Тотем: Змей, Часть 1 Доказать свою верность

Утро третьего дня Рена встречала все так же на крыше. Мир вращался над ней, подавляя своим величием и в то же время вдохновляя. Оторвать глаза от небесной глубины, полной магии, такой всеобъятной, непостижимой и недоступной, всегда было выше ее сил. Время от времени она помахивала катаной, разрубая назойливых комаров, дабы уберечь свою драгоценную кожу от укусов. Но меч не смог ее спасти от предрассветного холода, поэтому Рена дождалась утренней звезды, Кошачьего Глаза, и вернулась к себе в комнату, оставив на крыше скорбную кучку усекновенных комаров. Порывшись в сумке, она вытащила полотенце и густую травяную эссенцию с щелочью и хвойным маслом и потащилась в душ. Ей до смерти хотелось искупаться и хоть ненадолго выкинуть из головы дурные мысли. Она целую вечность нежилась под тугими струями воды, потом тщательно растерла все тело жестким пучком трав, собранных в лесу, и смыла остатки прилипших травинок. Теперь ее кожа еще больше посветлела, налилась жемчужным внутренним светом, стала настолько мягкой и нежной, что казалась невероятной для шиноби, привыкшего коротать дни и ночи по лесам, неделями не имея возможности искупаться. Затем Рена расплела косу и вымыла волосы той самой тягучей и ароматной эссенцией, ополоснула обильную пену и выключила воду. — Ну вот, хоть почувствовала себя человеком, а не животным, — довольно мурлыкнула Рена, заворачиваясь в коротенькое полотенчико и стрелой летя в свою комнатушку. Ей повезло, что в коридоре никого не встретилось — шиноби в Башне все прибавлялось и прибавлялось с течением времени и душевая пользовалась довольно большой популярностью, но не в столь ранний час. Апельсина пока видно не было, а Рена уже успела по нему немного соскучиться — веселый он был парень. Заскочив в комнату, она увидела, что та занята. На ее койке по-хозяйски дрых Нейджи. И сопел. Вот только было не понятно совсем, что он там забыл и когда успел приватизировать частную, между прочим, территорию, да еще и уснуть. Непроизвольно при виде особи мужского пола Рена потянула полотенце повыше, прикрывая грудь, но потом подумала и с гаденькой ухмылкой подоткнула конец и освободила руки. Сбегав в душевую комнату, она нашла ведро и до самых краев наполнила его холодной водой. Затем вернулась обратно и с огромным удовольствием выплеснула всю эту воду на голову незваного гостя. Результат был потрясающий! Нейджи вскрикнул, подскочил как ужаленный осой и занял оборонительную стойку. — Ну и какого черта ты тут делаешь? — язвительно спросила Рена, постукивая босой ногой по каменному полу, по которому быстро расползалась холодная лужа. — Тебя жду, — зевнул Нейджи и выпрямился, стряхивая с лица капли воды. — Зачем? — удивилась Рена, сдергивая с койки промокшую простыню и выжимая из нее воду на пол. — Извиниться, — голосом, в котором не было и тени раскаяния, ответил Нейджи. — За что? — еще больше удивилась Рена. Встряхнув простыню, она подвесила ее сушится на полуоткрытую дверь и заглянула в небольшой шкаф, где оставила свои вещи. Немного покопавшись, она вытащила из сумки свежее белье, чистые штаны и черную майку с затейливой вышивкой. — Ну, раз ты не поняла, о чем речь, то это неважно, — облегченно вздохнул Нейджи и выскочил за дверь. Рена проводила его изумленным взглядом, но напутствующего комментария так и не сказала, забыв даже рот прикрыть. «Странный он какой-то! — подумала Рена. — Говорят, что шизофрения — болезнь заразная. Видать, переобщался со мной!». И с этой веселой мыслишкой начала одеваться и приводить себя в порядок. Так получилось, что день она провела в бесцельных блужданиях в окрестностях Башни с пивом в руках и сердитым шипением на губах. Вокруг не было ну ничего интересного. Интересных тоже не наблюдалось. Какое-то время Рена пыталась тешить себя мыслью, что к ней присоединится красноголовый любитель изящной словесности, а по совместительству еще и псих, но Гаара почему-то проигнорировал сегодня ее общество. Когда солнце перевалило далеко за полдень, она сначала почувствовала, как резонанс его ноты продрал ее позвоночник, а задолго до того, как Гаара приблизился к ней, она уже задыхалась в волнах его дикой жажды и чудовищной, мрачной чакры, которая прибила ее к земле как мешок мокрого песка. Поэтому она совершенно не удивилась, когда была грубо схвачена за плечо и развернута к нему лицом, а потом оттолкнута на шаг назад. В довесок к этому она получила звонкую оплеуху. — Я не нуждаюсь в тебе. Гаара был бледным от злости. Он сжимал и разжимал пальцы, еле сдерживаясь, чтобы не съездить еще и кулаком по нахальной мордашке Рены. Да его просто трясло от бешенства. «Поразительно, как он еще держит себя в руках!» — мимолетно удивилась Рена и улыбнулась легко и открыто прямо в злобный оскал и шипение: — Слышишь, я не нуждаюсь в тебе! Агрессия? Это слишком мягкое слово для его состояния. Рена поняла, что зашла слишком далеко, что за игру, которую она затеяла с ним, можно заплатить слишком высокой ценой. Это взбудоражило ее и заставило сделать небольшой шаг в его сторону с горящими глазами и лицом полным ожидания — что же дальше? — Нуждаешься! — прорычала ему Рена. — Хочешь ты этого или нет! Ошарашенный Гаара на мгновение недоуменно прикрыл глаза, но в тот же миг еще громче зарычал в ответ: — Нет! Грызня двух хищников. В какой-то момент этого противостояния злобных взглядов, шипения и выпущенных когтей он потянулся к ее лицу, было видно, как сильно напряглись мышцы на его руках. Рена замерла, глядя на его сухую, жилистую руку. Опять жар пустыни, запахи раскаленных камней и песка, прожаренной падали. Он надвигался на нее как стихия, остановившись, почти не дотрагиваясь; дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы, кожа на скулах натянулась. — Ну же, — прорычал он. — О чем ты думаешь? Борись со мной! Ударь меня! Кричи! Ты же ненавидишь меня, как и все! Давай, чего ты ждешь? Ладони едва касались ее щек и красных пятен от его удара, время от времени лаская их легким колебанием воздуха. Его шепот коснулся ее уха. — Покажи мне свой гнев. Ненавидь меня! Это пародия на упрямство глупой девчонки — не то, что я... Он внезапно замолчал, но было только два варианта окончания фразы, которые он мог бы сказать дальше. Тепло, которое она чувствовала лицом, сказало ей, что тело Гаара просто горит от избытка чувств и невысказанных слов. — Хочешь? — закончила она и с осторожностью уткнулась лицом в раскрытую ладонь, вдыхая его тепло и выдыхая свою влагу. — Или нуждаешься? Его руки безвольно упали вдоль тела, и глаза стали тухнуть, одновременно превращая лицо в неподвижную маску. — Почему ненависть? — спросила она. Зеленые глаза, наконец, встретились с ее. — Ты не забавна, если не сердишься, — его голос и интонации были переполнены убийственной скукой. — А так забавна? — спросила Рена и внезапно обвила его шею руками, плотно прижимаясь грудью к его телу. Яростно вцепилась в волосы, накручивая пряди на пальцы, стараясь дернуть как можно больнее, притянула его голову к себе, прижавшись нос к носу. Пропахшие кровью песчинки вились в воздухе вокруг них стайкой жуткой мошкары. — И так забавна?! Ее остервенелые глаза потемнели, стали багровыми, как гниющее мясо, налились жутью, размазывая зрачок то бесформенной кляксой, то вертикальной щелкой, то маковым зернышком. — И так тоже?!! Кожа на ее спине ходила волнами от множества ползающих под ней змей, местами лопаясь и повисая лохмотьями. — Забавна?!! — невнятно рычага она из-за с трудом помещающихся во рту клыков. Он ответил неожиданно спокойно, сжимая объятия крепче. — Да. Стальное кольцо его рук вдавливало Рену все плотнее в его тело: — Да, — еще раз повторил он. Несколько бесконечно долгих ударов сердца они смотрели друг другу в глаза. Он — с упрямством и твердостью, она — со злостью и растерянностью. А потом все кончилось. Гаара разомкнул цепкие объятья и выпустил Рену так резко, что она с трудом удержала равновесие. Она нехотя отстранилась, уже жалея о своей несдержанности. В том месте, где их тела соприкасались, еще хранилось их общее тепло и запах их тел смешался — запах трав и гнилой крови. Рена, вспугнутая послышавшимся откуда-то звуком, поспешила рассыпаться невесомой чешуей и сбежать. Еще до того, как последние серые чешуйки еще не успели осесть на землю, Гаара тоже исчез в желтой вьюге песка. Сначала на покинутой поляне было тихо, но пичужки в кронах деревьев еще не решались пробовать голоса. Непонятный страх заставлял их ежится, втягивать голову в пернатые плечи и сидеть тихо-тихо. Звериный инстинкт самосохранения спасал их жизнь и сейчас. Воцарившаяся тишина напоминала затишье перед грозой, перед бурей. Бури не последовало, но на поляне появилась худощавая фигура. Орочимару осмотрелся, опустившись на корточки, поводил ладонями над тем местом, где стояли молодые шиноби, и нахмурился: — Что за игру ты затеяла, мое сокровище? Чего ты пытаешься добиться от этого монстра? — Орочимару-сама, простите, что прерываю вас, но могу я поинтересоваться? — вопросила выскользнувшая из-под ближайшего дерева тень. — Что такое, Кабуто? — Чем вас могла заинтересовать эта девочка? Ведь ваша основная цель — это Учиха Саске. Или вы намерены сменить приоритеты? — Учиха все еще остается главным нашим делом в этой деревне. Но с Ибогами я тоже теперь глаз спускать не буду. — Ибогами? Вы уже разговаривали с ней? Орочимару ухмыльнулся и мечтательно прикрыл глаза: — Мы довольно долго общались. Весьма продуктивно и интересно. Вот только ее некоторые дурные привычки меня слегка удивляют, так скажем. — Так это после встречи с нею вы вернулись накуренным какой-то наркотической смесью? — Это был редкий сорт канабиса в сочетании с еще целым гербарием всякой дряни. — По-моему, она совершенно испорченная девочка. — Ты собрал на нее информацию, как я приказывал? — спросил Орочимару, игнорируя замечание своего подручного. — Да, но выяснить удалось не так уж много. — Рассказывай то, что удалось узнать. Кабуто полез в карман, вытащил несколько сложенных вчетверо листков бумаги и начал рассказывать, время от времени сверяясь со своими записями: — Ей сейчас около шестнадцати лет. Более точного возраста узнать не удалось, потому что ее подобрали в лесу. Похоже, родители просто выбросили ненужного ребенка на съедение зверью. Судя по всему, характер у нее был поганым еще тогда, поэтому ею никто травиться не пожелал. Разведывательная команда шиноби Листа, найдя ее в окрестностях Страны Риса, принесла в Коноху. В медицинском центре ее обследовали и не обнаружили никаких особенностей, кроме татуировок по всей спине. Которые, кстати, растут вместе с нею. Сделать генетические анализы никто не додумался. Хокаге решил, что ребенка не стоит выбрасывать за ворота и пристроил в одну бездетную семью. Там ей и дали имя и фамилию — Ибогами Рена. Возможно, семья подобралась не совсем благополучной, потому что ребенок часто был весь в синяках, но приемные родители на вопросы медиков всегда отвечали, что девочка просто слишком активна и часто падает. Причин не верить им не было. — Душещипательная история. Ты что-то по сути узнал? — перебил его Орочимару. Он послюнил палец и осторожно собрал немного пыли с того места, где стояла Рена, потом взял на язык и растер по небу. — Подождите, Орочимару-сама, дальше будет интереснее. Когда девочке было шесть лет, как раз разразилась война между несколькими деревнями, в которой Коноха участвовала в том числе. Во время одной из стычек, в которой девочка принимала уже живейшее и, надо сказать, весьма эффективное для ее возраста участие, погибли оба ее приемных родителя. Очень странно так погибли — у обоих были вырваны глотки вместе с шейной частью позвоночника. Головы висели только на лоскуте кожи и паре жил. Вам это ничего не напоминает? — Напоминает, — улыбнулся Орочимару. — Похожим способом она убила нескольких придурков на этом экзамене. — Я тоже об этом подумал, — с поклоном ответил ему Кабуто. — Стало быть, в ее новой семье действительно не все шло гладко. К их смерти девочка отнеслась философски, в новую семью идти отказалась и стала законной владелицей небольшого, но прибыльного имения на окраине деревни. — Которого именно? — В саду этого имения бьет горячий источник. Не очень мощный, но с хорошей, целебной водой. Имение на самом отшибе стоит, уже можно сказать, что за чертой города. — Ага, вспомнил, — кивнул Орочимару. Достав из кармана бумажный пакетик для образцов, он собрал в него еще немного пыли, после чего аккуратно свернул и спрятал. — Продолжай. — Использовать имение как источник дохода Рена не стала, живя на проценты от скопленных деньг семьи. Самостоятельно поступила в Академию и закончила ее в течение пяти лет. Потом начала зарабатывать сама. — Не рановато ли? — удивился Орочимару. — У меня есть выписка из книги учета курсантов Академии. Там есть дата зачисления и окончания. Смотрел я и ее аттестационные листы. — И как? — Закончила экстерном. Очень хорошие результаты, но есть и гораздо более выдающиеся экземпляры. — Похоже, мое сокровище не хочет привлекать к себе излишнего внимания. — Я тоже так подумал. А вот потом порылся в ее личной медицинской карте и нашел еще кое-что интересное. Наконец-то медицинский корпус заинтересовался столь стремительными успехами и таки санкционировал необходимые генетические анализы. Ее геном настолько перекрученный и мутированный, что человеком это существо сложно назвать даже с очень большой натяжкой. — Почему? — еще сильнее заинтересовался Орочимару. — Во-первых, взять у нее кровь — это уже проблема — тело заживает настолько быстро, что игла врастает в кожу, еще не дойдя до вены. Кровь смогли взять, лишь когда глубоко вскрыли сосуды на локтевом сгибе. Во-вторых, в геноме у нее не две цепочки ДНК, что характерно для всех нас, а двенадцать пар! — Ого, зачем ей столько? — Не знаю. Одна цепочка — обычная человеческая, остальные кодировкой отдаленно напоминают цепочки рептилий. Только рептилий высокоразвитых и сложных. Возможно, змей. Орочимару задумался. Тревожная складка залегла у него между тонких бровей. — Что еще узнал? — Занимается самостоятельно, своего наставника у нее нет, как и группы. Выполняет миссии с щекотливым подтекстом — берет все, не глядя, даже откровенно дурнопахнущие. Часто выступает в роли шпионки или убийцы. Ни одного провала. Родственников, друзей нет, да и каких-либо привязанностей тоже. Стремления продвинуться в иерархии власти тоже нет. Даже удивительно, почему она захотела участвовать в экзамене. Звание генина совершенно не было помехой при выполнении поручений, потому что заказчики все равно не знали исполнителя. Возможно, по бумагам там вообще фигурировали другие имена. — Хочешь сказать, что она не амбициозна? — Нет. Хочу сказать, что власть ее не интересует. Орочимару вздохнул и поднялся на ноги и отряхнул с пальцев невесомый пепел, оставшийся от телепортационного дзюцу Рены. — Я же говорю, что она — сокровище этой деревни. А скоро станет моим сокровищем. Ты хоть представляешь, насколько интересно она устроена внутри? — Мне думается, что она может стать обузой, а ценность ее все же сомнительна. Девочка не принадлежит ни к мощным кланам, ни к древнему роду. — Кабуто, не разочаровывай меня. У нее в генетике затесались рептилии, а я так люблю змей. Кабуто ничего не ответил, но, похоже, остался при своем мнении. Тем временем Рена мчалась обратно в Башню, непристойно, виртуозно и самозабвенно обругивая себя за слабость, несдержанность и притяжение. Она была раздраженная, заскучавшая и усталая. Эту ночь она решила провести во сне — учитывая все случившееся, ей просто необходимо было выбросить из головы все мысли, срезав несколько часов жизни. Да и вдруг что-то хорошее приснится.