Тень

Низкорослый, но широкоплечий и мощный варвар гортанно вскрикнул, падая на землю. Прижал ладонь с короткими, узловатыми пальцами к груди, что-то забормотал… и покатился по смятой, залитой кровью траве. Его товарищи побежали к нему, торопливо переговариваясь и указывая на молодого заклинателя в красно-белых одеждах, испачканных грязью, порохом и кровью. А тот стоял, тяжело дыша и удивленно уставившись на свою руку. Над ладонью всё еще вился черный дым. Охотников было всего двое, и некоторые из варваров бросились на них, но языки дыма и пламени взвились вновь, сбивая людей с ног, ударяя в грудь. Одни сразу падали замертво, другие валились на землю, крича от боли. «Луноцвет!» - это слово из варварского наречия Чжао Чжулю знал. Так у соседей называли золотое ядро. Ни один из тех, кто испытал на себе его удар и остался жив, не мог использовать магию, как бы ни пытался. Руки, сложенные в ритуальных жестах, сводило судорогой. По широким лбам ручьями тек пот, лица исказились в гримасах боли… и ничего, ровным счетом ничего! - Мой господин… - прошептал Чжао Чжулю и вздрогнул, закашлявшись. По его подбородку потекла капелька крови. - Становись на меч, и летим! – поторопил его молодой господин Вэнь. В его роскошном одеянии виднелись прорехи, растрепавшиеся волосы спадали на лицо, липли ко лбу. - Чжао Чжулю не может лететь, молодой господин. Эта вспышка… - Расскажешь потом, - властно перебил его Вэнь Жохань. – Полетишь со мной на моем мече. Быстрее! Широкий клинок вспыхнул серебристым светом в неярком вечернем свете солнца. Став на меч, заклинатели взлетели, спеша скрыться, пока их не настигла новая беда. * Вэнь Жохань наклонил голову, подставляя лицо под приятное веяние прохладного ветерка. И случится же такое! От охоты в окрестностях тихого городка на границе он ничего особенного не ждал. Потому и позвал с собой только Чжао Чжулю, тихого и неприметного адепта из давно исчезнувшего клана. Над этим парнем потешались многие, ведь он поздно сформировал золотое ядро и до сих пор не достиг такого мастерства в использовании духовных сил, как ровесники. Но Вэнь Жохань держал его при себе – как раз за эту неприметность. Ярких и сильных много, а вот можно ли ждать от них верности, неизвестно. Гораздо надежнее, когда рядом есть человек, который от тебя зависит. Толпу сопровождающих за спиной Вэнь Жохань терпеть не мог, но наследнику ордена негоже появляться на людях одному. А тот, кто молчалив и незаметен, идеально подходил ему. И… Чжао Чжулю не раздражал его, а после стал привычен, как собственная тень. Кто бы мог подумать, что они столкнутся не с оборотнями, досаждавшими местным жителям, а с отрядом варваров, наделенных магией. Кочевники давно здесь не показывались. И вдруг – больше десятка человек, притом очень сильных бойцов. Вэнь Жохань обнял Чжао Чжулю за талию, позволяя прижаться ближе. Всё тело парня пробирала дрожь. - Тш. Дыши глубже, просто постарайся успокоиться, - тихо сказал Вэнь Жохань. – Это было впечатляюще. Я еще никогда такого не видел. Сжечь золотое ядро… как тебе это удалось? – в его голосе прозвучало восхищение. - Чжулю сам не знает, что произошло. Хотел спасти молодого господина. На всё был готов. Даже умереть, лишь бы спасти. И почувствовал, будто под рукой проходит поток. Попытался удержать, направить. Потом… всё будто в тумане. Очнулся, когда понял, что их духовные силы пропали, - Чжао Чжулю опустил ладони поверх ладоней молодого господина, но тут же, смутившись от такого жеста, слишком смелого для простого слуги, спросил: - М-можно? - Можно. Главное, продержись до дома. Я всё обдумаю и решу, что нам делать. Когда они добрались до надзирательного пункта, был уже поздний час, но в окнах особняка все еще горел свет, и навстречу заклинателям сразу же поспешили слуги. - Подготовьте купальню и подайте в мои покои ужин на двоих, - велел Вэнь Жохань. Чжао Чжулю низко склонился перед ним и уже собирался идти в казарму, где жили такие, как он, простые воины. Но Вэнь Жохань жестом остановил его. - Разве я тебя отпустил? Пойдешь со мной. Ты еще ничего мне толком не рассказал. - Как будет угодно молодому господину. …Магическая искра давала именно такой свет, как Вэнь Жохань любил – рассеянный, успокаивающий. В небольшой комнате было тепло, от воды исходил свежий лимонный аромат. - Сегодня мне будешь помогать ты, А-Лю, - сказал Вэнь Жохань. – Не хочу никого видеть. Интересно… а снова сжечь золотое ядро ты бы смог? - Рискнул бы. Если молодой господин прикажет, - коротко ответил Чжао Чжулю, расстегивая застежки на его одеяниях, снимая и аккуратно складывая на краю скамьи плащ и верхнее ханьфу. Нижние одежды Вэнь Жохань сбросил сам. Коснулся щеки Чжулю кончиками пальцев. - Когда ты восстановишь силы, мы попробуем. Но пока молчи обо всем. Лучше, чтобы никто не знал. Даже глава ордена. Понял, А-Лю? А теперь раздевайся и иди ко мне. Здесь хватит места на двоих. Вэнь Жохань снял заколку с волос, опустился в широкую ванну и, расслабленно полулежа в теплой воде, наблюдал за Чжао Чжулю, думая: «А ведь раньше я не замечал, что он хорош собой. Но кто же смотрит на тень?». Недостаток магии Чжао Чжулю старался отчасти уравновесить силой телесной, и он был красив не утонченной грацией, что ценится заклинателями, а мощью воина и бойца. Широкие плечи, явно выделяющиеся очертания мышц под гладкой светлой кожей…Прекрасен. И ведь еще не осознает ни своей привлекательности, ни того, что способен на большее, чем просто быть частью безликой массы и верно служить. Как часто бывало после боя или охоты, энергия текла вихрем, водоворотом, требовала выхода – тело привычно охватывало возбуждение. И от взгляда на Чжулю, от того, как он подчинялся всем его приказам - даже вот таким, не совсем привычным, – желание становилось и вовсе непреодолимым. Вэнь Жохань испытывал жажду. Владеть. Брать. Чтобы эта красота и сила никогда не досталась никому другому. Чжао Чжулю прилег рядом с ним, и Вэнь Жохань притянул его к себе, поймал за руку, слегка сжал пальцами запястье, отслеживая течение ци по каналам. - А ты не льстишь, А-Лю, ты сильно волновался обо мне. Потрясение так повлияло на тебя… разбудило спящий вулкан, вот как это чувствуется. Я поделюсь с тобой своей ци и направлю поток. - Мой господин! Не нужно так обо мне заботиться. Разве я этого стою? Мне не жаль своих сил, ради вас я готов и умереть. - Умирать не нужно, ты мне необходим живым, - Вэнь Жохань усмехнулся столь пылким обещаниям, направил поток энергии, а затем поцеловал доверчиво открытую ладонь. В темных глазах Чжулю светилось нескрываемое удивление, и видеть, как меняется прежде непроницаемое, похожее на маску, лицо было любопытно. – Ты нужен мне весь, без остатка. Я хочу, чтобы ты служил только мне и был только моим. Так забавно было касаться губами пальцев, загрубевших от труда и постоянных тренировок, дразнить лаской и слышать прерывистое дыхание, чувствовать дрожь. Поглаживать по плечам, спине, и самому подставляться под неопытные, неуверенные прикосновения. - Я ничего не умею… но если мой господин велит и научит… Вместо ответа Вэнь Жохань обнял Чжао Чжулю, жестко и властно целуя доверчиво приоткрытые губы. Тихий стон в ответ лишь еще сильнее разжег нетерпение. После девушек и юношей из гарема – хрупких, как цветы, боящихся перемен настроения своего господина и угасающих от давления слишком могущественной ци – Вэнь Жохань уже не рассчитывал, что сможет быть с кем-то, способным принять такую страсть, не сломавшись. И вдруг совершенно нежданный дар. Чжао Чжулю принимал его влечение и энергию, охотно, будто после скитаний по пустыне пил чистую, прохладную воду. Прикасался ласково, стремясь продлить каждое мгновение. Они долго плескались в воде, а потом помогали друг другу вытереться и высушить волосы. Вэнь Жохань подставлялся под прикосновения больших, теплых ладоней, глубоко вздыхая от удовольствия. Тихо смеялся: - А-Лю, ты так осторожно до меня дотрагиваешься, будто я статуэтка из фарфора. - Мой господин прекраснее солнца. А разве можно дотянуться до солнца и не обжечься? – Чжао Чжулю прижался губами к его плечу, прежде чем подать ему халат и одеться самому. - Хоть сейчас не зови меня господином, - слегка язвительно велел Вэнь Жохань. - А-Хань… мой свет… - эти слова прозвучали чуть слышно. Наивный шепот был Вэнь Жоханю по душе. В свои тридцать четыре года – для заклинателя еще почти юность! – первый наследник Цишань Вэнь успел пресытиться книжными фразами, многословными сравнениями и лестью. Ему надоело то, как заученно восхваляли его красоту и талант все эти дорогие куклы, предназначенные лишь, чтобы ублажать его и быть сломанными рано или поздно, в приступе гнева или просто от скуки. А-Лю другой. В нем нет притворства. Он может молчать, таить свои мысли, и никто не знает, какие чувства он скрывает за равнодушным выражением лица. Но изворотливой лжи и заискиваний Вэнь Жохань не слышал от него ни разу. * Палочки благовоний, поставленные слугами в спальне, уже догорали. По комнате тянулся светлый дымок, едва уловимо пахло чаем и жасмином. Вэнь Жохань зажег лишь одну новую свечу – в полутьме лучше, все ощущения становятся острее. Сел за низкий столик, а когда Чжао Чжулю собрался было устроиться напротив, велел: - Нет, ближе. Садись рядом со мной. Ну что с тобой, А-Лю, ты будто оглядываешься, не увидит ли кто, не услышит, не накажет ли за непочтительность к наследнику рода…. Никто не узнает. Ты же будешь молчать, и о том, как сжег ядра тех варваров, и обо всем остальном. А слуги… в их же интересах держать все свои догадки при себе. Попробуй желтого вина, это лучшее средство от всех сомнений и горестей. Чжао Чжулю послушно принял чашу из его рук, глядя так, будто всё еще не верил, что первый молодой господин снизошел к нему. Казалось, даже самый незначительный знак внимания ему непривычен, и Вэнь Жохань радовался этому, как новой увлекательной игре. Пододвинул поближе к Чжулю блюдца с рисовыми шариками и соусами, игриво спросил: - Ты больше любишь сладкое или острое? - Сладкое, - улыбнулся Чжао Чжулю, и смутился, когда Вэнь Жохань, забавляясь, протянул ему шарик. - Кто бы мог подумать. Ты притворяешься таким суровым и неприступным, а радуешься ласке и сладостям. - Разве можно не радоваться тому, что видишь не часто? – усмехнулся Чжао Чжулю, и, перехватив ладонь Вэнь Жоханя, поцеловал кончики пальцев, слизав капельку соуса. Прижался губами к запястью. – Мой господин так щедр ко мне. - Я же просил, - напомнил Вэнь Жохань. - Прости. Так непривычно. А-Хань… Вэнь Жохань пригубил чуть-чуть вина и поцеловал Чжао Чжулю, передавая в поцелуе терпкий, крепкий напиток, и веселился еще больше от того, что неопытному партнеру такая шалость незнакома. Да и он сам редко превращал ужин в прелюдию к любовной игре… приберегал это для кого-то особенного. Это можно позволить себе с тем, кого уже воспринимаешь как часть себя – как свою тень. Потом они лежали на постели, обнимаясь и лаская друг друга. Вэнь Жохань не спешил, нежась в сильных, теплых руках, прижавшись к широкой груди и вслушиваясь в быстрое, взволнованное биение сердца. - А-Хань, мое солнце… - шептал Чжао Чжулю. – Мое счастье, моя жизнь… - Мм? - Ты будешь смеяться надо мной, А-Хань, если я скажу, что люблю тебя? – тихо, неуверенно спросил Чжао Чжулю. - Я догадывался, - Вэнь Жохань коснулся его губ в легком поцелуе. Разве бывает плотская любовь без небольшой лжи? Вэнь Жохань знал, что Чжао Чжулю благодарен ему, ведь если бы не первый молодой господин Вэнь, никто бы не позаботился о ребенке, семья которого погибла в кровавой битве. Замечал он и восхищенные взгляды. Ценил преданность и умение хранить тайны. Так почему бы и не сделать вид, что знал о чувстве и готов ответить тем же? Чжулю был рад поверить в обман – так тем лучше. * Несколько лет спустя, одинокими осенними ночами, ворочаясь на постели и страдая от отвратительного чувства, когда хочешь, но не можешь уснуть, Чжао Чжулю еще не раз будет вспоминать и пробуждение своего дара, и первую ночь. Тогда он верил, что сможет стать для Вэнь Жоханя особенным, любимым. Напрасная надежда! Он был просто тенью.