Une vie d'amour

Стань крыльями моими, смертный. Стань голосом моим в минуты слабости. Я жизнь твою беру в залог, завещанную на пороге ада. Виктория не знает, как так вышло. Всё будто было подстроено судьбой, и у судьбы этой была невероятно извращенная фантазия, мерзкая, странная, хуже любого кошмарного сна. На губах поцелуй отпечатался, первый, последний, скрепленный кровью. Для кого-то история вечной любви — мечта, для неё — проклятье. Если только не отнестись со временем к этому проще, ведь времени в её случае с залечиванием душевных ран спешки не требуется: жизнь после смерти длинна. Бернадотте, Бернадотте. Капитан, как же так получилось? Она может теперь звать и спрашивать в любой момент, не боясь не услышать отклика, не горюя напрасно по наглой доброй улыбке. Человек создание хрупкое — телом, но не душой. Дай душе поселиться в более надежной оболочке, и уж она не пропадет. Вот и заперта ныне вольная пташка в клетке по собственному желанию, и дверцу не открыть. Любая девушка бы позавидовала, а Серас и смешно, и грустно. Такой славный парень и точно от неё уже никуда не сбежит, да только живым и теплым, в его хрупком, но бойком человеческом теле его видеть было куда отраднее. И пусть бы он сбежал потом, зато бы и обнять мог по-настоящему. Детка, дурочка. Хорошая девочка. И слезы невольно наворачиваются, и улыбка от самого сердца рвется. Ну что за глупости, вампиром стала, а чувства всё те же, сентиментальные, девичьи. И понимание такое зыбкое: всё хорошо, да не так чтобы очень. «И черт бы с ним, не забивай себе голову» Легко Вам говорить. Хотя, коли поразмыслить иначе, шутка выходит: сердце одно на двоих, и то немертвое, мысли не скрыть друг от друга, а, поссорившись, не разбежаться, что хочешь не хочешь, а всё же мириться нужно. И всегда, если тяжело, найдутся слова правильные, мудрые: голова, выходит, тоже одна на двоих, и что она, глупышка, без него бы делала? А в итоге: вот она, идеальная история любви, предел мечтаний? Да ещё и для таких грешников, как они. Вампиром быть то ещё удовольствие, сказать по правде. Но вот погиб хороший человек, дорогой человек, и она сама от всего, за что так цеплялась раньше, ради него отказалась. Ради сильной души, не желавшей сдаваться, ради отчаянной души, не заслужившей такой смерти. Но и покоя нет, покоя теперь не будет. Только нужен ли ему, сорви-голове, наемнику, убийце, этот призрачный покой? Нет, пожалуй, иначе, право слово, скучно будет. Да и девчушка ведь без него пропадет. Стань моей силой, смертный. Встань за спиной у меня и будь моей армией. Стань мне опорой, смертный, в союзе нашем, заключенном в ночи.