Dancer on the street

      У меня была депрессия. Нет, ничего серьезного не происходило: ни крокодильих слез, ни транквилизаторов, ни отсутствия аппетита, ни желания закрыться у себя и никого не видеть. Просто меня все достало. Эта мысль всегда присутствовала в моей голове, а желание уйти подальше от проблем и этих людей увеличивалось с каждым днем.        Меня зовут Алиса и по тесту психолога нашего университета, я — человек с первой стадией депрессии. Честно скажу, все эти тесты, полный бред, с учетом того, что после них к тебе начинают приглядываться учителя и спрашивать: — Алиса, у тебя все хорошо? — Да, все прекрасно, — с одной и той же фразой я покидаю кабинет уже целый год, и никто ничего не замечает. И когда более придирчивые учителя начинают раздражать и задавать больше вопросов, хочется напрямую у них спросить, чтобы делали они, если бы с самого детства жили в семье с тиранами.       Глубокий вдох…       Когда мне было лет пять, отца выгнали с работы. С того момента он начал пропадать в барах, приходя домой под утро. Не прошло и года, как он втянул в это дело и мою маму. Мне казалось, что она самая сильная женщина на планете, но… Я ошибалась. Сначала всё обходилось походами за пивом к друзьям, а потом денег не осталось совсем. Они часто ссорились, и я стала попадать под горячую руку. Поэтому уже в шесть лет я приходила в садик с ссадинами и кровоподтеками. Тогда еще бабушка приводила меня туда и на все вопросы воспитателей отвечала тем, что не имеет права ничего рассказывать. Стоит ли говорить, что дети, растущие в богатых семьях, имеющую любовь и заботу, сторонились меня? Наверное, вы никогда не чувствовали и надеюсь не почувствуете, какого это — быть изгоем.       В начальных классах я нашла свое первое хобби — уроки. Они занимали много времени, но я могла делать их где угодно, не приходя домой, не выслушивая крики и ссоры родителей. Правда, в этом тоже было мало хорошего. Когда об этом узнали мои одноклассники, на меня обрушился шквал всевозможных оскорблений и издевательств: — Ботанша! — Изгой! — Заучка!       Так что не было странным, что и о суициде я узнала во втором классе. В голове маленькой девочки, начитавшейся подобных рассказов в интернете, постоянно появлялись варианты ответов, какого это: отправиться на небеса? Существуют ли рай и ад, и найдутся ли там, кто примут меня с своими минусами и плюсами. Те, кто полюбят меня, несмотря ни на что? Не удивительно, что, благодаря технологиям, в двадцать первом веке дети знают больше, чем нужно… К счастью, к нам в школу перевелась учительница по литературе и тогда маленькая Алиса впервые поняла, что люди могут быть добрыми. Ирина, так звали учительницу, заменила мне мать. На дополнительных уроках, на которые я мчалась с неподдельным счастьем, она учила меня этикету, спрашивала, что меня беспокоит и вселяла добро и надежду на любовь. Учила давать отпор одноклассникам, не бояться мыслить нестандартно, отличаться от других. И это все чётко запомнилось в моей голове, хотя родители тоже дали немного своего характера.       Девятнадцатилетняя Алиса с ярко-зелеными глазами, острым языком, русыми волосами, которые в истерике она обрезала до уровня плеч и накаченным телосложением — по крайней в мыслях я считала себя такой, всё ещё не забыла боль от ремешка в отцовских руках. От этого я и стала закрытой, раздражительной. Не могу доверять людям, пытаться завести друзей, мне это не нужно. Знаю, что веду себя, как слишком упрямая и маленькая девочка, но не могу ничего с этим поделать. Все то, чего я боюсь, надежно скрыто от чужих взглядов под маской жестокой и отрешенной от всего мира девушки. И иногда так хочется раскрошить череп от обиды и безвыходности, потому что я не такая. Я могу улыбаться, смеяться, быть счастливой. Я знаю, что могу такой быть, хочу такой быть! Но эта жестокая оболочка настолько плотно приклеилась к моей персоне, что весь мой маленький городок, видит меня такой бездушной и обиженной на весь мир.       Единственное, что осталось у меня — это танцы. Уже как 11 лет я занимаюсь современными искусствами и, приходя на занятия, забываю обо всем. Очень серьезно отношусь к каждому танцу, так как это не просто сухой набор стандартных движений, это то, как я ощущаю себя. Танцы — это такая вещь, где ты можешь передать окружающим свои настоящие эмоции и переживания без слов, через движения, и не будешь за это судим. Главное — вложить всю свою душу.       Живя с родителями, а не в общежитии, как это делали мои однокурсники в универе, я подрабатывала на всевозможных заправках, в барах. Мыла посуду и машины, обслуживала во всех сферах, в общем, опыта и денег набралась. Чаще всего оставалась ночевать на работе, а с утра спешила в зал. И хоть мне делали скидки, прощали косяки, деньги были необходимы, ведь танцы не такое уж дешевое удовольствие. Так что жизнь у меня самая обычная, главное, что есть ради чего двигаться дальше. Помню, словно это было вчера, как откопала в интернете приглашение в танцевальную секцию. Первое занятие было бесплатное, что очень радовало меня, ведь тогда меня обеспечивала учительница Ирина и мне не хотелось становиться для нее финансовой проблемой. До конца жизни я буду благодарна этой женщине за то, что добровольно снабжала меня монетками, едой и разрешала ночевать в ее доме. И когда я зашла в огромный новый зал с зеркалами, тренером и другими маленькими девочками, в душе меня распирало от счастья. У маленькой Алисы перехватило дыхание, глаза бегали по разным углам, а ладошки стали потеть. Естественно, было страшно, но это того стоило, если уже нынешняя девятнадцати летняя Алиса бьется за место будущего хореографа до победного. Подрабатывая в местном баре, где отличные чаевые и постоянные клиенты, я, во время перерыва после обеденной смены оффициантки, мыла полы и мечтала сегодня наконец получить заслуженную зарплату, как вдруг к нам зашла какая-то старушка. Обычно, сюда приходили только подростки или работники ближайшей стройки. Как только она ступила к нам на порог, все клиенты притихли. У кого-то в глазах читался страх, а я была в замешательстве, что же происходит. «Я знаю всех, но ее здесь никогда не видела», — думала я, но вспомнив о своей работе, продолжила мыть полы, пока некая мисс шла к барной стойке. — Крепкий каппучино и пошевеливайся! — крикнула она пожилому бармену, который направил на этот заказ все свои силы.       Через пару минут с кружкой в руках она прошла мимо меня, направляясь к крайнему столику. Её взглядом можно было убить, настолько он был злым. И мне стало страшно. Проходя мимо, она, видимо, хотела взглянуть на меня, но поскользнулась на только что вымытом полу и пролила весь кофе на свой передник и на пол.       Никто еще не испортил мне настроение, но, видимо, эта женщина желала стать моим врагом: — Не могли бы вы смотреть, куда прёте! Не видите, что полы помыла. Нет, нужно всё сразу загадить! — рявкнула я, окуная швабру в ведро с водой и пытаясь совладать собой.       Старушка вне себя от ярости еле как встала, пока я пыталась сдержать смешок. — Зря ты так… — старуха подходила ко мне все ближе, и я стала чувствовать запах дохлой рыбы. — И что же вы мне сделаете? ! — раздраженно фыркнула я ей в лицо.       Какой-то старик встал из-за стола и перевел взгляд на меня: — Алиса, уходи быстрее! Пожалуйста!       Не успев ничего осознать, я замерла в страхе. У этой старушки глаза загорелись ярко-красным цветом, и она взлетела, оторвавшись на пару сантиметров от пола. — Mad ed eglath*! — прокричала старуха и…       Темнота, а потом… Резкая подсознательная боль. Органы скрутило и хотелось громко кричать от нарастающей боли в висках, но, открывая рот, не выходило ни одного звука.       В легких заканчивался воздух, когда под спиной я ощутила что-то твердое.

***

      Я очутилась на огромном поле, сразу сообразив, что что-то не так. В моей стране таких мест я не видела никогда и, проходя географию, ни одно фото не было похожим на этот пейзаж.       Я лежала возле небольшого обрыва, на траве и, посмотрев вниз, увидела коричневую пустыню, которую окружали горы, покрытые снегом. Небо надо мной переливалось то красным, то фиолетовым цветами, а немного дальше виднелись тёмные грозовые тучи, правда, таких я никогда не видела. Как будто весь ужас нашего мира был поглощен в тучах. — Так, Алиса… — подождав, пока мышление восстановится, и картина перед глазами перестанет плавать, я задала себе вопрос. Что, черт возьми, произошло?       Осмотревшись, поняла, что моя небольшая барсетка со мной. Это уже радовало, ведь там находилось всё самое нужное: телефон, беспроводная зарядка, и… ножик. В нашем городке часто можно увидеть пьяных мужчин, поэтому самооборона нужна.       Находится в этом месте мне было страшно, я вообще не понимала, как оказалась здесь. Страшнее всего — это неизвестность, и сейчас это являлось наглядным примером, ведь ни единой души рядом не было. — Что за х*рня, Алиса?!!! — Куда ты попала????!!! — Где люди?????!!! — В какой я стране????? Столько мыслей, но ни на один ответить я не могла. И хоть я никогда не показывала эмоции кому-либо, а умело скрывала страх, который меня поражал, сейчас по-настоящему было жутко.

***

      Я ходила минут двадцать. Где-то рядом слышались всплески воды: уже радует — питьё есть. Спускаясь по небольшому холму, я шла к лесу, но спиной к нему, чтобы как можно дольше наблюдать вечернее небо над пустыней. Пока есть возможность, даже в такой ситуации нужно насладиться красивым видом, которого не найти в нашем городе. Пытаясь успокоиться, напевая любимую песню под нос, я развернулась и врезалась в толстое дерево. Оказалось, это было не оно…       Сфокусировав зрение, я поняла, что передо мной стоял гном. Настоящий, мать его, гном. Такой маленький, толстый, в доспехах и с огромной рыжей бородой с косичками по бокам. Как только я встретилась с ним взглядом, застыла и через несколько секунд, пнув его между ног, с криком бросилась в подальше от этого существа. Свернув за холм, я не заметила, как набежала на кусты и упала прямо на ветки. Спустя пару минут, эффект страха прошел, и я попыталась рассуждать адекватно, что сейчас произошло. — Ну хотя бы я тут не одна, но… Гномов не существует… Может это какой-то Хэллоуин? Ну да, Хэллоуин в июне. — убедясь, что за мной не гонятся, я вышла из-за холма и направилась к лесу. — Куда вы собрались, миледи? — сзади послышался громкий мужской бас.       Я, быстро развернувшись, приготовилась нападать, когда увидела перед собой… человека. Мужчина лет 45, с длинными медными волосами и огромной мускулатурой стоял, смотря на меня очень настороженно. В руках держал какой-то меч, направив его в мою сторону.       Мне было очень страшно. Жилки тряслись от одного отблеска меча, которым меня зарежут вообще непонятно где. И как бы я не пыталась спрятать свою дрожь, слова вырвались быстрее, чем я осознала, что сказала: — Ты кто, бл*ть, такой? — тело было напряженно, а руки готовились нанести удар.       Видимо, ему не понравилось мое приветсиве, раз он сморщился. — Боромир, сын Гондора. Отвечай, ты раб Саурона?! Он тебя послал?!       Его меч встал возле моего горла, а я была не только в шоке, но и в ужасе. О чем он вообще говорит? Хотела ответить, но почувствовала острые наконечники на своей спине и плечах. Вот сейчас стало вообще не смешно. — Не шевелись, раб Саурона! — донёсся не менее басистый голос позади. — Да пошел ты, мне никто не…       Не указывает, хотела сказать я, но правое плечо насквозь пробила стрела. Удивительно, но я, чувствуя, как теряю рассудок, не визжала. Медленно повернулась к сзади стоящим и заметила того гнома, а рядом еще двоих. Слева от меня стоял беловолосый человек со стрелами. Сделав вывод, что стрелы только у него, я задумчиво осмотрела мужчину. Настроен он был недружелюбно, ибо как только наши взгляды соприкоснулись, я готова была покрыться льдом, настолько жестоким и холодным были его глаза. Однако последнее, что я сказала перед тем, как потерять силы, было явно не то, что хотелось бы услышать: — Себе эти стрелы засунь поглубже.

***

      Когда вокруг было темно, что увидеть можно было только свет от огня, я неохотно открыла глаза и осмотрелась. Я лежала под двумя плащами, внутри импровизированной палатки. Долго здесь находиться не хотела, поэтому проверив плечо, которое немного побаливало и было, на удивление, перевязано тканью, я вышла из темноты. Подойдя к огню, я уловила, как все сидевшие рядом с костром резко умолкли, переведя взгляды на меня. Я оглядела всех. Восемь мужиков. Восемь мужиков пялились на меня: кто-то со страхом, кто-то с ненавистью, но были и добрые взгляды. Я отвернулась, и протерла глаза. Нет, не сон…       Первые четверо были гораздо ниже всех и сидели босиком с огромными ступнями. Дальше сидел тот гном, с улыбкой на лице рассматривая меня. Два человека, с бородой, ссадинами на лице. И последний являлся тем белобрысым, с ярко голубыми глазами, явно нечеловеческими и пугающими. Я глубоко вздохнула: — Перед тем, как вы меня убьете или кинете с обрыва, один вопрос. Кто вонзил в меня стрелу?       Я прекрасно помнила кто, но хотела, чтобы он сам сознался.       Тишина.       Все смотрят на меня, переводя взгляд друг на друга. — Сейчас не в этом де… — гном начал говорить, как вдруг два похожих карлика показали пальцами на парня с белыми волосами. Сейчас, он уже не казался мне мужчиной, так как явно был моложе других, был идеально выбрит и уложен.       Я подошла ближе к нему, вежливо улыбаясь, пока он смотрел в мою сторону настороженно: — Леголас, сын Трандуила, — поклонившись, промолвил он.       Вспомнились лекции историка, даже там такие странные имена никогда не встречались. Что за дешевое представление первых столетий нашей эры? — Так вот, Леголас, — продолжила я, резко перейдя на шипение, — лучше тебе не спать ночью, потому что твои длинные волосы могут внезапно сгореть на костре, понял?       Лицо его стало еще серьезнее, и когда он встал, дабы взять в руки новую стрелу, за волосами я увидела заостренные уши. Нет, мне не показалось, они были больше, чем любые другие. — О Господи, спаси меня! Что это за чудовище?! — я громко заорала, пятясь назад от страха.       Вместо помощи, с их стороны послышались громкие смешки и хохот. — Что смешного?! — придя в себя и подойдя к ним, со злостью фыркнула я. — Он эльф, — тепло улыбнувшись, ответил мне Боромир. Остальных еще раз пробрало на смех, а Леголас с гордой ухмылкой посмотрел на меня и отвернулся.       Ясно, врага я себе нажила. И признаюсь честно, боялась я его до смерти. Его вид, глаза, голос, уши — всё это пугало. Особенно то, что он, видимо, хотел при первой встрече меня убить.       Как ни странно, все шло гладко, по крайней мере, они пообещали, что пока не тронут меня. И хоть я сидела как на иголках, все время следя, дабы на меня не наставили какое-то оружие, я немного расслабилась. Мы знакомились, хоть каждый опасался это делать.       Я запомнила: первые два брата — Пиппин и Мэрри, потом Фродо с невероятно красивыми глазами, и немного запуганный, но милый Сэм. Гном — Гимли, сын Глоина. По людям, первый, более худой и темный — Арагорн, сын Араторна. Боромира я уже знаю, ну и этого эльфа-убийцу.       Конечно, было страшно, где я вообще нахожусь, кто они, почему так странно представляются и так непонятно одеты… Но за последние года, меня наконец смогло что-то заинтересовать, и, как ни странно, я не боялась смерти. Считала: всё, что не делается, всё к лучшему. Если судьбой предписано умереть именно и здесь, значит так надо.        Наступила ночь, и стало очень холодно. А я в спортивной форме: красном топе, лосинах и кроссовках, в которых готовилась идти на тренировку. Увидев, что я стала дрожать, двое карликов подбежали ко мне с двух сторон и обняли. Было странно, что они так быстро приняли меня, даже не зная, кто я. Но с другой стороны, я сразу почувствовала тепло и согрелась. Как раньше, когда мама качала меня на руках и напевала колыбульную. — Итак, а теперь ты расскажи, кто ты и откуда. Всё полностью, — потребовал Арагорн. — Может тебя еще с ложечки покормить? Я не буду рассказывать в подробностях, но… Господи, ладно. — вздохнув под испепеляющим взглядом, я попыталась оценить ситуацию и подобрать правильные слова. — Меня зовут Алиса и, допустим, я дочь Александра. Живу в Латвии, очень маленькая страна на самом деле, всю жизнь и сегодня… Я вообще не понимаю, где я, — вернувшись в свои мысли, тихо прошептала я. — Я мыла полы в баре, к нам зашла женщина и, разозлившись на меня, стала шептать что-то на другом языке. Последнее, что я чувствовала, это резкий удар об стену и потом… я оказалась здесь, валяясь на траве.       Я видела огромные глаза каждого. Они переглядывались и шептались, а я только сейчас осознала, что мы говорим на одном языке. Спасибо хоть за это. Вдруг Арагорн заговорил: — А где находится Латвия?       Ну да, я знаю, что географию мало кто учит, а про такую страну вообще почти никто не знает, поэтому пришлось добавить: — В Европе возле Балтийского моря, логично, что на Земле… — усмехнувшись, я поняла, что они в упор не понимают, о чем я. — Ладно… Теперь моя очередь задать вопрос. Где мы сейчас находимся? И лучше бы я этого не спрашивала.       Гимли громко посмеялся: — Конечно же в Средиземье!