырезал языки всей своей команде. За подлеца, убившего собственного брата. Неужели она не понимает, что и ее он тоже убьет, как только станет ее законным супругом? Желая поговорить со своей королевой, Квиберн направился к ней, мысленно подбирая нужные слова. Нет, нет. Она не может выйти замуж за Эурона! Она не может выйти замуж. Он не допустит этого. Подойдя к дверям покоев Серсеи, Квиберн услышал долетавшие до его слуха звуки страсти. Стража на входе перегородила ему вход, но он и не пытался войти, замерев на месте, словно каменная горгулья. Вот стоны сделались громче, а вслед за ними: — Боги, Серсея! — голос Эурона. Квиберн не помнил, как возвратился к себе в тесную комнатку. В голове шумело, сердце бухало в груди, словно набат, руки тряслись. В груди жгло с такой силой, что десница решил, что умирает. Подойдя к небольшому шкафчику, он трясущимися руками вынул из него маленький пузырек, с трудом вынул деревянную пробку и одним глотком выпил содержимое. Тепло разлилось по его венам, в голове враз прояснилось. Утерев губы рукавом мантии, он ясно понял, что должен делать. В Красном замке яблоку негде было упасть. Еще бы! Такое событие, как королевская свадьба случается не так часто. Серсея блистала. На ней было красное с золотом свадебное платье, подчеркивающее ее соблазнительную фигуру, золотые волосы волнами струились по плечам и спине, голову украшал венец из сплетенных вместе щупалец кракена — знак того, что отныне она принадлежит своему мужу - Эурону Грейджою. Сам же новоиспеченный супруг королевы сиял, словно золотой дракон, и то и дело целовал Серсею, демонстрируя всем, что теперь она его. А она лишь млела от удовольствия, как невинная дева. Или бордельная девка. Столы ломились от всевозможных блюд и кувшинов с золотым арборским вином. Квиберн, сидя неподалеку от королевы и ее мужа, не притрагивался ни к еде, ни к питью. Он клокотал от гнева, наблюдая за тем, как эти двое мило ворковали. Душу десницы переполняла ревность. Она душила его, не давая дышать, царапала своими острыми когтями, разрывала на части его измученное сердце. «Ну ничего, — подумал он, сжимая руки в кулаки, — скоро все закончится». А ведь он не так много желал, в который раз пронеслось у него в голове. Он всего-лишь хотел любить ее и быть любимым ею. Но он даже не попробовал на вкус ее губы, не узнал, какой была на ощупь ее кожа. Из носа королевы вытекла кровавая струйка. Квиберн, глядя на нее даже не шелохнулся. Кровь из носа Серсеи усилилась. Она трясущейся рукой прикоснулась к лицу и недоуменно взглянула на кровавые следы. Эурон наконец-то обнаружил, что с его женой случилась беда. Вскочив со стула, он заорал, что есть мочи: — Мейстера! Немедленно зовите мейстера! — Квиберн, Квиберн, — слабым голосом произнесла Серсея. Теперь кровь шла уже и из ее рта. Королева закашлялась кровавой пеной и забилась в судорогах. Где-то раздался громкий крик ужаса, гости, повскакивая из-за стола, недоуменно взирали на то, как их королева истекает кровью. — Где Квиберн? Где он? — сыпалось со всех сторон. Квиберн поднялся и не торопясь двинулся к умирающей королеве. Узрев своего преданного слугу, Серсея протянула к нему руку, словно бы умоляя. — Сделай же что-нибудь! Чего ты стоишь, как истукан? — отчаянно кричал ему в ухо Эурон. Квиберн не двигался. Он лишь с улыбкой на лице наблюдал за агонией своей любимой королевы. Вот он склонился к ней, и рука львицы вцепилась ему ворот мантии. — Скоро все закончится, ваша милость, — тепло улыбнувшись, ласково проговорил он. — Не волнуйтесь, я не оставлю вас там одну. Раз нам не суждено было соединиться в этой жизни, значит мы сделаем это после смерти. Нежно погладив Серсею по шелковым волосам, Квибер достал из кармана хрустальный флакончик, откупорил крышку и выпил. Нутро обожгло, словно бы он проглотил дикий огонь. Серсея больше не шевелилась. Последнее, что услышал десница королевы перед смертью, это крик, полный боли, который издал Эурон. «Ты не любил ее так, как люблю я», — подумал Квиберн, закрывая глаза.