За закрытой дверью (есть правила)

— Готовься, — приказал он. — Пятнадцать минут. Это значило, что нужно успеть в душ. Иногда Никита отвечал: «Жди в спальне». Это значило, что готовиться не нужно. Как-то, ещё доедая ужин, ответил: «Раздевайся». Влад тогда подвис и переспросил: «Шо?». Никита поднял бровь. Он знал, что это первое предупреждение. Приказы не обсуждаются. Или делай, или стоп-слово. Снял футболку, отложил. Под взглядом Никиты сложил аккуратно и повесил на стул. Он не знал, как можно выглядеть таким горячим, пока пьёшь чай с печеньем. Остальные не замечали в Никите этой властной грани — но Влад не мог её не видеть. Почти неуловимая, она проскальзывала в жестах, в тоне. Вспоминая, Влад забрался под душ. Подготовиться, но не растягивать и не смазывать себя — он уже это знал. Он любил, когда Никита ласкал кожу вокруг входа. Когда растягивал его сам, медленно двигаясь глубже длинными пальцами. Один раз он не удержался и кончил ещё от этого. Когда оргазм ещё догорал, Влад уже не чувствовал в себе пальцев и знал, что его ждёт наказание. Никита вошёл, когда его ещё потряхивало. Влад тяжело выдохнул. Было болезненно, кожа была слишком чувствительной, хотя смазки было уже достаточно. Даже ствол трогать было неприятно, а Никита обхватил ладонью головку. Влад знал, что заслужил наказание, но не удержался от стона. — Тихо. Ему даже голос не надо было повышать. Влад сжал зубы и следил за дыханием. Оно всё равно срывалось от рваного ритма. Никита убрал руку с члена раньше, чем Влад заметил, что в болезненности появилось удовольствие. Тогда он, конечно, не кончил, но всё лучше, чем голым мыть посуду под внимательным взглядом. Если бы тогда в конце не ждал опустошительный оргазм, Влад произнёс бы стоп-слово сразу же, как услышал задание. Самым необычным, наверное, был приказ мыть самого Никиту. Они иногда ходили в душ вместе — дело заканчивалось сексом быстрее, чем начиналось — и оказалось интересно даже не пытаться к этому перейти. Влад вылез из ванны. Углубившись в воспоминания, он едва не опоздал. Наскоро вытерся, повесил полотенце и со стопкой одежды в одних тапках пошёл в спальню. Положил вещи, проверил время на телефоне. Оставалась буквально минута. Выключил телефон, снял с кровати покрывало, сложил его. Разулся и опустился на колени, подложив под них покрывало. Уже слышал, как к двери приближался Никита. Выпрямил спину, опустил голову. Дверь открылась. — Хорошо, — довольно сказал Никита, окинув комнату взглядом. — Ложись на кровать на спину, руки, ноги в стороны. Влад поднялся, оставив покрывало лежать, чтобы встать на колени снова. Лёг на кровать и увидел в руках Никиты всё для связывания. — Ты хорошо себя вёл. До верёвки шла пара витков эластичного бинта. Не оставишь следов — не зададут вопросов. Никита связывал его медленно, аккуратно. Тщательно проверял, сколько места осталось между верёвками и кожей. Затянул последний узел и отошёл, любуясь полученной картиной. У Влада уже стоял. Никита прошёл по его телу напряжённым взглядом и напомнил: «По команде». Кончить после его слов у Влада получалось не всегда. А потом Никита подошёл ближе, доставая из кармана презерватив. Влад сдавленно выдохнул сквозь зубы от одного его вида. Это был толстый латекс, через который он почти ничего не чувствовал. Образцовое наказание: видишь, как тебе отсасывают, знаешь, что охуенно, но не можешь этим насладиться. Только тугое давление резинки. Влад видел, как кончик языка дразняще-легко ласкал уздечку, как проходился по головке, видел, как втягивались щёки, и с трудом удерживался, чтобы не податься вперёд. Никита отстранился так же быстро, как начал. Влад дёрнулся, но вокруг уже была пустота. Поёрзал, чуть поворачиваясь на бок. — На колени, — приказал Никита, отвязывая Влада от кровати. Хитрый узел распускался одним движением. Влад перевернулся на четвереньки и поднялся. Член пульсировал, но коснуться его было нельзя. Никита вновь привязал его руки к изголовью. — Голову опусти. Удар лёгкий и быстрый, Влад даже не успевает понять, ладонь это, ремень или что-то ещё. Но всё такое чувствительное, что волна мурашек докатывается до члена. Влад уже не стонет — он хнычет, пока не замечает паузу. — Пять. И тут же по внутренней части бедра. Влад скорее по звуку угадывает, что ладонью. — Четыре. Мурашки то ли от шлепка, то ли от предвкушения. Влад раздвигает ноги и подаётся назад, надеясь, что следующий шлепок попадёт по горящей промежности. — Вы столько трэшточили в конфе с Ислой, но знал бы он, какая ты шлюшка, когда хочешь кончить, — Влада пробирает то ли от грязных слов, то ли от скучающего, лишь едва заметно довольного тона. — Хочешь же? — Никита просто смеётся. — Да, пож… пожалуйста, — Влад знает, что не поможет, но не в силах удержаться. — Три. По спине, между лопаток. Он ёрзает, пытаясь продлить волну мурашек, но та не доходит до ноющего члена. И снова вязкое предвкушение. Влад пытался угадать, куда придётся следующий. Никита обошёл кровать, встал с другой стороны. Снова между лопаток. Сильнее и чуть ниже, чем в прошлый раз, и волна пробирает до дрожи. — Два. Хочется посмотреть на Никиту, понять, что будет дальше, по взгляду, но Влад не пытается поднять голову. Томительное напряжение во всём теле. Влад пробует перевести дух, но вдох срывается на середине. — Один. По заднице, пробирает до стона, Влада ведёт, он чуть не падает. Чувствует на плече твёрдую ладонь. Никита удерживает его, второй рукой распуская узлы у изголовья. Переворачивает Влада, направляет, придерживает голову, чтобы не ударился. Влад падает на спину. В паху всё почти болезненно пульсировало, но Влад уже даже не думал коснуться стоявшего члена. Никита снова привязал к изголовью руки. Быстро сжал его пальцы. Влад улыбнулся, опустил взгляд. — Закрой глаза. Палец обводит губы. Влад открывает рот, без слов понятно — но языка касается влажная головка. Привычно всё, кроме позы. Обычно Влад стоял на коленях или нависал над лежавшим Никитой. Он распахивает глаза, но тут же закрывает, исправляя ошибку и надеясь, что Никита не заметил. Резкий толчок почти до горла. Заметил. Никита даёт ему время найти ритм, приноровиться — и как только становится легче, вынимает. Влад тянется за головкой губами. Никита усмехается: — Хороший мальчик. Хочется открыть глаза и увидеть его улыбку. У Влада никогда нет слов, чтобы описать её, слишком много в такие моменты в ней намешано. Никита неторопливо ведёт ладонью от колена вверх. Влад не может дождаться того, что будет, и ёрзает, за что получает шлепок по внутренней стороне бедра. Но одновременно с этим приходит спокойствие. Осталось немного. Влад наслаждается его пальцами, точными, уверенными движениями. Возбуждение топит с головой, он теряется в этом мареве и не замечает, когда пальцы сменяются членом, в ушах стучит кровь, пересохло во рту, покалывает кончики пальцев. Твёрдые, резкие движения, чёткий ритм. И тело исчезает, остаётся только лёгкость. Вата в ушах, вата в голове, вата в теле. Он просыпается уже только утром.