Bangtan Boy

Вот он. Чертов Чон Чонгук во всем его самодовольном высокомерном величии. Он сидел за конференц-столом, опираясь на локти; кроличьи зубы выглядывали из-за покусанных губ, и широко ухмылялся. Это выглядело бы мило, даже сладко, если бы Намджун не знал его получше. Но Намджун, главный спортивный журналист Бантан Таймс, знал. Чон Чонгук, в некоторой степени, был чудом природы: обладал непревзойденными талантами, был самым юным бегуном во всей Южной Корее готовящийся к следующим Олимпийским играм. Он выигрывал каждый забег, при этом выглядел идеально, и считался одним из корейских национальных сокровищ, ценным спортсменом страны. Чон Чонгук был популярным, обаятельным, влажной мечтой множества женщин и мужчин в равной степени, а так же свободно говорил о своей карьере со всеми. Со всеми, кроме Намджуна, главного спортивного журналиста Бантан Таймс, которому Чонгук отказал в каждом. Предложенном. Интервью. Чонгук не давал Намджуну времени и в дни конференций; каждый другой репортер и журналист получали ответы на свои вопросы, поспешно строчили заметки, когда он говорил, улыбались с гордостью, когда он рассказывал о своих победах, о том, как стал Золотым Мальчиком Южной Кореи, рассказывал о своих тренировках, личной жизни, достижениях. Но каждый раз, когда Намджун поднимал ладонь, чтобы задать вопрос, улыбка Чонгука искажалась, молодой спортсмен усмехался в ответ, скрещивая руки на груди, и с издевкой качал головой. Но это было едва заметно, так, что Намджун не был уверен, видел ли кто еще; но он – да, и это начинало сводить его с ума. Прошли месяцы с того момента, как издательство дало ему задание – провести интервью и получить ответы о Чон Чонгуке, но вопреки всей проведенной работе, всем его дружеским улыбкам, всему его профессионализму, Чонгук отказывался признавать его. Ну, кроме всех этих дерзких ухмылочек, конечно. Намджун умолял о другом задании, о сделке, хоть чего-нибудь, где он по-настоящему мог использовать свои умения, но ему было отказано каждый раз. - Ты лучший среди них, - всегда говорил его босс, и Намджун закатывал глаза. – Ты нужен нам, чтобы раскрыть секреты паренька. Не может быть, что он на самом деле такой же хороший, как выглядит, точно есть что-то ещё, стероиды, интрижки с тренером, я, блять, не знаю... но если кто-то и может это выяснить, то только ты. Так что никуда от Чон Чонгука не спрятаться, от его сучьей усмешки, когда он игнорирует Намджуна снова, и снова, и снова. Конференция заканчивалась, Намджун нервно сжимал блокнот, все его вопросы были проигнорированы, постоянно поднятая в воздух рука болела, напряженная от его отчаяния быть, наконец, замеченным, но безнадежно. Камеры засверкали вспышками, Чонгук поклонился на подиуме, и в сопровождении своей команды двинулся к дверям, помахав руками и раздаривая улыбки, а Намджун заскрипел зубами в ярости, игнорируя, что очки съехали с переносицы. - Не повезло, - репортер рядом с ним пожал плечами, в поддержке похлопав Намджуна по спине. – Эй, может быть в другой раз? - Может быть, - пробормотал Намджун, пытаясь подавить свой гнев. – Скрестим, блять, пальцы. Он сидел, пока не был выведен оттуда персоналом, встретив холодный вечерний воздух с раздраженным вздохом; ремень сумки тяжело давил на грудь разочарованием. Этого всего становилось слишком много. Слишком много давления, слишком много провалов. Это начинало преследовать его, лицо Чонгука на каждом журнале, кроличья ухмылка со страниц газет, слова других журналистов, которым удалось разговорить симпатичного молодого атлета. Чон Чонгук преследовал его, не важно где он находился, на улицах, в офисе, дома в телевизоре, перед которым он ел разогретую в микроволновке еду. Намджун с трудом сглотнул, засовывая руки в карманы. Он отказывался признавать, когда еще Чонгук преследовал его. Абсолютно, сука, отказывался. Он не думал о Чонгуке в душе, где пар был горячим, а вода утешала его, нет, нет, нет. Он не думал о Чонгуке, когда пытался уснуть, крепко прижимая к груди подушку, ожидая, когда сон унесет его куда-нибудь подальше, точно нет. И он совершенно точно не думал о Чон Чонгуке, когда сжимал рукой член, доводя себя до оргазма, пачкая себя, дрожа, задыхаясь и постанывая, нет, нет, нет. Чон Чонгук никогда не был в его голове в это время. Н-никогда. Не было там прелестных, обкусанных красных губ, не было тупой дразнящей улыбки. Не-а, Намджун совершенно, совершенно точно, никогда не представлял, как он кончает Чон Чонгуку на все его лицо. И не представлял, как Чон Чонгук, сидя на полу, смотрит на него снизу вверх, своими большими оленьими глазами, умоляя о большем. Ох, дерьмище. Намджун никогда не был честным с собой, когда дело касалось Чонгука, но сейчас, в его доме, когда ведущий новостей говорил о последних достижениях легкоатлета, показывая видео, как хорошенький мальчишка пересекает финишную черту, улыбается, истекает потом, тяжело дышит, невозможно было бороться с жаром, собирающимся внизу живота. Это заставляло его испытывать стыд: путь, что рука проделывала к мягким пижамным штанам, пальцы обхватывающие основание члена, бедра, задрожавшие от этого прикосновения. Он почувствовал, что начал твердеть. Чонгук даже не был уже на экране, но Намджун с легкостью мог представить симпатичного парня, таким красивым, как и всегда, забыв про раздражающее высокомерие. Когда он закрывал глаза, Чонгук оказывался здесь, верхом на нем, сидящим на дерьмовом диване, ухмыляясь и кусая нижнюю губу, и Намджун был таким невъебенно твердым, медленно двигая рукой по члену, и мечтая, чтобы это делал Чонгук. - Хен, ты думаешь, я милый, правда? Чонгука здесь не было, но Намджун слышал это так четко, будто Чонгук шептал ему на ухо, своим мягким, мелодичным голосом, испорченным дразнящими нотками. В его мечтах, Чонгук всегда называл Намджуна «хен», и Намджун не пытался бороться с этим. - Да, - выдохнул Намджун, не открывая глаз, не желая разрушить иллюзию тем, что он на самом деле один, с сжатым в кулаке членом, представляющий, что это рука знаменитого атлета, который даже не знает его имени. – Ты такой… такой красивый, Чонгук. - Твой член такой большой, - хихикнул Чонгук, и как если бы он дрочил ему, Намджун задрожал. – Хен, он такой большой. Наверное, ты можешь порвать меня. - Ты заслуживаешь это, - Намджун нашел себя в некоторой степени обиженным, в наказание заставляя воображаемого Чонгука выслушивать претензии. - Почему? Что я сделал не так? – Намджун мог увидеть эти притворно надутые красные губы и большие глаза, поблескивающие весельем. Намджун зашипел, цепляя ногтем щель, предсемя потекло по длине в лужицу у основания, слепляя волоски, которые он, на всякий случай, оставлял коротко остриженными. - Ты всегда жесток ко мне, - Намджун едва удержался, чтобы не сорваться на рык, неряшливо толкаясь в руку, скользя на подушках дивана под ним. – Чертовски жесток… - Я не жестокий, - Чонгук прекрасно смотрелся на его коленях, лайкра тянулась на аппетитных бедрах, короткая квадратная майка свободно облегала его торс. «Чон Чонгук» жирно черным напечатано на ней хангылем. – Я набиваю себе цену. Это совсем другое, Намджун-хен. - Ты высокомерный маленький говнюк, - Намджун почувствовал, что он уже близко, его рука стала мокрой, он стонал от каждого движения вверх. – Хен должен перекинуть тебя через колено и отшлепать… научить, как себя вести… - Ох… - Чонгук застонал тоже, будто бы готовый присоединиться к Намджуну и дойти до пика, его мускулистое, гибкое тело задрожало и выгнулось на бедрах Намджуна. – Да, х-хочу, чтобы хен ударил меня… И Намджун кончил, сильно, хватая ртом воздух, пытаясь не испачкать спермой диван под ним, и матерясь в голос, когда ему это не удалось. Не было здесь Чон Чонгука, сидящего на его коленях, не было его горячих, сладких слов, которые он шептал на ушко. Не было распаляющих обещаний о возможности хорошенько выдрать мальчишку, преследующих его каждую минутку бодрствования. Только Ким Намджун, главный спортивный журналист Бантан Таймс, измазанный в собственной сперме, позорно освещенный телевизором. Намджун подумал, может быть, ему стоило уйти, поскольку это очевидно влияло на него во многих смыслах, и дрочить на дерзкого атлета, это не то, каким он хотел бы видеть остаток своей жизни. Его телефон вибрировал на кофейном столике, экран горел номером босса, потому что он не заморачивался добавлением имени, Намджун взял трубку чистой рукой, пытаясь выровнять дыхание. - Алло? - Хилтон, завтра, с утра первым делом отправляйся туда. - Сэр? – Намджун не мог думать нормально в данный момент, пытаясь расшифровать босса, с его безудержным бредом бог знает о чем. - Чон Чонгук. Он остановился в Хилтоне с его тренером и менеджером. Только мы знаем, так что срочно поднимай свою задницу, и не спускай глаз с парня. Нам нужно интервью, и нужно как можно скорее, Ким. Намджун моргнул, запутавшись. - Он… в Хилтоне? Почему? - Не важно. Я отправлю тебе детали по почте, раз уж ты полусонно звучишь. - Спасибо, сэр. Звонок резко прервался, и Намджун уставился на телефон, увидев, как выскочило уведомление с почты, другая рука все еще в остывающей сперме. Он устало вздохнул и начал резервировать себе номер в отеле. Завтра, подумал Намджун, неуклюже одной рукой печатая на сайте отеля Хилтон данные своей карты. Завтра я наконец-то поймаю блядского Чон Чонгука. Берегись, сопляк.