Say anything

       Вот он этот момент. Все застывает, как в замедленной съёмке.        Лицо Кейго вытягивается, его птичьи брови взметают вверх, а привычная усмешка на губах на секунду утихает. Для полного завершения картины ему только не хватает уронить чайную ложку из пальцев.        Но он зажимает ее в пальцах так крепко, словно хочет разломить пополам.        «Скажи что-нибудь» — пульсирует в висках Даби, когда Таками заносит очередную ложку чуть подтаявшего мороженного себе в рот. Пломбир с шоколадным соусом определённо выглядит аппетитно, но, черт возьми, не в такой же момент?        Но Кейго молчит. Он доедает свой десерт в тишине. Кажется, что и в кафе все замолкают на секунду — даже та группа десятилеток, справляющая день рождения, неожиданно стихает. Только методичных звук черпаний и стук ложки об стеклянное донышко. Ничего. Никаких звуков. Только они вдвоём.        Кейго оборачивается назад и подзывает двумя пальцами к ним официантку.        «Он издевается» — с тоской думает Даби, дергая щекой. — «Точно издевается»        — Ты не будешь? — будничным голосом спрашивает Кейго, указывая на превратившуюся в липкую лужицу мороженное.        — Ты прикалываешься надо мной? — злобно шепчет он, но все равно пододвигает к нему стеклянную чашку.        Кейго не отвечает, но его привычная ехидная улыбка вновь расцветает на губах. Таками некоторое время возит ложкой по чашке, что-то напевая себе под нос. У официантки он просит счёт и говорит, что собирается платить по карте.        — Да скажи ты что-нибудь! — взрывается Даби, со всей силой ударяя кулаком по столу. Парочка людей оборачиваются на них и неодобрительно смотрят.        Кейго молча доедает своё мороженное, а Даби лишь вынужден со всей силы вжать голову в плечи. Молчание мучительно медленно убивает его. Вот и все. Конец истории и их отношениям, длящимся уже семь лет. Нужно срочно искать новую квартиру, решить с кем должен остаться Пончо и…        — Я подумал, что ты хочешь расстаться со мной, — равнодушно говорит Кейго, оставляя пустую чашку в стороне. — Ну, знаешь. Встреча в кафе-мороженном, учитывая, что у тебя непереносимость лактозы. Выглядит так, словно тебе не хочется, чтобы я закатывал сцену.        Это была частичная правда. Даби искренне не хотел громких разбирательств, и он знал, что Кейго никогда бы в жизни не устроил публичную ссору на людях. Да, в своей компании они постоянно шутили, что такую Королеву Драмы, как Таками, ещё поискать надо, но все прекрасно знали, что он не выносит громких сцен. Даби хотел, чтобы их перспективная ссора прошла в тишине. Ну, или под звон бьющихся стаканов. Он не знал.       Ему было безумно страшно.        — С чего ты решил, что я хочу тебя бросить? — тоскливо спрашивает Даби, скатываясь по спинке стула вниз и практически исчезая под столом. Его колени тут же упираются в чужие, и горячая ладонь Кейго рефлекторно ложится ему на бедро.        Из них двоих это Даби должен был бояться расставания. Ещё свежи были воспоминания из старшей школы, где Кейго Таками, первый по успеваемости в учебе и капитан школьной команды по лакроссу, вдруг почему-то решил, что жить не может без депрессивного задрота из параллельного класса. Он ходил за ним по всей школе, оставлял корявые любовные записки в шкафчике и подговаривал его друзей. Даби и шагу не мог ступить без внимания этого влюблённого дурака, который был готов чуть ли не угнать полицейскую машину ради него.        — Ты мне даже не нравишься, — вроде бы такой ответ дал ему Даби после первой попытки Кейго устроить им свидание.        — Ага, моя бывшая так же говорила, — рассмеялся Таками и подарил ему одну из самых тёплых улыбок.        Ему бы пошла такая же бойкая девушка, как, к примеру, Руми, но он почему-то всегда стремился к уединению под трибунами с Даби. Словно не было ничего повеселее бесконечных дискуссий и книжек про античную Грецию. Странный парень. Его отец сказал тоже самое.        Наверное, после этого он и согласился на свидание.        — Волосы, — с тоской произносит Кейго, проводя свободной ладонью по своей шее.        — Волосы? — рука тут же поднимается к голове.        — Да.        Кейго очень сильно любил пропускать длинные локоны Даби сквозь пальцы, обожал прятать в них своё лицо, вдыхая запах синтетической клубники, и путаться в них ночью. Он вечно лепетал какую-то романтичную чушь про то, что можно навеивать возлюбленным хорошие сны, если волосы переплетаются. Даби всегда смеялся с этой чепухи, но сам каждый раз представлял что-нибудь приятное для Кейго перед тем, как заснуть. Например, как он заведёт себе огромную рыжую собаку. Или даже две.        — Когда я увидел твою новую прическу, то сразу понял, что теперь все будет по-другому, — пожимает плечами Таками, задумчиво вырисовывая узоры на чужой ноге. — Я почему-то подумал, что ты меня больше не любишь.        Он говорит так, словно все хорошо и его ничего не волнует, но Даби чувствует себя виноватым.       Этот взгляд.        Он ясно помнит тот день. Это был его худший эмоциональный срыв спровоцированный коротким разговором с матерью. Слово за слово и он вновь чувствует огромный прилив ненависти к самому себе. В самый тот момент Даби посмотрел на себя в зеркало, увидел эти черные длинные волосы и понял, что ненавидит их. Тогда он без колебаний отрезал их кухонным ножом. Вся кафельная плитка в ванне потемнела из-за его прядей, но голова, наконец-то, стала легкой. А когда он посмотрел на своё заплаканное лицо, то даже дышать стало свободнее. Это был первый раз в его жизни, когда собственному отражению хотелось улыбнутся. Нового себя хотелось любить.        А потом он увидел отражение Кейго, стоявшего в дверях ванной и всё поплыло перед глазами.        Кейго выглядел так, словно у него что-то отняли.        — Я люблю тебя, — тихо произносит Даби, закрывая лицо ладонями. — Очень сильно люблю. Правда.        — Знаю. Я же классный, а у тебя есть чувство вкуса. Иначе и быть не могло.        Даби смеётся, выползая из-под стола. Теплота от руки Кейго всё ещё чувствуется на коже. Парень ставит руки перед собой на стол и складывает пальцы домиком.        — Так… что ты думаешь? Что теперь будет с нами?        Кейго рвёт чек пополам и оставляет большие чаевые официантке, за что она благодарственно приносит им воду с лимоном и позволяет посидеть в одиночестве за столиком. Таками выглядит слишком уж пустым. Он ни злится, ни радуется, а лишь молча принимает факт. Словно это его не касается. Такая отстраненность пугает.        — Значит, теперь больше не называть тебя… — он одним резким движением руки проводит по собственному горлу.        — Да, — кивает он, жадно отпивая из стакана. — Мне нравится имя Даби.        — Звучит клёво, — кивает головой Таками. — И опасно.        — Шигараки помогал выбирать.        — О, так я узнаю последним? — саркастически уточняет он, но, заметив как сильно напрягся Даби, Кейго тут же прокусывает себе язык. — Извини, звучу как придурок.        Они замолкают, стараясь переварить всё сказанное. Лицо у Кейго всё такое нечитаемое и пустое, что на Даби накатывает лёгкая паника. Это ведь Таками. Его парень с самой старшей школы. Они же не расстанутся, правда? Или расстанутся? Нет, Кейго и в школе с парнями встречался, но те ведь были мужчинами с рождения. Может, для него это будет не тоже самое?        — Если тебе некомфортно, то я могу пока пожить у Тоги, а после…        — Что? — Кейго тут же моргает, сбрасывая с себя пелену сна. — Стой, ты же не серьёзно? Боже, тыковка, ты же… Ой, блять, ты ведь не серьёзно, да?        Он выходит из-за стола с изяществом утки и одним резким движением обхватывает лицо Даби. Молодой человек смотрит в глаза своего возлюбленного и от их близости щемит сердце.        — Прости, если я веду себя как-то странно, просто это так неожиданно. Хотя… хотя сейчас я вижу те сигналы, что ты оставляла… — его голос переходит в нервозный кашель. — Что ты оставлял мне. Я должен был быть внимательнее к тебе и сам начать этот разговор.        — Кейго.        — Да, придётся немного поменять статус в соцсетях, научиться на автомате отвечать знойным красоткам с работы, что у меня есть не девушка, а парень, да и… — он замолкает, чтобы набрать в легких воздух. — Ты ведь так чудно выглядишь в моей одежде, как я вообще могу отказаться от тебя, тыковка? Стой, ты что плачешь? На людях?        — Ты можешь просто заткнуться и поцеловать меня? — с дрожью в голосе просит Даби, скомкав в кулак часть футболки Кейго.        — У меня рот липкий от мороженного. Это мерзко и противно.        — Ты всю жизнь был мерзким и противным, не помню, чтобы меня это когда-то останавливало, — смеется он и тянет самого лучшего парня на свете к себе за шею.        Кейго на его стороне. Это означает, что даже чертов ураган Катрина не сможет сбить Даби с намеченного пути.

***

       Кейго взял за привычку называть Даби приторно-сладким «тыковка», когда узнал про настоящий цвет волос своего парня. Сначала, это до жути раздражало, потом это стало казаться немного забавным, а под конец Даби придумал для него ответное «сладкий» и они стали одной из тех мерзких парочек, носящих парные шмотки на людях. Люди могли позавидовать их умению быть такими отвратительными и милыми одновременно.        Но суть была не в этом. Кейго практически никогда не называл Даби по имени. Поэтому, когда он впервые слышит это, то у него замирает сердце.        Они сидят в гостинной (которая одновременно и их кухня), перебирая бумаги с работы Кейго. С одной стороны, были несомненные плюсы работать на отца своего парня — тебе больше доверяли, начальство было более снисходительным, да и на важные встречи брали охотнее. Но были и минусы. Самый большой из них — бухгалтерское рабство даже после торчания в офисе. Бумажка к бумажке, цифра к цифре, а часовая стрелка все пытается достичь отметки в семь часов. Самое время для ужина.        — Блин, Даби, я так не хочу готовить сегодня. Может закажем пиццу?        Даби, в исполнении слегка мурлыкающего голоса Кейго, звучит как песня. Ему хотелось переслушивать это снова и снова. Просто четыре звука, которые так легко перекатать на языке. Д-а-б-и. Коротко и ясно. Но Кейго говорит это так певучи, что в груди у Тодороки начинаются распускаться цветы.        — Дабс?        О, боже, он ему ещё и ласковое сокращение к имени придумал.        — Ты в норме.        — Ты назвал меня Дабс…        — Тебе не нравится? — тут же суматошно спрашивает Кейго, пододвигаясь ближе.        — Нет, — качает головой парень, оставляя лёгкий поцелуй на щеке. — Мне очень нравится. Сделаешь так ещё раз?        — Только если ты позволишь мне выбрать пиццерию, Дабс. Меня тошнит уже от PizzaHut.

***

       Даби специально проснулся на два часа раньше положенного, чтобы настроить себя на этот день. Он, наконец-то, смог добиться рецепта на приём гормональной терапии и теперь упаковка со стеклянными ампулами стоит перед ним на столе. Каждый день по одному уколу в мышцу живота. И так на протяжении года без перерывов для видимого результата. Честная сделка. Он набирает препарат в шприц, подносит его к ноге и… не может заставить себя сделать укол. Даби с самого детства боится уколов, а тут их придётся делать каждый божий день. Звучит, как ещё одна пытка.        — И почему ты не спишь так рано? — неожиданное появление Кейго с Пончо на руках на их кухне-гостинной чуть ли не выбивает шприц из рук. Даби быстро убирает руки под стол, словно ему был смысл что-то прятать от собственного парня.        — Ну, у меня сегодня начинается курс, — неловко отвечает он, перекатывая по столу пустую ампулу из-под препарата. Шприц с веществом отставлен в сторону.        — Страшно? — ласково спрашивает Кейго, подходя к нему вплотную. Урчащий в руках кот тут же спрыгивает на все четыре лапы на колени к Даби.        — Есть немного, — неуверенно качает головой парень, зарываясь пальцами в шерсть кота. — Просто… Эта штука, по сути, разрушает старое и создаёт на её месте новое, понимаешь?        — Я не врач, но примерно понимаю.        — Но перед тем, как создать что-то новое… Перед этим ничего нет. Это как секунды тишины между вспышкой молнии и звуком грома. И я-        — Это того стоит, — со спокойной душой перебивает его Кейго, поднимая со стола шприц. — Конечно, тебе страшно. Но это потому что ты не знаешь никого, кто шёл бы той же дорогой. Но много людей проходили это. И ты пройдёшь через это, потому что это твой путь к счастью, разве нет?        Даби с настороженностью смотрел на шприц в руках своего парня, пока разыгравшийся Пончо кроомсал ему руку острыми зубками. В словах Кейго была доля правды и отрицать её было глупо.        — Давай, я помогу тебе, — Таками несколько раз ударяет ладонью по обеденному столу. — Запрыгивай, я поставлю тебе укол.        Даби целует их кота в мягкое ушко, а потом приподнимается, чтобы удобно лечь на стол. Пончо обвивается вокруг ног стоящего Кейго и начинает грызть ножку мебели, ударяя по ней задними лапами. Даби старается думать о чём угодно, кроме шприца в руках своего парня. Даже само слово «шприц» его нервирует. Нужно было придумать ему новое название.        Даби начинает думать о том, что будет ожидать его в конце пути. Глубокий голос, более крепкая мускулатура, щетина… Думать о результате было в разы приятнее, чем о самом процессе. Конечная цель всё ещё была соблазнительной. Но дорога пугает.        — Всё, — радостно оповещает его Кейго, несильно ударив по ноге. Даби страшно опускать взгляд вниз. Он даже боли не почувствовал, но ощущение внизу живота непривычные. — Мой герой.        Кейго быстро целует его в место укола, а затем прикладывается ухом к животу. Даби зарывается пальцами в отросшие волосы, которые надо было уже давным давно состричь, и счастливо вздыхает. Счастливый Пончо на полу прекращает грызть мебель и кусает своего хозяина за большой палец. Идиллия раннего утра достигнута.

***

       — Молодой человек, вы бы не могли подсказать мне цену на тех банках?        Даби осматривает пустые торговые ряды и понимает, что он здесь один. Следовательно эта одинокая старушка в вязанном кардигане обращалась именно к нему. И она назвала его «молодым человеком».        — Банки? — переспрашивает он. Собственный голос Даби не нравится, а потому он прочистил себе горло, чтобы снизить его. — Вы про оливки?        Даби чувствует себя таким счастливым из-за простого обращения от незнакомой женщины, что был готов скупить ей хоть все оливки страны. Да, пришлось бы влезть в долги, но ему было плевать.        — Да, да! Вон те, зелененькие, совсем на краю.        Сейчас пошла только пятая неделя его гормоно-терапии, но особенно заметных эффектов, кроме скачущего голоса и вылезшего рыжего волоска на подбородке, видно не было. Он прекрасно знает, что это нормально, что голосовые связки окончательно окрепнут лишь к девятой неделе, а пока стоит довольствоваться тем, что есть.        — Тут две по цене одной, давайте я сразу пару вам достану! — спешит Даби, приподнимаясь на носках за двумя стеклянными банками.        — Как мило с твоей стороны, сынок! — радостно хлопает в ладоши женщина, когда он ставит сразу обе ей в корзину. — Спасибо!        Старушка, раскачиваясь из стороны в сторону подобно неваляшке, исчезает за углом, оставляя после себя теплое чувство в груди.        — Боже, да ты буквально светишься изнутри, — отмечает Кейго, вернувшись с пакетом кошачьего корма. — Сознавайся, тут где-то в отделе макаронных изделий потерялся Киану Ривз?        — Незнакомая женщина только что назвала меня «молодым человеком», — шепчет он, обняв Таками со всей силы.        — Серьёзно? — усмехается Кейго. — Значит, пока я храбро сражался за еду для Пончо, какая-то наглая авантюристка предприняла попытку увести моего парня? Ну, всё, теперь даже в магазин тебя пускать не буду, вдруг украдут.        — Да ей лет семьдесят было, — закатывает глаза Даби, поудобнее устраивая подбородок на чужом плече. — Даже если и соблазнила, то ты бы мог просто подождать пару лет и проблема решилась бы сама собой.        — Ты такой циничный. Люблю смотреть на тебя в такие моменты.

***

       Эта операция прошла в разы успешнее, и Даби даже не хочется блевать после наркоза. Конечно, его всё ещё жутко мутит, а в машине от укачки спасает лишь черепашья езда Кейго. Без него и мятных леденцов в бардачке, он бы точно умер где-то по середине дороги.        Дома его уже ждал очередной сюрприз. Его «Лига Злодеев» украсила их маленькую квартирку воздушными шарами и даже сделала ему подарочный торт с лаконичной надписью «ПОКА, СИСЬКИ!!!». Даби ест его за обе щеки, потому что более вкусного крема в жизни не пробовал. А ведь его младшая сестра тот ещё гений кулинарии!        — На, попробуй! — настаивает он, протягивая ложку с десертом Кейго. Тот, обхватив её губами, довольно мычит. — Вкусно?        — Очень, — урчит Таками, перехватив его поперёк груди. Бинты сдавливают груди, и сами шрамы будут заживать ещё долго, поэтому неудобство приходится терпеть.        Зато теперь Даби нечего было бояться в мужских раздевалках. Как оправится от операции, тут же восстановит свой абонемент в спортзале, чтобы накачать себе спину. И даже не придётся мучительно стоять между раздевалками, пытаясь заставить себя зайти в какую-то из них.        Они все сидят на одном узком диване в их кухне-гостинной и смотрят уже седьмой раз «Скажи что-нибудь», потому что Кейго обожает слащавые ромкомы, а Даби обожает всё, что любит его парень. Шигараки, который изначально бубнил больше всех, в итоге так яростно комментирует каждую сцену, что его жару мог позавидовать любой. Даже его девушка Руми, менее сдержанная в эмоциональной плане, весело посмеивается над его внезапным наплывом эмоций.        Даби лежит в плотном кольце из рук Кейго. В ухо ему доносится сиплое дыхание, а ноздри щекочет знакомый запах геля для душа. Повернув голову назад, парень быстро ворует поцелуй с губ Таками.        — Люблю тебя, тыковка, — смеётся ему в шею Кейго.        — И я тебя, сладкий.        — Рад, что у вас всё клево, но вы бы не могли заткнуться? — прерывает их Шигараки. — Некоторые из нас пытаются наслаждаться фильмом.