***
Жон немало удивился, когда в полдень спустился со стены Вейла на выжженное поле, на котором Гриммы недавно погибали десятками тысяч. На этот раз Салем потребовала встретиться не за привычным столом, а в ее шатре. Было ли это опасно? Разумеется. Обычное место находилось там, где его могли видеть со стены. Вот только в случае нападения Гриммов он окажется мертв задолго до того, как подойдет какая-либо помощь, если ее вообще хоть кто-нибудь отправит. Коротко посовещавшись с Глиндой и проинформировав ее о своих намерениях, Жон согласился пройти внутрь шатра. Салем, решившая лично проводить его мимо Гриммов, выглядела довольно неважно. И нет, дело заключалось вовсе не в похмелье, хотя оно тоже присутствовало. Пусть алкоголь и являлся ядом, но ее регенеративные способности его почему-то игнорировали. Здесь Салем повезло. Как, впрочем, и Жону, который подарил ей целую кучу алкоголя, даже не подумав о том, что он на нее мог и не подействовать. Ну, или подействовать слишком сильно, превратив в буйное чудовище. Стоявшие возле входа в шатер Хазел с Тирианом наградили его убийственными взглядами. Первый явно желал дотянуться до Жона и поломать его тело так, чтобы он больше никогда не поднялся. В глазах второго сквозило еще и какое-то детское любопытство, а неприязнь Тириана ощущалась куда менее личной, чем у Хазела. — Оставьте нас, – приказала Салем. Тириан был готов с радостью выполнить любое ее распоряжение, а вот Хазел на секунду замялся. — Иди, – сказала ему Салем, направившись в шатер. Жон последовал за ней. Обстановка внутри была вполне комфортной, но... слишком уж неряшливой. Вокруг валялись пустые бутылки из-под вина, а в углу стоял открытый ящик, который он совсем недавно подарил Салем. Несколько дисков с фильмами лежали между телевизором и грудой подушек с одеялами, служивших своего рода постелью. Впрочем, ей всё равно не требовалось спать. Салем улеглась на свое ложе, оставив Жона неловко топтаться у входа. — Эм... — Разве это не так делается? – спросила она. — Ты бы хоть сказала, что конкретно пытаешься совершить, – ответил ей Жон. – И какая во всём происходящем моя роль... А то у него в голове возникли некоторые догадки, за которые Нео ему эту самую голову точно оторвет. Вряд ли Жон сумеет спрятаться от нее где-либо на Ремнанте. — Н-нужны некоторые пояснения, – смущенно пробормотал он. В конце концов, ему требовалось знать, следовало ли уже снимать штаны или нет. Салем стиснула зубы. — Консультация, – буркнула она. – Мне необходима... психологическая консультация... Ноги Жона едва не подкосились от буйства тех эмоций, которые он сейчас испытал. — Ты-... — Это ведь останется строго между нами? – уточнила Салем, так и не разжав зубы. – Ты никому не расскажешь о том, что здесь узнаешь. Ни единой душе! Клянусь, что если хоть что-нибудь из полученных от меня сведений попадет в чужие руки, то я сравняю Вейл с землей, истребив всех мужчин, женщин и детей! А теперь обещай, что сохранишь мои слова в тайне! — Я всегда храню в тайне слова моих-... — Обещай! – потребовала Салем. — Ладно, обещаю, что никому не расскажу о том, что ты сочтешь нужным мне поведать. — Особенно Озме... — Озма уже включен в мое обещание никому ничего не рассказывать, – заметил Жон, подобрав с пола одну из подушек и осторожно на нее опустившись. – Я готов тебя выслушать. О чем ты желаешь со мной поговорить? О прошлом? О вашей с ним размолвке? — Нет, я... Мне бы хотелось узнать, как Озме удается жить полной жизнью. Жон удивленно моргнул. — Что?.. — Мы оба заняты одним и тем же делом. На нас обоих лежит проклятье. Мы оба обречены на вечные страдания, и нас обоих ненавидят Боги. Мы долгое время ведем войну друг с другом, но его это не настолько сильно затрагивает, как меня. Он умудряется жить в комфорте и находить в себе силы двигаться дальше, в то время как у меня бывают целые периоды, когда я не могу заставить себя даже просто пошевелиться. И проблема заключается вовсе не в том, что у нас разные характеры, как и не в моей слабости. До наложения проклятья воля у меня была железной. Я немало времени провела запертой в башне, но не сдалась и не сломалась. Так почему же сейчас он остается целеустремленным, а я страдаю? Вопрос оказался весьма интересным... Жона так и подмывало заявить, что Озпин находился на стороне добра, и это давало ему отличную компанию и доступ к различным технологиям, но подобный ответ мог разве что разозлить Салем. В конце концов, она тоже окружила себя людьми, которые волей-неволей притаскивали ей образцы человеческой культуры. Салем вовсе не прожила тысячи лет в склепе, уподобившись вампиру. — Хм... – произнес Жон, когда пауза начала затягиваться. – Я хочу дать нормальный ответ на твой вопрос, но для этого мне нужно кое-что уточнить. — Если нечто подобное необходимо для решения проблемы, и о моих словах ты никому не расскажешь, то я тебе отвечу. — Не расскажу, в этом можешь даже не сомневаться. Итак, ты когда-нибудь пыталась завязать дружеские отношения с подчиненными? — Да. Первые последователи полностью разделяли мои взгляды. Я тогда вела себя куда более человечно и набирала их по другим критериям. Они были гораздо менее злобными и амбициозными, чем Синдер или Тириан, и просто не могли согласиться с тем, что делал Озма. Мы с ними сблизились... Сблизились настолько, что их уход из жизни я оплакивала. — Но почему тогда ты изменила принцип набора? – поинтересовался Жон. — Из-за необходимости, – ответила ему Салем. – Ко мне всё больше стекалось тех, кого привлекало именно могущество. Их требовалось как-то контролировать. Вряд ли Синдер, Воттса, Хазела или Тириана, если брать текущее поколение, впечатлило бы хорошее отношение с моей стороны. Они бы восприняли его в качестве признака слабости. — Понимаю. Но получается, что измениться тебя заставило вовсе не чье-либо предательство, верно? — Да. Предательства, конечно, тоже случались, но у Озмы с ними дела обстояли ничуть не лучше, чем у меня. Я бы не стала менять отношение ко всем из-за недостатков некоторых. Ничто не мешает быть строгой к одним и доброй с другими. Если бы Синдер и остальные вели себя иначе, то я бы внесла в методы работы с ними соответствующие коррективы. Идея Жона зашла в тупик, но ему всё равно оказалось очень интересно узнать, что Салем далеко не всегда была чудовищем. Если позабыть о желании уничтожить человечество, то ее вряд ли вообще стоило называть злой или жестокой – просто... выросшей в совсем другую эпоху. — У тебя есть какое-нибудь увлечение? – спросил он. Салем с недоумением на него уставилась. Но судя по всему, она действительно хотела получить помощь, иначе бы ничего ему не ответила. — Было несколько, но ни одно из них не прошло проверку временем. — А сейчас ты как обычно развлекаешься? Или хотя бы скрашиваешь периоды ожидания. — Строю планы по разрушению Королевств. Весьма увлекательное занятие, – пожала она плечами. – Так было не всегда, но с тех пор, как исчезли Воттс с Синдер, мне стало не на кого переложить данную обязанность. Возможно, это и выглядит не слишком хорошо, но мотивирует весьма неплохо. — Интересно, – сказал Жон, записав в свой блокнот слово "мотивация". – Твоей целью является уничтожение Ремнанта, верно? — Уничтожение человечества, – поправила его Салем. – На Ремнанте я и сама живу. — И тот факт, что Озма встал на нашу сторону, имеет с этим какую-то связь, так? — Самую непосредственную. Если он вдруг окончательно сдохнет, то, как мне кажется, желание уничтожать человечество у меня тут же пропадет. Ненависть горит ярко, но сгорает быстро, а вот боль от предательства длится вечно, – усмехнулась Салем. – И могу сказать, что если Озма внезапно предаст Королевства, то еще более верного союзника, чем я, люди вряд ли найдут. — Хм, очень интересно... – пробормотал Жон. – А еще над чем-нибудь ты работаешь? Салем задумалась. — Над чем, например? – наконец уточнила она. — Над чем угодно. Подойдет любое занятие, которому ты посвящаешь свои время и силы. — Ну... я подумываю вновь приступить к вербовке. Без Синдер и Воттса мне понадобятся дополнительные подчиненные, потому что ни Хазел, ни Тириан моложе не становятся. Да и свою работу лучше, чем раньше, честно говоря, не выполняют, – шепотом добавила Салем. — Понимаю... — Правда? – сердито переспросила она. – А может быть, просто с умным видом издаешь глупые звуки? — Нет, действительно понимаю, – покачал головой Жон, обведя в блокноте только что записанное туда слово. – Полагаю, я выяснил ответ на твой вопрос. Ключевая разница между тобой и Озмой заключается в одном – в целях. Салем вполне предсказуемо нахмурилась. — У меня нормальные цели, – заявила она. — У тебя нормальная цель – в единственном числе. Ты желаешь убить Озму, а вся остальная работа так или иначе сводится к этому. Не стану как-либо комментировать ее моральные качества, поскольку в данном вопросе являюсь заинтересованной стороной, но должен заметить, что жизнь приносит тебе удовольствие лишь в те моменты, когда ты движешься к своей цели. Я ведь прав? — Да... – признала Салем. – Но тут нет абсолютно ничего необычного. — Разумеется, – кивнул Жон. – Подобные чувства совершенно нормальны. То же самое на твоем месте ощутил бы любой другой человек. — Да, – уже куда менее напряженным голосом подтвердила Салем, вновь откинувшись на подушки. – Так и есть. Но в чем же тогда заключается моя проблема? — В том, что цель у тебя только одна, а у Озмы их много. Разумеется, самая главная его задача – это остановить тебя. Тут между вами особой разницы нет. Но ему еще необходимо выполнить задание Богов, положив конец своему и твоему существованию. Он управляет – управлял – школой, что, как я могу засвидетельствовать, является не самой простой работой и тоже добавляет разнообразные задачи. Победить в Фестивале Вайтела, например, и утереть нос Айронвуду. Жон улыбнулся, вспомнив о тех временах. Тогда всё выглядело намного проще. — Одно руководство школой сжирает огромное количество времени, – продолжил он. – Необходимо следить за финансированием, иногда проверять домашние работы, проводить экзамены и нанимать преподавателей. Озма далеко не всегда прилежно выполнял свои обязанности, но ему всё равно требовалось либо ими заниматься, либо придумывать способы как-нибудь от них отвертеться. И чаще всего он выбирал именно второй вариант... — Кроме того, не стоит забывать и о других Академиях Охотников, поскольку их Озма старался поддерживать в работоспособном состоянии, управлении небольшими группами вроде команды STRQ, от которой у него на службе сейчас остался один лишь Кроу, и множестве других дел – важных и не очень. Смысл в том, что они у него были и постоянно отвлекали его внимание на себя, не позволяя заскучать. Жон тяжело вздохнул. — Если уж говорить цинично и откровенно, – произнес он, – то жизнь совсем не такая радостная и веселая, как кажется детям. Но и не настолько мрачная, как считают некоторые подростки. Мы существуем ограниченный период времени, от восьмидесяти до девяноста процентов которого тратим на разную ерунду. Например, у абсолютного большинства людей треть жизни уходит на сон и еще примерно столько же на то, чтобы проснуться, добраться до места работы и выполнять давно наскучившие и ненавистные обязанности только для того, чтобы получить деньги, которые потом можно будет потратить на что-нибудь действительно интересное. — Цели... – пробормотала Салем. — Да, у людей очень много целей. Кто-то желает завести семью и детей, другие – провести отпуск в Мистрале, опубликовать собственную книгу, построить дом, приобрести дорогую машину, осуществить свои детские мечты... Данный список можно продолжать бесконечно. Вряд ли у кого-либо получится выполнить хотя бы половину из того, что ему хочется, но, как мне кажется, в этом-то и заключается весь смысл. Цели приносят удовольствие ровно до тех пор, пока их не удастся осуществить. Подобное утверждение звучало совершенно нелогично, но зато отлично объясняло, почему богатые и знаменитые люди, казалось бы достигшие всего, крайне редко становились счастливыми. В мечтах больше всего удовольствия приносил именно процесс их осуществления, причем не имело особого значения, насколько скучной и глупой была конечная цель. Профессиональные спортсмены активно боролись за титулы и пьедесталы. Но что оставалось тем, кто сумел взобраться на самую вершину? Только страх оказаться оттуда скинутым. Вот поэтому они и старались пораньше завершить карьеру, уйдя из спорта непобежденными. Ну, либо переставали испытывать какое-либо удовольствие от процесса, как в случае той же Пирры. — Твоя проблема имеет два компонента, – сказал Жон. – Во-первых, цель у тебя одна, и когда ты активно над ней не работаешь, то чувствуешь вялость и отсутствие желания шевелиться. Он сделал небольшую паузу, после чего уточнил: — Это ведь так? — Нет... Я... Возможно... – закрыв глаза, ответила Салем. – Наверное, так и есть. Мне нравится, когда всё идет по созданному мной плану. Я испытываю удовлетворение, если удается нанести Озме поражение. Мне доставляет удовольствие придумывать новые способы его победить. Разве это плохо?.. — Нет. Как раз наоборот – всё тобой перечисленное является признаками хорошей цели, – пояснил Жон. Салем с заметным облегчением кивнула. — Но проблема заключается в том, что постоянно заниматься только этим ты не можешь, – добавил он. – Существуют периоды, когда тебе необходимо ждать, пока план не подойдет к нужной стадии, верно? Салем опять кивнула. — Готов поспорить, что когда такое происходит, ты чувствуешь нетерпение, отчаянное желание увидеть плоды твоего труда и, пожалуй, раздражение от того, что заняться больше нечем. — Так и есть. Но думаю, у Озмы тоже бывают подобные периоды. — И да, и нет. Подобные периоды у него действительно бывают, но какое-нибудь дело находится всегда. Цель-то у Озмы не одна, и если основная внимания не требует, то ее место тут же занимает следующая. Потому человеческая жизнь и кажется со стороны настолько насыщенной. Ты зарабатываешь деньги, чтобы потратить их во время отпуска, и лишь только начинаешь чувствовать скуку, как пришедший счет за коммунальные услуги подстегивает желание заработать еще больше денег. Не говоря уже о таких событиях, как чей-нибудь день рождения, Фестиваль Вайтела или встреча с девушкой, в которую ты тут же влюбляешься. Вы встречаетесь и подумываете обзавестись собственным домом, чтобы жить там вместе. Список целей постоянно растет, так что всегда есть чем заняться. Жон сделал небольшую паузу, а затем решил перейти к сути: — Но задачи Озмы всегда серьезно отличались от желаний обычного человека. Ему было необходимо сдерживать тебя, планировать проведение Фестиваля Вайтела, руководить школой и всё прочее. А вот ощутить какую-либо скуку он попросту не успевал, потому что постоянно находилось дело, требовавшее его непосредственного внимания. Возможно, это не та жизнь, которую стоит называть нормальной, – признал очевидное Жон, – но каждый раз справляясь с очередной задачей, он испытывал небольшое удовлетворение. А поскольку подобных задач у него было гораздо больше, чем у тебя, такое времяпрепровождение помогало ему двигаться дальше. — И мне теперь нужно построить Академию Злых Охотников? – спросила Салем. — Можно и так, – улыбнулся Жон. – Звучит, конечно, глупо, да и вариант поинтереснее не слишком-то и сложно подыскать, но это всё равно гораздо лучше, чем ничего. Занятие ты себе точно найдешь – будешь нанимать злых преподавателей и проводить злые экзамены. Пусть пример тупой, но признай, что скучать тебе в данном случае вряд ли придется. Салем вздохнула, но что-либо возражать ему совсем не спешила. Жон же невольно вспомнил где-то услышанное пожелание: "Пусть сбудутся все твои мечты, кроме одной". Скорее всего, нечто подобное говорила ему мама. По крайней мере, это звучало очень на нее похоже. Наверняка она же и объяснила, что одна несбывшаяся мечта требовалась для того, чтобы продолжать быть счастливым и двигаться вперед. Вероятно, Жон тогда не понял смысла высказывания, но ожидать чего-то иного от ребенка вряд ли стоило. В конце концов, у детей мечты заменяли здравый смысл. Но для бессмертных людей вроде Салем и Озпина они были гораздо важнее, чем для кого-либо другого. — Ты упомянул два компонента моей проблемы, – напомнила Салем. — Да, – кивнул Жон. – Если первая часть заключается в наличии у тебя лишь одной мечты, то вторая еще проще – ты приблизилась к ее исполнению и непроизвольно задумалась о том, что произойдет после этого. Если Озма окончательно умрет, то с чем тогда останешься ты, добившись его уничтожения? — И с чем же я останусь? – поинтересовалась Салем. — Не знаю. На подобный вопрос способна ответить только ты сама. — А что насчет тебя? В чем заключаются твои мечты, Жон из рода Арков? Сколько их вообще? — Слишком много, – рассмеялся он. – Я хотел стать Охотником, встретить красивую девушку, влюбиться и завести семью, заставить моих родных мной гордиться, доказать собственную силу, обрести славу... А потом я попал в Бикон, и к прежним задачам добавились новые: сделать так, чтобы о моей тайне никто не узнал, снять нагрузку с Глинды в благодарность за ее помощь, спасти Романа и Нео, остановить Синдер, защитить студентов. Что-то получилось, что-то – не очень, но ситуация опять изменилась, принеся очередные заботы: сохранить Бикон, присмотреть за детьми, сделать так, чтобы Озпин мной гордился... Я до сих пор всем этим занимаюсь, причем мысль о семье так никуда и не исчезла. К тому же мне хочется провести нормальный Фестиваль Вайтела, победить на нем Атлас и утереть нос самодовольному ублюдку Айронвуду. Жон мечтательно улыбнулся, после чего продолжил: — Подобные планы и цели тянут за собой множество дополнительных задач. Пережить экзамены, например, составить хороший отчет, восстановить пострадавшие части школы или нанять, наконец, врача, который не будет получать удовольствие, причиняя боль моим студентам. — У тебя много дел, – закрыв глаза, сказала Салем. – И они наверняка оставляют очень мало свободного времени. — Да уж, скучать мне точно не приходится. — Должно быть, мое вторжение добавило тебе забот. Означает ли это, что я сделала твою жизнь еще более насыщенной? — Наверное... – пробормотал Жон, и сам толком не понимая, как относиться к такого рода "развлечениям". – Если ты победишь, то я погибну, но пока мне действительно не до скуки. Новых целей в мою жизнь тебе удалось внести немало. А если я все-таки останусь в живых, то смогу смело взглянуть в глаза отцу, точно зная, что он мной гордится. — Глупый ребенок, – прошептала Салем. – Настоящие родители всегда гордятся своими детьми. Я помню, какие чувства испытывала, когда мои дочери произносили первые слова, начинали ползать, ходить или заводили друзей. Она на секунду замолчала, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, а затем добавила: — Твой отец и так тобой гордится. В этом можешь даже не сомневаться. Жон ничего ей не ответил. Наверное, ему стоило что-нибудь сказать, но что он мог предложить существу, которое было в сотни раз старше него? Да и какими вообще обладал познаниями в области божественных проклятий и вечной жизни, чтобы делиться с Салем своей "мудростью" на этот счет? — Я получила много пищи для размышлений, – произнесла она. – А теперь иди и помни, что ты никому не должен говорить об услышанном здесь. Жон посмотрел на пустые бутылки. — Тебе прислать еще вина? – спросил он. — Разве психотерапевту можно намекать пациенту на то, что его проблемы следует решать при помощи алкоголя? — Я и не говорил, что являюсь хорошим психотерапевтом. Кроме того, алкоголь – вовсе не решение. Мы оба это знаем. Но если он поможет тебе продержаться до того момента, как ты найдешь ответы на свои вопросы, то не вижу в его употреблении никакой проблемы. В конце концов, при переломе ноги человеку выдают костыль до тех пор, пока кости не срастутся, но из-за этого его никто не называет слабым. Салем на некоторое время задумалась. — Хорошо, – наконец сказала она. – Думаю, дополнительное вино мне не повредит...***
— Р-разве ты не умеешь летать? — Молчать, плебеи, – произнесла Синдер, откинувшись на спинку украденного из башни Салем кресла, которое четыре девчонки сейчас тащили по Землям Гриммов. – Королева не обязана ходить пешком, когда ее способны нести верные подданные. Считайте, что вам повезло. Но если желаете, то мы можем вернуться к моей предыдущей идее на ваш счет. — В этом нет абсолютно никакой необходимости, Ваше Величество, – сказала Блейк. – Мы будем нести вас до тех пор, пока не достигнем зоны устойчивой связи с Вейлом, после чего Рейвен Брэнвен откроет портал к Янг. — Ты в этом уверена? В последний раз она открывала портал, когда Сяо-Лонг грозила смертельная опасность. Пусть нечто подобное ниже меня, но я достаточно великодушна, чтобы не воротить нос от необходимости пытать ее, пока мать не ощутит агонию своей дочери через всю планету. — Нет-нет, всё в порядке! – поспешила заявить Руби. – Нам нравится нести паланкин. Правда ведь, Янг? — Ага. Мое любимое занятие... — Вот видите, Ваше Величество? – сказала Блейк, посмотрев на Синдер. – Все счастливы. Почему бы вам не вернуться к планированию устройства вашего будущего государства, а дорожные проблемы не оставить на верных слуг? Мы сами отнесем вас домой. — Хм... В чем-то ты права. Моей земле необходимо достойное название... нечто вдохновляющее – такое, которое увековечит мое имя. Как насчет "Королевство великой и ужасной Синдер Фолл"? — Звучит немного... зловеще, Ваше Величество, – заметила Блейк. — Ты уверена? А мне показалось, что тебе подобное нравится. В конце концов, ты ведь встречалась с Адамом Таурусом. Нет? Ладно... Тогда Синдеротопия. Или Синдерштадт. Фоллштадт? Империя огня? Синдерленд? О, а вот это звучит весьма неплохо! И поторопитесь там! До мест, откуда можно будет связаться с Вейлом, нам еще идти и идти. Итак, на чем я остановилась? Хм... А, Синдерленд. Или Синдердам? Синдерпуль? Синдерчестер? Синдерополис...