Избранный Мертвец и Заслуженный Отдых

Глава 23

***

      — Проклятый Слизень!.. Моя кружка! — Гневный голос Мии заставлял сморщиться.       — Меч, подаренный господином! — Не менее грозно поддалась ярости Центория, держа в руках вышеназванный предмет, полностью заляпанный уже не безызвестной, студенистой слизью.       — Суу?..~ — попробовала голосом выразить недоумение Суу, чьего, с позволения, «словарного запаса» лишь едва хватало на то, чтобы протянуть это своё постоянное «Суу~», в честь которого Папия и выдала той имя немногим ранее…       — Успокойтесь. Она только адаптируется к новым условиям, будьте снисходительнее. — Пришлось чуть повысить голос Полому, сейчас активно принимающему попытки по извлечению из тела слизня разных мелких вещей. — Держи свою кружку, Мия… Хотя, ладно. Можешь забрать мою. Эту я отмою и заберу себе. Проблем нет? — ставя вышеназванную кружку на стол, Швай лишь покачал головой…       — М-м… Нет…       — Никак нет, Господин!       Что касается легализации Суу – это было легко. На удивление легко. Легче, чем то ожидалось и, по идее, должно было быть. Впрочем, за это стоит сказать спасибо Мисс Смит и её отношению к работе: «Ещё один представитель иных видов к тебе, да? Крайне подозрительный Слизень без документов и умения говорить, но умеющий превращаться в девушку?.. Да пожалуйста! Да на здоровье! Да хоть две, только дай отдохнуть мне после работы, и с мелкой бумажном волокитой в центре разберись сам, ясно? Согласие-то я дам…» – Однозначно, просто мировой куратор. Побольше бы таких, и мир был бы утопией…       Для кого-то… Наверное…       — Суу, — Обратившись к той, Полый привычно настроился разумом на общий канал, пересылая той примерный «слепок» эмоций, которые сейчас должны испытывать «пострадавшие». — Есть вещи, которые обычно трогать без разрешения хозяина нельзя. Надо сначала попросить…       — (•_•?)… — Суу призадумалась. Вся её слизь аж загустела. Она даже приложила, в совсем человеческой манере, палец к губам. — Σ(°△°|||)!.. — И вот, таки пришло осознание. Нет, не так – Осознание. Именно с большой буквы, попрошу заметить. Наглядный пример нахождения «общего языка». То, что нельзя передать словами, как бы ты не старался, идеально передавали голые эмоции, слепленные в точный «посыл».       Слайм окинула всё ещё несколько недовольных девиц странным взглядом своих изумрудных очей: — (T^T)?.. — Те же, коллективно поймав сей «взор щенячий», после нескольких секунд ожесточённейшего фехтования на взглядах, таки вынуждены были капитулировать – наивные, непонимающие и покорно раскаивающиеся, по истине детские глазки Суу ставили их в слишком уж неловкое положение. Будто они пытаются наглейшим образом отнять у ребёнка конфетку, а то и ещё чего похуже.       Чуть помотав головой, наш герой «погладил» пружинистую голову слизне-девы, используя для этого дела небольшое плетение телекинеза. Суу, добродушно сей «жест поддержи» принявшая, лишь умилительно лупала бусинками своих очей, неуверенно мечась взглядом сначала по прикоснувшемуся к ней (не очень) молодому человеку, а затем и по всем остальным в комнате – то бишь, представительницам иных видов, что видя столь детское и невинное поведение, уже просто из чистой совести не могли начать ругать один конкретный, по предела «мягкий и пушистый», комок живой слизи.       — Ладно… — Швай украдкой метнул быстрый взгляд в сторону часов. Те, в ответ, словно бы ехидно блеснули ему. — Чёрт, снова ведь опоздаю... — Вернее было бы сказать «я уже опоздал», но магия способна творить чудеса, а потому, ещё был шанс уложиться в сроки… — Хм. — но, тут же было и впору вспомнить о новом сожителе, коего стоило первоначально проинформировать касательно всех дел «внутренней кухни». Нет, это конечно можно отложить и на время после занятий, но… — Пусть уж так, плевать. Значится, сегодня – я заболел. Надо будет сообщить Айке… — и, не медля, Полый отослал подруге характерное сообщение, извещающее о печальном исходе и «нежданно-негаданно» подведшем своего хозяина, тщедушном тельце: «Я заболел. Сегодня не приду. Завтра уже буду, (наверное) так что не волнуйся. Удачи» — краткость сестра таланта, скажет кто-то. Я же скажу, что лень – двигатель прогресса… Ну, по крайней мере, если брать нашу ситуацию, то прогресса во взаимоотношениях, уж точно. — Итак… Чем сегодня, предположим, мы с вами будем заниматься?

***

      — И почему же, скажи на милость, ты вчера не пришёл? — Голос Айки был подобен ласковому бризу по нежной коже. Бризу, из-за которого мурашки так и норовили сбиться в пару десятков табунов, да устроить великий демарш всем нам назло где-то в районе поясницы, словно бы говоря: «Ещё чуть-чуть – и будет жопа!». — Ни за что не поверю в отговорку из серии «я заболел». — Заложив руки под грудью, с прищуром протянула девушка, словно бы пытаясь просканировать индивида пред собой одним лишь только бдительным взглядом.       — И почему же не поверишь? — В голосе парня проскользнула нотка искреннего любопытства.       — Потому, что такого дуболома как ты, и ударом монтировки по затылку в кровати остаться не заставишь. Что тебе там какая-то простуда?       — Справедливо… — Швай хмыкнул. — Дураки не болеют, да?       — Вот и я о том же. — Розоволосая особа фыркнула, на секунду закатив глаза. — Ну и, что у тебе там приключилось? Подрался с кем, семейные обстоятельства, или… Это из-за твоих сожительниц? — последнюю часть Айка произносила уже с изрядно подозрительной смесью самых разнообразных эмоций, в которые и просто вникнуть страшно, не то что полностью разобраться.       — Последнее. Со мной теперь слайм живёт… — Швай неопределённо помотал перед лицом рукой. — Причём, слайм начисто лишённый всякой социальной подготовки. Сущее дитя, пусть и довольно быстро обучающееся всё большему количеству новых для неё знаний. Думаю, вам стоит как нибудь пересечься – гарантирую, она тебе придётся по вкусу. Словно милый щенок, а не слизь.       — Ха-а… — Айка тяжело вздохнула. Её рука уж было дёрнулась к переносице, с явной целью ту помассировать, но всё же, вовремя была остановлена своей хозяйкой. — Ещё одна. И почему их всех всегда заселяют к тебе? Других вариантов, что ли, нет?       — Есть, но я уже успел заиметь некоторую репутацию, как довольно ответственный хозяин, что более чем толерантно относиться абсолютно ко всем типам представителей иных видов – потому-то мне, так часто, и подселяют наиболее «проблемные» субъекты.       — Ага, то есть, ты у нас этакий козёл отпущения, вынужденный возиться с девушками-пауками, -змеями, -лошадьми, пока все другие тискаются с милыми кошко- и собако-девочками?       — В целом, верно. — Полый не смог сдержать лёгкой улыбки при такой формулировке. — Впрочем, спешу ответственно заявить, что своему положение я даже рад, ибо уж лучше возиться со змеями и пауками, чем потом по всему дому собирать собаче-кошачью шерсть. — Ответная шутка вызвала улыбку уже у Айки. Шагая по направлению к школе, наша парочка тихо, синхронно засмеялась.       Отношения сих двоих складывались весьма ровно, стоит сказать. Несколько неловких моментов, имевших место в прошлом, ими упорно и очень настоятельно, по некоему немому согласию, игнорировалось. Такой себе невербальный пакт, заключённый после первого же пересечения взглядами. Впрочем, некая неловкость на теме межличностных отношений и взаимосвязи Швая с женским полом, всё же, прослеживалась.       То было самое обычное утро самого обычного дня самой обычной учебной поры: птички, солнышко, ветер и спешащие туда-сюда люди и весь остальной, совершенно привычный и повседневный, стандартный бедлам. Машины, люди, насекомые. Звуки, запахи, пейзажи, ощущения. Всё было таким же, каким оно обязано быть, каким было ранее и будет всегда…       Должно было быть всегда. Всегда Обычным…       Нечто странное, словно жужжащая на периферии слуха муха, настойчиво пыталось приковать к себе внимание, но от чего-то игнорировалось. Впрочем, оно и логично – сейчас, прямо рядом – куда как больше, куда как более значимых раздражителей. Айка, настойчиво требующая внимания и затягивающая во всё новый и новый диалог. Учитель, в очередной раз устраивающий очередной уличительный, всё такой же бессмысленный спич, касающийся одного конкретного парня и его «неприемлемых вида, поведения, тона голоса». Одноклассники, что вводят в курс последних важных событий, касательно сегодняшних заданий и прочего…       Настойчивое чувство необъяснимой тревоги как-то ненормально легко и мягко оказывалось задавлено всё новыми и новыми разговорами, звуками, приветствиями, смешками…       — Хей, а когда вы успели так сильно сблизиться? — без всяких предпосылок, нарушая неспешный темп дружелюбного, чисто «междусобойного» диалога Айки со Шваем, задала вопрос одна из девушек-одноклассниц, подобравшись сзади к Айке и, аккуратно ту приобнимая. На вопросительно приподнятую бровь Полого, Айка лишь безразлично закатила глаза, легонько, в жесте чисто для собеседника, мотнув рукой, и как бы говоря: «не обращай внимания». Та, к слову, сейчас сидела напротив Швая, в очередной раз пытая парня расспросами о его домашнем быте. В общем-то, ребята убивали свободное время между уроками как могли. — Эй, да вы ведь были как кошка с собакой совсем недавно, а сейчас – уже так и хочется поинтересоваться, когда свадьбу играть будете! — Говорила незнакомая девчонка, на которую Швай, честно сказать, и никогда внимания не обращал, весьма громко. Настолько, что кое-кто, кому было особо нечем убить время, начали поворачиваться на этот веселенький и беспардонный голос. На мгновение, вид розоволосой школьницы, ныне предельно грубо схваченной неизвестной, стал каким-то отчаявшимся. Почти убитым…       Сама же неожиданная особа, стреляя лукавым взглядом по сторонам, буквально изливала в окружающий мир всю свою ехидную игривость. Девушка эта, надо впрочем отметить, не особо чем-то и выделялась: явно окрашенные блондинистые волосы, среди которых отчётливо выбивались густые грозди чёрных, не подкрашенных корней. Простенькая причёска с парой заколок и каких-то резинок, свободна напяленная школьная рубашка, поверх которой небрежно накинута спортивная кофта, явно более короткая, чем она должна была бы быть, юбка, и светлые чулки на ногах, чьи носки скрываются под стандартными школьными туфлями. Плюс, небольшая серьга в левом ухе – вот то, что завершало образ данной, почему-то кажущейся «разболтанной» и не аккуратной, девицы.       — Будь добра, не повышай так сильно голос. Это некрасиво. И неприятно для слуха. — В мгновение ока переменив манеру речи, Айка уже давно привычным ей образом перешла в свой режим «педантичной задаваки», небрежным жестом убирая со своей шеи руки девушки, коими та её сейчас приобняла. — Так же, стоит сказать, лезть к другим людям посреди их диалога, причём, с такими бестактными вопроса, да ещё и спрашивая при этом настолько громко – сущая грубость, из-за которой у людей может пропасть всякое желание с тобою общаться. И, это я ещё не говоря о том, что лично мне, иметь дел с кем-то подобной тебе внешности, не хочется от слова совсем.       — У-у-у, наша ледышка вновь ворчит! — Правда, что удивительно, не смотря на явную попытку отстранить от себя собеседницу, и столь же явную демонстрацию отсутствия всякого желания продолжить общение, новая личность лишь сильнее распалилась. Айка, на усилившиеся объятия, отреагировала же как-то подозрительно смиренно. — А если на ушко? Тогда же ты мне расскажешь, что меж вами двумя произошло, м?.. Обещаю, не скажу никому, что вы вдвоём творите друг с другом, когда остаётесь наедине!       — А наедине мы обсуждаем, как бы нам придушить одну предельно наглую особу так, чтобы об этом никто не узнал, а тело её потом нигде не всплыло… — Сурово зыркнув вверх, куда-то туда, где должны располагаться глаза стоящей за её спиной девицы, «сделала прозрачный намёк», Айка. — Интересно, а у тебя вот, на эту тему, никаких мыслей нет? Может, уже придумала, чтобы с той самой особой такого интересного сделать?..       — Ох-ох-ох, намёк поняла, Вишенка. — неназванная особа подняла руки вверх в интернациональном жесте капитуляции. Впрочем, слова её категорически разнились с действиями: — Это, конечно, печально, что твой парень, оказавшись наедине с тобой же, так много думает о других девочках в целом и обо мне в частности, а не о тебе, но тут ничего не поделать, — Айка отчётливо скрипнула зубами. Швай, не понимая, что происходит, лишь почесал затылок, с интересом продолжая наблюдать за тем, как разворачивается внезапно начавшаяся беседа, хотя тому и было несколько неприятно, что эта самая беседа, по сути, началась во время непосредственно его диалога. В прочем, нечто чисто внутреннее, не иначе как проснувшаяся интуиция, более чем уверенно и однозначно твердила ему, что сейчас лучше всего будет промолчать и понаблюдать. — Слишком уж я прекрасна. Да ещё и умна! А поскольку я умна, то предпочту сейчас же исчезнуть, правильно трактовав твой намёк, моя дорогая! — бросив напоследок насмешливый взгляд в сторону Швая, и ещё один, подозрительно лукавый, уже в сторону Айки, неизвестная особа действительно, словно бы стараясь подтвердить свои слова, направилась в другую сторону класса, подальше от наших героев.       И, как раз, прозвенел звонок.       — Это кто?       — Неважно. — Айка хмуро дёрнула веком. — Просто моя… — дева затормозила с окончанием фразы, подбирая наиболее верную, на её взгляд, формулировку. — …подруга детства. Не обращай внимания – она не плохая, просто юмор у неё… — Айка помотала ладонью пред собой, вновь не зная, какую формулировку будет привести актуальнее всего.       — Специфический и…— решил помочь с делом трудным наш герой, направляя мысль по наиболее мягкому варианту.       — Тупой. — сказала как отрезала, розоволосая, на ноль сводя все попытки Швая быть деликатным в определениях.       — …Тупой. — конец сей фразы был закономерен.       Дальнейшего развития беседы не было, ибо учитель. Тот был, как всегда, своевременен… А странное ощущение, так и колющее тонкой иголочкой плохого предчувствия, от чего-то, оказалось позабыто…       

***

      Конец очередного урока пришлось ожидать до неприятного долго – учитель, действительно заинтересованный в своём предмете, и желающий поделиться знаниями с подрастающим поколением, был личностью не плохой – ещё совсем молодой парень, получивший первую работу в роли преподавателя после окончания своей учёбы, был на удивление доброжелателен. Он не пытался строить из себя авторитетного взрослого, и не давил на учеников из-за мелочей, много улыбаясь и рассказывая собственный материал довольно легко и с юмором даже, чем пытался привлечь внимание своих учеников… Впрочем, простого энтузиазма и позитива было откровенно недостаточно, дабы суметь захватить внимание группы молодых людей. Те, конечно, строили вид одухотворённый и пожирали нового, симпатичного и доброжелательного сенсея внимательными взглядами, но по большей части оставались равнодушными – ещё совсем молодому преподавателю просто и банально не хватало уважения в глазах школьников и, кто бы мог подумать, примитивной харизмы, дабы к нему было безоговорочно приковано всё внимание.       Но, в целом, урок протекал весьма неплохо. Отдавая новому и, возможно, первому понравившемуся ему учителю должное, Швай слушал того весьма внимательно… Правда, сам молодой работник сферы образования, от чего-то, старался не пересекаться взглядом с самим Полым, нервно тот отводя, стоило ему только поймать на себе довольно нервирующий фокус двух фиолетовых зрачков. Остальные парни же строили на лицах почтенное обожание да преданность, стоило им встретиться взглядами с сенсеем, девушки заглядывались на миловидные контуры гладковыбритой физиономии, тихо подхихикивая, когда на них не смотрят, да в промежутках между этим строя учителю глазки.       Полная идиллия, ровная и безмятежная…       — М? — но тут раздался хорошо всем знакомый звук двери. — Эм… Ты изрядно опоздал, эм… — Преподаватель скосил взгляд в сторону журнала. Он, учитывая что это первый его урок, чисто физически не мог запомнить имена всех учеников, но вот так взять и проигнорировать имя парня, учитывая что всех остальных студентов он старался называть именно по фамилиям, (в чём, к слову, преуспевал довольно уверенно) самому мужчине казалось, по меньшей мере, не очень красивым… — Урок уже почти закончился… — Преподавателя явно несколько нервировало, что в его первый же день случился такой неприятный казус, как конфронтация с прогульщиком. Не сделать ему выговор сейчас – значит, потерять только-только начавший у него появляться, авторитет.       Негорящий же, в свою очередь, внимательно следивший за учителем, точно так же, синхронно с ним, перевёл взгляд в сторону двери. Изрядно припозднившегося студента он узнал, к своему собственному удивлению, довольно быстро – то был тот самый парнишка, что во время того самого случая с Айкой, заговорил с ним первым, собственно сподвигнув ко всей тогдашней истории с закономерным избиением, в результате которого нашего героя на время отстранили от занятий. Правда, что стоило отметить сразу после непосредственно личности вошедшего, так это его... Странность. Подозрительность.       Подразумевается под этим то, что во первых, парнишка шёл криво-косо – у него заплетались ноги, словно бы он и не пользовался теми где-то этак с год. Внешность вызывала вопросов не меньше – кожа была бледна, глаза судорожно рыскали из стороны в сторону, пальцы нервно сжимались и разжимались, а дыхание было неровным, сбитым. Кроме того, парень был почти насквозь мокрым от пота – он буквально катился огромными каплями по его лбу и щекам.       — С тобой всё хорошо? Может, тебе к медсестре стоит пойти? — Новенький учитель был явно не слепым, а потому странности во внешности и поведении парня заметил быстро. — Тебя проводить? Парни, кто из вас может…       

— [ВШСЬ-БУХ!!! ] —

      — А?..       …Это произошло в мгновение ока – не закончил ещё сенсей говорить, как предчувствие Швая, до этого словно чем-то блокируемое, наконец, возопило во всё горло… Тому лишь вторил звук вдруг зашедшегося в надрывном сипе воздуха, кислород в котором неожиданно вступил в реакцию горения.       

— [БА-БАХ!!!] —

       …И, в следующую же секунду, на класс обрушился громоподобный взрыв, что снёс к чёрту целую половину комнаты, выбив все окна и перевернув парты, а так же насквозь пробив стену на улицу. Взрывом захватило и соседние этажи, буквально выстрелив их кусками наружу. Дикая волна огня подхватила собой добрую часть всех парт, обращая те в комочки пепла и расплавленного металла, и точно так же разметала их в разные стороны. Запахло палёным мясом, волосами и древесиной.       А школьник, ставший причиной всего этого, стоял. Дрожа всем телом, стоял, держа в вытянутой руке искорки угасающего пламени…       Пламени, явно демонической природы.       В следующую же секунду, меж его затуманенных, покрытых пеленой глаз, влетела одинокая Стрела Души. От импульса, безвольное тело завалилось на спину. Словно кукла, которой подрезали ниточки…       Но демоническое присутствие так и не исчезло:       Второй взрыв не стал для нашего героя неожиданностью – в этот раз, Полый был готов к нему. Отскочив от ошалевшей Айки, (и кинув в её направлении защитное плетение, и плетение, затуманивающее память,) Негорящий резко совершил рывок в сторону демона. Доля мгновение, и не сумевший окончить своё заклинание рогатый захрипел, когда стальная хватка сошлась на его горле – не теряя времени, наш герой перешёл в контратаку. Мимолётная вспышка, и от двух лучащихся магией фигур не остаётся ничего – они канули, словно мираж, растворившись в мрачном мареве Магии, пробившейся в Круговерть Пустоты, и ушедшей дальше…       —Кха-а!.. — Насильно вырванный из мира Людей, даже не смотря на то, что он попал, буквально, в «родное» для себе окружение, Демон испытал жесточайшую перегрузку – его тонкие духовные материи, отвечающие за адаптацию к резко меняющемуся магическому фону, чуть не лопнули от грубейшего воздействия чистейшего Мрака. — Гр!..— Одержимый, не осознавая себя от боли – максимально разнообразной и разносторонней – попытался, не глядя, жахнуть своим пламенем в сторону предполагаемого противника… — Кх-Гкхр-р!!! — …Но, тут же был вынужден припасть в полнящемся бессилии своём ко всей необъятности земли – к вещему, искреннему недоумению самого демона – по причине той, что его руки, укрытые диким пламенем, и твёрдо упиравшиеся в землю ноги…       

— [ ХРУСТЬ!!!] —

      Разбились.       Не успел Демон и моргнуть, как его конечности обратились кристально чистым, прозрачным льдом – секунда бессилия, и вот этот самый лёд, взявшийся словно из ниоткуда – обращается битой крошкой. Ровно как и закованные в него части тела. Недоумение царило в разуме убийцы. Но, прошло оно, чего и следовало ожидать, весьма быстро, сменившись набором эмоций столь же ожидаемых: «Гра-а!..» – тот рык скорее был чистейшего вида всплеском обиды, скрашенной болью, но не злости. Та, конечно же, имела место быть – причём, место отнюдь не малое – но, не смотря на это, была почти полностью заглушена именно что Обидой от столь резкой потери частей собственного тела.       — Как ты попал в мир людей? Кто твой хозяин? Как ты нашёл меня? — Ледяной угрозой трепетал хриплый, полный злости, угрожающий голос. Принадлежал он бесформенной фигуре, объятой мрачной дымкой. — Отвечай.       — Гы-ыхк!.. — Неизвестный демон, игнорируя боль в переломанной теле, пытался противиться давящей на него ауре Тьмы, что обращала некогда здоровую, человеческую кожу Одержимого серой, испещрённой десятками отвратительных язв, гноящейся, бесформенной массой. Кожа некогда живого парня слазила болезненными лоскутами, открывая виду истинное тело подлого исчадия Преисподней. — Гкх-углб-бью!..       Почти ломая, от злости, своей рукой шею твари, Швай внимательно всматривался в бегающие, злобные, оранжевые глаза напавшего, что сейчас были преисполнены чистейшей ненависти. Демон скрёб когтями задних лап по полу, пытаясь встать в полный рост и хоть как-то скинуть руку своего обидчика с шеи, но это, к сожалению, ни к чему не приводило. Лишь сильнее впивались в шею его уже укрытые латной перчаткой пальцы.       — Не хочешь говорить… Ясно. — раздался гулкий, влажный хруст, и болезненный, полный агонии, хрип. — Впрочем, мне не очень-то и нужен твой язык. Хватит и души…       Сжав попытавшийся было сбежать комок, что являл собой демоническую суть, окованный в сталь силуэт вновь надавил на неизвестного своей магией, но в этот раз, куда как более осмысленно, с намерением – более чем очевидным – и желанием «Узнать»… Не прошло и трёх секунд, прежде чем жалкий огонёк, олицетворяющий существование демона, погас в холодных перчатках Чудища, получившего от сия бессильного пред ним светлячка всё, что ему могло только понадобиться.       — Кажется, я давно не проводил чисток в этом гадюшнике… — Лязгал арктическим холодом, разносящимся злобным шёпотом по всему этажу, Голос. И тот, к кому этот голос обращался, Его услышал. — Значит, Азлор? Глупец, решивший напасть на меня, и владеющий способом попасть в мир людей в обход адских врат?..

***

      —… Быстрее! Пропустите, у нас тут тяжёлая черепно-мозговая и ожог четвёртой степени!.. — раздался суровый крик одного из школьных учителей. — Не толпитесь, не паникуйте!       В школе царил настоящий хаос. Неожиданный «террористический акт» стал для всего образовательного учреждения ударом предельной силы. Десятки погибших, несколько десятков раненых, разнесённое школьное крыло, проблемы с правоохранительными органами и несмываемое пятно на репутации, как школы, что не уследив за моральным состоянием своего ученика, допустила теракт, жертвами которого стало огромное количество учеников, так и всех учителей, коих теперь вряд ли возьмут на работу куда-то в сферу образования. «А школа и не заметила, что ученик пронёс в неё взрывные вещества!» — будет завтра сказано кем-то из журналистов, что почуял в этом деле для себя золотую жилу, а потому, попытался как можно сильнее очернить репутацию школы… Паника нарастала всё сильнее – пожарные, полиция, спасатели – прибыли все, кто только мог.       — Где… — с паникой во взгляде, розоволосая девочка, являющаяся одной из непосредственных жертв, металась от одной человеческой фигуры до другой. — Где же… — рядом стоящий полицейский, с нервным видом, пытался что-то ей сказать, пытался дозваться до неё… Но всё четно. Девочка не видела и не слышала. О нет, сейчас она была занята совсем другим – она искала. Искала фигуру своего хорошего друга, а возможно, и кого-то большего, но найти так и не могла. Парень с чёрными, цвета воронового крыла, волосами, и такими выделяющимися, ярко-фиолетовыми глазами, что любил пирсинг и как-то умудрялся не снимать его даже в школе, не смотря на все, казалось бы, запреты. Необычный юноша с крайне необычным именем, чью личность можно было использовать едва ли не как пример самого что ни на есть, клишированного «цундере-персонажа», какого можно было найти в методичке по архитипам характера у любого уважающего себя сценариста, работающего в аниме-индустрии. Странный, и тем не менее, до одури привлекательный образ юноши, что порою бесил изрядно, но всё же чем-то умудрялся тебя привлечь… — Швай… герт… Где… — Айка не видела. Она никак не могла увидеть того, кого видеть сейчас так желала. Это было больно. Последние несколько минут, перед тем, как мир обратился в пламенный ад на земной тверди, у Айки от чего-то смазаны. Всё, что она помнит – зашедшего в класс одноклассника, странно напрягшуюся фигуру Швая, и… Вспышка. Чистая вспышка дикого пламени. —«Бомба? Самодельная взрывчатка? Да какая, к чёрту, взрывчатка? Словно цунами, пламя тогда ворвалось в кабинет, не иначе как одержимое злым духом и желающее поглотить весь мир!.. Это что-то… Оно в мгновение ока потопило под собой и новенького учителя, и более чем треть всех студентов, попутно разнеся здание по кирпичику, от чего умерло ещё несколько человек…» — воспоминания девушки были смутными. Словно какая-то пелена окружила несколько последних секунд перед… перед этим… ужасом. И, именно в этих скрытых секундах таился ответ на простой вопрос: «Куда делся Швай?»…       — Идём, надо покинуть тер…       — Не трогай меня!.. — резко и очень грубо скинув руку попытавшегося было вывести её, полицейского, Айка чуть не упала, запнувшись в собственных заплетающихся ногах. — Швайгерт… Я должна его увидеть… — если бы сторонний наблюдатель увидел Айку сейчас, такой какая она есть, не зная при этом ничего о теракте, он бы был более чем уверен, что видит перед собой малолетнюю наркоманку: зрачки её то сжимались, то разжимались, дыхание неровно гуляло, на ногах она держалась далеко от уверенного, словно бы так и норовя потерять сознание в ту же секунду. — Куда… Где… Он же не… — перед глазами девочки встала живая картина, увиденная несколькими минутами ранее: её хорошая знакомая, Мируко, которую девочка знает уже более семи лет, и которая по праву может зваться её подругой детства. Девочка, что выделялась провокационной внешностью и крайне непосредственным, зачастую раздражающим и даже грубым, поведением. Стереотипная «гяру» причём именно такая, какими их видят в своих влажных фантазиях всякие там любители манги: то бишь, большегрудая и красивая, не чета образу гяру более приземлённому и часто встречающемуся в жизни, то бишь реалистичному… Её маленькое, тщедушное тельце было разорвано на двое. Словно тряпичная, бессильная перед волей жестокого хозяина, кукла. И взгляд… Всего один взгляд всего одного глаза, на чудом не обгоревшей половине лица. Взгляд, лишённый хоть какой-то осмысленности и последней толики жизни. Маленький, чудом уцелевший хрусталик, в котором ещё читались прижизненные эмоции находящейся в хорошем расположении духа, девочки, с интересом поглядывающей на незадачливого и какого-то странного парня, осмелившегося прийти под самый конец урока. Того самого парня, что мгновением спустя, обратит её тело в два бесформенных куска, один деформированный взрывом до состояния самой настоящей каши, а другой, сожжённый почти дотла и обращённый горкой черной золы. И лишь малая часть лица и левой руки останутся не изуродованы – столь малая, столь пугающая, но столь выразительная в своей эмоциональности частичка. Взгляд… Взгляд всего одного глаза словно был направлен Ей в саму душу. Он словно бы не понимал, почему их разделила граница смерти. — «Почему? Почему мы по разные стороны этой реки? АЙКА, ПОЧЕМУ ТЫ СЕЙЧАС НЕ СО МНОЙ?!» — дрожа всем телом и до крови прикусывая нижнюю губу, девочка была близка к тому чтобы потерять сознание. Пот настоящим градом катился по лицу и спине. Рубашка промокла насквозь. Ворот сдавливал шею, не давая воздуху, имеющему горький привкус пепла и крови, поступать в судорожно сжимающиеся лёгкие. Это была страшная мука. Безжизненное лицо Мируко всплывало перед ней всё вновь и вновь. Лицо, и этот взгляд, взирающий на неё... С укором? С непониманием? С мольбой о спасении? С радостью, что хотя бы она выжила?.. С чем?!..       Это чувство неизвестности терзало юную душу. Что испытывала Мируко, погибая? И что она испытывает, зная, что хотя бы Айка осталась живой? Грустно ей? Радостно? Завидно? Что Мируко сказала бы, увидь сейчас с того света Айку? Что сказал бы новенький сенсей? Что сказали бы все остальные, сегодня погибшие, однокашники? И что скажут их родители, увидев её? Что скажут уже её собственные родители?! Если она выжила, но не они, должна ли она помочь их родственникам? Должна ли выполнить за умерших их цели? Должна ли радоваться тому, что выжила именно она, а не кто-то из них? Или же, ей надо каяться за это в храме, прощая прощение у неупокоенных душ, что будут рыскать по этому миру и преследовать выживших сегодня в страшных кошмарах?...       — Швай… — в сознании девочки предстал силуэт парня. Его тело… Столь прекрасное… И сейчас наверняка изуродованное до неузнаваемости взрывом. Его кожа запеклась, его глаза лопнули от давления, конечности были расплющены и отделены от тела. Кости разбиты и сейчас пропарывали нежную плоть, позвоночник сломан, череп пробит. Некогда столь раздражавший учителей, но однозначно стильный, пирсинг, сейчас превратился в сгустки бесформенного, расплавленного металла, что впивался тысячей раскалённых игл в плоть, врастая в ту подобием корней многосотлетнего древесного исполина и деформируя милые сердцу черты лица до вида уже не человеческого, извращённого и какого-то дьявольского. Вида, существующего всего лишь как насмешка над прошлым, так сильно ей полюбившимся, обманчиво высокомерным, лицом… — Где… Где ты… Что мне делать… — картина мёртвого и до неузнаваемости искажённого тела всё никак не могла покинуть её сознание. Айка не плакала – она была бледна, подобно самой смерти, она была напугана и предельно растрёпана, но не плакала. Может потому, что её глаза в болезненном шоке застыли после всего увиденного. Может потому, что она не хотела упустить ни единого кадра сейчас происходящих событий. Может потому, что все слёзы уже были выплаканы… А может и банально потому, что в сердце девочки ещё теплилась надежда на выживание столь дорогого ей парня… В любом случае, какая бы из трёх перечисленных причин не оказалась правдой, истина не меняется – глаза Айки были сухи, несколько даже покраснев из-за редкого моргания. Впрочем, сама девочка почти не пострадала – грязь, царапины, ушибы, рассечённая бровь – ничего страшного, в сути своей. И, целой осталась ни она одна – ещё несколько ребят из её класса красовались целыми, пусть и перепуганными, физиономиями, но не более. Да, живы. Да, почти не пострадали… — «Ведь же… Если живы они… Почему ты… Ты же… Не умер… Не мог ты… Ты же не из тех, кто умер бы так просто…» — Айка не видела трупа, но не видела и живого Швая, а потому, мучилась от тягостного неведения.       Нестройный гомон снующего туда-сюда народа, шум лопастей спасательного вертолёта, грузный плеск тугой струи воды, направленной в сторону всё ещё не затухших очагов огня и крики. Уже не столь истеричные и испуганные, какими они были несколько минут назад, но всё ещё истошные и пугающие. Суровые голоса взрослых и слабое щебетание школьников…       Попытки найти Его не были успешны – одна конкретная фигура одного конкретного человека так и не всплывала среди бесформенных волн хаотично двигающихся разумных. Мимо прошёл знакомый одноклассник, в далеке виднелся тучный полицейский, в паре метров справа на скорой собирались увозить одного из учителей. Левее расспрашивали учителя истории о случившемся и, не в далеке от него, расположилась низенькая, тёмная женщина, очевидна бывшая матерью одного из погибших сегодня. Было видно случайных прохожих, некоторых смутно знакомых школьников, матерей и отцов, членов экипажей скорой помощи, членов пожарных отрядов… Виднелся кто угодно, но только не Он – тот, кого столь отчаянно Айка увидеть желала…       — Швай… — смутная толпа, словно океан, ко всему безразличный, забивала всё восприятие девочки. Во все стороны, куда только ты не посмотришь, не было видно ничего, кроме этой вездесущей Воды. — …герт… — вода обходила бессильную девочку со всех сторон, буквально желая поглотить её под собой, утянуть в свои чёрные пучины, к самому дну, куда солнечный свет не проникает никогда… — …!!! — …но тут, среди столь опостылевшей Воды, вдруг возвысился берег. Словно моряк, не видевший сушу многие, почти бесчисленные годы, Айка сорвалась с места.       Как понятно, тем «берегом», долгожданной «сушей» и причиной резкого срыва школьницы в бег, был тот, кого она столь чательно выискивала взглядом. Парень, с весьма бросающейся в глаза внешностью и «дурным» взглядом, от которого любой адекватный незнакомец постарался бы держаться как можно дальше. Парень, чья хмурая физиономия сейчас была для Айки подобна солнцу.       — А?.. — стоило только розоволосой со всей скоростью врезаться в грудь парня, явно не ожидавшего, что его встретят столь… Эмоционально, как вопросительная интонация вырвалась, вместе с выдохом, сама собой. — Ты что… — раздался всхлип, заглушивший глупый вопрос. И до мрачного парня тут же «дошло», от чего его выражение лица стало лишь ещё более хмурым. Обведя глазами искорёженный остов здания, которое выстояло не иначе как чудом, если учесть, что в нём сквозная дыра, а потом пройдясь по оцепившим это здание членам служб спасения, кое-как группирующим и помогающим школьникам, Швайгерт лишь тяжко выдохнул, сморщив брови. — Всё хорошо, Айка. Я здесь. Я живой. Здоровый. Ты тоже почти в полном порядке…       Само собой, с уст Полого сорвалась краткая литания массового исцеляющего Чуда, которое должно будет несколько поднять число выживших. Использовать что-то более мощное, наподобие полноценного воскрешения, было бы по меньшей мере подозрительно, хотя некоторое желание и присутствовало. Впрочем, воскрешение – это уже перебор, и Швайгерт это понимал. Впрочем, это не помешало ему притянуть души умерших, за счёт магии, к себе. Очередной некромантический трюк. Но, стоит и уточнить, что отношение к душам невинно убиенных было значительно лучше, чем к душам простых рядовых демонов, что он использовал сугубо в роли сырья. Явно сыграла роль свою чистой воды сентиментальность. Ну, что тут сказать – за это нашего героя никто осудить будет и не вправе.       — Живой… — словно не до конца веря или понимая, невпопад протянула Айка, сильнее сжимая пальцы на рубашке нашего героя. Объятия её стали будто бы более требовательными, терпкими, крепкими. До сей поры обессиленная, девочка находила в себе неожиданно много силы для этих объятий. — Живой… — и, это словно было последним для Айки на сегодня. Ещё секунда, и вот, юная красавица уже валится вниз. Если бы не вовремя подхвативший её Швай – могла бы и ушибить что-нибудь себе.       Потеря сознания прошла совершенно неожиданно, но более чем закономерно – настолько устав, иного результата как обморок и ожидать не стоило.       Сознание девы юной наконец погружалось в спасительный сумрак…       

***

      …Ткань миров рвалась в уже совсем привычной для неё манере – множественные пространственные переходы сказывались. Цитадель Ледяной Короны встретила Швая привычной морозной свежестью и чувством единения с собственноручно созданным местом силы.       — Пандемоника, — Швай едва удостоил вышеназванную коротким взглядом, сразу же минуя ту уверенной походкой. — Мир людей. Кто из Высших способен попасть туда в обход Врат Ада?       С момента нападения прошло совсем немного времени – изъяв из души подосланного демона некоторое количество знаний, наш герой был вынужден раздосадовано сплюнуть – там не было ни внешности хозяина напавшего демона, ни этажа, на котором тот проживает, не хоть какой бы то ни было иной зацепки по его делу. Лишь абсолютно ничего не значащее имя, что скорее всего является поддельным, и смутное ощущение огромного могущества, которое ныне покойный пиромант ощущал более чем явственно. И, это раздражало… Впрочем, свои дела в пристанище сил нечистых наш герой не стал решать сразу – у него нашлось время, чтобы вернуться к мир людей и разобраться с Айкой. Та, изрядно перенервничавшая, буквально упала нашему герою в руки, стоило тому лишь пересечься с ней взглядами. За этим следовал поступок закономерный – разобравшись со спасателями и полицейскими, которым явно не имелось, (впрочем, учитывая всё произошедшее, это и вполне себе нормально) Полый сдал девчонку в надёжные (наверное) руки полиции, сам же дёрнув почти сразу в Ад – всё же, надо было решить одну конкретную проблему…       Конечно, предварительно переместившись к себе домой и дополнительно защитив тот парой тройкой барьеров, основанных на антимагическом и антидемоническом принципе. С последним не слабо подсобил опыт, полученный после столкновения со странным человеком в тёмно-зелёной броне, который был словно бы защищён какой-то странной аурой, развевающей демоническую силу.       — Ч-что? В обход?.. — рассеянная и уставшая от избыточного количества работы, касающейся управлением территорией, (ну, а так же, ещё и потому, что она сама по себе весьма вялая особа без определённого рода стимула) не сразу поняла демоница. — Это… Ты о чём? Давай по порядку… И, да, мог бы хоть поздороваться…       — Потом. Если коротко, то на меня в мире людей напал одержимый какой-то тварью человек. — остановившись и повернувшись к девушке лицом, сказал Швай, нетерпеливо поглядывая на собеседницу. — И сейчас, я уж очень сильно хочу пообщаться с его господином, заодно поняв, кто это у нас тут такой храбрый… — В ответ, Пандемоника лишь недоумённо моргнула.       — В обход... В обход… — она нахмурилась. Впрочем, это было не по причине того, что беловолосая задумалась, но потому, что она не знала, как будет наиболее правильно сформулировать для ответа мысль. — Нет, это бред. Врата контролируются напрямую Владыкой Преисподней. Кроме неё… Лишь кто-то уровня Джастис или же Правосудия* смог бы повлиять на них… — чуть потупившись, протянула она.       — Хочешь сказать, это Владыка напала на меня? Или же…       — Нет-нет-нет, ни в коем случае. Ты бы такого точно не пережил. Как и встречу с Джастис… Не сейчас, это точно. Да и, подумай сам – с чего бы им атаковать тебя? Ты же, по сути, по местным меркам – более чем законопослушный представитель касты высших, что управляет своей территорией. Пока ты хозяин этажа – можешь хоть мёртвую зону тут устроить, убивая любого вошедшего. — раздражённо перебила парня демоница, несколько нервно поправляя очки.       — Тогда кто? Кто из Высших ещё способен провернуть… Подобное? Азлор… — Швайгерт приблизился к работающей на него демоницы, угрожающе блеснув алыми глазами. — Единственное имя, что я смог откопать. И его я намерен стереть его с лица земли… Не уверен, что это настоящее имя, но всё же – я найду его. И убью... Итак, ты знаешь кого-то с таким именем?..       — Говорю же тебе, я без понятия. Единственная моя мысль, что это кто-то приближённый к королеве… Она, вообще, считается в наших кругах большим затворником, ибо в свой замок никого из других высших и не пускает почти – только извечных для неё костяных прислужников держит где-то поблизости. То есть, этих самых, возможных приближённых, и не так-то много… Разве что, с десятка три Высших наберётся, что были бы у Владыки в достаточном расположении… И, это при том, что почти половина из этого десятка в плане личной мощи довольно таки посредственна…       — И, по итогу, всё равно получается, что мне придётся сейчас идти к Люцифер…       — Не получится. — Пандемоника покачала головой. — Ты, пока что, не достаточно влиятельная фигура для личной встречи с ней… Хотя, это не касается её особо могущественных приближённых. Та же Джастис… — вдруг демоница замолчала, очевидно задумавшись. — А хотя, учитывая то, что ты сказал… с Джастис тебе встречаться сейчас просто не за чем. Тем более, не в её это стиле, подло нападать руками слуг, тем более, в мире людей… Она скорее самолично бы попыталась схватить тебя, возникни у неё такое желание. Да и, опять же, для тебя сейчас встреча с ней приведёт к неминуемому поражению. — приподняв очки, Пандемоника устало помассировала переносицу, мысленно моля всех, кто только мог сейчас услышать её молитвы хотя бы о маленькой чашечке кофе. — Забудь о том, что я сказала… И, раз уж с той темой мы закончили, то, касательно ТВОЕГО этажа, и ТВОИХ забот, как здешнего хозяина…       — Не сейчас. — категорично пресёк попытку вернуть исконно его обязанности по контролю присягнувших Кошмарному Волку демонов, Полый. — Раз уж я не могу выйти на Его след сам, то… Пусть тогда это он меня ищет. Хотел убить? Напугать? Показать, что сможет достать меня где угодно? Хорошо. Тогда я буду ожидать его там, где он сможет дотянуться до меня без лишних усилий. И, если он осмелится показаться… Я его уничтожу.       — Эм… А, демоны, которые сейчас тебе слу…       — Ты же можешь отдавать им приказы? — перебил парень. — По идее, они должны тебя слушаться… Сформируй несколько отрядов и спусти на соседние этажи. Цель – информация о некоем Азлоре. Пусть требуют её со всех, до кого только доберутся. В пределах разумного, конечно. На владения кого-то особо сильного нападать… Только по моей указке.       — Хочешь, наконец, организовать своих фанатиков во что-то боеспособное? Они сильны. Очень. Плюс, защищены эманациями бездны и связью с Цитаделью. Этого должно хватить, чтобы уничтожить владения любого из демонов высшего ранга среднего пошиба… — Пандемоника задумчиво почесала подбородок, чуть склонив голову набок. Уголки её глаз привычно сощурились, отражая процесс активной работы мысли. — Но, просто взять и сказать: «Идите, воюйте!» – нельзя. Надо организовать какую-никакую вертикаль власти в этом воинском соединении, организовать усиленную поставку провизии, организовать обеспечение амуницией, организовать награды за достижения на поле боя… В конце концов, хотя бы план наступлению составить нужно, чтобы половина твоих подчинённых не умерла на ловушках… Да и, количественно мы довольно сильно ограниченны. Не уверена, что нам получится использовать обычную стратегию, включающую использование Костяных Демонов и Бетранеров в качестве пушечного мяса, ибо они в рекордные сроки помрут под воздействием Бездны… Хм, но стоит признать, что если хотя бы парочка из них выживет, то мы сможем повысить количество своих солдат… — закончив говорить с крайне задумчивым выражением лица и, неожиданно замерев изваянием себе самой, Пандемоника медленно (и, с казалось бы, настоящим скрипом) повернула голову в сторону нашего героя. — Секунду… Ты же не хочешь оставить всё это на меня одну?       Ответом ей был лишь привычно надменный, холодный взгляд, что сегодня казался каким-то совсем уж колючим…       

***

      — Азлор?!.. В п-первый раз слышу… — сквозь разбитые губы и отсутствующие зубы, промямлил демон. — Не надо больше… Я правда не знаю…       «Распятый демон… Кажется, тут присутствует ирония, которую мне, в виду своего происхождения и плохого познания местной доминирующей религии, не понять…» — подумал Швайгерт, оглядывая своего недавнего противника… И, нет – на этот раз, бедного высшего он не тронул и пальцем. Всё дело в «верных псах» Ледяной Короны, и его, то бишь Кошмарного Волка, слугах, лично. Демоны, насквозь пропитанные энергией Бездны, Скверны, Хаоса, Пустоты и всего прочего, оказались на удивление кровожадны. — «А ведь, он мог и сдаться, став моим вассалом и добровольно пропустив их через свои земли. Впрочем, его глупость – это его проблемы.» — равнодушно вытянув из тела душу и вырвав из той ту часть памяти, что могла бы его заинтересовать, Швай раздавил маленький красный шарик с привычным ему уже пренебрежением…       Активная зачистка Преисподней началась не так давно… И проводилась, почти полностью, руками присягнувших Шваю демонов. Тот лишь допрашивал наиболее ретивых высших порождений греха, попутно контролируя и выискивая среди них хоть кого-то, кто мог бы знать или, хотя бы, просто догадываться о личности Азлора… Это было делом предельно мутным. Достойных противников для Швая просто не было, чему тот, к слову, не то чтобы сильно был недоволен. Засилью свободного времени Полый был рад, ибо дома… Да, долго исчезать в Аду он бы просто не смог. Слишком уж сильно переволновались девчонки, слишком плохое состояние сейчас у Айки, которая кажись близка к тотальному расшатыванию психики и слишком же много внимания к нему со стороны общественности. Последний пункт тут был самым малозначимым, но тем не менее, полностью про него забывать, всё же, банально нельзя.       Основную проблему Негорящему доставило убеждение дяди Айки в том, что после случившегося, его племяннице стоит некоторое время пожить в его, Швая, доме… Впрочем, толика магии помогла и тут. Пусть сам Полый и не был рад тому, что на одних лишь навыках красноречия ему не удалось договориться с мужиком, факт того, что Айка скоро будет под защитой его домашнего барьера, однозначно делал нашего кровожадного героя немногим более благодушным.       — «Ты пошёл верным путём…» — прошелестел, если можно так выразиться о его гулком, металлическом голосе, Наблюдатель. — «Помнишь, что я говорил тебе не так давно? Высшие демоницы. Сильнейшие представители всей преисподней с наиболее высоким потенциалом… И одна из них, Цербер, совсем близко.» — методичными, плавными полукругами плыл вокруг нашего героя тёмный дух. — «Подчини её. Это так же поможет твоим целям – этажи, на которых Цербер убила правителей, сейчас, фактически, принадлежат ей. И населяют все эти этажи довольно сильные демоны-псы, обладающие удивительно чутким нюхом и духовным восприятием. Если подчинишь себе их лидера, то станешь их вожаком, и тогда – найти Азлора станет гораздо, гораздо проще!..» — голос его, жуткий и неприятный, сейчас отчётливо сквозил искушающими нотками       — Держи в курсе.       И потянулась череда дней однообразных: убийство новых демонов, либо же их подчинение, заключение договоров, сбор податей, контрибуций, и всё новых соглашений. Попытки облучить энергией Кошмарного Волка всё новых и новых демонов, дабы расширить орду порождений бездны, договор с высшими, готовыми торговать с ним, сбор душ. Война, торговля, обустройство собственного этажа и лежащей под Цитаделью деревни. Обустройство и переработка всё новых захваченных территорий, возведение всё новых форпостов и укреплений, (не особо нужных, ибо аура самих этажей, сменивших хозяина, стала подобна такой же на главном этаже, где расположилась Ледяная Корона, но всё же имевших место быть из паранойи воды чистой) какая-никакая, а подготовка всех порождений к бою, где численный перевес будет за противником… Тренировки, торговля, война. Может показаться, что я повторяюсь, но нет – просто решение одних и тех же проблем шло словно спираль – всё по кругу и по кругу, без конца. Наращивание влияния, силы, общей мощи…       И охота на Высших. С целью очевидной – найти того самого, Азлора…       — Человек? — Это человек? — Не похож… — Но пахнет как человек!!! — Но энергия…— Демоническая… — Непонятно…       …Но, вместо него, первым нашёлся Цербер. Совершенно неожиданно, к слову. Швай даже не сразу понял, что прибыл конкретно на её этаж. И этот, довольно именитый, так-то, демон, нашелся прямо посреди безжизненного плато…       Или нашлась? Или нашлись?.. Кхм, одним словом – ни в каком замке, так нежно любимом всею остальной демонической братией, она не жила. Лишь голая демоническая долина, с «природной растительностью» в виде костей до смерти замученных грешников и других демонов, реками лавы, и абсолютно безжизненным пейзажем из демонического песчаника, ухабистых троп и скалистых холмов. Всё это – даже без намёка хоть на какую-то травинку или же жалкое деревце.       Цербер… Выглядел конкретно данный демон предельно странно – настолько, что и не понятно было, один это демон, или же всё таки три разных. Привычно длинные белые волосы и красные глаза – классика физиологии высших демонов. У всех трёх тел Тройного Демона была абсолютна идентичная внешность: волосы по поясницу, стоячие собачьи ушки на голове и классические чёрные хвосты, с острой стрелкой на конце. Из одежды – всё тот же деловой стиль. Пиджак, брюки, красные рубашки и важного, представительного вида, галстучки. Примерно в схожей стилистике наряда ходила Пандемоника… Да и Модеус, впрочем, тоже. Только, с единственной помаркой в виде свитера, но вот в остальном – ровно тот же самый наряд. И, стоит признать – такого рода стиль выглядел, по своему, презентабельно. Имел, он, некоторого рода, «взрослое» очарование…       — Цербер? — окинув взглядом причудливую тройку, что не имела различий почти никаких, за вычетом редких оттенков эмоций на лице, задал вопрос риторического рода, Швайгерт. — Отлично. Ты-то мне и нужна…       — Человек? Ты хочешь забрать нас отсюда?! — Нам нужна помощь смертного, чтобы покинуть преисподнюю!.. — Возьми нас с собой, человек! — двигаясь резкими, довольно рваными движениями, три «головы» Цербер сблизились со Шваем. Стоит отметить, что при этом они так и не разорвали между собой физического контакта. — Нам необходим смертный, чтобы преодолеть врата Ада… — Впрочем, для этого, он не обязан быть полностью целым!..       И тишина. Цербер глядит на Швая хищным взглядом своих шести пугающих красных глазок, а парень же, вторит мрачным взором из под перекованного шлема, попутно готовясь к призыву меча, если дело дойдёт непосредственной битвы, до. Цербер смотрит на нашего героя, не моргая. Тот отвечает взглядом ни на йоту менее бдительным. Напряжённая и крайне тяжёлая атмосфера… Была бы, не верти все три тела Цербер своими демоническими хвостиками, словно взволнованные щеночки. Очаровательная, к слову, картина – трое демонят, с виду суровых и серьёзных, но очевидно до предела взволнованных, и Швай. Швай… Это Швай. Лучшей характеристики данной, закованной в латный доспех, тёмной фигуре, просто не дать. Молчание…       — Я человек. — немного подумав над тем, что стоит сказать, начал Полый. — Пусть не совсем чистокровный, но человек. — и важный кивок. После него, у демона-тройного-пса заметно прибавилось энтузиазма, а хвост начал качаться лишь ещё более активно. Туда-сюда, туда-сюда… По своему завораживающее зрелище, если быть честным. А учитывая, что и сам хвост представлен нам не в числе единичном, а сразу в тройном – зрелище данное, и того, лишь набирает веса. — Вы говорили про уход из Ада. И смертного. Врата можно преодолеть, если с демоном будет человек? Как это работает? Поясните. — и суровый, до крайней степени серьёзный, взгляд в глаза центрального из тел Цербера.       — Как работает? — повторила вопрос одна из голов, — Да мы и сами без понятия! — Просто знаем, что если у тебя есть с собой чистокровный человек… — Не человеческая душа и не порабощённый волей Ада Грешник! — важно добавила, сразу посреди речи третьей головы, первая, — …То ты сможешь преодолеть Врата Преисподней! — авторитетно завершила речь вторая голова. — Вот так-то!       — И сколько ещё демонов и людей знает об этом факте? — вопрос Полого прозвучал излишне угрожающе. Причиной тому было то, что он просто не поспевал за темпом Цербера. Она перебивала сама себя, вставляла пояснения прямо во время своей же собственной речи, говорила синхронно, и наоборот, устраивала неразборчивый гомон в одиночку. По идее, с ней бы установить мысленный канал, чтобы не мучиться с количеством ртов, ровно в три раза большим, чем то необходимо, но… Тогда придётся мучиться с тремя потоками сознания, что ничем не лучше! Либо же вообще, тремя отдельными, пусть и крайне похожими, личностями – тогда вот, вообще будет абзац, да такой, что прогулка по всем виденным Шваем в его долгой жизни, ядовитым болотам, причём подряд – будет не более, чем приятной релаксацией после такого вот «общения»! — И сколько из них обладают достаточной властью, чтобы таки попасть в человеческий мир?       — Мы… — Без… — Понятия!.. — по очереди ответили все три головы Цербер, заглядываясь на Швая взглядом совершенно безбоязненным, — Должно быть не так много… — неуверенно протянула первая голова, — Но и не так мало!.. — сразу же добавила третья. — Но тут проблема в другом – зачем это хоть кому-то? Мы – хотим гулять!.. — …А тот, кого ищешь ты, чего хочет? — удивительно, но вторая голова задала неожиданно разумный вопрос.       — Этот некто, скорее всего, должен меня ненавидеть. Один из моих врагов… Либо же, покровитель кого-то из них. Его приспешник атаковал меня, когда я был в мире людей. В итоге, погибло огромное количество совершенно невиновных ни в чём обывателей. — парень, поглаживая подбородок, (да, прямо сквозь обновлённый шлем. Какие-то проблемы?) с интересом покосился в сторону сидящей рядом демонюги. — И меня это очень… — тройной демон едва сдержал резко появившееся желание синхронно подпрыгнуть, когда прозвучала данная фраза. Слишком уж угрожающий и глубокий тон приобрёл голос волчьего рыцаря, при том, совершенно для Цербер неожиданно, — Очень… Злит.       — Погибли?! — Обычные Люди?! — Из-за Демона?! — среагировали все три головы по очереди, как-то нарочито, словно специально пытаясь заставить собеседника перестать много думать и оттого злиться, ибо – пугает. Удивительное единодушие, учитывая, что обычно третья голова почти всегда выбивалась вперёд второй, — Какая это удача для тебя! — Точно-точно! — За это дело теперь обязательно должна будет взяться Правосудие! — Он нарушил соглашении между Адом и Раем! — за последнюю фразу наш герой схватился с особой бдительностью.       — Что ещё за соглашение? — не мог не проявить интереса он, — И когда конкретно оно было нарушено?       — Соглашение! — Ну соглашение же! — Оно было нарушено этим неизвестным! — повторила троица так, словно её только что спросили о чём-то само собой разумеющемся, — Как же так? Ты не понимаешь? — Почему глупый человек не понимает? — Должно же быть понятно! Соглашение – это соглашение! — и новая череда однозначных утверждений, так на вопрос и не отвечающих.       — Соглашение… Его нарушение, это… Раскрытие миру смертных тайны существования Преисподней?       — Нет!       — Преодоление границ Ада? Это, вроде, запрещено, но при чём тут тогда Рай?       — Нет же!       — Нет? Хм… Стой. Тогда, это массовые убийства?       — Почти! Убийство даже одного человека в мире смертных – это нарушение Соглашения! В этом случае душа может быть украдена демоном насильно, даже если ей, к примеру, положено было по итогу отойти Раю! — синхронно воскликнули три рта одной демоницы, — Как глупый человек этого может не понимать?! — Глупый, глупый, глупый! — Очень глупый! — и новая череда собачьего воя, который, впрочем, прекратился совершенно внезапно, — Человек! Ответ на свой вопрос ты получил! — Теперь выполни нашу просьбу! — Вытащи нас в мир смертных! — и суровые взгляды (ну… они старались сделать те суровыми. Очень старались. Честно.) троицы упёрлись в фигуру нашего героя, — Выполняй!       — Секундочку. — Швайгерт взмахнул рукой в останавливающем жесте, — Так уж и быть, временно, я выведу вас на прогулку в мир смертных, но у меня ещё остались вопросы. Почему вы назвали смерть людей и нарушение договора моей уда…       — Хватит! — Мы уже достаточно сказали! — Теперь ты должен вывести нас на прогулку! — Нам надоело болтать! — к сожалению, Цербер отказалась отвечать на последний вопрос нашего героя, почти закатив истерику, — Мы хотим подышать свежим воздухом!.. — жалобно и совсем уж по детски протянули они. Удивительно, но у тех глаза даже встали на мокрое место…       — Ответьте на последний вопрос, и я…       —Нет! — Нет! — Нет! — начали на всех интонациях протестующее голосить они, визжа словно не демонические псы, а кошки в мартовский период, — Мы не согласны! — Ты обманщик!       — Что началось-то… Что-ж, видимо, я вынужден буду прибегнуть к стратегии, некогда сработавшей с Модеус… — устало вздохнув, наш герой потянулся в своей Карман Души, с целью изъять оттуда предмет, способный решить все проблемы, и утихомирить любого демона, — Правда, в её случае, она почти не сопротивлялась… Этих же надо будет сначала победить, потом… Победить ещё раз, но только немного на другом поле битвы… Да, в точности, как было с Модеус, ух… О, Солнце, а стоит ли оно того вообще? Может, просто пристукнуть, и дело с концом? Нет, тогда моя главная миссия едва ли будет выполнена… Сколько геморроя… А хотя, стоп! — Швая внезапно пронзила идея если и не гениальная, то предельно дипломатическая и миролюбивая – так точно! Осталось только ту воплотить, — Лови! — и, в три головы собачьего демона полетели, по одному в каждый рот…       — Мхм?! – Чт-хм?! – Ст-хм!!? — троица замерла, словно обратившись изваяниями самим себе. — Вкусно! – Что это?! — Дай ещё!       …Блины. С мясом. Именно так – Блины с большой буквы. Ультимативное средство для абсолютно любых непредвиденных ситуаций и, казалось бы, провальных переговоров! Нечто, что стоит даже выше, нежели такие понятия как Рай и Преисподняя!!! Артефакт мультивселенского ранга! Нечто, перед чем содрогаются и благоговеют даже самые могущественные сущности! Истинно дьявольское изобретение, способное совратить самого Змея-Искусителя!       — Тебе понравилось? Блины, это блюдо, что у меня выходит одним из лучших, — парень раскинул руки несколько в стороны, как бы показывая, что настроен дружелюбно, — Как тебе такое? Ты… Станешь моей слугой, и ответишь на мои вопросы. За это, я помогу тебе выбраться в мир людей, и накормлю блинами. Согласна?       Говоря это, он не мог не заметить, как за скалистым рельефом ада перетекают и окружают его массивные белые фигуры. Чистой воды волки, каждый из которых в холке метра два будет. У всех лучащиеся красным глаза и совершенно не добрые морды, поглядывающие на него настороженно и, пожалуй даже, с очевидной угрозой. Этих адских щенков Швайгерт, к слову, ощутил уже давно, сразу же, как те стали за ним наблюдать, и до сих пор, по сути, лишь ждал, пока те не осмелеют, чтобы показаться тому всей стаей на глаза… Хотя, стаей это, пожалуй, называть будет не совсем корректно – по меньшей мере, несколько десятков, даже сотен волков – это только то количество, что сейчас кружит вокруг Швая в непосредственной близости. Если брать же со всех этажей, и вообще всех демонов… Пожалуй, да, их должно набраться и на тысячу, а то и несколько тысяч голов.       — Блины?! — …Нам нравятся блины! — Мы хотим ещё — …И гулять мы хотим! — Но я глава стаи! Я не могу быть слугой! — Мы тут самые сильные! — Мы не слуги! — Ты… Ты станешь нашим мужем! — Стая будет заботиться о тебе… — Я буду… Вместе с тобой… — …Защищать стаю! — А ты нас будешь кормить! — …И выгуливать! — совершенно серьёзно, не долго думая и сияя позитивом, выдала Цербер. Три её тела, вдруг, прильнули к Шваю, — Ты будешь нас слушаться, а мы поможем тебе убить твоего Азлагора!       — Азлора, вообще-то… — сказать, что Швай опешил, это не сказать ничего. Он, конечно, уже привык, что дома его часто зовут «муженьком», «дорогим» «любимым» и многое прочее, но вот такое вот, предельно внезапное, сообщение от едва ли ему знакомой демоницы, что с этих пор она является его женой… Едва ли наш герой был согласен на такое! — Но, тут не согласен уже я. Я – сильнее тебя. И я не намерен быть твоим подчинённым. Предлагаю тебе отдать контроль над своей стаей мне. Просто подчинись – и будут тебе прогулки с блинами, – только веди себя, как послушная девочка, и всем будет хорошо.       Глубоко вздохнув, Швайгерт приготовился доставать из своего кармана души меч. Да, надо признать, даже просто думать, что с демоном можно договориться без применения силы, было глупо! Да, и сам Швайгерт это понимал прекрасно. Дело тут в двух серьёзных факторах – если можно было бы просто договориться, то не пришлось бы тратить кучу времени на бой. Просто пару минут почесать языком – и как итог, не придётся несколько десятков минут скакать с мечом и доказывать собеседнику свою силу. Банальное желание сэкономить немного времени и страстное же желание дотянуться до Азлора, сказывались. Ну и, как второй плюс в копилку – нежелание лишний раз драться с конкретно этим демоном… Да, она банально Шваю понравилась! Из всех демонов, встреченных до сих пор, Цербер была самым непосредственным и весёлым. Жизнерадостным, можно даже сказать. Не было в ней и типичного для рогатой братии желания подчинить и унизить ближнего своего, пусть и была здравая доля гордыни Высшей особи, причём, явно одной из сильнейших… Но, Цербер явно не согласна с условиями нашего героя. И это очевидно, всё же, считай, из расчёта на это он и подбирал свою речь. Она просто не хочет подчиняться, добровольно становясь вассалом. И это раздражает – а потому, так как, теперь уже попытки по хорошему договориться бессмысленными, ибо пропадает в них весь смысл сохранить лишнее время, быстрее уж будет побить недовольную Цербер, чем пытаться перебить словами её упрямство… — «Как же с этими демонами сложно!..», — посетовал внутренне наш герой, внимательно смотря на три тела одного и того же порождения греха.       — Ухг!.. — недовольно загудела тройной демон, — Я не хочу подчиняться… Но я не уверена, что я смогу победить тебя, если случится бой за место главы сообщества… — демоница, что удивительно, выглядела очень даже растеряно. Казалось даже… Она словно бы всерьёз раздумывала над словами Полого! — Хм… — Я считаю, что это ты должен мне подчиниться… — Не я…       — Нет, ты. — Швайгерт непреклонно кивнул, — В конце концов, это ты хочешь выбраться из Ада, с моей помощью, — к своему удивлению, Швайгерт понял, что Цербер… Начала пасовать! Вместо агрессии, в ней пробудилась неуверенность, — Да и, в случае подчинения тебе, — он многозначительным взглядом окинул безжизненный пустырь, где всё волчье сообщество и проживало, — Я просто физически не смогу готовить блины. Ни продуктов, не инструментов, ни места… Вообще ничего.       — Но!.. — грустно взрыкнула одна из голов Цербера, — Если я… Тебе… Ты… — Мы можем достать это всё! — Подожди, мы…       — Ты хочешь погулять по миру живых? — многозначительный взгляд куда-то вдаль, — Там весело. И очень красиво…       — Хочу… — трепетно протянула девица, поддавшись размеренному голосу собеседника, — Мы очень хотим!       — А ещё больше вкусного съесть хочешь? — показательно и явно дразня, парень достал на обозрение тройного демона поднос с блинами, — Блины, с мясом, с шоколадом…       — Хочу! — Хочу! — Хочу!       — Тогда подчинись. — резко рубанул словом Негорящий, — Просто стань моей слугой, и ты получишь всё это. Быстро и просто, так ведь? Будь умницей…       — Мн!.. — недовольно со всплакивающими интонациями протянули все три головы, — Хорошо, так и быть! — Мы подчинимся! — Ты станешь вожаком нашего сообщества…       — Просто отлично, — наш герой покосился в сторону взбрыкивающих и тихонько рычащих на него, где-то там, в небольшом отдалении, гигантских волков, — Осталось только донести новые порядки до всех остальных членов нашей маленькой стаи…

***

      Начало нового дня не встретило нашего героя своими классическими признаками – никакого солнца, никакого лёгкого ветра, никаких певчих переливов от пернатых эмигрантов. Но, в пику тому, не было и никаких адских признаков – ни звуков нового сражения за новый этаж, ни звуков умирающих демонов, ни голоса вновь что-то говорящей и советующей ему Пандемоники, ни счастливого лая его новой сожительницы там, в мире ином, и даже – не было очередного домогательства от излишне… «Активной» Модеус. Что и понято – всё же, все последние пункты крайне сложно осуществимы, пока сам Швай находится тут, в мире Смертных, а не в Аду, где его огромные, скользкие и длинные лапы, всё обрастающие когтями, впиваются в брюхо Преисподней, углубляясь в ту с каждой новой секундой, и отхватывая от неё всё новые и новые кусочки…       — Ты как? — вопрос прозвучал относительно неожиданно. Относительно – потому, что Швай ощутил приближение одной хорошо ему знакомой особы прежде, чем та в принципе заговорила, даже не смотря то, насколько он был занят своими мыслями и вообще отвлечён, — Конечно, ты храбрый, сильный, стойкий и хладнокровный, и за тебя волноваться не стоит, но… Со стороны, ты выглядишь как ходячий труп, — наш герой едва заметно передёрнулся, скривив губы, — Бледный, с мешками под глазами, молчаливый… Это заставляет всех нас переживать за тебя, дорогой.       Привычные, нежные руки обняли его шею. Очередной жест привязанности и любви…       Рахни пробралась в комнату нашего героя ещё до того, как тот успел наложить на дверь ограничивающееся чудо. И до того, как тот успел сбежать в Преисподнюю на поиски Азлора… Вновь.        Та тварь забралась куда-то, на удивление, далеко. Словно ожидая преследования, он наследил на добрых десятках, если не сотнях разных этажей. Даже с помощью Цербер, вместе со своими слугами качественно ускорившей поиски, руки Швайгерта всё ещё не могли дотянуться до горла Азлора – и это злило. Бесило… За это время, всё растущая армия Ледяной Короны, обзавёдшаяся теперь ещё и «волчьей кавалерией», захватила огромное количество этажей – всего за считанные дни, (пусть и по меркам лишь мира смертных) территория, подконтрольная Кошмарному Волку, выросла почти в шесть раз. Это действительно впечатляет, особенно на фоне остальных «адских феодалов», порою, столетиями не способных расширить свои владения, не потеряв при этом ничего равноценного…       — «Но Азлор всё так же вне моей досягаемости!», — устало признал наш герой. Этот… Паразит, не иллюзорно опасный элемент, как бы не был в себе уверен Полый – но Азлор пугал даже его. Его возможность дотянуться до нашего героя тут, в мире смертных… Нонсенс, — «Признаюсь, я излишне самоуверенно вёл себя тут, думая, что до меня сможет дотянуться одна лишь Владыка Преисподней, и то с изрядным трудом, но… Сам факт!», — с той поры, в то редкое время, когда нашего героя не было в Аду – он сидел дома, лишний раз опасаясь выйти во вне. И того же он… не требовал, но ожидал от своих сожительниц – их он старался отпускать на редкие прогулки лишь в своём присутствии, изрядно обвешав защитными артефактами, способными, в случае чего, сдержать первичный напор атак даже не самых слабых высших демонов. Понятное дело, ни о какой школе не было и речи. Как и о любом ином, столь же бесполезном способе тратить своё время – лишь бои, и успокоение своих подруг. Проведя с теми своё свободное время, наш герой… Лишь больше волновался – неожиданно, но он не мог так просто избавиться от мыслей о том, что же он будет чувствовать и делать в случае, если кто-то из действительно близких ему людей пострадает. И это терзало древнюю тёмную душу сильнее любых тисков…       В какой момент, Швайгерт поймал себя на мысле, что магия бездны, создавая им во время боестолкновений в Аду становится всё менее… Стабильной. Вторым тревожным звоночком стал момент, когда шёпот откуда-то из темноты, что наш герой обычно задавливает своей по истине стальной волей, становится всё отчётливее с каждой новой панической мыслью. Нет, влияние бездны так и не начало пробиваться сквозь барьер самодисциплины Волчьего Рыцаря, но… Сам факт, что что-то изнутри словно бы позволяет тёмному влиянию просочиться извне, в Его сознание…       Это пугало – сколь бы верным оружием и инструментом не была Порча, сама по себе Бездна – это нечто, чем не стоит пренебрегать даже тому, кто купался во всей тьме своего родного мира бесчисленное количество раз. Отчасти, тут сказывалась потеря Швайгертом его былой «инертности» – на ходячий труп, едва подверженный эмоциям, Тьме влиять было очень и очень сложно – лишённый огромной доли Человечности, а значит и львиной доли первичной тьмы любого из рода людского, наш герой манипулировал материей мрака как без всяких проблем. Но теперь же, когда его внутренняя тьма взросла и окрепла, вместе с человеческой сутью – тихие смешки Бездны где-то там, на задворках сознания, звучат всё отчётливее.        В это время Рахни, явно ощутившая нечто… просто нечто, тревожащее нашего героя – крепче сжала свои руки, положенные на его плечи. Её пальчики замком сошлись на груди объекта её дум и воздыханий.       — Я в порядке. Просто… Плохо спится в последнее время, — брюнет с выразительными фиолетовыми глазами покачал головой, — Много мыслей, много переживаний… Ничего серьёзно.       — Знаешь… Когда мучают ночные кошмары, лучше всего спать рядом с кем-то… Кто может подарить чувство защищённости. Чувство надежды… — видя, что Швай уже желал было что-то ей сказать, с лёгким смешком Рахни поспешила продолжить свою мысль, не дав себя прервать, — И нет, я сейчас даже не про себя. Вернее, не только про себя. Как тебе идея совместной ночёвки? Девочки, с тех пор, как ты перестал пускать их к себе в комнату – совсем расклеилась.       — «Совместная ночёвка, да?», — подумал Швай, едва не закатывая глаза, — «Для того, чтобы избавить перепуганного мальчика от ночных кошмаров…», — наш герой видел в этом что-то… Забавное. Понятное дело, что ребёнок, переживший теракт, что отнял жизни его одноклассников, получит на этом деле «некоторую моральную травму». Почти каждый школьник… Но, естественно, только не наш герой. Причина, почему он не пускает никого в свою комнату, чтобы вместе спать, и при этом имеет огромные мешки под глазами, банально в том, что сам Швай и не пытается спать… Уже где-то, несколько недель субъективного времени. Примерно столько он на ногах – и ночами, уйдя в Преисподнюю, Негорящий тратит часы на поиски и распутывание хоть каких-нибудь следов неприятеля, — «Что выходит… Почти не выходит, да. Раздражает…», — но Рахни, очевидна не видя всей картины, просто думает, что наш герой мучается кошмарами, бессонницей после пережитого, и потому, просто не пускает своих сожительниц к себе, дабы они этого не видели и о нём не волновались…       — Возможно… Как-нибудь позже. Сейчас я… Немного не предрасположен к этому. Прости, — Швай развернулся лицом к своей самой первой подруге в этом мире, — Твоё предложение однозначно интересное, но… Не сейчас, — наш герой пожелал отстранить от себя девушку…       Но та аккуратно остановила его, придержав за руку. Движение не было требовательным, но… Рахнера словно бы пыталась как можно сильнее растянуть внезапный момент близости. Пыталась не потерять ту толику теплоты, что ей сейчас досталась. Что наконец-то ей перепала…       Полый посмотрел на Рахнеру. Та мягко, едва заметно улыбнулась ему в глаза… Пальцы серебряноволосой красавицы сжались немногим крепче, с большей тягой, и тогда… Швай отчётливо ощутил непроницаемые перчатки девушки. Что-то внутри его неприятно провернулось. Переведя взгляд на эти самые перчатки, а после на лицо девушки, наш герой ненадолго задумался… После чего, кивнув самому себя, двумя руками обхватил Рахнеру за пальцы правой руки. Та немного удивилась, посмотрев на своего Дорогого непонимающим взглядом… И тут Швай открыл рот – доля секунды, растянувшаяся для не ожидавшей чего-то подобного девушки чем-то, сравнимым с вечностью – и чёрная, не дающая ощутить всей полноты нежного касания, перчатка, оказывается в снята. Чуть отстранившись, держащий зубами за указательный палец эту самую перчатку парень позволил той упасть – куда-то туда, на кровать. Положив левую руку на щёку Рахнеры, и правой перехвативший вторую руку уже самой девы, он повторил своё действие – и вот, вторая перчатка оказывается где-то там же, куда взгляд наших героев, не отрывающийся друг от друга, вообще не ложится.       Их ладони, наконец, встретились. Переплетясь пальцами меж собой, наши герои замерли. Слова… Сейчас им были просто не нужны. Они бы помешали… Не дали в полной мере окунуться в друга друга. Швая волновало многое… И со всем этим он был едва ли знаком – нападение, неизвестный Азлор, возможная опасность, что этот неизвестный предоставляет близким нашего героя, неизвестность Преисподней и неизвестная сущность опять же неизвестной силы где-то там, за спиной, что принудила нашего героя к обществу своего слуги и наблюдателя – каждый его шаг, скорее всего, уже предугадан и просчитан, а самого Швая ведут по давно распланированному пути, с которого свернуть у того не будет и тени возможности…       — «Неизвестность, неизвестный, неизвестно…»       Но все это сейчас не имело значения. Не для него, не для неё. Эта проклятая Неизвестность… Она едва ли пугала Швайгерта. Пальцы его легли на лицо девы. Теплое, нежное, мягкое… Рахни едва заметно покраснела. Приблизившись к ней, он ощутил её согревающее дыхание. Глазки девушки-паука блестели, словно щедрая россыпь рубинов. Таких же ярких, таких же светлых… Губы растянулись неуверенной, лёгкой улыбкой. Мягко пройдясь по щекам девушки, лёгким касанием двигаясь по её полным, налитым краской, устам, Швай приблизился к женщине ещё немногим ближе. Её волосы текли меж пальцев ручьями серебра, приковывающими своим сиянием взгляд. Верхние глазки арахны закрылись – Швай коснулся её лба своим.       Её лоб был… Не горячим, но и не холодным – сейчас температура тел нашей парочки была почти одинаковой. Пальцы, покрытые хитином и достаточно острые, чтобы с лёгкостью пропороть человеческую плоть… Они были на ощупь приятней любого бархата, шёлка, пуха. Грудь арахны, всегда выделявшаяся своим объёмом, вздымалась и опускалась в такт чуть её учащённому дыханию. Её открытые плечи едва заметно покрылись мелкими мурашками.       На секунду отстранившись от девушки, чтобы окинуть взглядом её лицо целиком, вновь, Швай…       … прильнул к красавице ещё раз, с жадностью, словно бы порождённой десятилетиями долгой разлуки, но не секундным разрывом контакта… Едва ощутимое касание губ. Швай почувствовал, как его давнишнее напряжение, этакий стержень из стресса, сжимающий его внутренности и перекручивающий те ужасным месивом – потихоньку, начало ослабевать. Стержень начал постепенно таять…       Мысли отступили на шаг назад. Сильное раздражение начало гаснуть, а нечто иное, ему обратное, и очень для Негорящего приятное – наоборот, всё набирать и набирать обороты в груди его. Молчание, охватившее комнату, так и не рассеялось – теперь лишь оттеняемое едва уловимым звуком касания нежной плоти, оно приобрело за собой совершенно новую, интимную, неповторимую и уникальную, атмосферу.       Поцелуй.       Он был… Чем-то необычным. Казалось бы, самое примитивное касание губ, едва ли отличимое от любого другого соприкосновения, что могло бы возникнуть между двумя разумными, но… Оно противоречило банальной логике – эмоции, кроющиеся за этим наполненным чувствами движением, сносили крышу. Но это не опошляло поцелуй! Отнюдь нет – это касание устами не было неловким, неуверенным, или же хоть в какой-то на то мере извращённым – за ним крылась первородная нежность. Чистейшие намерения, которые были сравнимы таковыми, возможно, при самом первом в истории поцелуе. Момент, когда две сущности, находящиеся на одной волне, и переплетающиеся всеми слоями свой сути, пытаются продемонстрировать то, сколько они друг другом дорожат…       Это нельзя описать. Нельзя передать всю ту глубину счастья и взаимной любви, что способны создать нечто столь непогрешимое, искреннее, непорочное, светлое. Ни одно примитивное чувство, порождённое инстинктами и низменными порывами не способно воссоздать столь священного таинства меж двумя душами – те купались друг в друге, наслаждались своим совместным присутствием и вкушали сладость своей связи так, как не смог бы никто иной.       И в этот момент, Швайгерт понял, что… — Взгляд Арахны был выразительнее любых слов. — … Пора скрепить это чудо любви тем, что произойти должно было уже давным-давно… — «Или же нет? Получилось бы придать нашим отношениям такую же силу, поспеши мы поддаться сиюсекундному порыву?», — единственная связная мысль возникла словно лёгкий бриз… И тут же исчезла, — «Точно. Это был глупый вопрос… Ответ ведь очевиден.», — новое касание губ изгнало всё лишнее из головы прочь, туда, где всем настырным, навязчивым и несвоевременным мыслям и положено быть.       Новый поцелуй. Лишь касание губами, без укусов и борьбы языков. Не потому, что подобное совершать было неловко, но потому, что нужды во всём этом… Просто не было. Сам поцелуй, акт близости, столь долгожданный и лелеемый – он бил по мозгам сильнее любого, даже самого откровенного и развратного, извращения. Швайгерт прижал обворожительное дело представительницы иного вида к себе, углубляя поцелуй. Его рука легла на её поясницу, дабы объятие стало ещё крепче. Её волосы щекотали его щёки, мягко обласкивая кожу. Перехватывая деву за талию, переплетая с ней пальцы и начиная аккуратно но уверенно заваливаться на спину, Полый не разрывал зрительного контакта. Конечно, при таких обстоятельствах было бы более традиционным завалить на спину именно девушку, став над той нависать с верху, но… Тут сказывалась физиология представительниц расы арахна – те, пусть и могли лежать на спине без всяких на то проблем, в отличие от обычных пауков, но от того всё же к такому положению тела особой тяги не испытывали – в положении на спине они слишком быстро уставали лежать, так и норовя более классически для себя, улечься пузом вниз. Понятное дело, что в своём теперешнем состоянии, Швайгерт просто не смог бы ради своего секундного порыва доставить дискомфорт своей партнёрше… Да и, откровенно говоря, не то чтобы такой порыв так уж сильно на него влиял.       Череда поцелуев и мягких объятий всё продолжалась – уже двадцать минут Рахнера и Швай предаются внезапному порыву нежности, не спеша смакуя сладость уст друг друга – не было в их движениях спешки, какого-то сумбура, желания поскорее перейти к чему-то более откровенному… Нет, не было. Но и останавливаться лишь на этом они намерены не были – это бы просто разрушило ту неповторимую атмосферу, что вокруг себя они сейчас создали. А это было бы… Очень грустно и печально. А грустить, здесь и сейчас, никто намерен не был.       Словно бы говоря: «Давай, я готова!» – но одним только взглядом, даже не открывая рта, Рахнера боднула парня в лоб, не разрывая зрительного контакта и не нарушая связи губ. Сделав глубокий вдох, словно перед погружением в воду, в самые пучины наслаждения, Швай сноровисто расстегнул рубашку, позволив партнёрше ту откинуть в сторону. За рубашкой, прозвучал стрекот разошедшейся от быстрого движения пальцев, ширинки брюк. Не прошло много времени, прежде чем и низ улетел куда-то в сторону, следом за рубашкой. Удивительно, но не смотря на всю спешку, одежда оставалась целой – общая атмосфера просто не позволяла Рахнере порвать ту, как она скорее всего сделала бы в порыве страсти обычно.       Руки Полого навалились на объёмную грудь девушки-паука. Острые пальчики представительницы иного вида погрузились вглубь мужских волос, прижимая голову плотнее к себе. За мешающимися брюками, в сторону входной двери полетела и тонкая белая кофточка с открытыми плечами. Боксеры, бюстгальтер – всё это пошло прочь, более не мешая нашим героям делить друг с другом тепло тел. Новый поцелуй, отдающийся дрожью на губах и искрами в глазах, и наконец, тот самый долгожданный момент!..        Рахнера, сидящая прямо над Швайгертом, почувствовала, как тот упёрся в её обнажённый низ своим, столь же оголённым, естеством. Не смотря на мысли, чувства, эмоции, Рахни не хотела и даже не думала о том, чтобы опошлить этот светлый момент какими-либо примитивными комплементами или же бездарными сравнениями. Вся суть девушки, конкретно в данный момент, просто изо всех сил, всей своей сутью противилась именно такому исходу событий. Потом, когда чувственный угар сладостных эмоций чуть отступит, возможно, она и пошутит на тему размера, возможно, выдаст бесцеремонный комплемент… Но только не сейчас.       Ничего не говоря, Швай надавил своим началом на чувственную суть партнёрши, медленно, не спешно, но уверенно продвигаясь дальше. Послышался лёгкий, звонкий стон. Все сверкающие рубины, сейчас устремлённые в глаза парня, сощурились в приятной неге, — «Наконец, мы едины…», — светлые мысли девушки звучали переливами колокольчиков. Она была рада так, как радоваться может только ребёнок. Искренне, светло, чисто… Швайгерт не замедлялся. Не останавливался – продолжал движение своих бёдер дальше, чуть нажимая на таз партнёрши и немногим тот опуская. Постепенно, нежно, не прекращая одаривать ту чувственными поцелуями… Когда был достигнут предел, Полый посмотрел на Рахнеру – то ли из-за долгого отсутствия партнёра в постели, то ли из-за размеров самого парня, но на глазах девушки-паука, двух самых крупных, заблестели едва заметные бусинки слёз. Видя настрой партнёрши, наш герой решил отвлечь ту, перестав двигать тазом, и давая нутру подруги привыкнуть – ненадолго обрывая поцелуй, Швай принялся аккуратно целовать и покусывать шею партнёрши, с любовью поглаживая той животик одной рукой и другой, в это же время, массируя её грудь.       Пройдясь языком по розовому ушку и потерявшись щекой о протянутую к его лицу руку, Швайгерт не замедлял движения своих рук ни на секунду. Рахни, получая всё обилие ласк, разумеется, в долгу не оставалась – плотнее сжав свои хелицеры-ноги на бёдрах юноши, она начала сама двигать тазом. Неспешно, но постепенно набирая обороты, мягко скользя вверх и вниз, с каждым новым движением отдавая возлюбленному всю свою любовь и страсть. Два сердца бились в такт, разделив одно дыхание на двоих. Медленно наращивая скорость движения тазом, двое делились самым потаённым и глубинным, что у них только было. Никаких секретов, тайн, недомолвок – единый момент, когда их души стали чем-то однородным, полностью друг другу открытым и подвластным…       Тогда, парень и дева, придав сердца свои друг другу, подошли к пику. Для них несколько десятков минут были не более, чем мимолётным мгновением. Их тела горели, стонали, желали и тонули в чувствах, что исходили от самого духа. Два тела, слившись в природном порыве проявления любви, наконец, подошли к финишной прямой…       И прогремел гром. Меж их естеством прошла тонкая молния блаженства – и томная сладость, которой не вкусить никому иному ни при каких обстоятельствах, связала два нутра. Женский стон звучал подобно свирели, аккомпанементом которой стал грудной выдох мужчины, отстранившегося сейчас от всего, что не касалось его сожительницы… Нет, возлюбленной.       Продлив долгожданное мгновение немногим дольше и смакуя свой наиболее яркий эмоциональный пик из всех, к которому они подступали когда либо, эти двое закрыли глаза. Два лба встретились друг с другом. Новое касание губ, и новые объятия. Похоть, желание, страсть, адреналин… Всё это не имело более никакого значения. Нирвана… Чистейший апогей человеческой связи. Отношений, способных сложиться меж двумя душами.       Так и не произнеся ни звука, наши герои уснули, деля объятия на двоих…       

***

             *Прим. Автора: поскольку кириллицей Judgment будет писаться как «Джаджмент», — что банально мне не нравится! — я решил вставить адаптированную версию. Если не довольны, и желаете, чтобы в последующих главах «Правосудие» всё таки стала бы Джаджмент, то пишите. Наберётся много желающих – исправлюсь. :)))*