В гриме

Люк еще раз окинул себя в зеркале незаинтересованным взглядом постороннего. Любопытно, каким видит мир Питер Джексон? К примеру, какие фильтры позволяют ему разглядеть в Ли эльфийского короля, а в самом Люке — Барда? Допустим, Люк совсем не похож на эльфа, но агент Смит похож на него еще меньше. И тем не менее Джексон увидел в Уивинге Элронда и убедил в этом весь остальной мир. Пришлось надавить, конечно, но результат налицо. Поверят ли фанаты в Трандуила от Ли? Люк бы поставил на то, что поверят. В поддержку этой версии было два весомых аргумента: Питер как режиссер и Ли как актер. И все же… Люк снова присмотрелся к себе. Темноволосый и темноглазый Ли, высокий, но не хрупкий, с грубоватой кожей и темной щетиной. Подобное описание равно подходило им обоим. Почему Ли — эльф, а Люк — Бард? Нет, роль убийцы дракона Люка более чем устраивала. Просто хотелось разобраться, понять. Возможно, поняв мотивы и взгляд Питера, он ближе подойдет и к его видению роли Барда. Да, вполне возможно. Тем более, делать пока все равно нечего, работа начнется только завтра. Поэтому Люк включил «Солдатскую девушку». Ему хотелось еще раз посмотреть на момент преображения Ли. Для роли эльфа от гримеров понадобится не меньше усилий. Но дело, конечно, было не в гриме. Люк почти не сомневался, что именно роль Кальпернии навела Питера на мысль пригласить Ли в «Хоббита» в качестве эльфийского владыки. Может быть, и на него сойдет озарение? Люк пересмотрел нужный эпизод несколько раз, снова и снова переводя на начало. Вместо озарения на него сошло возбуждение. То, как Ли делал это… Нет, техническую сторону Люк представлял себе до мелочей. Грим, много грима, накладные ресницы, грудь — все, что только можно сделать накладным, парик, одежда. Из хорошего актера можно слепить что угодно, а Ли определенно был хорош. И именно поэтому грим ничего не решал. Сейчас Люк не сомневался — на Ли можно было просто надеть только платье или только парик, даже криво и косо — дело было вовсе не в них. Дело было в том, что в какой-то момент Ли исчезал. Камера отвлекалась, теряла его из фокуса, а в следующий момент перед ней стоял уже другой человек. Собственно, в этом не было ничего необычного — это была суть их профессии, и Люка захватил не сам переход, а тот человек, которым Ли становился. Это был человек, в котором не оставалось ровно ничего от самого Ли. Неизвестная женщина со своими абсолютно индивидуальными взглядом, речью, походкой, историей жизни, которую она наверняка могла бы рассказать во всех деталях за бокалом коктейля… Она была интересна зрителю как Кальперния, как новый персонаж, не имеющий никакого отношения ни к Скотти, ни, тем более, к Ли Пейсу. Впрочем, так и должно было быть. Но Люк никак не ожидал, что и ему, знающему всю эту кухню изнутри, знающему Ли, они, все трое, тоже покажутся разными, ничем не связанными друг с другом сущностями. Наваждение, не иначе. Наверное, и Питер это заметил. И оценил. Это была вечная проблема многих актеров. Создать из себя другого человека, совершенно непохожего на то, чем ты являешься в жизни, или хуже того, отличающегося от реального образа лишь немногим, и это немногое нужно было поймать, передать и не забывать об этом различии все время съемок. Одни вкладывали в персонажей слишком много своего, индивидуального, личного, и круг их ролей в итоге ограничивался определенным типажом, под который они подходили по самой своей сути. Другие вживались в героя настолько, что тащили его за собой с площадки в реальную жизнь. Иногда это делало их игру гениальной — но и выгорали они куда быстрее. Люк сильно подозревал, что игравший Торина Армитидж как раз из таких, и немного волновался насчет их предстоящей встречи перед камерами. Ли был чем-то средним. Казалось, он просто перетекает из одной формы в другую, без малейшего напряжения, с удовольствием, и это почти неприкрытое удовольствие заводило. Люк усилием воли заставил себя остановить фильм. Кальперния смотрела на него с монитора взглядом современной Джоконды. Нужно было отвлечься. Посмотреть что-то другое, сходить на прогулку по Новой Зеландии, позвонить домой… Кажется, его знакомство с Кальпернией немного затянулось. Через четверть часа Люк вернулся из трейлера гримеров с полным набором средств, способных сделать из человека эльфа примерно с той же гарантией, с какой темный властелин Средиземья создавал из эльфов орков. Люк настроил свет, сел перед зеркалом и потянулся за первым ватным тампоном. Он давно не гримировался подобным образом — со времен «Табу», пожалуй, но все еще помнил основы. Высветлив и выровняв кожу, он принялся рисовать лицо, вспоминая дни работы в мюзиклах. Золотая набедренная повязка, причудливо аукнувшаяся потом в «Бессмертных», небрежно и густо подведенные глаза, нахальный и растерянный взгляд… Тогда он действительно был ошалевшим — от свободы, оттого, что сбывались мечты, оттого, что мог спать, с кем хотел, а потом еще и рассказывать об этом в интервью. Последнего делать явно не стоило, и все же Люк ни о чем не жалел. Это была часть его жизни — неупорядоченная, шумная и прекрасная, какой кажется любая юность спустя десять лет. А вот ровно подвести глаза не выходило и сейчас. В дверь трейлера постучали. — Входите, — бросил Люк, пытаясь исправить слишком загнувшуюся вверх черту на правом веке. — Привет! Я тут подумал… Люк оглянулся. Ли с интересом оценил и молчащую Кальперию на мониторе, и незаконченный макияж. — Пытаюсь понять, почему эльф ты, а не я. — Люк покосился в зеркало. — Кажется, ответ найден. Он выглядел плохо накрашенным человеком, но отнюдь не эльфом. Лицо Ли стало задумчивым. — Ты немного неправильно делаешь. — Он повертел в руках карандаш для бровей. — Позволишь? — Конечно. — Люк слегка развернулся и прикрыл глаза, подставляя лицо. Руки у Ли были мягкие, уверенные, умелые. Эльфийские. Они касались его едва заметно, одновременно расслабляя и напрягая. Люк подумал, что после того, как Ли уйдет, ему нужно будет не только смыть краску с лица, но и принять душ. Прохладный. Нежные, как щенячий язык, прикосновения важного тампона ко лбу и щекам, плавное скольжение карандаша по векам, пальцы, придерживающие подбородок, пока на губы ложилась помада... Люк наслаждался, остро чувствуя каждое прикосновение и представляя, как бы он сам мог гримировать Ли. И не только лицо. Подчеркнутые яркой помадой, его соски выглядели бы совершенно потрясающе… Понимая, что несвоевременные фантазии становятся слишком действенными, Люк открыл глаза и поймал взгляд Ли, понимающий и чуточку насмешливый. Впрочем, это могло быть игрой воображения. — Готово, — сказал Ли. Люк с интересом посмотрел на себя в зеркало. — Да, — протянул он. — Появись я в Эсгароте с таким лицом, вряд ли Дейл обрел бы нового короля. — Разве что королеву, — согласился Ли, и вот это совершенно точно была насмешка. И, пожалуй, кое-что еще. Такие вещи Люк понимал с полунамека. — Какие планы на вечер? Будешь знакомиться с Новой Зеландией или с будущим союзником в битве с орками? — Не знаю, — сказал Ли. — Можно совместить. Люк снова посмотрел в зеркало. Он не выглядел ни эльфом, ни Кальпернией, ни даже потехи ради накрасившимся Бардом. Зато он выглядел человеком, которому нравится предложение Ли. Что ж, это тоже очень неплохая роль.