Венки.

      Солнце уже вовсю завладело всей местностью, озаряя всё своей лучезарностью. Огромное поле, покрытое цветочным ковром, особенно находилось под влиянием светила. Поле то облюбовали два человека. Звали их Кондратий Рылеев и Пётр Каховский. Волхв и бес. И пока первый собирал цветы, перебирая их и кладя нужные в корзину рядом с собой, второй сидел на камне неподалёку, подставляя лучам солнца свои, как воронье перо, чёрные закрученные рога. Временами бес поворачивался в сторону чародея, наблюдая, с какой серьёзностью тот подходил к сбору растений. От того, какие растения будут собраны, зависит их будущее пропитание и лекарство. Петру, конечно, они были не нужны. Как и Кондратию. Зато немалое количество жителей ближайшей деревушки готовы были отдать всё своё состояние, ради лечебного отвара. Рылеев не нуждался в деньгах, но с тех пор, как в его жизни появился падкий на еду, в частности на сладости, чёрт, деньги возымели ценность. Петя пытался первое время помогать собирать травы, но после того, как он вместо кервеля ажурного принёс болиголов, Кондратий понял, что лучше не подпускать беса к сбору, иначе придётся им распрощаться с деревней. Поэтому Каховский во время сбора растений являлся защитником от луговиков и полудниц, носителем корзин и хорошим собеседником, но никак не собирателем.       Бес в очередной раз повернул голову в сторону травника и засмотрелся. Кондратий перебирал цветы в своих руках, беззвучно шевеля губами. Как-то Рылеев рассказывал, что собирание трав дает вдохновение для написания стихотворений, поэтому, скорее всего, на данный момент в его светлой головушке рождалось новое творение. Пётр ухмыльнулся, любуясь чародеем. Волхв являлся самым светлым, что было и есть его в жизни. Рылеев единственный не пытался куда-то прогнать чёрта, а наоборот уговаривал остаться. Он принял Каховского сначала в лесу, потом у себя дома, а затем и в душе. Он полюбил беса всем сердцем, и бес ответил тем же. Они любили друг друга, и любовь эта была действительно волшебной. И не только потому, что она была между двумя магическими существами. С первой своей встречи в лесу, когда Петя, от голода, из-за отсутствия возможности поймать хоть какую-то живность, накинулся на поэта, чуть не разорвав его, стало понятно, что между этими двумя точно будут необычные отношения. Так оно и случилось. Два, непохожих с виду, но на деле таких одинаковых, существа, ищущих любви среди людей, но находили лишь неприятие и отвращение. И вот, обретя друг друга, они, наконец, нашли то, что так давно искали. Любовь.       Кондратий схватил охапку цветов, поднялся, поморщился, потирая поясницу и, под пристальным взглядом родных глаз, положил ее в корзину. Пётр уставился на свои ноги и нахмурился. В последнее время волхв часто жаловался на больную спину, из-за постоянной работы по сбору трав. Каховский всячески старался облегчить работу возлюбленного, но тот лишь отмахивался и продолжал всё делать сам. Единственное, что позволял волхв, так это лёгкое массирование плеч, но делу это не помогало. Бес не знал, сколько лет Кондратию, да и может ли волхв стареть вообще. Петя и не думал спрашивать про это. Ему было настолько хорошо с Рылеевым, что он и позабыл про то, насколько скоротечна жизнь людей. Чёрт и представить не мог, что всё может закончиться, что когда-то он снова останется сам по себе. И хоть Каховский всю свою жизнь был одним, после того, как он обрёл человека, который по-настоящему полюбил его и которого он полюбил сам, очень сложно представить, что в один день он потеряет любимого. Привычка быть одиноким выстраивалась годами, а разрушилась после всего одной судьбоносной встречи. Он не хотел даже думать о том, что он снова останется один. Без стихотворений Рылеева, без его улыбки, без жарких ночей с ним, без Него. Пётр погрузился в свои раздумья настолько, что не заметил, как на его голову положили венок из одуванчиков. И только громкое «Петя» заставило беса отвлечься от своих дум. Вздрогнув, Каховский тут же повернулся в сторону звука. Кондратий стоял рядом с камнем, на котором расположился чёрт. Растрёпанный, весь в пыли, с зелёным пятном на щеке, Рылеев лучезарно улыбался. До Пети, наконец, дошло, что на его голове что-то лежало, и потянулся, дабы снять это. Но руки его были остановлены нежным касанием пальцев возлюбленного. Взяв руки беса в свои ладони, волхв поднёс их к сердцу.       — Не снимай. Тебе так идёт, — целитель лишь сильнее сжал руки Каховского, лишая того возможности пошевелиться.       — Что там? — Пётр снова дёрнул руки, пытаясь высвободиться, но неудачно. Позволяя чародею творить с руками всё, что ему заблагорассудится, нечисть выжидающе смотрела на собеседника.       — Это венок. Из одуванчиков. Увидел, что ты грустишь, и решил немного порадовать тебя, — Кондратий сам сейчас походил на одуванчик со своими растрепанными кучерявыми волосами. Каховский тихо посмеялся от такого сравнения, — Чего смешного?       — Ты себя-то видел. Одуванчик ты мой, — теперь пришла очередь волхва смеяться. Смех его был усладой для ушей. Как и его голос в целом. Посмеявшись от души, целитель со всей нежностью посмотрел на Каховского и произнёс:       — Ты, мой милый друг, выглядишь чудесно, — отпустив руки чёрта, Рылеев хотел было пойти дальше собирать, но Пётр остановил его.       — Я тоже хочу сделать венок, — с огнём в глазах, выпалил бес, — научи. Пожалуйста. Кондратий улыбнулся и кивнул. Петя быстро спрыгнул с камня и пошёл вслед за любимым. Устроившись поудобней, волхв начал своё объяснение. Каховский честно пытался вникнуть в суть процесса, повторить все действия. И в первое время получалось туго, то стебли как-то не так закручивал, то случайно отрывал часть стебелька, то ещё что. Но чем дольше бес пытался, тем лучше у него получалось, и тем ярче он начинал сиять. Спустя час Петя закончил свой венок и протянул его чародею, дабы тот оценил. Сделав вид, будто тщательно проверяет выполненную работу, Рылеев умилённо произнёс:       — У тебя вышло очень неплохо. Немного разваливается, но это неважно, — Кондратий уже хотел было положить венок себе на голову, как Петя резко схватил руки волхва.       — Я сделаю новый! Я же теперь знаю как, — с жаром произнёс бес и поднялся, принимаясь за сбор цветов. Но собирал он не одуванчики, а незабудки. Кондратий удивился такому выбору цветов, но ничего не сказал, а продолжал наблюдать за чёрным вихрем, носившимся по полю и собирающим голубые цветочки. Набрав нужное количество, бес снова уселся напротив волхва и начал плести. Как оказалось, помимо незабудок в венке будут присутствовать колоски осоки. Теперь Каховский со всей серьёзностью подошёл к созданию венка. Каждое движение было аккуратным и продуманным. Рылеев невольно засмотрелся на пальцы беса. На данный момент, они были, как у людей, но иногда черные отметины покрывали их. Обычно, это означало, что чёрт зол или голоден. Но у Каховского чернота на пальцах, чаще всего, вскакивала, когда он был излишне перевозбуждён. И сколько бы он не пытался скрыть это, волхв всегда замечал. Вот и в тот момент, Рылеев заметил это, накрывая своей ладонью руку чёрта, как бы поддерживая его.       — Всё в порядке, — Петя улыбнулся, и Кондратий убрал руки, продолжая наблюдать за кропотливой работой своей родственной души. Скоро работа подошла к концу и, торжественно подняв венок вверх, Каховский широко улыбнулся.       — Прошу, — продолжая держать корону из цветов перед лицом волхва, бес протянул его, дабы положить на кучерявую макушку. Волхв склонил голову, и Пётр возложил венок на голову Рылеева, — Это незабудка и осока, а это значит, что я всегда буду помнить тебя. Даже, если придётся нам расстаться.       — Расстаться? Ох, дорогой мой, откуда мысли-то такие у тебя пошли?       — Всему всегда приходит конец, разве нет? Даже, если ты не прогонишь меня, ты же человек, а людям свойственно уходить в мир иной, — как можно спокойнее произнёс бес. А чернь на пальцах всё разрасталась. Кондратий сидел в замешательстве, приоткрыв рот. Слова Каховского повергли его в шок. Он уже очень давно не задумывался о своей кончине. Раньше, когда он был ещё юношей, который только становился волхвом, он много думал о смерти, но теперь он совсем позабыл об этом. Но слова Петра вернули мысли о Маре, богине смерти. Рылееву хотелось заплакать, но он не хотел расстраивать чёрта сильнее, поэтому резко зажмурившись и также резко открыв глаза, Кондратий поднял голову и очень серьёзно признался:       — Мне пришло видение. Очень серьёзное.       — Какое? — склонил голову бес и слегка приподнял брови, ожидая ответа. Волхв прикрыл глаза и начал вещать:       — У нас с тобой будут все океаны, все звёзды и радуги.       В горе и в радости мы будем вечно вдвоём,       И мы умрём в один день, взявшись за руки,       Не пожалев ни на миг ни о чём. *       Каховский потерял дар речи, слушая предсказание. Закончив, Рылеев открыл глаза и широко улыбнулся.       — Что с тобой, мой милый друг?       — Оно ведь не исполнится, да? — Каховский, наконец, заговорил, нахмурив свои брови.       — Да как ты смеешь спорить с видениями волхвов?! Раз я увидел это, значит это правда. А теперь нам пора возвращаться, а то ночницы скоро проснуться, — Кондратий начал подниматься, но Пётр стремительно подался вперёд, усаживая волхва обратно и смотря в его карие глаза. Так продолжалось пару минут, пока Петя не подался вперёд и не поцеловал Рылеева в губы. Это был поцелуй, хранящий в себе всю любовь беса к чародею. Отстранившись, нежить поднялся и подал руку своему возлюбленному. Кондратий немного потупил взгляд и вложил свою руку в руку Петра, вставая. Какое-то время они стояли, взявшись за руки, в полной тишине. И только лёгкий ветерок гулял по полю. Наверно, луговики бегали и собирали птиц для своего отца, полевика. Наконец, Рылеев подал голос:       — Я не брошу тебя и всегда буду рядом. Обещаю. Ты мне веришь?       И Каховский поверил. Улыбнувшись, Петя отпустил руку Кондратия и подошёл к корзине, беря её. Волхв подошёл, и они вместе побрели домой рука об руку, обсуждая, что приготовить на ужин.