Призраки

      Самое восхитительное для каждого простолюдина — хоть на секунду прикоснуться к той самой прекрасной жизни жителей городов. Рэн, очевидно, выиграл при перерождении, или карма слишком хорошая. Иначе объяснить тот факт, что он самостоятельно сумел стать заклинателем, да не простым, а бессмертным, и занять должность старейшины Великого ордена, ему не под силу. Другое дело, что каждый раз, когда он проходит рядом с учениками или другими старейшинами, его спина покрывается холодным потом. Рядом с ними чертовски много призраков, и это показатель того, кем пришлось им всем заплатить.       Больше всего их около старейшины Шена. Ученики и ученицы, какие-то дети и удивительно похожая на главу Шиана молодая женщина. Она сверкает зелёными глазами, держит крепко руку с проклятой звездой. А сам мужчина… От него разит тьмой и холодным запахом лилий.

(Лилия цветок смерти и невинности. Рэну хочется смеяться от этого противоречия.)

 — Дьявольское отродье, реши уже эту проблему. Находиться рядом тошно       Тот плечи от холода передергивает, еле слышно фыркая. Ведь чувствует же их присутствие! Быстрый взгляд чуть выше его плеча, и Рэн знает, что он там увидит. За спиной стоит его семья, скалясь и выгибая брови в немом вопросе. Проклятый старейшина смотрит чуть иначе, эмоции внутри бушуют. Проходит мимо, как всегда, покидая собрание раньше времени.        А потом приходит сам. Садится рядом, вновь косится за плечо Рэна. Старейшина вздыхает тихо, начиная объяснять старшему все тонкости. Шен не слушает, будто специально сначала спровоцировал и теперь игнорирует.

(А он видит тихий интерес облаченного в траур человека. Видит, как тот едва заметно придвигается ближе и напряженно сжимает руку.)

(Женщина стискивает руку и смотрит на Рэна с немой просьбой.)

(«Пожалуйста»)

      Проклятый старейшина приходит все чаще, и они даже начинают разговаривать нормально? Он ни в чем не уверен, но иногда, когда призраки уходят, касаясь на прощание волос Шена, он может видеть его эмоции. На бледной коже не слишком видно, но Рэн замечает, как едва заметно белеет лицо, и хмурит брови, поджимает губы.       Старейшина вообще часто хмурится на состояние хозяина пика Черного Лотоса. Тот должен выглядеть относительно молодо, все-таки давно занимается совершенствованием. Но нет — морщинки в уголках глаз и губ, складка меж бровей и все чаще замечаемые редкие серебряные нити в чёрной волне волос говорят о другом. А он часто замечает еще одну вещь. 

(Шен временами сидит слишком напряженно. А призрак женщины тихо шепчет о ноющей головной боли и стонущих плечах.)

(Рэн вздыхает и делает пару травяных настоев и мазей. Этот демон точно не пойдет к старейшине Загу.)

      Остальные хмурятся и переглядываются с опасением. Они не понимают, о чем говорят двое старейшин, слишком редко слышится «темное отродье» от младшего, и все реже проклятый старейшина презрительно кривит губы. Глава Шиан бегает на пик Росного Ладана за братом, но так и остается там до момента, когда Шен сам решит уйти к себе.        Их разговоры зачаровывают какой-то тайной. Зачаровывают и даруют напряжение внутри. Почему его брат вот уже почти полгода бегает именно к этому старейшине? Почему именно он получает редкий, но все еще существующий,  мягкий блеск в темных глазах? А тот будто и не понимает — все говорит, временами почти на грани простого шевеления губ, пододвигается ближе, и только чёлка с хвостом показывают это.       Шиан как-то интересуется — откуда у безродного такие познания о призраках и их судьбах. Брат хмурится, смотрит на него мимолётно и переводит взгляд на окно. Шен встаёт, и глава Ордена замечает быстрый взгляд на него уже от Рэна. Но тот спокойно усмехается и гонит «порождений тьмы» взмахом ладони.

(Шиан чувствует что-то странное в том, как они общаются.)

(Шен с усмешкой смотрит на Рэна с иглой и куклой в руках и не завидует тому, на кого молодой шаман насылает проклятия.)

      Ир помнит тот день, когда узнал у собеседника обо всем. Признаться самому себе в том, что все эти почти-двадцать-чертовых-лет даже не шибко обращал внимание на происходящее, было легко. Ну пришел новый старейшина и пришел, ну высокомерный немного, и что — они все такие.        А вот тот факт, что кожа смуглая у молодого мужчины не от рождения, а из-за детства и юности в Богом забытой деревне, удивил. Простолюдин смог добиться всего самостоятельно, без поддержки семьи или богатого покровителя. И ведь даже у него с Шианом и Рури была незримая помощь генеральской семьи. Кажется, в тот день он посмотрел на него крайне уважительно.        К шаманам он всегда относился немного с опаской. Никогда не узнаешь — настоящий перед тобой или нет. Новость о том, что Рэн является именно таким человеком, дала повод задуматься. Становилось понятно, откуда тот знает про призраков столь много. Еще бы, он их каждый день видит и иногда даже общается.

(Принимать настои от него стало проще. Обычные люди всегда или чаще всего лучше понимают, какие травы для чего надо принимать.)

(Владение колдовством с помощью какой-нибудь части человека новостью не стало. Ну станет он следить за волосами-ногтями-кровью, и что? Он всегда это делает.)

      Призраков учеников и учениц не то, чтобы не осталось, но было видно, что Шену становится с каждым днём лучше. Простой, черт возьми, разговор. Простая поддержка, пусть и не совсем такая, какой должна быть. Рэн понемногу узнавал его и поджимал губы, недовольно кривился.        Хотелось настучать по голове всем и самому себе в том числе. Как можно думать, что этот человек ненавидит всех? Да, мудаком тот был, факт неоспорим. Вот только он делал все, что в его силах, чтобы никакого дерьма по глотку у них не было. Все для личного комфорта. Если все нормально, то и трогать не будут.        Седые нити тем временем все появлялись и появлялись. И вот уже младший брат выглядит взрослее старшего. И вот уже пролетел год после первого прихода к нему Шена.

(Рэн думает о том, что хочет обнять его. Обнять, поцеловать легко и получить в ответ хмурый взгляд и слабо покрасневшие уши.)

(Ир-какого-хрена-Шен истинный дьявол, у которого в глазах мягким золотом плескается улыбка.)