Любовь моя всегда выходила мне боком

Костлявые руки цвета слоновой кости сжимали чашку. Перед изящным женским силуэтом располагалось огромное окно с золотистыми «рамками» с видом на улицу — крики, выстрелы, мужчины в смешных штанах и высоких сапогах пытались доказать, что они чего-то да стоят. Загадочная фигура лишь хитро улыбнулась и обернулась к высокому парню — его кожа была слегка темнее бумаги, а золотистые кудрявые локоны спадали на высокий лоб. — О, здравствуй, Америка. — прозвучало из уст девушки — не ожидала тебя здесь увидеть. — Добрый вечер, мадемуазель Франция. — человек, а точнее страна, названная «Америкой» опустился в поклоне и поцеловал кисть девушки. Франция взяла за руку бывшую колонию, что так недавно обрела независимость, не без её помощи. — И как, нравится? — глухим голосом спросила та. — Нравится что? — парень нервно сглатывал. — Вид. Посмотри на эти великолепные здания. Ах, Пари мой Пари — последние слова были произнесены с четким акцентом — не правда ли они прекрасны? — Невероятны, мадемуазель Франция. — А знаешь, что портит красоту твою? Такую светлую и прекрасную, но настолько наивную, что к ней можно притронуться. — Прошу прощения, мадемуазель Франция, я не понимаю о чем Вы. — любитель свободы немного ерзал с ответом, боялся, а может и стыдился. Некогда светлые щёки покрылись легким румянцем. — Странно, ты же парень смышлёный. Вырос как. Решаешь, как быть. — девушка, а скорее уже женщина, сделала шаг вперёд — революционер же попятился назад. — Вы не хотите сказать, м, что обижены на этот случай? — Обижена ли я? — а ведь Франция на секунду задумалась — для чего ей нужно было мнение очередной колонии её заклятого врага, возомнившей себя чем-то большим? Она сама не знала. — скорее, я разочарована, Америка. — Я прошу прощения, но мы были в ужасающем положении — только закончившаяся революция отняла все наши силы и ресурсы, нам нужен был отдых… — Тихо. Слышишь, птички сквозь выстрелы все равно радуют нас своим пением? — страна полосатого флага прислушался — и я тоже не слышу. — Вы… — Тихо. — палец её прикоснулся к губам США. — Знаешь, почему они не поют? — не дождавшись ответа, она продолжила — потому, что революция. А знаешь, кто обещал нам с ней помочь? — девушка взметнула одну бровь вверх, а в глазах её читалось — давай же, не разочаруй меня сильнее, чем ты уже. Ответа все также не было. Франция издала смешок. «Это конец» — сотни мыслей были в её голове, но смысл у всех был одинаков. — Прощай, Америка. — шепнула та и направилась к выходу. Перед тем, как юбка пышного платья окончательно скрылась бы за дверью из темного дуба, украшенной золотыми вставками и резными узорами невиданной красоты, мадемуазель взглянула в глаза цвета неба Штатов, что юные девушки так любили ловить на себе во время балов — взгляд был проницательным, полным разочарования, но за стеной из ледяной глыбы виднелись лучики — это была надежда, что Америка одумается. Спустя миллисекунду «предатель» опустил голову, но её хватало, чтобы понять всю горечь ситуации. Франция повернула дверную ручку и скрылась. А молодая страна даже спустя 30 минут все также стоял на месте, смотря в пол. В те далекие времена, характер будущей сверхдержавы был намного скромнее и человечнее. Но упрямство было у него всегда — иначе как бы он выиграл ту революцию? — он не будет уступать. Америка подошёл к двери и перед тем, как окончательно покинуть это помещение — окинул взором своим комнату. Кабинет Франции больше напоминал спальную комнату. Диван в синих тонах и золотыми узорами с темно-коричневыми деревянными ножками стоял напротив большего окна — того самого, где и стояла фигура девушки полчаса назад — шторы были белоснежными, культурная держава любила свет. С потолка свисала массивная золотая люстра. Ковры в цвет дивана были мягкими, если на них упасть — с тобой ничего не будет. И конечно же, стол. Это был идеал резного искусства — он был широк, красив и в общем-то идеален. На нем располагались аккуратно сложенные бумаги, чернила и многочисленные перья, от обыкновенных белых — до изысканных с железным стержнем. Молодая страна глубоко вздохнула и покинула комнату.