Take the plunge!

За окном накрапывал мелкий летний дождь, а в «Проспекте Уитби» так же лениво лился эль. Даже для вечера среды народу здесь было как-то уж слишком мало, и те разбившиеся на несколько нестройных группок посетители, что разбрелись по залу, не доставляли хозяину ни хлопот, ни особого заработка. Впрочем, он и не унывал – мало какой другой день обходился без чьего-то разбитого носа и, соответственно, увесистого мешочка монет, который можно было бы спрятать в сейфе в крошечной неухоженной квартире на втором этаже. Сегодня же паб был почти пуст, и, за исключением одного необычного гостя, вечер не вызывал у него никаких эмоций. И что такого странного было именно в этом посетителе, спросит читатель. Гость этот, хоть и появлялся в «Проспекте Уитби» крайне редко – раз в несколько лет, после чего пропадал без вести, все же наведывался исправно в течение всей жизни хозяина: мистер Голдблюм помнил его еще мальчуганом, когда помогал старику-отцу с заказами и нерадивыми клиентами. И все бы ничего, да Голдблюму шел уже шестой десяток, а его гостю как было всегда на вид не больше сорока, так и оставалось. Не побоюсь предположить, что такие вот случайные посетители могли бы стать отличным вдохновением для Оскара Уайльда или Брэма Стокера, но пусть все это останется лишь догадками и фантазиями, ведь, скажем честно, странности на этом заканчивались. Человек этот смело ходил под солнцем, мог с легкостью поддержать любой разговор или с почти мальчишеской радостью участвовал в любом споре. Он мог уйти из паба с какой-нибудь лишь из вежливости так называемой леди, а если этого не случалось, выпить без преувеличения весь запас муската вприкуску к целой запеченной курице, и, что особо радовало мистера Голдблюма, из раза в раз этот человек оставлял щедрые чаевые. Все это, и последний пункт в особенности, давал Голдблюму повод закрывать глаза на ту единственную нестыковку, которая должна была бы его потревожить, будь он чуть более любопытен. – Каждый раз, как схожу на берег, узнаю, что очередной Габсбург сошел с ума и отправился на тот свет. Что за люди? – мужчина нетерпеливо сложил газету и отшвырнул ее прочь. – То ли дело вы, мэм, – он взял бокал и отсалютовал портрету, висящему на самой светлой стене паба. – Боже, храни королеву! – Боже, храни королеву, – с энтузиазмом отозвались посетители, и каждый снова погрузился в свои дела. Каждый, кроме молодого человека, сидящего на другом конце барной стойки. Он, отрешенный от всего, что окружало, разглядывал небольшой кусок плотного картона, на каких в ту пору печатали фотографии в модных фотоателье, и с тоской во взгляде изредка прикладывался к своей пинте. Совсем еще юнец, новичок, никак не походивший на обычных его клиентов, мог бы вызвать интерес у хозяина, да только мистер Голдблюм уже давно потерял способность этот самый интерес испытывать. Он только и отметил, как до странного похожи и как одновременно с этим сильно отличаются эти двое, сидящие сейчас напротив друг друга, а после продолжил натирать уже осточертевшие стаканы. – А вы, молодой человек, не хотите восславить нашего досточтимого монарха? Юноша вскинул голову и, словно рыба, хватая ртом воздух, схватился за нагрудный карман. Казалось, он что-то нащупал и только тогда немного расслабился. – Простите, вы что-то сказали? – он рассеяно посмотрел на мужчину напротив. – Да уж не важно, – хмыкнул незнакомец и, залпом допив остатки своего виски, встал. На миг его как будто бы повело, но уже через секунду он бодро направился к другому концу стойки, на ходу обращаясь к хозяину. – Обновите-ка, мистер Голдблюм. Юноша удивленно рассматривал приближающегося мужчину. Вставая, он как-то странно повел плечами, отчего создалось впечатление, что костюм, по всему виду совсем новый, не был так уж привычен незнакомцу, и даже как будто сковывал его широкий шаг и размах плеч. Впрочем, это не мешало тому горделиво держать спину, что лишь подчеркивало его внушительный рост. Темные волосы незнакомца, такой непривычной для того времени длины, были собраны на затылке и перетянуты темной лентой, а острые скулы и тонкий нос выдавали в нем хищника. Что и говорить, от легкой улыбки, которая пряталась в усах незнакомца, юноше вмиг стало не по себе. Мужчина приблизился и вопросительно приподнял брови. – Позволите? – Да, да, конечно, – паренек заметался, отодвигая свою пинту и судорожно пряча фотографию под ладонью, вот только спускающийся по изящным плечам завиток волос, впопыхах не спрятанный под рукой, уже дал вполне ясное представление об изображенной. Мужчина кивнул хозяину, поставившему перед ним новый стакан, и понимающе хмыкнул. – Разбитое сердце? – участливо спросил он. – Что? – юноша отшатнулся и снова схватился за нагрудный карман. – Нет, совсем нет… просто я… – А, дайте-ка угадаю. Прекрасная юная дама, скромный юноша и страх быть отвергнутым, не так ли? Или не кольцо вы так неумело прячете у себя на сердце? – Как вы… – Опыт, мой юный друг. – Да вы прямо Шерлок Холмс! – паренек наконец перестал трястись, словно лист, и даже позволил себе улыбнуться. Мужчина нахмурился, словно не совсем уловив суть. – Холмс? Что-то знакомое… – Что? Знаменитый детектив! Вы не читали? – Я долго отсутствовал, – жестко сказал незнакомец, и, смягчившись, добавил, – но нет, я совсем не детектив. Юноша только сейчас заметил, как неестественно выглядит рука незнакомца, затянутая в черную кожу перчатки. И если даже само положение руки было максимально правдоподобным, ее полная неподвижность говорила о том, что это не что иное, как искусно выполненный протез. – А чем же вы занимаетесь? – с трудом отводя взгляд от увечья незнакомца, спросил молодой человек. – Я? Хм… – мужчина задумался и привычным движением подкрутил залихватские усы. – Наверное, можно сказать, что я – бизнесмен. Так, кажется, теперь принято выражаться. – Вы говорите так, словно там, откуда вы, все иначе. – О, так и есть. Капитан Джеймс Хук, – незнакомец развернулся вполоборота и протянул здоровую руку. Юноша неловко пожал ее. – Джордж Дарлинг, банковский служащий. – Рад знакомству, мистер Дарлинг. – В… взаимно, – икнул посреди слова Джордж. – Так вы бизнесмен или моряк? – И то, и другое. А что за история с прекрасной девой? – О… ну… – Смелее. – Это мисс Уильямс. Мэри, – он убрал руку, слегка пододвигая фотографию к собеседнику. Сам себе удивляясь, он, словно старому знакомому стал рассказывать о том, как они были знакомы с самого детства. Как ее отправили в пансион учиться, как она вернулась совсем недавно и… – А, я вижу, – он взял фотографию и, прищурившись, вгляделся в черты мисс Уильямс. – Вижу, что вас покорило, мистер Дарлинг. – Он мягко прикоснулся пальцем к уголку губ девушки на фотографии, и на секунду прикрыл глаза, словно вспомнил о чем-то своем. – Только уверен, вы не один такой. Такие, – он кивнул на фото, – вечно держат на крючке с полдюжины хороших парней. И поэтому мне не ясно, отчего вы медлите. – Я… не могу... Вдруг она… я… – он уронил голову на руки и что-то неразборчиво забормотал. – И вы нашли выход – набраться, как следует, с горя? Или для смелости? – Можно и так сказать, наверное, – донеслось глухое подтверждение. – Отличное решение. Дамы никогда не могли устоять перед с трудом стоящими на ногах юнцами. – Но как еще мне решиться? Я ведь простой клерк, а она… вы только поглядите – она достойна большего. – Так измените свою жизнь! Что за слизняки пошли? Если хочешь что-то – пойди и возьми! – Но я… – Как, говорите, ее зовут? – Мэри. – Мэри… – протянул Хук с плотоядной улыбкой. – Знавал я одну Мэри. Вот что, Джордж. Не отправитесь к ней сейчас же, это сделаю я. – Эй! Только попробуйте! – воскликнул Джордж, схватившись за кружку, и только осознав всю иронию сказанного, с грохотом опустил ее на место. – Ну вот, уже лучше. Не все потеряно. – Хук хрипло засмеялся. – Даже не знаю, что на меня нашло, и все же. Послушайте меня внимательно, Джордж. Тот, кто не хочет сражаться за то, чего он всем сердцем желает, получает то, что заслуживает! Ну, давайте, давайте, станьте опять тем человеком, которым все ожидают вас видеть. Или. Или! Вы можете найти в себе смелость бороться! Написать свою собственную историю! – Он резко замолчал, и в звенящей тишине оглянулся на притихших посетителей. – Ну и чего смотрите? Заняться нечем? – Он нетерпеливо отмахнулся рукой и, снова повернувшись к Джорджу, тихо прошипел: – Так кто ты: мужчина или слабак?! – М…мужчина? – выражение лица Джорджа разом изменилось, словно слова случайного знакомого разожгли в его сердце ту искру храбрости, что не способен был растравить алкоголь. – А знаете, вы правы. Я сейчас же отправлюсь… ай! – юноша поскользнулся и полетел вниз, судорожно хватаясь за воздух, но вовремя был подхвачен рукой Хука. Он поставил Джорджа на ноги и, усмехнувшись, стряхнул с его плеча воображаемые пылинки. – Аккуратнее, вряд ли вы доберетесь туда быстрее остальных, если переломаете себе ноги. И лучше возьмите кэб, а не то вас кто-нибудь опередит. – И снова вы правы! До свидания, мистер Хук! Спасибо! – на ходу спотыкаясь, выпалил Джордж, и уже через несколько секунд дверь за ним захлопнулась. Капитан Джеймс Хук проводил юношу взглядом и, постукивая пальцами по деревянной поверхности, обратился к мистеру Голдблюму: – Что это за чувство? Не пойму. Непривычно как-то. Виски крепче, чем обычно? Или… а, ясно. Это что же получается, я только что сделал доброе дело? Куда катится этот мир?