Остров химер

Кто бы ни насылал на нас молнии - Зевс или Илья Пророк - он не был в духе этой ночью. Раскалённую вспышку молнии и удар грома, что бил точно в уши, не разделяло и мига. Катер археологов будто прыгал через скакалку по волнам, нас не смывало лишь потому, что мы прятались в задраенной рубке. - Там остров, - щурясь через очки, темноволосый Александр, наш меценат, показал на радар. - Переждём в его бухте. - Это же Делос! - по охрипшему голосу Никандра, капитана-грека, было понятно, что суеверный ужас в нём пересиливает страх перед стихией. - А что? - попытался я осознать, чего Никандр боится. - Там много достопримечательностей, пусть плохо сохранившихся. Значит, должны быть охрана, спасатели, станция связи, тёплый чай... - Делос - священное место язычников. Демоны, которых называют богами, следят за своим местом. Днём там водят экскурсии, кормят в ресторанах, откапывают осколки статуй... Ночью там нет даже охраны, она не нужна, - Никандр хотел было обойти Делос по дуге, но Александр настойчиво повысил голос: - Страшилки! Отставить панику, капитан. Самое страшное, что с нами может случиться там - сядем на мель, но постарайся этого не сделать и причалить безопасно. - Постарайтесь хотя бы не спать, - Никандр сдался, исполнил приказ, повернув к гавани острова. - В Делосе провели три очищения. - Я читал только о двух, - пробрало меня на внезапную историческую лекцию. Впрочем, сейчас это позволяло успокоиться, отстраниться, насколько возможно, от прыжков по волнам, резких и мерных, как качели. - Их проводили ещё до нашей эры жрецы этого острова, по легенде, места рождения Аполлона и Артемиды. После первого на острове запретили умирать и стали хоронить всех мёртвых на соседней Ренее. Потом запретили рожать и принялись отвозить туда же всех рожаниц. - Храмы были вновь осквернены, и произошло третье очищение. На Делосе запретили спать. Я хотел было переспросить у Никандра, откуда у него такая информация, не выдумал ли он или кто иной это в качестве байки для туристов, абсолютно неуместной сейчас, но Александр улыбнулся задумчиво: - Настолько тонкую грань с иным миром я давно не встречал. Тем больше мне интересно это место. - В каком смысле? - я не слишком понял смысл его слов. Александр мне не ответил. Но капитана заверил: - Если тебе будет спокойнее, спать мы не будем. Ты, главное, сам выдержи. Никандр привёл катер в гавань с тем искусством, с которым в шторм, без маяков, могут причаливать только греки. Команда пришвартовала судно к пирсу под мелким дождём, опасливо поворачиваясь на каждую вспышку молнии. Капли стояли будто шумным туманом в воздухе, занавешивая горизонт со всех сторон. Обломанные, словно отгрызенные колонны, ряды каменных львов, потерявших лапы от времени, холмы каменистых пустырей безлесного острова - урывками Делос невнятно проступал из полупрозрачного дождя, подсвеченного фонарями лодки, будто из мутного кварца. Закончив со швартовкой, которой занимался вместе с немногочисленными матросами, Никандр вернулся в рубку, устало плюхнулся в капитанское кресло и открыл вкладку погоды на навигаторе: - Ваше счастье, что циклон проходит. Через два-три часа мы сможем смыться отсюда, если будем живы. - Я бы дождался утра, - тон Александра был скорее приказным, чем советающим. - Вашего утомления я боюсь гораздо больше, чем туристических баек. Да и в целом, Делос - прекрасное место, чтобы испытать наш новый прибор. На раскопки нам вряд ли выдадут разрешения, а покатать стратиграфическую тележку - пожалуйста. Речь шла об установке, оператором которой я и являлся - георадаре. Разные материалы по разному отражают электромагнитные волны, причём происходит это отражение не только на поверхности тел, но и в их объёме. Засекая обратный сигнал определённой частоты, можно было составить 3D карту слоёв земли на десяток метров вглубь. Для поиска полезных ископаемых, в археологии и борьбе с террористами вещь незаменимая, но очень редко используемая из-за дороговизны и нехватки специалистов, способных правильно расшифровать радиограммы. Но умение у меня имелось, а у Александра не было проблем с деньгами. - При осадках её всё равно не выйдет использовать, - покачал я головой, - да и официального разрешения лучше подождать. Протянув задумчиво "Само собой", Александр вышел из рубки в свою каюту. Никандр обратился ко мне тихо, отчаявшись донести свои опасения до нанимателя: - Понимаю, трудно поверить в ничем не обоснованные страхи, но они не взялись на пустом месте. Я развёл руками: - Если вы знаете подтверждённые плачевные происшествия, почему же не сказали Александру прямо? - Чувствую, что он думает и как у него глаза загорелись. Впечатление такое, что недобрые случаи только больше заинтересовали его. Поэтому не стану ещё сильнее распалять его любопытство. Если нам повезёт, он так и не обнаружит на острове ничего странного и быстро потеряет интерес. Недомолвки Никандра его и во мне пробудили: - Тогда чего стоит мне и всем нам опасаться? Что может произойти на Делосе? Откинувшись в капитанском кресле, Никандр запустил в бороду руку: - Трупы никогда не находили. Люди просто пропадают без вести... но больше всего меня пугают те, кто выжили телесно, погибнув душой и рассудком. Я встречал одного такого, подобрал на корабль и отвёз в лечебницу для душевнобольных в Афинах. Отбившийся от группы турист, ночевавший на Делосе в ожидании возвращения знакомых... Бедняга утверждал, что провёл на острове пять лет, лишь чудом выжив, скрываясь от чудовищ и титанов. Но на суде экскурсовод предоставил доказательства, что бросил несчастного лишь на день - хотя это не умаляло его вины, он понимал. Хотя, чувствую, тогда он не горел желанием задерживаться на Делосе под покровом ночи. Даже ради человека, за которого держал ответ. - Хроноаномалии? - я с сомнением напряг левый угол губ. - Геопатогенная зона? Может, чья-то тайная база? - Святое или проклятое место, - пожал плечами Никандр. - Не всюду на земле и море следует жить человеку. Некоторые уголки отведены Богу и его противникам. Особенно когда люди их сами им отдают. Я вспомнил интересовавший меня вопрос: - Кто и когда провёл третье очищение? - Неизвестно мне... Об этом можно лишь догадаться по происходящим событиям. Никто не рождался на Делосе, погибшие там не погребены, а ушедшие в сон если и возвращали оттуда, то потеряв почти всё человеческое. Если Александр горит желанием лезть в чужую епаркию - пусть знает, что он не первый. А предшественников не найдёт. - Передам, - встав в задумчивости на дрожащие ноги, я, будто загипнотизированный откровением старца, отправился к нашему начальнику. Постучал в каюту - не ответили, заперто. Матросы не сразу ответили, где Александр. Подумал уже, что они молча советуют оставить его в покое, но только я собрался уходить, как один мрачно выдал: - Сошёл на берег. - Прямо под дождь? - я удивлённо обернулся. Матросы не обронили ни слова. Один только обернулся на редеющие капли за бортом, словно не веря собственным воспоминаниям. Я содрогнулся, обеспокоенный пропажей Александра. Он не был мне близким другом, но нравился как человек и устраивал как наниматель. Очень я сомневался, что кто-либо смог бы заменить его и порадовать меня столь же хорошими условиями... Но в страхе моём было не столько шкурного эгоизма, сколько обычной человеческой обеспокоенности за судьбу собрата. И дело было не в ужасающих рассказах капитана Никандра - они тоже сыграли свою роль, но на острове в непогоду хватало прозаичных, но не менее уродливых и бесславных способов покончить с жизнью. Александр был взрослым мужчиной и вряд ли позволил бы себе подскользнуться или встать под падающий обломок руин, если бы не зловещий туман мелкого дождя, глушащий звуки и скрадывающий образы. - Дёрнул же тебя чёрт, - тихо я пробормотал в сторону близкого берега, прежде чем громко позвать Александра по имени. Я не надеялся услышать ответ или узреть возвращающуюся фигуру, так и произошло - только дождь шумел по гальке. Искать Александра сейчас казалось безумством - не меньшим, чем то неведомое безумие,что побудило Александра покинуть судно в непогоду без сопровождающих и возможности связаться с теми, кто остался на борту. И как подозрительно то, что ни один человек не встретил судно в порту. Разве не должны иметься смотрители в доках, тем более когда рукой подать до охраняемых ЮНЕСКО археологических памятников? Расхитителей ценностей не отпугнёшь кровожадной легендой. Меня не оставляло нехорошее предчувствие, связанное с Александром. Либо он попадёт в беду... либо сам устроит её. Я не мог понять, что потянуло моего нанимателя бродить в непогоду между дорических колоннад и древних домов с мозаичным полом под открытым небом, но свои мотивы я понимал прекрасно. Загадку нельзя оставлять неразгаданной, иначе не успокоится душа, и совесть не даст покоя. Взяв с собой кобуру с пистолетом и надев брезентовый плащ, я сошёл на берег Делоса. Буйство стихий придавало язычески храмам дикую древнюю красоту, которую не увидят воочию пресыщенные комфортом туристы и почтенные пенсионеры, отпускники на отдыхе. Мало какой человек заявится в дождь и грозу в священное место поклонявшихся проявлениям сил природы сильных и мудрых предков европейской культуры, чья мифология у нас глубоко в подсознании: явилась оттуда и туда же ушла. Может, мы с Александром как раз из тех, кому претит привычное, и далеко от родного дома мы хотим найти то, чего во всём мире может не быть? Когда капли били по плащу, мочили волосы и бородку, тело не отвергало стихию, а будто сливалось с ней. Гроза бушевала в дали, а в душе лишь выжигала нараставшее прежде во мне беспокойство, освящала её и рушила страхи, позволяя им умереть от собственной тяжести. Пришло в голову совпадения имён богов грома и слов, которыми обозначали движение. Тор торит, Перун прёт, Шу шурует... Страх остался во мне, но я смотрел на него так же отстранённо, как смотрел на античные святилища божественных предков знатных родов греков и римлян. Человек произошёл от природы, и, даже боясь своего родителя, не перестанет его любить и брать у него уроки. Мне сказал Никандр, что на Делосе спать нельзя? Как тут заснёшь! Молнии пронзают небеса над развалинами, что лишь трудом реконструкторов не слились с природой. Где-то между вековыми строениями бродит Александр, на чьи поиски я отправился. Я снова позвал его по имени - но как бы редок ни был дождь, а гром - далёк, меня не расслышали. Странно: пугаясь дурной славы Делоса, я взял с собою оружие из мальчишеского беспокойства, но не подумал головой, что мне больше пригодится фонарь. Отказавшись обыскивать храмовые комплексы в темноте, я поворотил к кораблю. К тому же, вдруг и Александр уже вернулся? Я попытался найти ориентиры, но в сумраке узнать те места, по которым недавно уже проходил, сложнее, тем более в незнакомой местности. Рядом стоял небольшой храм, всего четыре колонны на фасаде, но высокий, стройный и величавый, как церковь в богатом селе. Дворик с колодцем и несколькими домами, от которых осталась лишь ось фундамента. Но стойте, кажется, я услышал людей. Между тихих ударов грома я различил едва слышное бормотание из храма. Мастерство архитекторов позволило сооружению даже в полуразрушенном состоянии сохранять акустику. Но творцы впали бы в ступор от ужаса, если бы слышали, какими богохульными звуками современные люди оскверняют жилище богов! В бессвязной песне не оставалось ничего человеческого. Даже звери воют и кричат с большей гармонией. Атональная речь безумца, потерявшего рассудок, вызывала холодную дрожь. Взяв пистолет покрепче, я двинулся к храму. Из прямоугольного проёма не лился свет. Кто бы ни находился в руинах и чем бы он там не занимался, это совершалось в полной темноте. Провал двери воспринимался абсолютно чёрным телом, ловушкой для отблесков молний. Я даже стал сомневаться: люди ли издавали эти негармоничные речитативы, или это ожили духи жрецов, лишённых разума множеством прошедших веков? Одна молния ударила ближе всех остальных. В её вспышке я увидел тела на ступенях крыльца. Я не успел рассмотреть, кому они принадлежали, но фигуры определённо человеческие. Несколько людей были неряшливо свалены друг на друга в безжизненных позах. Дождь разбавлял кровь и смывал её в каменистую землю, жадно всасывающую влагу. Я остолбенел. Но при следующей вспышке молнии трупы никуда не пропали. Мне одновременно хотелось кинуться к ним и проверить, может, кто-нибудь выжил, и отшатнуться в страхе и брезгливости. Никогда в своей сознательной жизни я не видел свежих покойников, тем более убитых с подобным зверством, разорванных, как надоевшие циклопу тряпичные куклы. Я едва совладал со своим страхом, взял пистолет двумя руками и направил его на вход в храм. Я полагал, что резкие и сумбурные звуки издавали именно убийцы. Но я чувствовал, что опасность таилась везде, буквально окружала меня и была равномерно разлита по всему Делосу. Коварный остров уже начал играть со мной в свои жестокие игры, развлекаться, как вечноживущий скучающий бог со смертными однодневками. А кем был Александр - приманкой или такой же жертвой? А Никандр мудро предостерегал или подготавливал, объяснял нелогичные для невовлечённого правила? Я чувствовал, что теряю рассудок. Когда прошла оторопь, я приблизился к телам, чтобы внимательнее их осмотреть. Они были облачены в одинаковую униформу, судя по тем обрывкам, что от неё остались, и, скорее всего, являлись охраной, пусть они не имели оружия при себе. Кто-то действительно сторожил Делос... раньше. Мне оставалось только бежать к берегу. В тот момент я не находил в себе моральных сил и не обладал физической подготовкой, чтобы отважно мчаться навстречу таинственным убийцам. Мне не давала покоя лишь одна догадка, куда более страшная, чем буйства природы, массовое убийство и очертание древнего священного, нет, осквернённого города во мраке. Вс эти люди умерли недавно. Именно когда Александр сошёл на берег с многоожидающей улыбкой. Я едва не позвал Александра в третий раз. Нет, не хочется даже знать, участвует ли он в этом богопротивном и человеконенавистническом ритуале! Разумнее вернуться к Никандру, сообщить об увиденном в полицию, нужно искать помощников, а не вступать в битву со злом в одиночку! Человек стаден, только боги самодостаточны. Если они существуют отдельно от придумавших их людей, от их коллективного бессознательного. И ушёл бы я тут же, не помня себя от страха, но ужас мой стал ещё древней и сильнее, когда я услышал знакомый насмешливый голос из храма, что произнёс в безрассудном экстазе: - Иакх! Эоэ! Ужасное осознание сильнее промозглого ветра обожгло мне морозом душу. Александр был, несомненно, внутри храма. Он с самого начала желал оказаться на Делосе ночью в непогоду, чтоб провести тайный зверский обряд. Только выжидал удобного случая. И если он не остановился перед массовым жертвоприношением, расправившись неведомо как с отрядом сильных людей, какое же зло мог он призвать в итоге! Не задумавшись о том, что я сам совершаю преступление, обирая трупы, я поднял валявшийся рядом с разжатой рукой фонарик, словно оружие павшего воина-защитника, готовый продолжать его дело. Луч врезался в тёмную утробу храма, и тут же заверещали те, кто таился в глубине. А может, один человек и тысячекратное эхо, не знаю. Я увидел Александра, непохожего на себя, утратившего человеческий облик. Обнажённый, покрытый чёрной маслянистой слизью, он был скрючен телом и искажён лицом. Узрев меня, он рванулся ко мне со звериной прытью, скаля зубы, и я рефлекторно нажал на спуск, вздрогнув после громкого хлопка и звона стреляной гильзы. Промахнулся. Взбешённая тварь, едва ли человек, прыгнула на меня и свалила на землю, в кровь и жижу. Бывший Александром монстр не собирался убивать меня сразу, рвать, как умервщлённых жестоко, но милостиво быстро охранников. Человекообразный монстр разорвал на мне одежду, даже трусы, превращая в такого же обнажённого дикаря и открывая всему холоду и всей влаге непогоды. Я взмолился, чтобы этот урод не предпринял большего, но мои молитвы исполнились извращённым образом. Богопротивный ритуал и смерти, запрещённые на Делосе после первого очищения, разорвали тонкую грань с иным миром. Воющий Александр убежал, испугавшись другой бестии, потусторонней, им же и вызванной. Я не понял это сначала, удивился тому, что искажённый неведомой магией человек отказался от содомитских планов, неуклюже поскакав вглубь руин. Но когда я поднялся, едва ли испытывая облегчение, мокрый и грязный, то сам закричал, увидев, как приближалась ко мне химера. Одного её вида хватило бы рассудку, чтобы впасть в кататонию и больше из него не возвращаться. Облик этого существа находился за гранью красоты и уродства. Толстенное, одутловатое тело курицы размером с небольшой шкаф, такие же огромные помятые павлиньи перья и длинные тонкие ноги уже делали эту птицу похожей на самые безумные творения Гигера и Сальвадора Дали. Но куда хуже всего была голова на двухметровой тонкой шее. Человеческая голова кровожадного дохлого клоуна, мертвецки бледная, с чёрными усами и алой зубастой пастью шире, чем до ушей, которых и не было. Эта тварь так же не пожелала убивать меня сразу, хотя в этот момент я был в таком состоянии, что счёл бы скорый конец жизни за благо. Со слащавой улыбкой нечто из галлюциногенных кошмаров схватило меня зубами за крайнюю плоть и, мерзко всасывая, издало нечленораздельное довольное клокотание. Всё последующее память моя не сохранила, и я дорого бы отдал за то, чтобы забыть даже то, что я помню на свою беду. Но у меня и нет ничего, кроме жалкого и бесполезного существования в палате сумасшедшего дома. Здоровье моё повредилось после фатальной ночи, меня нашли лишь под утро, единственного выжившего среди горы трупов, окоченелого и с воспалением лёгких, но без одежды и без мужского достоинства. А вот Александра так и не отыскали, даже тщательно прочесав остров и проверив все отбывавшие суда. Моим малосвязным выкрикам о вакхической химере тоже никто не поверил, несмотря на следы громадных лап в каше из застывшей крови. Следы были слишком большие, чтобы сознание здорового ментально человека восприняло их как таковые.