Об алкоголе, советах и признаниях

Чуя хмурился, крутя в руках бокал вина. Да, они наконец выпросили у Алхимика — через кота-заместителя, конечно, — немного алкоголя, угрожая алкогольными забастовками, если им откажут. То есть как, угрожал, конечно, Накахара, но его поддержал Анго, а за ним в дискуссию вступили Дазай и Ода. Вроде еще кто-то. Чуя не помнил. Его порадовало уже то, что их требование приняли. Вероятно, испугались того, что могли бы натворить «Бунтари» даже чисто гипотетически, но Накахара-то был в курсе, что если те и начнут бурные протесты, то всё пройдет более-менее безобидно. Поорут и разойдутся. Не разрушат же они целую библиотеку, требуя хоть немного спиртного! Вино было не лучшим из тех, что он помнил из времен, когда был писателем, но на безрыбье… Чуя отпил еще немного, не спеша глотать, чтобы подольше насладиться вкусом. Сойдет, в общем. Кроме того, у него были дела поважнее размышлений о том, насколько хорош его алкоголь. То есть, он тоже хотел подумать. Но о другом. Недавно Накахара сделал просто-таки ужасающее открытие, потрясшее его до глубины души. Он пытался думать об этом как можно меньше, но совсем забыть не получалось. К тому же, нужно было решить, что делать в подобной ситуации. Чуя был уверен, что она не рассосется и никуда не денется. Отчасти по этой причине он и решил выпить с Анго. Один на один, без лишних свидетелей. Ему нужен был совет со стороны, потому что сам Чуя терялся в том, что лучше бы предпринимать и стоило ли что-либо предпринимать вообще. Он украдкой бросил взгляд на своего собутыльника. Выглядел Анго невозмутимым. Задумчивым, спокойным и отрешенным. В общем, расположение духа что надо для подобного разговора. Они молчали уже несколько минут, и Накахара был в курсе, что его слова прозвучат еще более странно после такой паузы, но что уж тут поделаешь? Он почти набрался смелости озвучить свои мысли, кто знает, когда такая возможность еще выпадет? Кроме того, к ним в комнату мог зайти еще кто-то из писателей. Ну уж нет, шанс терять нельзя.  — Знаешь, — чуть хрипло сказал Чуя и залил в себя оставшееся в бокале вино залпом. — Он мне нравится.  — Нравится? — недоумевающе переспросил его Анго, осторожно делая очередной глоток. — Кто? Накахара покосился на уже пустой бокал перед собой, жалея, что алкоголя больше нет.  — Дазай Осаму, — сказал он, переводя взгляд на Сакагучи, который выглядел так, словно намеревался спросить, каким образом его друг связан с их разговором, а затем вообще обернулся, чтобы проверить, не стоит ли тот за его спиной. Чуя прочистил горло и решил повторить всё сначала, но более понятным для него образом. — Мне нравится Дазай Осаму. Анго подавился своим напитком. Чуя подождал, пока тот прокашляется. Серьёзно, это было так долго, что он уже собирался ударить его разок-другой кулаком по спине. Интересно, могла бы реинкарнация умереть от чего-то подобного? Скорее всего, нет. В стенах библиотеки они ничего не могут с собой сделать. Сакагучи сделал еще один глоток, а затем уставился на него так, словно увидел впервые.  — Ты серьёзно? — Накахара кивнул. — Ты не сошел с ума? Ты точно Чуя?  — Да что тут такого? — раздраженно рявкнул он. Анго поправил свои очки.  — Ну, не то чтобы я думал, что Дазай не может понравиться кому-то. Просто… это же ты. Ты его ненавидишь! Ты все время изводишь и дразнишь его!  — Да, потому что когда он злится, то так очаровательно краснеет… — Чуя тряхнул головой под изумлённым взглядом Анго. — Неважно. Я сам осознал это только несколько дней назад. В смысле, что он мне нравится. Я сам еще в шоке и не могу об этом говорить без алкоголя, но что тут поделаешь? Нужно смириться уже. Сакагучи молча наклонился, пошарил рукой где-то за столом со своей стороны и извлек еще одну бутылку вина. Чуя мог бы поклясться, что у него тотчас же засияли глаза. Алкоголь, больше алкоголя, вот что ему было нужно в этот момент! Совсем немного — и он смог бы продолжить этот неловкий разговор.  — И что ты собираешься с этим делать? — невозмутимо, как за несколько минут до этого, осведомился у него Анго, и Накахара вздохнул.  — Самому бы еще понять… — протянул он.  — Сейчас придумаем, — воодушевил его Сакагучи. — Я вот думаю, что настоящий мужчина должен бы… Остаток разговора Чуя помнил смутно и очень отрывочно. Он знал лишь одно наверняка: вывод был таким, что ему нужно пойти и признаться этому персиковому придурку. Не откладывая! Чем скорее, тем лучше! Анго уверял, что таким образом ситуация разрешится быстрее всего: либо так, либо иначе. И, возможно, потом это будет тяготить его меньше. Возможно. Ну, или больше, Сакагучи гарантии не давал. Ну, и по-любому признаваться нужно было по пьяни, он же трезвым из себя и двух слов не выдавит. То есть, выдавит, но это, скорее всего, будут очередные оскорбления, а доводить Дазая до слёз в этот раз не хотелось. Он вообще выглядел слишком несчастным в такие моменты, и хотелось обругать себя и успокоить его, гладя по волосам. Осаму такой ребёнок порой, ну, честное слово! Нашел на кого обижаться, Господи. Мог бы и привыкнуть. То есть, ему и придется привыкнуть, как же иначе? Чуе все время трудно себя контролировать рядом с ним: вечно как выдаст что-то, потом только вспоминать и чертыхаться. Лучше вообще об этом не думать сейчас. Чем ближе Накахара подбирался до нужной двери (если ему не изменяла память, и комната Дазая действительно находилась там, где он думал), тем больше он начинал волноваться. Лично ему было бы трудно предугадать реакцию Осаму на свои слова — ну, помимо шока, ведь Чуя и сам ощущал подобное. Анго ничем не помог тоже. Накахара уже едва помнил, что он там ему советовал. Мог бы хотя бы подсказать, как Дазай может отнестись к признанию, озвученному парнем… не интересовали ли его только женщины в реальной жизни? А, к чёрту всё! Чуя глубоко вдохнул и постучал. Вот сейчас, за несколько мгновений, решится его судьба! Дверь открыли не сразу и вообще не скоро. Пришлось подолгу колотить в неё, а потом с удивлением и долей сожаления рассматривать явно заспанную мордашку Дазая. Он спал, неужели? Почему? С другой стороны… который сейчас был час? Или не так… Как долго они пили с Анго? Накахара потерял счёт бутылкам задолго до этого. Чуя чуть покраснел. Как неловко вышло! Значит ли это, что лучше уже не пытаться что-то сказать? Попытать удачу в другой раз? Или хуже уже и так не будет?  — Чуя? — с удивлением спросил Осаму, фокусируя на нем свой взгляд и чуть хмурясь. — Что ты здесь делаешь так поздно? Ты что-то хотел?  — В общем, да, — хрипло ответил Накахара и кашлянул, чтобы прочистить горло. — Поговорить с тобой. Но не думал, что ты уже спишь.  — В два часа ночи-то? Пусть здесь даже и относительные дни и ночи, и в сне мы не нуждаемся так, как реальные люди, но…  — Детское время, — перебил его Чуя. — Ты как маленький. Совсем… Накахара вдруг умолк. Какого хрена он сейчас делает? Нужно было признаться в симпатии, а он вот-вот начнет оскорблять Дазая снова. Ну, парня это бы точно не удивило, но все равно получалось не очень красиво. Чуя ведь и разбудил его еще, к тому же.  — Просто это довольно-таки важно, и я не хотел ждать, — немного тише сказал он, и Осаму нахмурился еще сильнее, а Накахара в очередной раз подумал, что тот выглядит слишком уж очаровательно. Он действительно не представлял себе, как можно было бы свыкнуться с подобными мыслями.  — Ладно, скажу прямо, — наконец, выдохнул Чуя, и Дазай кивнул в знак согласия.  — Да, давай уж поскорее, — добавил парень, выжидающе смотря на него.  — Если в двух словах, то ты мне нравишься, — кое-как сказал Накахара, чуть краснея и смотря куда-то в шею Осаму.  — Что?! — громко воскликнул Дазай и сразу же ойкнул. — Что? — повторил он уже тише.  — Что слышал, — угрюмо ответил Чуя.  — Ты точно Чуя? — с недоверием спросил у него Осаму (уже второй такой вопрос, что за дела?), и Накахара поднял взгляд на его лицо с застывшим на нем удивленным донельзя выражением.  — Точно-точно, что за вопрос-то? — пробурчал он.  — Это новая шутка? Ты проиграл спор? Ты напился? — посыпались градом вопросы. Чуя тяжело вздохнул и, решив, что словами будет объяснять всё только дольше, резко потянул Дазая вниз и на себя, ухватив за воротник спереди, чтобы поцеловать. Без языка, конечно. К таким решительным действиям он и сам был еще не готов, а Осаму — и подавно. Дазай выглядел изумленным до глубины души после этого касания губ. Он приложил ко рту указательный палец и провел ним по нижней губе, словно не верил тому, что только что произошло. Затем парень тряхнул головой и убрал руку от своего рта, и та безвольно повисла, словно он так и не придумал, куда её деть.  — Так ты… совершенно серьёзно? — Чуя кивнул головой. — И мне это сейчас не снится? Накахара вздохнул.  — Если хочешь, могу остаться ночевать у тебя. Увидишь меня с утра — сразу убедишься, что это был не сон, — предложил он.  — Конечно же, нет. От тебя перегаром несёт, фу, — Осаму поморщился. — Этот вариант точно отпадает. Постараюсь уж как-нибудь поверить в это.  — Ну, постарайся уж, — перекривил его Чуя, прежде чем смог одернуть себя. Снова.  — И все равно… с ума сойти, — пораженно выдохнул Осаму. — Но ты разве не ненавидишь меня?  — Это долго объяснять, — снова вздохнул Накахара. — Ты хочешь об этом поговорить, сейчас?  — Да лучше уже с утра, я спать хочу, — зевнул Дазай, потянувшись. — Давай сядем завтра, разберемся, что там и к чему. Но я до сих пор не могу поверить в это.  — Я тоже, — честно признался Чуя, прикусив нижнюю губу и бросая неуверенный взгляд на Осаму. К удивлению парня, тот впервые широко улыбнулся ему, вызывая ощущение жжения щек.  — Что-нибудь придумаем, — заверил его Дазай. — Ладно, спокойной ночи. Он уже начал закрывать дверь, но Накахара остановил его, просунув ногу в оставшуюся щель.  — Эй! — возмутился Чуя. — И это всё?  — А чего ты ожидал? — устало поинтересовался у него Осаму. — Я слишком сонный, чтобы решать, что делать.  — Вообще-то, в таких ситуациях положено отвечать на признание, — ну, действительно, надо же ему было что-то знать уже! Пожалуй, его все-таки не отвергли, но…  — Но я не знаю, что тебе ответить. Я даже не знаю, чего ты вообще хочешь. И повторишь ли ты мне то же самое, когда протрезвеешь.  — Совсем не веришь в меня, персиковый мальчик? — хмыкнул Чуя. — Ну, хоть что-то скажи.  — Я тебя не ненавижу, — наконец, произнес Дазай. — Доволен?  — Лучше уж это, чем совсем ничего, — пробурчал Накахара, но в душе он ликовал. Это точно не было похоже на то, что его совсем уж отвергают. И парень был в курсе о неприязни Осаму к нему (что совсем не странно, учитывая то, как к нему обычно относился сам Чуя); ему просто хотелось верить, что Дазай не ненавидел его по-настоящему, уничтожая какие-либо шансы на что-то. Что-то, о чем Накахара всё так же боялся думать, даже после, собственно, признания.  — Спокойной ночи, — на удивление тепло пожелал ему Осаму, лицо которого озарила мягкая улыбка, настолько прекрасная, что Чуе захотелось написать о ней стих. — Выспись хорошенько и найди меня.  — И тебе приятных снов, пер… Дазай, — чуть смутившись, закончил Накахара. Привычки, чтоб им! Тот лишь махнул ему рукой, не обращая внимания на то, как Чуя запнулся, и скрылся за дверью. Накахара облегченно вздохнул, осознавая, что почти и не дышал всё время их разговора. Как и то, что его сердце стучало в просто-таки сумасшедшем ритме. Только теперь самое страшное было уже позади. Он чисто машинально поправил свою шляпу и ухмыльнулся. Кажется, всё прошло не так уж и плохо.