Ограбление

      Руки тряслись. На протяжении всего пути от общежития до метро и после до выбранного дворика Лера наблюдала свои пальцы бьющимися в треморе всякий раз, когда они покидали карманы толстовки. Она старалась не обращать внимания ни на эту дрожь, ни на цель своей поездки, ни на презрение к самой себе. Ничего из вышеуказанного всё равно бы её не остановило.       Ближе к одиннадцати часам вечера девушка оказалась в нужном подъезде. Ещё раз сверившись с заботливо подобранным для неё Пашкой адресом, она села на ступеньки, не дойдя трёх пролётов до нужного восьмого этажа, и нервно вздохнула несколько раз, стуча носками кроссовок об пол. После решительно встала и направилась дальше вверх по лестнице. Остановившись в неуверенности напротив двери, Лера оглядела лестничную клетку. Стояла абсолютная до неестественности тишина. Убедившись, что опасности нет, она достала из сумки инструменты и стала действовать точно по инструкции, предоставленной тем же самым Павликом — он работал в организации в том числе и вскрывающей замки. «Сервис», который он организовал уже самостоятельно для нерешительных, но голодных сверстников, был плодом полной беспринципности и завидной сообразительности: парень не только смог предоставить Лере, как и многим до и после неё, проверенный и безопасный адрес и обучить необходимым для данного дела навыкам, но и великодушно согласился взять с девушки предоплату натурой, так как ничего другого она всё равно не смогла бы предложить.       Замок поддался после продолжительных мучений. Даже получилось открыть и закрыть дверь относительно тихо, однако находись в квартире кто-то бодрствующий — непременно бы услышал. Лера постояла в прихожей с минуту, всё ещё ожидая, что сейчас кто-то появится, готовая сразу же рвануть назад и бежать без оглядки до самой станции метро. Но на звук никто не вышел, и она двинулась дальше. Осмотрев на всякий случай по очереди все комнаты, девушка вернулась в гостиную и стала открывать ящики шкафа-стенки в надежде найти где-нибудь отложенную до лучших [или худших] времён заначку и взять оттуда не более чем то, что люди обыкновенно зовут мелочью и что может дать ей шанс дожить до следующего легального получения денег. Цель была достигнута, и номинал купюр вполне совпадал с тем, на что она надеялась больше всего. Не совпадала валюта. Осмотр всех остальных ящиков так ни к чему и не привёл. С ужасом Лера вертела в руках одну-единственную бумажку, к которой у неё хватило наглости притронуться, не представляя, что она может украсть у человека такую сумму. Отступить сейчас значило не только обречь себя на неизвестность, которая с большой вероятностью могла обернуться неутешительным исходом, но и обесценить все усилия, приложенные, чтобы попасть сюда, включая те, от мысли о которых хотелось блевать и рыдать. И всё же вид банкноты в свете фонарика вызывал только одну мысль — «Нет». Всё неправильно, должен быть другой вариант. Девушка положила купюру на место и хотела направиться в другую комнату, когда в прихожей послышался звон и звук ключа, входящего в замок.

***

      Планы были нарушены. Если выражаться точнее, летели ко всем чертям, поэтому после скандала К*** ничего не оставалось, кроме как ехать к себе домой и там проклинать всех, с кем ей больше не суждено было сотрудничать. Компаньонами на вечер стали стакан и бутылка, но она не напивалась. Почувствовав себя легче, девушка провела ещё час в ванной, потом отправилась в спальню и сразу же уснула под давлением усталости и стресса. Звука манипуляции с замком и закрытия входной двери она не услышала, зато проснулась от света фонарика, мелькнувшего в коридоре. Первое, что она увидела, выглянув из-за двери, — чужая обувь в прихожей. Грабитель, судя по всему, женского пола, разувающийся на пороге атакуемого дома, — это забавно. К*** была готова встретиться с посетительницей в любом случае, но решила попробовать присмотреться к ней получше и чудом проскользнула в уже проверенную ванную, пока воровка на несколько секунд остановилась за дверью кухни. Когда же последняя скрылась в гостиной, хозяйка квартиры тихо прошла к входной двери и стала ждать, пока незваная гостья набьёт карманы её сбережениями. Когда из проёма ярче полился свет фонарика и прятаться больше не имело смысла, она взяла со столешницы ключи и закрыла входную дверь, а потом положила связку в ящик и сделала пару шагов, скрещивая руки на груди и всем своим видом показывая застывшей у двери девушке готовность защищать своё имущество. Последнее, впрочем, не понадобилось, и через несколько секунд молчания К*** схватила девушку за руку и потащила на кухню, не получив ни намёка на сопротивление.       — Сядь, — скомандовала она, и Лера на ватных ногах подошла к стулу и опустилась на него. — Твои имя, фамилия, и подтверждение этому. У девушки нашлась только именная проездная карта с фотографией, и хозяйка квартиры тут же записала её данные к себе в телефон.       — Доставай всё что взяла.       — Ничего, — испуганно прошептала студентка, на что К*** выразительно выгнула бровь. — Правда ничего, можете всё проверить, — девушка, не зная, что ещё сказать, просто положила на стол свою сумку. К ней хозяйка даже не притронулась и, поглядев несколько секунд на преступницу, опустилась на соседний стул, вытягивая ноги и откидываясь на спинку. Ещё минута прошла в молчании, и Лера в это время снова старалась не думать ни о чём, потому что любые мысли о происходящем причиняли боль. Насмотревшись на девушку и что-то для себя решив, К*** скрестила руки на груди. <porn>       — Почему именно ко мне?       — Мне ваш адрес дали… знакомые. Сказали, что проверили и что вас точно не будет дома.       — Проверили меня…- девушка просмаковала эту фразу. — Наблюдательные у тебя знакомые, наверное. А они не сказали тебе, например, что я садист? И что я могу сейчас с тобой сделать?       Одно чувство страха в теле Леры тут же сменилось вторым, другим. По коже пробежали мурашки, и её начинала охватывать тихая паника.       — В общем смотри, — продолжила хозяйка квартиры, прежде чем девушка нашлась что ответить, — просто так ты отсюда не выйдешь. Либо я за твои действия наказываю тебя сама и потом отпускаю и мы обе об этом молчим, либо я сейчас звоню в полицию. Выбери. — Она замолчала, всей душой наслаждаясь страхом и неуверенностью жертвы, так кстати загнавшей себя саму в ловушку, а Лера тем временем судорожно соображала. «В полицию» — значит, разрушение всех надежд. Значит, конец жизни, за которую пришлось начать бороться так неожиданно, и с каждым месяцем это делать становилось всё тяжелее. «Садист» — что-то однозначно ужасающее и небезопасное. Настолько, что стоило тут же начать упрашивать её позвонить в полицию. «В полицию» — значит… И так по кругу.       — Что вы хотите со мной сделать? — она задрожала, когда решилась задать этот вопрос, больше всего боясь услышать ответ на него. Девушка пожала плечами:       — Будет больно. Может, захочу тебя трахнуть. Но всё вполне терпимо и точно не опасно для здоровья. Обещаю, — серьёзно добавила она. Лере стало немного легче, хотя поводов верить чужому человеку не было. И всё же хотя бы шанс на то, что удастся обойтись без вмешательства полиции, внушал надежду. О том, что незнакомка может не выполнить обещания и нанести серьёзные травмы, девушка старалась даже не думать. Она робко кивнула, соглашаясь.       — Вот и славно, — улыбнулась К*** и бодро поднялась со стула. — Иди за мной.       Когда обе оказались в спальне, К*** включила бра и открыла верхний ящик комода.       — Разденься пока, — скомандовала она, выкладывая несколько предметов на поверхность. — Ты не модель, не проститутка? Могу оставить на тебе шрамы? Вот такие, почти не видно, — она протянула Лере руку, показывая несколько тонких светлых полосочек на запястье. Если не приглядываться, их и правда можно было не заметить. Девушка утвердительно мотнула головой. Она расплатилась телом, чтобы попасть в эту квартиру, теперь ей предстояло то же самое, чтобы выбраться из неё. Вся её одежда уже была сложена стопкой на кресле, и К***, подойдя ближе, повернула её и провела рукой по телу, внимательно оглядывая с довольной улыбкой. Лере было неприятно, но не стыдно, будто бы она пришла на приём к врачу и тот сказал ей раздеться. Правда, врачи обычно не смотрели с таким блеском в глазах и не облизывали губы так, как это делала хозяйка квартиры. Она подошла обратно к комоду, открыла бутылочку с жидкостью и намочила ватный диск, а потом направилась к кровати, протирая на ходу скальпель. Лера позволила себе сесть рядом.       — Дай руку, — К*** схватила правую ладонь Леры и зафиксировала её пальцы своими. — Паниковать не надо, вырваться тоже. Просто терпи. Я не глубоко.       Перехватив поудобнее руку жертвы, девушка повернулась к ней корпусом и погрузилась кончик скальпеля между пальцами, ведя вдоль внутренней стороны к концу безымянного. Инструмент был идеально острым, нужно было постоянно следить, чтобы он не погружался в плоть слишком глубоко. Лере было не слишком больно, но от вида капельки крови, быстро растёкшейся по руке, стало нехорошо. Девушка отвернулась и стала разглядывать треугольники на ковре, стараясь отвлечься. Скальпель проходил между пальцами, вдоль линий на ладони, когда оказывался под ногтем, она вытягивала спину и открывала рот, стараясь не заплакать от страха. В голову волнами била пульсация, спина вспотела. Порезы почти не кровоточили, но если на коже выступали капли покрупнее, Лера чувствовала, как они бегут вниз. Вскоре прикосновения К*** стали липкими. Она отметила несколько точек на запястье, под ладонью, и тут же приложила к ним успевшую высохнуть ватку.       — Идём-ка, — она подвела девушку к комоду и, налив ещё спирта на новый кусок ваты, тщательно протёрла всю кисть. Кожу тут же защипало по всей поверхности. Кое-где ещё наворачивалась кровь, и К*** приложила вату к ладони Леры, прижав её же пальцами и отпустив руку. Девушка, бледная, оставила ладонь сжатой и опустила её, приходя в себя. Хозяйка тем временем открыла коробку на полу рядом с кроватью и, сев на корточки, что-то перебирала. Ремней там лежало множество, но К*** вытянула металлическую цепь. На секунду она даже усомнилась в выборе — тело девочки было очень уж тонкое и хрупкое на вид. С этой же мыслью она обхватила его за талию, плотно нажимая на кожу пальцами. Прижала её к своему туловищу и резко вздохнула, ведя носом по краю лица. Цепь звенела в руке, качаясь. Нет, если сейчас начать её целовать — потом уже ни на что не будет настроения.       — Ложись на живот, — К*** указала головой на кровать. Когда девушка послушалась её, наклонила голову набок, состроив недовольную гримасу. — Нет, всё-таки встань. Лучше упрись в кровать руками. Хорошо, — она медленно подходила, наблюдая за выполнением указаний. — Слушай. Связывать тебя не буду, но попытайся особо не дёргаться. Не кричи, если сможешь. Без штрафов, но при условии, что ты должна стараться. Договорились?       Вскоре после лериного «угу» несколько последних звеньев тут же впечатались в её кожу, оставляя каждое по два коротких следа. Через пару секунд наступила вспышка боли от первого удара, а после сразу и от второго, и от третьего… Ощущение, пришедшее с опозданием, стало неожиданным, девушка сразу застонала. К*** сделала паузу после пяти ударов. Ещё какое-то время голос Леры звучал в комнате без сопровождения клацанья звеньев.       — Молодец. Терпи, — произнесла садистка и продолжила. Несколько ударов подряд — небольшая пауза. Кожа на бёдрах девушки вздувалась полосками, повторяя контур цепи. Лера после каждого удара жмурилась, подавалась вперёд и привставала на цыпочки. Иногда отрывала ладони от поверхности кровати в порыве прогнуться назад, но вовремя брала себя в руки. Все позывы закричать сводились к продолжительным тихим «м-м-м» или «а-ах». Раз за разом возвращаясь взглядом к своим рукам, Лера успокаивала себя и даже чувствовала некое облегчение. От неё не отрезают куски, не брызгают на кожу кислотой и не делают других ужасных вещей. А боль от ударов цепи можно и потерпеть. Вопрос в том, как долго это продлится и не захочет ли хозяйка после этого сделать с ней чего-нибудь похуже. Надежда — глуповато, но ведь больше ей ничего не остаётся.       Следы от первых ударов уже начали уменьшаться в объёме и приобретать ярко-красный цвет. Цепочки отпечатков лежали одна на другой, образовывая густой рисунок. Каждый удар теперь попадал поверх предыдущих, Лера всё чаще забиралась коленями на кровать, и в конце концов К*** разрешила ей лечь на живот. Стало немного легче, но резко исчезла свобода движений. Девушку постоянно тянуло повернуться на бок или встать на колени и притянуть к себе ноги. Ни то, ни другое, разумеется, не понравилось бы истязательнице. После очередного удара из неё вырвался нервный возглас, громче чем предыдущие, но его всё же вряд ли можно было бы назвать криком.       — Тщ-щ, — К*** приостановилась, — осталось чуть-чуть. Сейчас постарайся сдержаться.       Лера закусила губу и зажмурилась заранее, и следующую порцию боли ей удалось перенести почти беззвучно.       — Да, очень хорошо. Ещё раз.       Снова боль. Пауза позволила опять собрать в себе силы и выдохнуть вниз тихо.       — Можешь встать. — К*** отошла от кровати и вернула любимый инструмент на место. Лера, чувствуя, как ощущения ослабевают, выпрямилась, молясь, чтобы на этом всё и закончилось. Хозяйка стянула с себя спальную футболку, залезла на кровать коленями и потянула девушку с собой за руку. Та подползла к ней и, подчиняясь направляющим движениям, опустила голову на чужое плечо, почувствовав на себе тиски голого объятия. К*** поводила рукой по её талии и бедру, нащупывая на коже рельефные следы. В какой-то момент её пальцы сжались, она глубоко поцеловала Леру. Последнюю захватило отвращение, и она приготовилась вновь терпеть и сдерживать желание скривить лицо. Но садистка на этом остановилась. Несколько минут они пролежали молча.       — Останешься на ночь, — произнесла К***, и прежде чем по спине девушки успел пробежать холодок от услышанного, добавила: — Просто поспи здесь, трогать не буду. Утром отпущу, — с этими словами она приподняла руку и отстранилась, давая Лере слезть с её плеча. Девушка с пустым взглядом отвернулась и затихла в позе эмбриона, стараясь не шевелиться.       Ночь была ужасна. Холод на обнажённой коже вырывал студентку из полудрёмы каждые полчаса, но она так и не стала вставать, чтобы вытянуть из-под себя покрывало и накрыться им. Несмотря на обещание, хозяйка то ли во сне, то ли просыпаясь на время, иногда касалась пальцами её спины, поворачиваясь к ней лицом. Одна мысль, что та может проснуться, если девушка попробует незаметно уйти, сковывала тело получше любых верёвок. Ближе к утру К*** резко, едва открыв глаза, дёрнула Леру за талию, перевернув на спину, и тут же оказалась сверху, чем заставила девушку в ужасе вздрогнуть. Она наклонилась так, что её грудь коснулась лериного тела, и, вновь глубоко целуя, стала руками проводить по ней вверх и вниз, больно впиваясь ногтями в разные участки. Это было слишком неожиданно, грубо и стыдно, и Лера почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы злости. Даже не взглянув на девушку, хозяйка перелезла через неё и вышла из комнаты. Лера всхлипнула пару раз и заставила себя успокоиться. </porn>       Запах, от которого, по-видимому, невозможно отвыкнуть, бил едва ли не хлёстче, чем тяжёлые звенья цепи. Заставлял чувствовать себя слабой и обессиленной, ничтожной. Запах еды.        — Сколько не ела? — К*** встала на пороге спальни, глядя на девушку, вернувшуюся в прежнюю позу и лежащую вновь неподвижно.       — Три дня, — Лера едва разлепила губы.       — Одевайся.       Когда хозяйка поставила перед ней сковороду омлета с белым хлебом, ни злость, ни стыд, ни гордость не смогли помочь. Девушка медленно отправляла в рот кусок за куском, стараясь наслаждаться вкусом не так нагло, и роняла слёзы снова от презрения к себе. Где-то на границе сознания мигала огнями мысль «Нет. Нельзя», которой не суждено было перевесить омерзительное животное начало.       Когда Лера встала, К*** протянула ей бумажный пакет. В нём оказались продукты.       — Нет, — это точно было бы выше её сил.       — Это не просьба. Я сказала бери, — садистка стояла сзади, и девушка пугливо вжала голову в плечи, когда ей показалось, что такой тон будет сопровождаться ударом или другим прикосновением.       Она вышла из подъезда на ватных ногах, вдыхая неожиданно свежий осенний воздух и глядя на неожиданно яркие листья деревьев во дворе. Мир, пять минут назад бывший безукоризненно пустым, казался неправильным из-за обилия звуков, красок и ощущений. Остановившись возле мусорных контейнеров, девушка поглядела на пакет и, скривившись от подступивших слёз, пошла дальше. Голод разрушает всё, вытесняет личность и заполняет телесную оболочку. Да и перед Павликом придётся объясниться.