Исчезнувший

Исчезновения продолжались не первый месяц. Андроидов похищали прямо с улиц, количество жертв уже перевалило за десяток и подбиралось ко второму, а у полиции по-прежнему не было ни единой зацепки. Кто бы ни стоял за похищениями, он точно знал, что делал: все происходило в слепых зонах камер, в периоды, когда на улицах почти не было людей, а те, кто был, готовы были свидетельствовать о чем угодно. Последняя известная жертва — PL600, Джордан, работал в ресторане и каждый вечер относил еду в небольшую общину бездомных, откуда его и похитили. В распоряжении Коннора оказалась целая дюжина свидетелей, готовых сотрудничать со следствием, чтобы вернуть доброго андроида, и двенадцать же вариантов описания внешности преступника, между которыми не было ничего общего, если не считать того, что тот, определенно, был гуманоидом. Да и то только в одиннадцати версиях, а последний целый час доказывал, что Джордана похитил двухметровый ящер, и лишь вмешательство Гэвина прекратило этот не вполне трезвый словесный понос. За что Коннор был ему искренне благодарен, но благодарность эта была лишь маленькой каплей в море фрустрации от застрявшего в самом начале расследования. Коннор очень старался не переносить раздражение на своих людей, но с одной стороны на него наседал Иерихон, требуя найти пропавших и наказать виновных, с другой — капитан Фаулер, требующий хоть каких-нибудь результатов, и постоянного напора не выдерживало даже запрограммированное терпение. В результате Коннор срывался на Гэвина, огрызался на Хэнка и даже на невовремя захотевшего поиграть Сумо наорал один раз, за что потом было очень стыдно и пришлось долго извиняться, хотя Хэнк и утверждал, что все в порядке. Но Коннор слишком хорошо помнил удивленную морду пса и осуждающий взгляд почти сразу же забравшего его на прогулку Гэвина, чтобы в это поверить. Девиация справляться с переполняющими его отрицательными эмоциями совершенно не помогала. Коннор, будучи не в силах унять раздражение, честно старался оградить от него дорогих ему людей и почти перестал бывать дома, тайком беря лишние ночные смены и задерживаясь в участке так, чтобы приходить, когда все уже засыпали. Что было не так уж просто, учитывая беспокойный сон Хэнка и гэвинову бессонницу. С этим тоже надо было что-то делать — снотворное, может быть, психотерапия, — но Коннору банально не хватало ресурсов заниматься еще и этим вопросом. И, разумеется, его чисто номинальное присутствие не могло не сказаться на их отношениях, которые и без того были очень далеки от идеала. До этого расследования Коннор оценивал динамику как крайне положительную и с оптимизмом смотрел в будущее, но забыл учесть при расчетах собственное влияние на обоих партнеров. Вернее, он его учитывал, когда уговаривал Хэнка и Гэвина на отношения втроем и выступал катализатором для двух взрывных характеров, но самонадеянно не посчитал нужным преконструировать обратный вариант, за что и поплатился. В его отсутствие оба человека снова начали цапаться между собой, сначала довольно беззлобно, но ситуация быстро набрала обороты, и в последний раз, когда Коннор рискнул заночевать дома, они провели целый вечер агрессивно о чем-то споря. По обрывкам диалогов он догадался, что Хэнку активно не нравилось что-то, задуманное Гэвином, но, когда собрался вмешаться и развести готовых вцепиться друг другу в глотки партнеров, с ужасом осознал, что понятия не имеет, чем в последнее время занимался Гэвин. И почему возражения Хэнка его так разозлили, что он даже ушел спать на диван, хотя Коннор мог с девяностопятипроцентной уверенностью сказать, что выспаться ему не удастся — Гэвин нормально спал, только чувствуя под боком живое тепло, но и тогда просыпался по нескольку раз за ночь. Утром ситуация не прояснилась совершенно. Погулявший с Сумо Коннор обнаружил Гэвина на кухне сердито цедящим кофе, пока на сковороде медленно обугливалась яичница, которую Коннор героически спас, но разозленный мелким бытовым фиаско — почему-то на них он реагировал острее всего — Гэвин завтракать уже категорически отказался. Выползший на шум Хэнк, к счастью, от еды отказываться не стал, но в тарелке тоже ковырялся без особого энтузиазма. Оставлять ситуацию в настолько неустойчивом состоянии Коннор очень не хотел, но обсуждать за едой — даже если это был просто кофе — серьезные вещи не стоило, а после он уже не успел: одновременно пришли сообщения из Иерихона и с участка, еще одно похищение. Проигнорировать новости Коннор не мог, и пришлось быстро собираться и убегать на работу. Даже утренний поцелуй вышел смазанным и торопливым, и было очевидно, что никто из них троих не был в нем заинтересован. Коннор сделал заметку обязательно разобраться с этим, отложив даже дело, если потребуется, но забыл о ней сразу же, как переступил порог участка. А через два дня Гэвин исчез. Следующие две недели превратились для Коннора в настоящий ад. Хэнк угрюмо отмалчивался на все вопросы о Гэвине, а на попытку объявить его в розыск Фаулер показал собственноручно подписанное детективом Ридом заявление на отпуск и посоветовал сосредоточиться на реальных проблемах. Коннор пытался искать Гэвина самостоятельно, но тот словно сквозь землю провалился, перестав пользоваться телефоном и кредитками. Плохо скрываемое беспокойство Хэнка тоже не помогало, и Коннор, как ни старался, не мог отделаться от мысли, что подобным образом Гэвин просто сбежал из осточертевших отношений, хотя и не верил, что из всех возможных вариантов тот выбрал бы уход по-английски. Коннор очень старался не зацикливаться на мыслях о Гэвине и даже сократил количество ночных смен, чтобы проводить больше времени с Хэнком, но сделал только хуже — дома его отсутствие становилось еще заметнее. Немного отвлечься помогло внезапно сдвинувшееся с места расследование. Через неделю после исчезновения Гэвина один из информаторов Хэнка вместе с обычной ерундой передал сведения о каком-то парне, который знал другого парня, который знал третьего, который не так давно начал приторговывать бывшими в употреблении биокомпонентами и тириумом. Коннор ухватился за исчезающе тонкую ниточку со всем доступным ему рвением, и в деле наконец-то наметился незначительный, но прогресс. Наводка довела их до черного рынка, но там след снова оборвался, и даже целая волна довольно громких арестов Коннора не обрадовала. Главный виновник все еще оставался на свободе, неузнанный и неуловимый, хотя Коннор сделал все, чтобы выжать из задержанных максимум информации. Но все вскрывшиеся контакты оказались пустышками — похитители хорошо знали свое дело и ловко подчищали следы, — и Коннор был готов совершенно по-человечески бросаться на стены и швыряться мелкими предметами, когда очередной информатор принес новую порцию сведений. Коннору пришлось дважды переоткрыть сброшенный Хэнком файл, прежде чем он сумел поверить, что это не фальшивка и чья-та идиотская шутка, настолько ценными оказались полученные данные. Адреса, пароли, явки... даже список похищенных андроидов, к его ужасу оказавшийся гораздо длиннее того, что имелся в распоряжении полиции. Связать концы с концами с новой информацией оказалось проще простого, и меньше чем через сутки Коннор уже обсуждал с капитаном Алленом детали операции по захвату. Сам Коннор на захват не поехал — из соображений безопасности, да и не было в его присутствии особой необходимости. План был продуман и составлен заранее, и даже разок скорректирован по появившимся в последний момент сведениям. Неизвестный информатор передал планы облюбованного группировкой заброшенного здания, сообщил количество вооруженных бойцов и оставшихся в живых пропавших. Присутствие в банде андроидов оказалось неприятным сюрпризом, но Коннор запретил себе сомневаться в профессионализме группы захвата. Результат превзошел даже самые смелые ожидания. Застигнутую врасплох группировку удалось повязать почти в полном составе, застав в буквальном смысле с перемазанными тириумом руками. Пострадавшим была оказана немедленная техническая помощь, а остальное Коннор без зазрения совести свалил на встрепенувшийся Иерихон, сосредоточившись на более приоритетных задачах. Ему предстояло еще немало бумажной работы, прежде чем дело можно будет объявить официально закрытым, но уже сейчас было понятно, что главари отправятся за решетку на очень и очень долгий срок, а сошки поменьше еще нескоро рискнут даже смотреть в сторону свободных андроидов. Это была победа — его первая настоящая победа, изрядно омраченная тем, что ее не с кем было разделить. У него был Хэнк, и Коннор никак не мог перестать удивляться этому подарку судьбы, но ему не хватало Гэвина с его едкими комментариями и привычкой маскировать искреннюю радость за ближнего под сарказм. Не хватало похвалы, высказанной так, что у Коннора процессоры перегревались, пытаясь расшифровать все подтексты и найти наименее оскорбительный. Даже просто возможности побыть большой ложкой — и той не хватало до непроизвольных запусков симуляций! В опенспейс Коннор возвращался последним, задержавшись, чтобы лично поблагодарить капитана Аллена за блестяще проведенную операцию, и стараясь не думать о том, что одобренные Гэвину десять дней отпуска закончились четыре дня тому назад. Теперь, когда главное расследование наконец-то завершалось, Коннор собирался бросить все ресурсы на его поиск. Начальные шаги он начал продумывать еще поднимаясь от гаража и настолько увлекся процессом, что в первый момент даже не сообразил, что именно изменилось за время его отсутствия. За его столом, вооружившись упаковкой влажных салфеток и телефоном с включенной фронтальной камерой, сидел почти неузнаваемый под густым слоем автозагара Гэвин и пытался одной рукой оттереть с переносицы скрывающий шрам грим. Перебинтованная вторая висела на перевязи. Совершенно не удивленный Хэнк выступал в роли кривого зеркала и давал очень противоречивые советы, больше мешая, чем помогая. — Слева еще немного осталось. Коннор не стал даже спрашивать разрешения, прежде чем взять из пачки новую салфетку и бережно стереть остатки размазавшегося далеко под глаз грима с резко притихшего Гэвина. Закончив, так же осторожно погладил лицо — скулу, висок, спустился на подбородок, зацепил нижнюю губу, задев ногтем зубы. И сунул пальцы себе в рот. — Ой-ей, — протянул Хэнк, пока встроенная лаборатория подтверждала Коннору, что сидящий перед ним человек действительно Гэвин Рид, 07.10.2002, детектив полиции Детройта, судимостей нет, несмотря на едва распознаваемое лицо и абсолютно незнакомую одежду. — А я ведь предупреждал, что он не обрадуется. — Не обрадуюсь, — подтвердил Коннор, тщательно вытер пальцы чистым кусочком салфетки, выбросил ее в стоящее под столом ведро и коротко, без замаха врезал Гэвину в лицо. Не ожидавшего нападения человека буквально снесло со стула, и Коннор запоздало забеспокоился, что у того могли быть и другие повреждения помимо руки, но довольное хмыканье Хэнка быстро развеяло его сомнения. — Заслужил, — признал выбравшийся из-под стола Гэвин, потирая покрасневшую скулу и широко улыбаясь. — Ладно хоть не по носу. Коннор на мгновение прикрыл глаза и неожиданно обнаружил, что мучившее его последние два месяца беспокойство куда-то улетучилось. Улыбнулся. — Дома поговорим, — не то пообещал, не то пригрозил он поимевшему совесть немного стушеваться Гэвину и все еще хихикающему в кулак Хэнку, и легким, пружинящим шагом андроида с наконец-то упавшим уровнем стресса отправился отчитываться Фаулеру.