***
— Бессмертие. Жон вывел слово мелом на доске в классе Питера Порта. Наверное, разговоры на столь серьезные темы с участием величайших умов Вейла и Атласа следовало вести в куда более приспособленных для этого помещениях, но с тех пор, как кабинет Озпина перестал существовать, а Бикон начали использовать в качестве перевалочного пункта для беженцев, с такого рода местами имелись определенные проблемы. Озпин, Глинда, Питер, Барт, Гира, Айронвуд, Роман, Винтер, Синдер, Тайянг и – внезапно – Рейвен заняли первые ряды, напоминая студентов, которым Жон собирался прочитать лекцию. Кроу тоже наверняка бы не отказался сюда прийти, если бы не находился в Атласе, служа якорем для портала Рейвен. Нео почему-то предпочла присоединиться к семье Жона. Что-то там про "участие в соревновании", как выразилась Джунипер. Лишних вопросов он решил не задавать. — Бессмертие, – повторил Жон, чтобы получше донести свою мысль, поскольку почерк у него был просто кошмарным. И да, писать мелом на доске оказалось довольно сложно. – Что значит это слово? Каким образом оно вообще работает? Как его можно обойти? — Никак, – ответила Рейвен, вскочив со своего места и тем самым став еще более похожей на сердитую девочку-подростка. – Бессмертного убить невозможно! Нечего и пытаться. — Всегда стоит попробовать! – возразил ей Тайянг. — Ты только послушай, какой бред несешь. Следует разделять храбрость и тупость. Она бессмертна. Нет никакой смелости в том, чтобы продолжать с ней сражаться. Это просто еще один способ покончить с собой. Можешь с точно таким же результатом пойти и повеситься. — Так ты предлагаешь сдаться? – холодно уточнила Глинда. — Нет, – закатила глаза Рейвен. – Я говорю лишь о том, что идея попытаться ее убить на редкость тупа, и любой, кто попробует так сделать, вскоре окажется мертв. Салем так же бессмертна, как и Озпин. Даже еще больше, потому что в теории возможно истребить всех до единого людей, чтобы этому паразиту не в кого было вселяться. А с ней и такого способа не существует. Почувствовав, что наметившийся спор будет лишь разгораться, Жон с силой хлопнул ладонью по доске. Это оказалось ошибкой, поскольку его моментально окутало облако меловой пыли, набившейся в легкие и заставившей отчаянно кашлять. По крайней мере, остальные тут же замолчали, а Глинда и вовсе поднялась со своего места, чтобы ему помочь. — Я в порядке! – воскликнул Жон, продолжая кашлять. – Всё нормально. Он отступил от доски на пару шагов и восстановил дыхание. — Л-ладно, давайте вернемся к нашему делу. Озпин, Салем бессмертна, верно? Как это работает? Существует же много видов бессмертия, правильно? — Если ты имеешь в виду разницу между "не умирать от старости" и "игнорировать любые повреждения", то да, существует, – ответил тот. На время совещания Оскар позволил ему свободно контролировать свое тело. — Бессмертие Салем даровано Богами, и данный факт серьезно усложняет нашу задачу, – добавил Озпин. — Как именно? — Боги – это... ну, Боги. Их силу невозможно представить человеческим разумом, и потому она просто не укладывается в любые наши концепции. Возьмем, к примеру, бессмертие Салем. Она точно не умрет от старости, а поскольку Боги решили наказать ее вечной жизнью, то думаю, никакого способа убить Салем вообще не существует. Она не столько "бессмертная", сколько "вечно живая". — Должна найтись какая-нибудь лазейка, – сказал Айронвуд. — Нет, не должна. Боги... Вам следует понять, что их могущество выходит за рамки любых ваших представлений. Вы видели лишь жалкие остатки той силы, что некогда присутствовала на Ремнанте. Девы и Реликвии даже близко к этому не подходят. Собственно, первых именно я и создал. Боги могли возвращать мертвых к жизни и отказывать живым в праве умереть. Лазейки – это проблемы людей, результат человеческих ошибок и неспособности увидеть все возможные способы обхода условий заключенного договора. Если же Боги что-то объявили, то так оно и есть. Никаких иных вариантов не существует. Если они сказали, что Салем бессмертна, то убить ее ни в коем случае не получится. — А что насчет Реликвии Разрушения? – поинтересовалась Винтер. – Она ведь тоже содержит в себе часть их силы, верно? — И это снова попытка отыскать лазейку. Бог Света отвечал за созидание. Бог Тьмы воплощал в себе разрушение. Если они сказали, что Салем теперь находится вне и того, и другого, то так оно и есть. Найденная лазейка докажет их неправоту, но такого попросту не может произойти, поскольку сила Богов охватывает всё. Даже если удастся отыскать некий магический кинжал и воткнуть его в спину Салем, то она не умрет. Боги лишили ее права на смерть, и никакой хитрый ход с нашей стороны тут абсолютно ничего не изменит. Джинн данный факт подтвердила. — Теперь вы видите, почему я ушла? – спросила Рейвен. – Этот, с позволения сказать, "человек" вел нас в бой против Салем, прекрасно понимая, что ее не удастся победить – только немного задержать. Он просто посылал доверившихся ему людей на верную смерть. — Ее возможно победить! – с жаром возразила Глинда. — Победить... – пробормотал Барт. – Да, превзойти. Обыграть. Он задумчиво постучал пальцем по своей кружке. — Если убрать из уравнения необходимость убить Салем, то ее возможно победить, – добавил Барт. – Поставить себе какие-нибудь другие задачи и одержать техническую победу... — Ага. А после этого она покачает головой и уползет обратно в свое логово, да? – проворчала Рейвен. – Ее целью является уничтожение Вейла. Даже если мы перебьем всех Гриммов и тех людей, которые на нее работают, она всё равно придет сюда еще раз. А потом снова и снова. У нас не получится взять город и переместить в недоступное для нее место, как взрослые делают со сладостями, когда дети пытаются их утащить. — Не получится, – задумчиво пробормотал Жон. – Но мы можем переместить саму Салем... — Ха, – рассмеялся Питер. – Перебьем Гриммов, а когда она придет, то накинем на нее сеть и позволим Атласу выбросить сверток куда-нибудь в центр океана. — Выплывет, – покачала головой Синдер. — Тогда мы повторим операцию. А потом еще раз и еще. Возможно, Салем и не утонет, но вряд ли у нее выйдет уничтожить Вейл, если в ближайшую тысячу лет она станет барахтаться в океане. — В полном Гриммов океане. И сколько раз Салем позволит так с собой поступить, никого при этом не убив? Кто вообще возьмет на себя выполнение столь неблагодарной работы? — Нет, Питер прав, – произнес Жон, заставив всех замолчать. – Не в конкретных деталях его идеи, а в том, что пытается придумать необычный способ решения проблемы. Мы не можем убить Салем. Как и сказала Рейвен, тут бессмысленно даже пытаться. Но если изменить нашу цель, то победа становится вполне достижимой. Как насчет взятия ее в плен? — А насколько она сильная? – спросил Айронвуд, посмотрев на Озпина и Синдер. – Я имею в виду личную силу. — В наше время Салем никогда не интересовалась воинскими искусствами, – ответил Озпин. – Она была лишь правительницей – умной и харизматичной. Салем с легкостью могла понять, что тревожило того или иного человека, а затем убедить его использовать тот способ решения проблемы, который был нужен ей. Она запросто прекращала споры среди знати и превращала врагов в своих союзников. Но ведение войн Салем всегда оставляла мне. — Ни разу не видела, чтобы она сражалась лично, – добавила Синдер. – Салем либо использовала Гриммов, либо приказывала нам. Хотя я ничуть не сомневаюсь в том, что соответствующие навыки у нее имеются. Должна же она была на что-то тратить свое свободное время. — А разве у Салем нет магии? – поинтересовался Тайянг. — Есть, – пожал плечами Озпин. – Но когда я создавал дев, то использовал не только свои силы, и Салем от этого тоже несколько ослабла. Не до такой степени, чтобы не суметь себя защитить, но и назвать ее непобедимой язык не поворачивается. Она бессмертна, но шанс на какое-то время лишить ее свободы у нас имеется. — Честно говоря, хватит уже ходить вокруг и около, – подал голос Роман, поднявшись со своего места. – Давайте лучше разберем типичные вопросы бессмертия. Что произойдет, если ей отрубить голову? Эту самую голову вообще получится отрубить? У Салем течет кровь? Чувствует ли она боль? Если ее рассечь пополам, то в новое тело вырастет одна часть или сразу обе? — Ну... – через некоторое время протянул Озпин, явно еще не до конца оправившийся от града довольно странных вопросов. – Боль Салем точно чувствует. Один раз мне удалось ее задеть, и кровь тогда пошла, но рана неестественно быстро затянулась. О том, чтобы она теряла конечности, я никогда не слышал, хотя могу предположить, что они моментально прирастут, если приставить их к нужному месту. Понятия не имею, что произойдет, если рассечь ее пополам, но сомневаюсь, что мы получим две Салем. — Ага, ее можно ранить! – воскликнул Роман. – Пусть повреждения сразу же исчезнут, но они все-таки появятся. Вполне вероятно, что Салем не будет регенерировать, если что-то помешает совместить отрубленные части. — Похоже, ты имеешь в виду некую ловушку, – произнес Айронвуд, задумчиво потерев подбородок. – Гигантское лезвие, которое отрежет конечности или разрубит ее на куски, отделив их собой друг от друга. Что-то вроде гильотины. — Тогда можно будет засунуть голову в бронированный контейнер, а тело в еще один, – сказала Винтер, испытывая возбуждение от весьма перспективной идеи и в то же самое время отвращение к своим собственным словам. – В теории ничто не помешает нам этот процесс повторить столько раз, сколько понадобится для достижения нужного результата. — Мы всерьез обсуждаем то, как получше разделать женщину на части, чтобы потом разбросать их по всему Ремнанту? – уточнил Гира. — Да, – кивнул Жон, после чего написал на доске: "Выпотрошить и четвертовать". Затем он нарисовал рядом недовольную рожицу в бронированном ящике, поскольку его почерк за прошедшие несколько минут ничуть не улучшился. – Итак, первый способ одержать победу над бессмертным противником у нас есть. Видишь, Рейвен? Мы адаптируемся. Она лишь хмыкнула, так ничего и не ответив. Но судя по тому, что Жон о ней знал, это был практически комплимент. Впрочем, придуманные идеи еще следовало воплотить в жизнь. С другой стороны, всегда оставался вариант перебить всех Гриммов, а уже потом заниматься Салем. — Еще какие-то мысли у кого-нибудь будут? Давайте, народ. Тут собрались самые светлые умы Ремнанта, не считая одного идиота. Думайте. — Ха, – ухмыльнулся Тайянг, указав на Рейвен. – Это он о тебе говорит. — Идиот здесь только ты, идиот. "Вообще-то, я имел в виду себя, но, похоже, мое утверждение не соответствует действительности. Здесь собрались самые светлые умы Ремнанта, один везучий мошенник и два полных придурка". — Оторвать ей конечности направленными взрывами, – произнес Айронвуд, начавший проявлять куда больше интереса к теме обсуждения после озвучивания первой идеи. – Возможно, Боги и сделали так, что Салем переживет любое количество взрывчатки, но ее тело всё равно разорвет на куски. Пусть временно, но мы успеем их собрать. Жон нарисовал круглую бомбу с фитилем – одну из тех, которые обычно изображали в мультфильмах. — Или мы можем просто продолжать применять взрывчатку с огнеметами до тех пор, пока она не превратится в пепел, – сказала Винтер. – А еще если пламя будет достаточно сильным, то выжжет весь кислород. Ей вообще требуется дышать? Синдер явно никогда не задумывалась над подобным вопросом. — Хм... Я точно видела, что грудь Салем подымалась и опускалась, когда она говорила. Но для речи ведь нужен воздух, верно? Или это просто привычка? Есть шанс, что Салем потеряет сознание от его недостатка, но не умрет. — Будем иметь в виду, – кивнул Жон, нарисовав язык пламени и подписав рядом: "О2". — Имеются и другие способы лишить кого-нибудь сознания, – заметил Питер. – У моей девушки есть целая коллекция различных препаратов. Половина присутствующих нервно на него покосилась. — Он встречается с врачом, – сказала Глинда. – Всё в порядке. — Он с кем-то встречается? – не слишком-то и тихим шепотом переспросила Рейвен. – Как ему это удалось? — Личное обаяние, моя дорогая, – ответил ей Питер. – Но ты можешь попробовать испытать его на себе. Жон с трудом удержался от улыбки, в то время как Тайянг задрал голову и громко расхохотался. Рейвен решила просто промолчать. — Препараты могут на нее повлиять, – произнес Жон, нарисовав на доске дротик с транквилизатором. – Их эффективность мы пока не знаем, но испытания вряд ли обойдутся слишком дорого. А если ее тело продолжает работать так же, как у людей, то стоит попробовать еще и усыпляющий газ. — Или просто накачать Салем наркотиками, – добавил Роман. На некоторое время в аудитории наступила тишина. — Что? – спросил Роман. – Нормальная ведь идея. С ней окажется гораздо легче справиться, если она будет лишь шататься и что-то невнятно бормотать. — Ну... – вздохнул Озпин. – В чем-то он прав... Жон нарисовал на доске пару грибов, снабдил их вопросительными знаками и добавил чуть ниже человечка с косыми глазами и безумной улыбкой. К слову, идей там скопилось не так уж и мало, несмотря на всеобщее убеждение в безнадежности попытки противостоять Салем. Бессмертие вовсе не означало неуязвимость. Дальше последовали новые картинки: человечек за решеткой, а также он же, но вылетающий из направленной в небо пушки или падающий в жерло вулкана... Как объяснила Синдер, Салем могла и не выплыть из раскаленной магмы. Предложение Озпина скинуть туда еще и ее она предпочла просто проигнорировать. Похоже, кое-кто до сих пор ничего не забыл и не простил. Имелись тут и куда более тупые идеи. К примеру, один из рисунков демонстрировал человечка, руки и ноги которого оказались прижаты к земле увесистыми наковальнями. Роман назвал это "методом Жона" и предложил для полноты эффекта сбросить на Салем сразу боевой корабль Атласа. Айронвуд, само собой, возражал, хотя мысль о том, чтобы раздавить ее или похоронить под чем-нибудь невероятно тяжелым, его явно заинтересовала. Барт выдвинул вполне разумную мысль закатать Салем в такое количество смирительных рубашек, чтобы она стала похожей на кокон, а затем поместить ее в сумасшедший дом и закопать этот самый дом поглубже в землю. Бессмертие, опыт и магия мало что значили при отсутствии возможности пошевелить хотя бы пальцем. Да и Озпин с Синдер не смогли вспомнить ни единого случая, когда Салем продемонстрировала бы сверхчеловеческую силу, так что подобные меры в теории имели довольно неплохие шансы на успех. Доска постепенно покрывалась различными картинками ловушек, хитростей и уловок, призванных ослабить, пленить и задержать, но не убить: хранилища, тюрьмы, секретные базы и запечатывающие амулеты, которые следовало передавать из поколения в поколение. Последнюю идею Жон отклонил – слишком уж велика оказалась вероятность получить когда-нибудь в будущем масштабную катастрофу. Впрочем, это не мешало остальным втягиваться в разговор, спорить друг с другом и придумывать новые планы устранения Салем. Айронвуд с Винтер громко обсуждали оборудование Атласа, которое могло бы пригодиться для выполнения той или иной задачи, Озпин вслух размышлял о том, на какие уловки его бывшая жена еще не попадалась, и даже Рейвен подала голос, предложив разорвать Салем пополам порталом, заодно раскидав куски по разным континентам. — Но всё это станет возможным только после того, как мы разберемся с Гриммами, которые окружают Салем, – подвел итог Жон, пусть даже остальные это и без него отлично знали. – С ней мы справимся. Сегодня данный факт был доказан. Но сперва необходимо уничтожить Гриммов. — Гриммов мы уничтожим, – произнес Айронвуд. – Этим мы занимались тысячелетиями. Жон улыбнулся, отложив в сторону мел. — Тогда наше будущее выглядит уже не таким безнадежным, каким оно казалось еще утром. Ответом ему стали кивки, а также уважительные взгляды, в которых сквозило то, чего не было раньше – надежда. Бессмертный враг вызывал подсознательный ужас. Гриммов и Тириана с Хазелом вполне можно было убить, но до сегодняшнего дня Салем оставалась непобедимой и потому крайне опасной. Теперь же они нашли решение и этой проблемы. — Я поговорю с Пьетро, – сказал Айронвуд. – Если у кого и получится придумать способ ее удержать, то именно у него. Винтер, собери как можно больше Праха из оставшихся у ПКШ запасов. Мы возьмем на себя техническую часть. Он посмотрел на присутствующих и добавил: — Если кому-нибудь понадобится оборудование или расходные материалы, то не стесняйтесь обращаться. — Если понадобится, Менаджери поможет живой силой, но наша основная битва будет все-таки на воде, – произнес Гира. — Охотники Вейла проредят орду, – кивнул Озпин. – Как и обычно. Дамы и господа, у нас есть работа. Мисс Фолл отправится на свое собственное задание в самое сердце вражеских территорий, и будем надеяться на то, что команда RWBY вернется оттуда в целости и сохранности. — Ты имел в виду команду RWBY и меня? – переспросила улыбнувшаяся Синдер. — Я имел в виду то, что сказал, – ответил ей Озпин. — То тело всё равно было старым. Это гораздо лучше. — Речь идет не просто о теле, но вряд ли ты способна меня понять. Тот человек тоже когда-то был живым. Синдер ухмыльнулась. — Пока ты не пришел и не отнял у него эту жизнь, – сказала она. — Хватит, – поспешил вмешаться Жон, пока всё не стало еще хуже. – У нас и вправду есть важные дела. Кроме того, как мне кажется, всем нам стоит хорошенько отдохнуть. Лично я желаю провести вечер в кругу семьи, так что давайте отложим остальные вопросы до завтра. Заодно потом обменяемся новыми идеями и поделимся теми проблемами, с которыми нам пришлось столкнуться. Винтер, ты проследишь за тем, что делают Гриммы? — Конечно. — Отлично. Тогда всем спокойной ночи.***
Джинн перехватила его до того, как Жон успел покинуть аудиторию. Она тоже присутствовала на совещании, но молчала, поскольку вопросов в нынешнем столетии уже не осталось, а больше ей предложить было и нечего. Джинн преградила ему путь вытянутой рукой. — Возникли какие-то проблемы? – поинтересовался Жон. — Ты же знаешь, что я не могу ответить на твой вопрос, – покачала головой Джинн, после чего улыбнулась. – Но есть кое-какая информация, которую я способна предоставить свободно и без последствий. Жон слегка нахмурился. — С каких пор у тебя появилась подобная "способность"? Как сказал Озпин, Боги не оставляют лазеек. — Это не лазейка и не недочет, а специально заложенная при моем создании возможность. В конце концов, получилось бы крайне глупо, если бы вся моя помощь человечеству состояла в регулярных ответах на три вопроса: "Кто ты такая?", "Что еще за Боги?" и "Сколько у меня осталось вопросов?" – рассмеялась Джинн. – Не самый лучший вариант, не находишь? — Ну да, звучит не очень. Впрочем, свое имя ты нам назвала просто так, а ведь это тоже информация. — Вот именно. Я создана для достижения определенной цели, и чтобы мне оказалось проще исполнять свои обязанности, существуют некоторые... нет, не лазейки, а послабления. Например, я могу спокойно говорить о себе. А вот лгать права не имею, что заметно усложнило мое путешествие в Менаджери. Но даже это не мешает мне вводить людей и фавнов в заблуждение, пока мои слова остаются чистой правдой. — Ага, – кивнул Жон. – Но ты вроде бы хотела что-то со мной обсудить. — Да. Меня создал Бог Света. Я являюсь воплощением некоторой части его сил и уже потому отличаюсь от простых смертных. Мне разрешено свободно говорить о себе, но вот само понятие "я" тут весьма условно. У меня нет души. — Но ты всё равно обладаешь самосознанием... — Да. У меня есть мысли, желания и даже извращенное чувство юмора, – улыбнулась Джинн. – Душа – это совсем не то, что вы, смертные, себе представляете. Впрочем, тут у меня не получится что-либо объяснить. Даже если ты потратишь целый вопрос, то не сумеешь понять мой ответ. Такое под силу разве что самим Богам, которые знакомы с устройством мироздания. Смысл в том, что о себе я могу говорить свободно и в какой-то мере являюсь частью Бога Света. — Тогда получается, что ты способна свободно говорить о Боге Света! – сделал соответствующий вывод Жон. – И что же ты расскажешь мне о нем? Или о ней?.. — Человеческое понятие пола применимо к Богам в той же мере, в какой и к воздуху, небесам или солнечному свету. Что же касается моей способности говорить, то я, само собой, не предоставлю тебе информацию о том, как навредить Богу Света, даже если у тебя вдруг появится возможность и желание так поступить. Жон ни о чем подобном не задумывался, и Джинн это, конечно же, было известно. — Да, известно, – улыбнулась она. – Но речь у нас пойдет о том, что Боги наблюдают за вами. Жон моментально напрягся, а по его спине пробежали мурашки. — Нет, не так, – покачала головой Джинн. – Они не следят за каждым твоим шагом и вообще уделяют Ремнанту ничуть не больше внимания, чем любым другим своим проектам. Всемогущество означает тот факт, что Боги знают всё и всегда, а многозадачность является чисто человеческой концепцией, которая им попросту не требуется. Они способны следить одновременно за миллионами миров. И эта мысль пугала. Нет, вовсе не масштабом задействованных сил, а тем, что Ремнант являлся всего лишь одним из этих миллионов миров – ничем не выделяющимся для Богов и вполне заменимым. — Опять же чисто человеческая концепция, – заметила Джинн. – Боги – это не люди, и потому они не испытывают человеческих эмоций, хотя нечто схожее у них всё же есть. Именно в схожести и заключается основная проблема. Боги не ощущали гнев, когда Салем бросила им вызов после истории с Озмой. Их "чувства" гораздо сложнее, и "гнев" здесь – чисто человеческое упрощение. — Кажется, я понимаю, – пробормотал Жон. – Наверное... — Ты действительно понимаешь, – кивнула Джинн. – Настолько, насколько это вообще возможно для человека. — Но ты же не просто так рассказываешь мне о них, верно? Боги за нами наблюдают, и мы с данным обстоятельством абсолютно ничего поделать не можем. К тому же они заявили, что вернутся на Ремнант только после объединения всех четырех Реликвий. — Вот об этом мне бы и хотелось поговорить. Я являюсь частью Бога Света и имею право сообщить тебе некоторую информацию о нем. Пусть полностью передать его "эмоции" у меня не получится, но если сильно упростить, то происходящее на Ремнанте вызывает у Бога Света... недоумение, – произнесла Джинн, причем в ее голосе отчетливо послышалась неуверенность. – Недоумение и... раздражение. Пару секунд она молчала, после чего продолжила: — Боги не могут понять, почему ты не собрал Реликвии вместе. Да, им известно абсолютно всё, но как человека может ввести в ступор результат работы механизма, который он сам же и создал, так и они не понимают логики твоих действий. У тебя имеются инструменты для спасения, но ты их не используешь. Взгляд Джинн стал каким-то странным, словно Жон сейчас общался не только с ней. — Вполне очевидно, почему этими инструментами пренебрег Озма, но не ты, Жон Арк. Если ты сейчас призовешь Богов, то они положат конец угрозе Салем. Жон сделал глубокий вдох. — А что произойдет потом? — Потом они вернутся, и Ремнант снова станет единым. — Под их правлением? Джинн промолчала. Жон улыбнулся, отвернувшись к окну пустой аудитории и посмотрев на лес, за которым скрывались Вейл и весь остальной мир. Для него было как-то странно думать, что обычный подросток из Анселя, решивший подделать документы для поступления в Бикон, удостоился чести побеседовать с самими Богами. — Я никогда не был религиозным человеком, – признался он. – И пусть мне нравилось считать, что за всеми нами приглядывают некие высшие силы, поклоняться им я не собирался. Мама в детстве рассказывала мне истории о феях и Богах. Ну, совершенно обычные сказки. Так вот, Боги там всегда были добрыми и всезнающими. Они создали нас, любили и прощали ошибки – даже те, которые мы не могли простить самим себе. Жон вздохнул. — Наверное, именно в их несопоставимости с нами и заключается ожидание любви и всепрощения. Зачем могучему существу тратить силы на гнев на какую-то букашку? В чем смысл? Мы для них – милые домашние питомцы, а на безобидных зверушек долго злиться ни у кого не получится, – произнес он, закрыв глаза. – Мне очень нравится эта теория, и я хотел бы продолжать в нее верить. Джинн нахмурилась. — Боги, которые создали Ремнант, уже продемонстрировали, насколько мои представления о них далеки от реальности. Возможно, они считают себя добрыми и всепрощающими, но как только смертная женщина поступила вопреки их воле, они тут же прокляли ее бессмертием. А заодно и ее мертвого мужа. То ли та самая разница в наших эмоциях заставляет их думать, будто это абсолютно нормально, то ли причина заключается в чем-то другом, но я могу сказать лишь одно: меня логика их действий тоже вводит в недоумение. Он повернулся к фрагменту Бога Света. — И чтобы между нами не было никакого недопонимания: я никогда не соберу Реликвии сам и не позволю кому-либо сделать это до тех пор, пока буду жив. Ремнант нуждается во многих вещах, но точно не в двух детишках с божественной силой, которые обиделись на собственные игрушки и ушли, по пути из чистой вредности разломав луну. Если мне придется выбирать между ними и Салем, то я предпочту именно Салем, – произнес Жон, сплюнув на пол. – С ней хотя бы сражаться возможно. У нее есть причины нас ненавидеть – глупые, но куда более логичные, чем поступки Богов. — Понятно, – сказала Джинн, вздохнув, закрыв глаза и... как-то поникнув. – Это... печально. — Ага, – кивнул Жон. – Теперь ты представляешь себе, что я почувствовал, когда выяснил правду о Богах... Он двинулся к двери, уже на ходу добавив: — Лишь печаль и разочарование.