p.s I love you

«Дорогой Люк, Мне так же жаль, как и тебе, как иронично; тебе не нужно сожалеть. Ни о чём. Пожалуйста, просто дай мне немного времени. Я на 99.9% уверен, что я натурал, но я могу и поменять своё мнение. Я не могу бросить свою девушку сейчас, будет неправильно с моей стороны, я прав? Пожалуйста, пойми меня. Твой, Анон. p.s. мне жаль, что я пропустил посткриптум в прошлом письме, так что я навёрстываю упущенное. p.p.s. пожалуйста, не пытайся целенаправленно менять свои чувства только потому, что я не могу ответить взаимностью на твою любовь. Помнишь, что я говорил тебе, когда отец не принимал твою ориентацию?» Люк прикусил губу. Майкл (Анон) был прав отчасти. Он не мог так неожиданно оставить свою девушку только из-за какого-то неуклюжего блондина, глупо и ошибочно влюбившегося в него. Люк был отчасти обижен тем, как уверенно Майкл говорил о своей ориентации. Блондин действительно не знал, что ответить на это. И, если уже быть до конца честным, он и не хотел отвечать. Он хотел потеряться в книгах, что были в библиотеке, как он делал раньше во время обеда. Он хотел быть прежним Люком, который не видел надежды в групповых занятиях, думая, что они не помогут его одиночеству. Он хотел вернуть Люка, который не думал дважды перед тем, как отправить или получить письмо. Люка, который был свободен от обузы, под названием любовь. «Дорогой Анон, Я ценю твою честность. Твой, (не особо, на самом деле) Люк. p.s. по крайней мере, ты думал об этом p.p.s. о, конечно, ты можешь не принимать то, что я сказал тебе, так что возможно перемены во мне помогут тебе справиться с твоей явно болезненной борьбой в себе. p.p.p.s. будет лучше, если мы перестанем писать друг другу, это становится всё хуже для нас обоих.» Красноволосый открыл шкафчик, неуверенно ощупываясь в поисках знакомого конверта. В конце концов, он нашёл его, порвал конверт абсолютно беспощадно; он просто хотел ответа. То, что он читал, было горьким, это было раскаяние. Его ранило, что Люк хотел закончить терапию письмами, которая началась месяцы назад. Во всех этих письмах были воспоминания. Это не был игривый Люк, которого он вырастил, увлекаясь им на протяжении четырёх-почти-пяти месяцев обмена письмами. Люк, которого он знал, был остроумным, весёлым и понимающим. Не грустным, скучным и горьким. Он хотел этого Люка назад, он нуждался в нём. Он устал убегать от чувств Люка и, самое важное, от своих. В конце концов, ему пришлось сбавить темп и впервые Майкл почувствал облегчение и принятие собственных чувств. Майкл был уверен, что, пока что, он не был геем. Но также он был уверен, что что-то заставило чувства к конкретному блондину, похороненные глубоко в его душе, появиться в полной мере и усилиться, чтобы пробудить его и увидеть всё. Он собирался принять чувства Люка и попытался выяснить, как он скажет ему о своих собственных к по уши влюблённому голубоглазому парню. Но вопрос о том, как это сделать, оставался открытым.