Принеси мне сон

      — …Так, выходит, ты тот мальчик из башни? — Ости вопросительно выгнула бровь после его рассказа. Бонт утвердительно кивнул, сидя на полу по ту сторону зеркала и положив ладони на колени. Она еще раз оглядела его и издала смешок, чуть помотав головой.       — Так, значит, ты всю жизнь просидел там? И ни разу не был за пределами? Не летал, не пил глифта… — Ости продолжала перечислять.       — В общем-то, да, — он неловко пожал плечами.       — Как ты еще не помер со скуки, — хмыкнула Ости. Бонт снова пожал плечами и опустил глаза в пол. Ему понравилось, что она хотя бы дослушала его и задала ему вопросы, а не применила свою угрозу в действие — избавление от зеркала. Ости задумчиво смотрела на него, поджав пухлые губы, и, поправив волосы, заговорила:       — Знаешь, все это, конечно, до жути интересно и печально, но от меня-то ты чего ждешь? Я не нянька и не… — она призадумалась, словно что-то вспоминая, — ох, как же это у людей, забыла… А, клоун, — она обратно посмотрела на него. — Я не нянечка и не клоун, чтобы смотреть за тобой или развлекать. Он непонятно уставился на нее. Клоун? Что это… или кто? Ладно, потом узнает у нее, все же как многого он не видел из-за этой башни. Ости поправила тонкую лямку, съехавшую с плеча, и думала было убрать это зеркало куда подальше.       — У тебя ведь есть компания, как ты сам сказал: серафимы и архангелы. А, ну, хотя с их занудством… Да уж, и правда скука смертная. Но увы, что уж тут поделать. Поэтому на этой ноте я с тобой прощаюсь. Ости в одно движение спустилась с постели и подошла к тумбе, намереваясь убрать туда зеркало.       — Н-нет, подожди! Бонт замахал руками и отчаянно вцепился в раму зеркала в своей комнате. Ости закатила глаза и вновь подняла зеркальце на уровне лица, скучающе смотря на нового знакомого.       — Что еще?       — Не избавляйся от зеркала, прошу, — взмолился он. — Ты росла вне стен и вольна распоряжаться своим временем так, как тебе вздумается. Ты можешь свободно перемещаться, куда только сможешь. Это есть великое богатство, цени это…       — Мне хватает занудства Геральда и Мисселины, — отрезала Ости, прерывая его. — Это все?       — Нет! Пожалуйста, не убирай зеркало. Я, сколько себя помню, в этих стенах. И один, несмотря на гостей. Я молю тебя, оставь зеркало. Я… я просил на днях о друге, — судорожно начал он. — И мне часто снятся сны, но обычно это кошмары, но последний был, видимо, пророческим. Он указывал на тебя, я не сомневаюсь в этом! Ости замерла, уже без усмешек смотря в его печальные глаза, и медленно присела обратно на постель вместе с зеркальцем. Бонт затаил дыхание. Неужели?..       — Повторюсь, я не собираюсь развлекать тебя, — после минуты молчания заговорила она, дернув плечиком. — Но иногда общаться с тобой… ну, через это твое зеркало, я, думаю, смогу.       — Правда? Ты оставляешь его? — Бонт засиял и с надеждой смотрел на нее.       — Да-да, я ведь уже сказала. Ости наигранно недовольно закатила глаза, когда в зеркале Бонт радостно заулыбался и чуть ли не подорвался с места. Сама не понимала, что на нее нашло. И зачем ей он сдался? Но как знать, это может сгодиться в будущем… Ости не соврала. Она и правда сохранила зеркальце, общаясь некоторыми вечерами с его помощью с Бонтом, когда соседки по комнате не было рядом. Ости узнавала больше подробностей про его будни и забавные, пусть и редкие, ситуации. По его просьбе она рассказывала ему о школе и последних событиях, некоторые из которых приходились ей по душе, и она уже с особым интересом и энтузиазмом делилась ими. В такие моменты Бонт слушал, не прерывая ее и давая довести каждую мысль до конца, а сам не мог не улыбаться. Ости была… необыкновенна в этот момент, как он думал сам. Глаза горели восторгом и азартом, улыбка то и дело менялась на пленительную ухмылку, а изящные пальчики постоянно поправляли черные волосы. Как Ости замечала за собой, что увлеклась, то могла резко сменить тему разговора и уже почти будничным тоном говорила дальше. Бонта это смешило, но он ничего не говорил про это. А ей было приятно, что с ней говорили… на равных? Наверное, именно так это и можно было назвать. Бонт больше не относился к ней предвзято. Он видел в ней не демоницу, как в первую «встречу», а друга. Пусть их общение и началось с его отчаяния… Ости нравилось, что слушала не только она, но и ее. Слушали честно, с интересом, задавая попутно вопросы… Люцифер никогда не слушал ее, а лишь делал вид.       — Хорошо отпраздновали? Бонт снова показался в зеркале, глядя на немного помятую после праздника Ости. Она простонала в постели и натянула одеяло на голову, из-за чего он не сдержал доброго смешка.       — Вижу, что даже отлично. Прости, что разбудил.       — Нет, мне все равно нужно вставать… — темная макушка показалась из-под одеяла, и Ости зевнула. Бонта даже чем-то умилил ее заспанный вид, пусть и видел ее такой не в первый раз. Да, он уже несколько раз будил ее с утра, ведь эта красавица могла проспать лекции. Как бы Ости в такие моменты не ругалась на него, но была ужасно благодарна. И в этот раз она рисковала проспать весь день и пропустить самое интересное, да еще и упустить возможность подшутить над одногруппниками. Ости продолжала лежать в постели.       — Давай, давай, вставай. Сама же сказала, что уже нужно, — не унимался Бонт. Услышав недовольное мычание вместо ясного ответа, он с улыбкой закатил глаза и все равно не замолк.       — …Еще ты дремлешь, друг прелестный — пора, красавица, проснись: открой сомкнуты негой взоры, — громко, четко и, довольный собой, говорил Бонт, пока его опять не прервал недовольный стон.       — Да встала я, встала, уймись, аспид, — буркнула Ости, поднимаясь с постели.       — Уже другое дело.       — И что это сейчас было? Ости откинула одеяло, показываясь в прозрачной коротенькой сорочке с кружевными вставками. Бонт уже в который раз смутился и неловко отвел взгляд в сторону.       — Ты о чем?       — О твоих словах. Что за занудство с самого утра?       — Это отрывок из стихотворения, — живо отозвался он. — Я ведь говорил тебе, что попросил литературу, которая нравится людям.       — Говорил, и что с того? Бонт отошел от зеркала за книгой и уселся на место уже вместе с ней.       — Среди всех книг был сборник стихотворений, я пока только начал читать. Это одно из понравившихся мне. Его написал Пу-у-ш… — он поднял взгляд к зеркалу и застеснялся, -…кин. Такая пауза и растяжение фамилии поэта объяснялась двумя вещами: во-первых, для Бонта фамилия оказалась немного трудной, и с первого раза выговорить ее не выходило, а во-вторых… Ости без всякого стеснения переодевалась прямо перед зеркалом, смущая друга. Он покраснел и быстро опустил взгляд в книгу. Никогда, наверное, не поймет, почему она вечно делала так.       — Как-как говоришь? Ости задумчиво выбирала бюстгальтер и, глянув на Бонта, не сдержала смешка и ухмылки.       — П-пушкин, говорю…       — Что-то не так, мой дорогой друг? Ости сначала стояла к нему боком, но теперь повернулась лицом, разглядывая смущенного парня. Да, ее это забавляло, и уже не в первый раз.       — Знаешь, ты могла бы и повернуть зеркало или уйти из зоны видимости… зачем так каждый раз делать, не знаю даже…       — А зачем? — она ненадолго рассмеялась и дальше одевалась. — Я не стесняюсь своего тела. Вопрос тогда в другом. Тебе оно не нравится? Бонта захлестнуло негодование, и он быстро поднял взгляд на нее. Ее вид снова вогнал его в краску, пусть Ости уже и была в белье. Он закрыл глаза ладонью.       — Н-нет, нравится, ты что! То есть, я не в этом смысле нравится! — оправдывался смущенный Бонт. — У тебя красивое тело, и…       — А, то есть, все-таки ты меня разглядывал? — Ости продолжала забавляться.       — Нет, совсем нет! Я не так выразился! В смысле… Ее задорный смех прервал этот несвязный и бессмысленный поток слов.       — Да открывай ты уже глаза, святоша, я одета. Ости могла поклясться, что слышала его спокойный вздох. Бонт медленно отодвинул ладонь, убеждаясь в ее словах, и окончательно положил руки на колени.       — Зачем всякий раз пытаться демонстрировать мне свое тело, так еще и обнаженное?.. Я не понимаю, Ости.       — Я просто развлекаюсь, вот и все. А то ты так уже разнервничался, аж напугал.       — Ости.       — Договорились, я не буду представать перед тобой в таком виде. Успокоился? Бонт что-то буркнул невразумительное себе под нос, заставив Ости вновь смеяться, после чего они продолжили общаться до ее ухода.