***
Панике семьи котов не было границ. Жена президента обратилась к мужу с вопросом: — И что нам делать? — Просто отсидимся тут, а они уйдут, наверное. — Нет, это же наш дом! Они сказали, что взорвут его! — отказался от плана Коржик. Компот вновь громко заплакал от безысходности. — Компот, успокойся! Нас же найдут! — разозлившись, чуть не крикнула Карамелька. — Я не могу! — Компот продолжал рыдать. — Компот, заткнись, а то я тебя стукну! — пригрозил старшему брату Коржик. После угрозы Компот постарался быть тише, но продолжил лить слёзы и хмыкать. В спокойной обстановке президент бы отчитал сына за угрозы старшему брату, но что отец, что мать промолчали. — Может быть, всё же сдадимся? Им на милость… — отчаянно сказал Компот. — Нет уж, я этим уродам сдаваться точно не буду! — грубо отказался и от второго варианта Коржик. — И я тоже! — поддержала младшего Карамелька. — Мы будем сопротивляться! — выдвинул собственный вариант младший сын. Родители были в замешательстве, и не знали, что делать с несогласными детьми. Кот-Старший неуверенно сказал: — Раз так, то придётся сражаться. Кот-Старший подошёл к ящику с оружием и хотел взять в руки пулемёт. В этот момент Компот поразмыслил и остановил отца: — Папа, стой! Может быть, это ловушка! — В каком смысле? — спросила жена президента, так же находившаяся в замешательстве. — А зачем им тогда на нас нападать, если им нужен папа, а они просто взорвут дом и уйдут? — проанализировал план и мотивацию ми-ми-мишек плачущий кот. Тогда коты президентской семьи задумались, и, поразмышляв, Карамелька предложила: — Давайте подождём второй взрыв, и если он будет, значит они не врут. — Как это? — спросил Коржик, не поняв логику мышления сестры. — Если они не взорвут его во второй раз, значит они обманывают, — объяснила свой ход мыслей Карамелька. — А если второй взрыв тоже будет приманкой, а третьего не будет? — нашла просчёт в словах дочери Кошка-Старшая. — Ой, об этом я не подумала, — растерялась дочь. — Как всё сложно! — запутавшись, взбесился Коржик. — И что же нам делать? — отчаянно спросил глава семейства. Тем временем Ми-ми-мишки ждали ответа, и думали, что коты и кошки сдадутся легко и выйдут из укрытия, но они сильно ошибались: пока семья котов спорила, у ми-ми-мишек вновь появилась мысль, что они свалили из этого дома. — Долго ещё будем ждать? — озадачено спросил у Кеши Тучка. — Сюда уже наверняка вызвали полицию. — Сколько надо ждать — столько и будем, — безразлично ответил Кеша. — Так может, они вообще свалили? — решил прекратить ожидание Тучка. — Давай ещё одну взорвём для уверенности? — предложил Кеша. — Зачем тратить лишнюю взрывчатку? — вмешался Валя. — Мои запасы не бесконечны! — Да и вообще, наши предположения о том, что они попрятались, призрачные. Может, они уже за километр от дома убежали. — Значит, у них просто быстрые ноги. Ладно, убежали так убежали, зато у нас теперь их дом! Прикинь, это ж мы их шантажировать теперь можем, что взорвём его. — Чё хорошего? — не понял радостного настроя президента Тучка, — Сейчас они всю страну на уши поставят. И давай уже поскорее свалим отсюда, пока сюда не приехали копы. — Ну, твоя правда, Тучка. Но выводы террористов о том, что они завладели домом, были ошибочными, и понятно почему. Ми-ми-мишки после «захвата» дома решили напасть на остальных обитателей Кошачьей Республики. И под их горячую руку попалась бедная Лапочка — кошка из круга общения президентских детей, которая и предположить не могла, что её жизнь в этот день может подвергнуться опасности. Ми-ми-мишки на корточках подошли к двери дома Лапочки. Кеша сказал: — Значит так, Саня, на раз два три выбиваешь дверь, а ты, Тучка, кидаешь светошумовуху. Раз… два… три! Крот выбил дверь, Кеша же бросил светозвуковую гранату в окно дома. Ми-ми-мишки вошли в дом, и стали искать, где находятся Лапочка с её родителями. Отец был на работе, а мать была на кухне и занималась делами по дому. — Что происходит?! — почти синхронно донеслись два женских крика с кухни и со спальни. Светошумовая граната была потрачена впустую, прилетев в туалет и не парализовав никого. — На пол, немедленно! Валь, Сань, ищите девку и в заложники её, — дал приказ Иннокентий. — Не трогайте мою дочку! Прошу! — мать стала умолять вторженцев. — Так, ты не поняла, чё я сказал? Немедленно, на пол! — повторил приказ президент. — Не трогайте мою Лапочку, пожалуйста! Что вам нужно, скажите… — едва не плача умоляла женщина, упав на колени. Мать была готова на всё, лишь бы спасти чадо, хоть ценой жизни. — В последний раз повторяю, ложись на пол, а не на колени, дура! Тебе не понятно? — Кеша продолжал требовать падения на пол, неясно зачем. — Стойте! Не надо! — мать заметила, что подручные Кеши стали обыскивать дом в поисках её дочери. В голове прокручивались худшие сценарии. У неё не было возможности как-либо этому помешать, кроме как надавить на жалость. — Всё, щас за свою тупость поплатишься! — крикнул Кеша, после чего без всякой жалости президент выстрелил из пистолета в голову матери. Мать Лапочки исполнила приказ лишь посмертно, упав на пол без каких-либо признаков жизни. В последние секунды жизни её мысли были опечалены не тем, что она умрёт, а тем, что, умерев, она никак не сможет помочь своей дочери. Лапочка, услышав надломленный голос матери и последующий выстрел, пронзительно закричала: — Мама, что с тобой?! Но ответа не послышалось. Это могло означать одно — она мертва. В комнату Лапочки вошли Александр и Валентин, которые схватили Лапочку за руки и потащили её к Кеше. — Отпустите меня! — кричала она, но никто её не собирался отпускать. Она оказалась в зале. Мать. Простреленная голова. Кровь. Кеша. Пистолет. — Нет! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! — вырвалось у неё из горла через ком. С каждым новым словом «нет» оно произносилось всё протяжнее, всё громче. Ещё будучи в комнате, она поняла, к чему всё идёт. Но понимание случившегося и лицезрение случившегося — разные чувства; когда жертва понимает, что трагедия уже случилась, её последние искорки надежды ещё теплятся далеко в душе, но, увидев результат, происходит осознание. — Она сама виновата, что на пол не ложилась, вот и подохла, — оправдал себя Иннокентий. Жалость у него отнимал самый главный фактор — чувство безнаказанности, а на вопрос совести: «Если бы с тобой сделали то же самое, было бы тебе приятно?» — Кеша у себя в голове ответил: «Пускай такое происходит с кем угодно, но со мной такого никогда не произойдёт, поэтому мне нечего бояться» После наиболее страдательной, слезливой, трагичной и катастрофической стадии наступает вторая — ярость, гнев, бешенство. Лапочка редко материлась в жизни, поскольку в Кошачьей Республике была довольно распространена идея «интеллегентного языка», что отразилось на их диалекте, но в этот раз она не могла сдерживать эмоции: — Суки! Вы отвечать будете! — Сначала она просто кричала, но следом это перешло в ор и попытки вырваться из захвата: — ВЫ, БЛЯДЬ, ВСЕ СДОХНЕТЕ, Я БЛЯДЬ ВАМ ВСЁ ПООТРЫВАЮ НАХУЙ! — Тихо там! Думаешь, ты этими криками поможешь себе? — Кеша продолжал показывать свою доминантность. — Отпустите меня! — постаралась хоть немного сбавить голос Лапочка, боясь и вовсе его потерять вместе с остатками нервов и слёз. — Знаю, папа у тебя богатый, может денег нам за тебя отвалить, — Кеша поведал о своей мотивации пленения девочки, не столько желая её осведомить, сколько ещё сильнее надломить её. — Скот, блядь… — продолжала реветь от горя Лапа. И сразу же спросила: — Ты президент Ми-ми-мишечьих Штатов, да? — А ты догадливая, — подтвердил террорист. — Ага, а чужие земли жечь не жалко, тварь?! — Кеш, может не будем девку мучать? — предложил енот. Поначалу казалось, что ему было жалко кошку. — Чё несёшь? — Иннокентий не понял хода мыслей Сани. — Я не договорил: смерть — лучший избавитель от мучений! — пошутил Саня. — Тебя бы, блядь, так от страданий избавить! — картаво говорила убитая горем Лапочка. — Суки, денег вы не получите! — Ты вообще заткнись, ему эти деньги уже не нужны, а бюджету наших штатов — ещё как, — Кеша продолжал психологически убивать Лапу. — В смысле не нужны? Ты кем это себя, нахуй, возомнил? — она снова повысила голос. — Ему на эти деньги некого теперь содержать, а мы потратим их во благо целого народа, — Кеша хвалил себя за щедрость по отношению к своему народу. Девочка стала злобно рычать и снова предприняла неудачные попытки выбраться из захвата. — Ну, ребята, мы ещё должны идти. Сань, Валь, подержите её ещё. С грузом в виде пленницы отряд отправился на поиски основной цели — Кота-Старшего.***
Как мы помним, президент Кошачьей Республики смог сообщить г-ну Барбоскину о теракте, но президентская семья Барбоскиных в это время обедала. Когда семья закончила трапезу, глава семейства поднял на дело конвой полиции Федерации Барбоскиных, вместе с ней отправился в пригород Котополиса, где и жил Кот-Старший. Как ранее было сказано, в те времена была тенденция, заданная генералом Шером, которая заключалась в том, чтобы брать с собой на важные военные или политические задания детей, дабы дать им хоть какое-то представление о войне или и вовсе малый боевой опыт, поэтому г-н Барбоскин и решил взять семью с собой. Они и не предполагали, во что ввязались. Дети не были против пойти вместе с отцом: Дружок горел желанием поучаствовать в борьбе с терроризмом; Гена более был заинтересован в изучении военного снаряжения, техники и вооружения; Роза и вовсе не была заинтересована ни в чём и пошла лишь из желания занять себя чем-то на скучных каникулах; Малыш, подобно Дружку, хотел побывать на «весёлой войнушке»; а Лизе было интересно, что же такого интересного происходит в других странах; г-жа Барбоскина пошла вместе с ними из страха смерти детей в ходе теракта. Федерация Барбоскиных и Кошачья Республика были ближайшими союзниками, а учитывая то, что границу собирались пересечь президентская семья и конвой полиции, через границу их пропустили довольно быстро. Сектор, где и находился дом Кота-Старшего, был достигнут достаточно быстро, не прошло и трёх часов. Снаружи дома приехавший конвой уже ждали сам президент и уже свой наряд полиции Кошачьей Республики. Когда г-н Барбоскин покинул бронеавтомобиль, Кот-Старший сразу же поприветствовал его с кислой мордой: — Ну наконец-то. Лидеры стран пожали руки, после чего Барбоскин продолжил: — Здравствуй, так что случилось? — Средь бело дня мне звонят пограничники и говорят, что неизвестные вооружённые лица на границе перебили пару ребят моих, взорвали ограждения, убили гражданских, угнали две машины и сейчас находятся неизвестно где. А потом они и к нам наведались на машине: мы и закрылись в подвале, а они нас словами и взрывами выкурить хотели. По голосу я понял сразу: это Иннокентий. Тот самый, — объяснил президент КР взволнованным голосом. — Что за бред? Что он мог тут забыть? — Барбоскин не понял того, почему Кеша участвует в теракте сам, а не использовал ради этого наёмников. Президент искал этому объяснения по типу имитатора голоса или просто другой персоны с похожим голосом. — Сам понять не могу, но что знаю я точно — они искали меня, — вздохнув, ответил Кот-Старший. — Понятно, покушение. И, вижу, неудачное, — пес-президент обдумывал ситуацию. — Только вот что делать сейчас? Где их искать? — кот подошёл к наиболее трепетной теме для него, даже ком у него в горле затвердел, — полицию я оповестил; вопрос в том, как она быстро среагирует. Продолжение разговора о текущих событиях отложилось: дети президента Федерации Барбоскиных вышли из автомобилей, и на Кота-Старшего полился поток приветствий и просьб пожать руку. Кота не устраивало спокойное отношение детей к теракту, особенно их улыбки. Слабо пожав всем чадам руки, Кот-Старший обратился к коллеге: — Продолжим разговор дома. Чай поставить мы не в состоянии. — Почему это? — не обрадовался г-н Барбоскин. — Сейчас сам увидишь, — заинтриговал президент. Затем он обратился к детям союзного правителя: — Ребятки, вы тоже можете проходить. Картина внутри дома сразу объяснила, почему чая не будет: жена Кота-старшего, Карамелька и Компот чистили взорванную кухню от обломков. Делали они это по большей части ради того, чтобы просто чем-то себя занять, а ещё чтобы ненароком не наступить на острые обломки. Не столько горечи у них на лицах было, сколько тревоги. — Ох, боже… За чай извиняюсь, мне бы сейчас помочь вам, — Барбоскин почувствовал себя виноватым за вопрос о чае и принялся собирать обломки и складывать их в ведро. — Ничего, новый отстроим скоро, — подбодрил союзника и свою семью Кот-старший. — Сидишь дома, никого не трогаешь, вдруг приходят эти черти — и пол дома как не бывало! Откуда такие берутся? — злобно жаловалась Кошка-Старшая. Дети г-на Барбоскина, по примеру отца, принялись помогать пострадавшим убираться после взрыва. Неожиданно, Коржик, держа телефон в руках, дрожащим голосом обратился к отцу: — Папа, папа! Смотри! Младший сын показал президенту телефон с сообщением от знакомой Лапочки. — Лапочка написала, что её держат в доме у Горчицы! А ещё Горчицу, родителей Горчицы и маму Лапочки убили! Отец бросил все дела и, прочитав сообщение Лапочки, крикнул: — Идём в подвал, там оружие! Взрослые и дети побежали в подвал, после чего увидели там дверь, ведущую в бункер. Кот-Старший выдал оружие Дружку, Гене и Розе, взял сам и дал союзному президенту. После этого младшим было наказано находится в доме под присмотром полиции. Родители и старшие дети направились к дому Горчицы на помощь к Лапочке. Среди оставшихся дома были Малыш, Лиза, Коржик, Карамелька, и Компот. Они знали друг друга, ведь эти две президентские семьи — давние друзья. Малыш поинтересовался у Коржика: — А что тут произошло? — Да Карамелька увидела уродов каких-то в окне, папа, значит, в подвал нас повёл, а там кнопка; он её нажал, а там дверь открылась, там бункер был с оружием! Мы там значит сидели, а потом бум! Эти уроды бомбу взорвали, а потом мы ещё сидели, и они ушли! — рассказал на одном дыхании Коржик. — Ух ты — пух ты! — воскликнул Малыш. — А может, в догонялки? — ворвалась в диалог Лиза с новой темой. — А давай! — ответил Коржик, тяжело дыша после своего рассказа. — Ты водишь! — Лиза ляпнула младшего брата за плечо и стала убегать. Дети, несмотря на обстановку, занялись весёлым времяпровождением.