Fuck You, I'M Drunk

Ключ проворно провернулся в замке, и я вошел в свою съемную квартиру, которая была моей тихой обителью, тщательно скрываемой от всех и, в первую очередь, от Ники. Она наивно полагала, что, когда она выводила меня из себя, то по ее правилам я должен был испытывать чувство вины и неимоверный стыд, граничащий с христианским страхом греха. Когда ты женат на ярой католичке, приходится апеллировать и не такими понятиями. А в качестве то ли чистилища, то ли уже самого ада я обязан был пройти испытание изгнанием в отель. И несмотря на то, что я действительно не любил отели, в них я проводил куда больше времени, чем дома. Однажды мне и правда пришлось пойти на поводу у желаний Вероники, дабы в отеле было просто зафиксировано мое имя. Я знал, что ей захочется убедиться в своей правоте и моей порядочности. Наша милая семейная крепость, по ее мнению, от этого должна была стать только крепче. Но за ее фасадом уже давно не было несущих стен. Остальные трещали по швам, да и штукатурка начинала потихоньку осыпаться. Я не блядовал направо и налево. Лондон располагал к этому меньше всего. С этим городом у меня уже давно были особые отношения. Как будто приезжаешь из колледжа, где распутствуешь и чуть не умираешь с голода, в сытый и уютный родительский дом под чуткий, но ласковый надзор. Но как бы прекрасно все это ни было, моей интровертной душе периодически требовалось «холостяцкое» уединение, хороший виски и… минет. Не без этого. Квартира встретила меня, точнее, нас темнотой своего пространства, и стоило мне только перешагнуть ее порог, как я в то же мгновение был пригвожден лицом к стене. Да ну что же ты никак не угомонишься? — Тейлор, дай мне хоть свет включить. — Просипел я, придавленный нахрапистым телом Роджера. Но вместо ответа я получил довольно крепкий толчок под колено, жирно намекающий расставить ноги шире. Мне ничего не оставалось, как подчиниться и ожидать, что придумает мой надравшийся товарищ. А у него, похоже, был интересный план. Его внезапно обрётшие власть руки начали безбожно курсировать по моему телу, сминая и наслаждаясь моим костюмом, и «отпаривая» его теплом своих ладоней. В темноте этот процесс был весьма интригующим. Интересно, он хоть снял очки или решил удвоить эффект сумрака? И хотя я сам ничего не видел, острота слуха и тактильных ощущений возросла в разы. Роджер шумно посапывал где-то около моего уха, продолжая исследовать мое тело. Собственно, как и я — его. По крайней мере, моя задница внезапно остро ощутила его вставший член. Наконец его руки взялись за лацканы моего пиджака и резко сдернули его вниз. Дерзко и без вариантов он был отброшен в сторону. И даже мягкая ткань не спасла его от глухого удара об пол, который был различим в тишине. Я начал чувствовать, как мой интерес к процессу переходит грань опасного возбуждения. В прошлый раз, на отдыхе в горах наша любовь к Далмору пересилила нас, и мы так и не довели дело до конца. Да и брать в свидетели нашего «преступления» Доминик и Ники было опасно. Но сегодня… Я был очарован стремлением Тейлора добиться меня. Пуговицы на моей рубашке начали медленно расстегиваться, одна за одной, пока не дошли до той, что уперлась в мой ремень. Ну же? Что за пауза? Но Роджер — тот еще садист. Он мягко и крепко обхватил мои бедра, прижавшись ко мне еще сильнее, и подпер своими большими пальцами мои яйца. Это было похоже на истязание. Я задержал дыхание, чтобы не выдать своего возбуждения, волной прокатившегося по моему телу. Роджер синхронизировался со мной и перестал так отчаянно сопеть, словно прислушивался, кто из нас сдаться первым. Я держался, как мог. Я втянулся в игру. Но пауза затянулась, и я выдохнул. Я надеялся, что не так громко, но слух Роджера все уловил, и он моментально вцепился в мои ягодицы. — Тейлор, твою мать, ты издеваешься? — почти простонал я и поспешно начал расстегивать сам свой ремень. Теперь уже мое нетерпение выдало меня с потрохами. Но в этот момент мне было абсолютно плевать, как это выглядело со стороны. Я хотел лишь одного. Быть с Лиззи. Хотя это имя было дано не мной, именно так мне хотелось сейчас назвать этого засранца. И пусть все катится к чертовой матери. Внезапно я ощутил, что давление на меня прекратилось, Роджер отстранился. Так и не расстегнувши свои брюки окончательно, я развернулся. Я хотел видеть эту наглую физиономию, которая решила добить меня своей непредсказуемостью. Его губы… Мягкие, но стремительные. Его язык… Ритмичный и властный. Его руки… Воплощение моих самых диких желаний. Я не думал, что в моей квартире так много стен. Мы опробовали их все. Он целовал меня, как будто в последний раз. Я целовал его, словно в первый. Жадность, с которой мы предавались этому занятию граничила с безумием. Мы размыкали наши губы только для того, чтобы сделать вдох и снова опуститься на глубину… Он облизывал мой нос, смешно засасывая его кончик к себе в рот. Он ласкал своим языком мои брови и глаза. Я окунал свои пальцы в его шевелюру, взлохмачивая его, как любимого пса. Он сладко постанывал и улыбался мне в губы. Я не хотел, чтобы это заканчивалось, но, тем не менее, ждал, что же будет дальше. Роджер в очередной раз шкодливо засосал мой нос и потянул меня за руки в темноту. — Нет, — протянул я, — я хочу видеть твои шальные глаза. И с трудом, но дотянулся до выключателя. — А все остальное? — матовым тембром ответил мне Роджер. Свет явил мне его уже без пиджака. Точнее, застал его в момент, когда он эротично его пытался снять. — Намечается стриптиз? — растянулся я в улыбке и понял, что мои губы горят, словно я отыграл симфонию на трубе. — Все, как ты пожелаешь. — совершенно по-блядски зафальцетила Лиззи. — О, кто-то нарывается? — в животе волнующе защекотало от ощущения власти, которую я неожиданно получил и мог воспользоваться, как захочу. — Станцуй для меня, Лиззи! Это имя прозвучало настолько развратно и желанно, словно некто, невидимый нам, но о ком не стоит упоминать всуе, рванул тумблер. — Поставь пластинку, Джонни. — Повторил мой властный тон Роджер и завилял своими бедрами. Я, как девственник, который дождался своего звездного часа, помчался к проигрывателю и схватил пластинку, что лежала первой. Да, это был Hot Space. Я искренне любил этот альбом не только по тому, что я наконец-то высказался в нем сполна, но и по тому, что мне дали это сделать, мастерски приблизив к себе настолько, что я засомневался в собственных чувствах. Игла послушно скользнула по винилу, и вторая дорожка загудела упругим басом. Моим басом. Dancer, Dancer… — Давай, балерина! Не думал, что произнесу эту фразу Тейлору. И что она ему так подойдет. Но он активно и с присущей ему агонией начал это подтверждать. Джинсы опали вниз, обнажив его крепкие, тронутые загаром ноги. Вечно залюбленный солнцем мальчик. Я сел на кресло в предвкушении. Роджер, пошло ухмыляясь, то ли от собственной охуенности, то ли от желания меня соблазнить, а скорее всего — оба варианта, задрал свою белую, из свободно ниспадающего шелка рубашку, продемонстрировав мне милый, не видевший никогда кубиков живот. — Медленнее, Тейлор, медленнее. Он неожиданно зарделся и опустил глаза, пытаясь прикрыть ресницами свой румянец. И стал похож на ангелочка, шлепнувшегося своей сладкой попкой об землю и все-таки растерявшего по дороге стыд. По тому, как он стрельнул на меня своими огромными очами, неловко стало уже мне. Повинуясь приказу, он принялся за пуговички. Я ощутил приятное тепло в паху и заправил руку в расстегнутые штаны. Роджер кокетливо и одобряюще мурлыкнул себе под нос, и распущенные полы рубахи заколыхались в такт его распутным бедрам. Парадоксально, но такое ощущение, что виски только что постучался ему в голову и лихо подстегнул его креативный настрой. А может быть, Лиззи слишком сильно хотела меня убедить в том, что засиделась за барабанами и не хуже некоторых владеет тазом? И этот таз, аккуратные ягодицы, мелькнули из-под рубашки и вспорхнули на стол, который почему-то внушил Роджеру доверие. — Только не навернись, прошу! — едва сдержав смех, брякнул я. — Отъебись и наслаждайся… — огрызнулся Тейлор, все же понимая, что этот танец может стать единственным и, возможно, похоронившим его карьеру балерины. Лишь бы не его самого. Взгромоздившись на стол и зафиксировав свое положение, он победно вскинул правую руку вверх. Да нежели? Оказывается, нам не дают покоя чьи-то лавры. Но смутившись своей наглости и прикоснувшись к Великому, он приспустил с плеч рубашку и начал, как заправская шлюха, ими подергивать. Вот эта авторская хореография мне нравилась больше. И завела меня не на шутку. Моя рука уверенно начала приподниматься под давлением вскочившего члена. «Зачем же мучиться?» — подумал я и выпустил его наружу. Этот момент не был пропущен Тейлором, который передразнил меня, как мартышка, и приспустил свои трусы. — А дальше? — нетерпеливо вырвалось у меня. Тем более, что я видел, как его стволу уже тесно в этих гребаных плавках. Состряпав потрясающую по невинности гримасу, Роджер запахнул рубаху левой рукой, а правой стянул с себя лишнее. И выкинул финт, за который ему следовало бы надрать его теперь уже голую задницу. Он перешагнул через свое белье и швырнул мне его ногой. Моя реакция меня не подвела, и трусы достались адресату. А игла, тем временем, перескочила на третью. Внутри загорелось пламя, которое я собирался потушить только единственно возможным способом. Моя рука привычно обхватила ствол и приветственно его сжала, ощутив невидимую пульсацию, пронизывающую его насквозь. Роджер стал еще активнее извиваться в танце, мастерски обыгрывая единственный оставшийся на нем предмет — рубашку. Смочив свои пальцы слюной, я начал слегка придавливать головку, чтобы как можно скорее ощутить прилив к ней крови, при этом моя рука в ритм Back chat активно надрачивала член. Не думал, что именно этот трек станет связующим звеном, которое мертвой хваткой сцепит нас троих. Но мысль, что именно под его бит я могу трахнуть и Лиззи, за считанные секунды привела меня в дикое возбуждение. Затрепетавшая кожица приятно ласкала ладонь, и смазка смягчила трение. Пальцы гуляли по излюбленному маршруту из венок, опоясывающих мой ствол. Я сжал губы, чтобы не прорваться сильным стоном. Недаром мы единое целое — ритм-секция. Роджер почувствовал момент и схватился за свой торчащий колом член, когда моя рука залилась теплой, плотной спермой. Кончил я на удивление быстро. Видимо, так велико было возбуждение. — Так нечестно. — Взмолился Роджер, продолжая неистовствовать на своем импровизированном помосте. Я встал и на ватных ногах подошел к столу, на котором бесновалась Лиззи. Многозначительно одарив ее взглядом исподлобья, я ждал, когда она стихнет. И Тейлор замер. — Иди ко мне. — Я сказал уверенно и тепло. Он послушался. Я припал к его ногам, обхватил их и вдохнул терпкий, мужской запах. Это был аромат вожделения, без мускуса и пряности, какой обладал наш занзибарский любовник. Чистая, породистая, приправленная алкоголем харизма, сочащаяся через поры тела Роджера. Чуть солоноватая и ментоловая. Я нежно дотронулся до головки его члена, лишь слегка ее засосав. И его бедра тут же отозвались, подавшись вперед. Он был готов, кажется, на всё. Мой милый пьяный друг… А я хотел подарить ему всю нежность, которая переполняла меня, и готова была вылиться через края… Пальцы Роджера заплутали в моей шевелюре, напомнив, что пора перейти к более решительным действиям. И я, вновь посмотрев на него, указал, что хочу его здесь и сейчас. Он опустился на колени, трогательно обвил мою шею руками. И все тепло его тела обволокло меня, захватив в свой плен. У меня сжалось сердце, и по телу пробежала безумная волна неги. Я хотел зарыться в его волосах, утонуть в его глазах. Хотел защитить его, спрятать от всех, словно сокровище, найденное среди груды мусора. Сокровище, которое не каждому дано было понять и разглядеть. Дерзкий мальчик с нежной и ранимой душой. Смелый воробушек, что готов грудью защитить тебя от орлов и воронов. Ласковый эльф, создающий магию вокруг себя и всегда готовый поделиться своим «волшебством». Он дрожал… Его тело било мелкой дробью, будто кто-то касался его барабанными палочками. Он хотел раствориться во мне. А я начал чувствовать, как все мое тело сводит от любви, которая не нуждалась в понимании, объяснении и доказательстве. Она просто была. И ее никто не мог у нас отнять. Я аккуратно выскользнул из его объятий, оставив его таким размякшим, едва ли не полусонным, сидеть на столе. Я не хотел его бросать, и не бросил бы никогда. Когда я вернулся к нему вновь, он взглянул на меня так, что подступил ком к горлу. В его прозрачных, как вода чистейших озер, глазах не было демонов, не было чертей, не было беснующегося меня. Был свет, пронизывающий насквозь. Свет, который, черт побери, готов был сделать тебя святым. Его ноги по-детски свисали со стола, сверкая чуть округлыми коленками, которые я невольно погладил. Затем, выдавив немного смазки из тюбика, за которым ходил, я уложил Тейлора на стол, нежно чмокнув его в живот. Мои пальцы, соприкоснувшись с его входом, замешкали. Теперь уже меня начала бить мелкая дрожь, но я хотел его, безумно хотел! Доставить ему удовольствие и увидеть его эйфорию. Роджер приоткрыл свой рот, словно ему не хватало воздуха, когда я вошел в него двумя своими пальцами. Я двигался осторожно, но ритмично. Он начал выгибаться под моим давлением. Я приставил к его сфинктеру свой напряженный член. — Ну давай же, смелей! — мысленно подбодрил себя я и погрузился в его сладкую попку. Роджер застонал. Я подтянул его к себе и заполонил его собой. Его моментально вспотевшие ягодицы прижались ко мне, словно ожидая спасения. Нет, милый, сегодня тебе будет и сладко, и больно. И я сильно и нетерпимо толкнулся внутрь. Он еще пуще закряхтел, выдохнув воздух, как паровоз. Но я не хотел этого замечать, — во мне заговорил ревнивый любовник, который знал, что именно эта задница была излюбленной пристанью мистера плохого парня. И я дико хотел ощутить всю ее прелесть, понять, чем она лучше моей, твою мать. И я ощутил. Мой член сжали ее упругие стенки. Похоже, только его Величество был вхож в эти узкие чертоги. У меня, в отличие от него, не было пунктика — стать первым и единственным. Мне хватило, что я был первым у Ники. Но в данном случае, я был первым после… Бога. — Какой он большой, — запинаясь и задыхаясь, просипел Тейлор и при этом обхватил меня своими ногами, плотнее насадившись на мой член. Тут уже я не сдержался и застонал. И задвигался быстрее, распирая его изнутри. Роджер ослабил хватку, и его колени снова оказались перед ним. В одну из них он неожиданно и неистово вцепился зубами. — Тебе больно? — я то ли спросил, то ли хотел убедиться, что это так. — Нет, продолжай, — прошептал Роджер в ответ. И я переключил скорость и стал смачно вкручиваться и раскачивать его. — Wake up stand up and drag yourself on out Get down get ready Scream and shout Back off be cool And learn to change your ways… — дразнил манящий, до вульгарности дерзкий и знакомый тембр. Прости, Роджер… Как только я почувствовал, что стенки его ануса растянулись, я вновь стал наращивать темп и хладнокровно менять амплитуду, то едва дразня его своим фаллосом, то максимально въезжая в него до предела. Пытающийся понять мой ритм, Роджер сбился в дыхании, но так и не просчитал, и я вошел в него, кажется, слишком глубоко. — Чеееерт, — захныкал он. Я почти вышел, увидев, как нехотя выпускает меня из своих объятий его зад. И все пошло по кругу. Роджер закрыл глаза руками, нацелив на меня свои острые локти и, не сдерживаясь, громко застонал. — Тебе больно? — вновь задал я вопрос, но уже на пределе собственных сил. Я был близок к завершению, и поэтому мой голос был похож на вопль. — Да, Джонни, да, — захлебнулся в эмоциях Тейлор. И я в последний раз, совершив контрольный, выстрелил в него обильно и горячо. — Мне хорошо. Очень хорошо. — Он сказал это тихо, интимно, словно мы не трахались, а занимались любовью. Впрочем, видимо, это так и было… Я рухнул к нему на влажный от пота живот, уткнувшись в него носом. Он все еще пах возбуждением. Его член, так и не дождавшийся ни моих губ, ни разрядки, обидчиво уперся мне в грудь. Похоже, правда, это было нечестно с моей стороны. — Чего же ты хочешь, Лиззи? — осторожно спросил я.