когда ты доказываешь кому-то, что ты счастлив, следи, чтобы голос твой не дрожал.
В Чимине усталость, которая въелась в сознание, собой перекрыв все светлые чувства вроде радости или умиротворения. Это чувство стало почти хроническим. Истощение преследует его уже давно, парень не может думать ни о чем, что было бы истинно его желанием. Всё вокруг него — фальшивка, плод его воображения, которое пытается убедить его в том, что он, черт возьми, счастлив. Но это счастье не было настоящим, однако сам он этого не осознавал, убеждая себя в том, что все в порядке. Чимин окончил университет с высшим баллом — один из самых лучших студентов, который удостоился чести висеть на доске почёта в главном зале. Однако удовольствия это не приносило. Удовлетворения от тяжелой работы, которая каждый день отнимала его силы — да, но не удовольствия. Всё было для него как-то неправильно пусто и безрадостно. Однако так было нужно и… удобно. Ему не приходится волноваться о вещах, которые ему не подвластны, Чимин просто плывёт по течению и делает всё дотошно правильно. Завтра у парня собеседование в крупную компанию, от которого зависит его дальнейшее существование. Эта компания обратилась в лучшие высшие учебные заведения страны в поисках блистательных умов. У Чимина появилась отличная возможность проявить себя, так что он днями и ночами готовится к данному собеседованию. Чимин забыл, что такое нормальный сон, правильное питание и солнечный свет за те две недели, которые провел в бесконечной подготовке. Если бы не Тэхен, он бы и об общении не вспомнил. Но друг как всегда рядом и порой приходит к нему время от времени, чтобы накормить и напомнить про сон, забирая грязные кружки с выпитым до дна кофе. Его друг учился в том же университете, что и Чимин, но только в отличие от него, не был настолько привязан обязанностями и ответственностью. Пак этим восхищался. После окончания университета Тэхен отправился искать лучшую жизнь, но поняв, что Сеул — идеальный вариант, вернулся обратно и некоторое время жил в квартире Чимина, до того, как нашёл работу в местной галерее. — Чимина, — Тэхен с опаской смотрит на друга, лёжа в кресле вверх ногами, — в последнее время ты так напряжен. — С чего ты взял? — На прошлой неделе ты накричал на меня из-за того, что ложка лежит в неправильном месте, — Тэхен невольно морщится от воспоминаний: Чимин в гневе — самый страшный человек на планете, — давай сходим в бар? — Нет, — твёрдо отчеканивает Чимин, продолжая что-то быстро печатать на ноутбуке, — это очень важное собеседование, я должен пройти его, чтобы быть уверенным. К тому же, я обязан выглядеть подобающим образом. — Уверенным? — в непонимании изгибает бровь Ким. — Я всего лишь хочу, чтобы у меня была успешная карьера. Его стремление во всем быть первым, идеальным до мозга костей, его погубит. — Я же не отстану, ты знаешь, — Тэхен пользуется запрещённым приёмом. Потому что когда он говорит так, это значит, что дело действительно плохо, и он действительно не отстанет. Однажды Ким убедил его участвовать в танцевальном конкурсе, потому что Чимин слишком хорош в этом. Пак занял первое место, и они всю неделю бесплатно обедали в местном кафе благодаря подарочным купонам. — Тебе же не имеет значения, что я скажу, верно? — поняв, куда движется дело, обречённо произносит Чимин, не отрывая взгляд от экрана компьютера. Глаза нещадно болят и слезятся от того, что он не отходит от ноутбука уже порядка пяти часов с самого утра. — Верно, — кивает Тэхен, — к тому же, тебе необходимо отдохнуть и пойти на собеседование «со свежей головой», — со знанием дела отмечает Ким, — тебе совсем не нужно много пить, и вообще, мы будем там не очень долго. — Наверное, ты даже прав, — соглашается Чимин, — твоя взяла. Тэхен радостно хлопает, ощутив вкус победы. Потому что друга довольно сложно уговорить на веселье, а если и получается, то только до тех пор, пока тот не передумает.***
Чимин оглядел непримечательное здание, которое находилось там, куда бы Пак осознанно никогда не пошёл. Парень достал из заднего кармана телефон и снова, в тысячный раз за день, сверился с геолокацией. Однако, все верно, он пришёл именно туда, куда нужно. Тэхен придёт позже. Чимин ненавидит опаздывать и обычно приходит в место назначения хотя бы за пятнадцать минут до встречи. Пак открывает дверь и… замирает в немом изумлении. То есть, не просто застывает, а превращается в чёртов камень, потому что картина, которую Чимин абсолютно не готов был увидеть, шокирует его и парализует до кончиков пальцев. На танцполе, за барной стойкой, на кожаных диванчиках расположено множество геев. Нет, Чимин не гомофоб или что-то подобное, и он не судит о человеке по внешности, однако его догадки подтверждает парочка мужчин, которые страстно целуются в углу, вычурно одетые и накрашенные парни, которые открыто флиртуют и похотливо разглядывают друг друга. Он прибьет Тэхена сразу же, как он придёт сюда, потому что его идеи всегда были безумными, и Чимин должен был догадаться, что друг снова выкинет нечто подобное, потому что другого от него и не ожидаешь за несколько лет крепкой дружбы. Чимин остался один со своей проблемой, если данную ситуацию можно так назвать. Чимин, вроде бы, натурал. За свою жизнь у него были только одни отношения, которые, впрочем, продлились не больше трех месяцев, потому что с самого начала он чувствовал, что это не для него. Ещё никогда в жизни Чимин не был в подобных местах, глубоко убежденный в том, что его интересуют только девушки. Однако, Пак чувствовал себя асексульным, за что и расстался со своей пассией. Горевал он недолго: скорее выдохнул с облегчением и пообещал себе больше никогда не связываться с истеричными меркантильными девушками. Парень подошёл к барной стойке, чувствуя, что в его правильной жизни пошла трещина. Чимин заказывает мохито и ждёт, осунувшись так, как будто всеми силами он пытается спрятаться от назойливого внимания со стороны. Он чувствует себя лишним рядом с этими людьми, мечтая как можно быстрее пойти домой, лечь в тёплую постель и забыть об этом странном дне. Тэхён свою ориентацию никогда и не скрывал, наоборот, как только они познакомились, гордо заявил о том, что гей. Чимин тогда опешил. Нет, не от признания, а вот его открытость Пака удивила. Чимин никогда таким похвастаться не мог. В жизни Пака все расписано по часам: он точно уверен в том, что будет делать завтра, какой у него будет завтрак и сколько денег он потратит на проезд. Чимин живёт по вымышленному графику изо дня в день, который сам и придумал, каждый раз выполняя одно и то же. — Могу я присесть? — плеча Чимина касается чья-то рука, поэтому он вздрагивает от неожиданности. — Я… Не знаю. Наверное, — внезапно теряется Пак, прежде никогда не бывший в таких ситуациях. — Меня зовут Тэмин, — представляется парень, ярко улыбнувшись. — Вот как, — Пак старается не показаться слишком грубым, поэтому выдавливает из себя неловкую улыбку, — Чимин. — Слушай, Чимин, — Тэмин становится вмиг серьезным, что от его тона Паку не по себе, — ты мне очень понравился. Как насчёт того, чтобы хорошо провести время вместе? — Я не гей, — Чимин покрывается красными пятнами от смущения, поняв, к чему тот клонит. К такому парень был явно не готов, судя по реакции. У него и с девушкой секс был всего пару раз, к тому же не очень впечатляющий, а тут такое. — Мог бы прямо сказать, что я тебе не нравлюсь, — Тэмин оскорбился. Ещё бы — чтобы тебя отшили в гей-баре, аргументируя это тем, что их не интересуют парни. Чимин, поняв, какую глупость (которая, впрочем, была правдой) сказал, поспешил извиниться, но Тэмин уже ушёл. Сегодняшний день официально самый странный и неловкий в его жизни. Он готов сгореть со стыда. Чтобы хоть как-то заглушить ощущения, Чимин заказал ещё алкоголя. Пак пил то ли от скуки, то ли от безысходности, но уже через двадцать минут ожидания был не в состоянии мыслить здраво. Или вообще мыслить. Телефон в кармане завибрировал. Чимин сделал поспешный глоток, едва ли не поперхнувшись напитком, принялся искать смартфон. Ответить на звонок получилось только с третьей попытки. — Чимин, где тебя носит?! — Тэхен звучит грозно, а Пак начинает медленно закипать. — Я давно на месте, вообще-то, — язык заплетается, парень едва ли выговаривает все слова, — это ты где? — То есть, как? — если минуту назад Тэхен был зол, то сейчас всего навсего растерян. — Я приехал час назад и все это время жду тебя. Не понимаю, о чем ты говоришь, — отвечает Чимин, — какого черта ты привёл меня в гей-бар? У тебя, конечно, идеи всегда безумные, но не настолько же. — Стой, подожди, о чем ты? Какой ещё гей-бар? — Ты хочешь сказать, что это была не твоя инициатива? — не понимает Чимин, во многом из-за алкоголя в крови. — Абсолютно точно не моя. Кажется, я дал тебе другой адрес, друг, — после небольшой паузы Тэхен продолжает, — вот что, скажи мне, где ты, и я приеду к тебе. Не успевает Чимин ничего произнести, как его телефон выключается. Он испуганно смотрит на дисплей, совершая жалкие попытки включить его, но всё оказываются напрасно. Похоже, зарядка окончательно села. Решив, что он бессилен в данной ситуации, а ещё и очень пьян, Пак позволяет себе напиться ещё сильнее. В критических ситуациях рациональный во всем и дотошно правильный Пак Чимин исчезает, а вместо него появляется другой человек — Чимин, который ненавидит ответственность и серые будни. По телу разливается приятное тепло, и Паку впервые за долгое время хочется улыбаться по-настоящему. Повода особого нет, но от ощущения безмерной радости Чимин растягивает губы.Tom Odell — Can't Pretend
Всё, что ему хочется сейчас — оказаться прямо в центре танцпола и показать себя. В трезвом уме он бы никогда на это не решился, но в данный момент сознание отчаянно требует этого. Чимин гордо задирает подбородок, расстегивает первые две пуговицы на рубашке и походкой лани направляется в толпу. Он выпрямляется, прикрывает глаза и начинает двигаться в такт музыки. Чимин ходил в танцевальную студию около десяти лет. Желание во всем быть лучшим и тут не давало покоя — учительница была в восторге от его таланта и всерьёз верила, что он пойдёт дальше, но Чимин выбрал бизнес. Потому что так надёжнее. Он полностью отдался музыке, которая разливалась из колонок. В этот момент его вовсе не существует — есть лишь оболочка и песня, которую Чимин пропустил через себя. Его грудь вздымается, по шее стекает капля пота, которая уходит дальше под ткань рубашки. Щеки у парня покраснели, а от прежней укладки не осталось и следа. Чимин начинает крупно дрожать, когда ощущает сильные руки на своей талии. Ещё секунда и шёпот в самое ухо: — Я смотрел на то, как ты танцуешь с балкона, — Чимин не дышит, — ты мне очень понравился. Он говорит с придыханием, неторопливо растягивая каждый слог в странной манере. Пак ещё никогда не встречал человека, который говорит так. Чтобы от одного голоса в дрожь бросало, и Чимин задыхался. Парень поспешно разворачивается. Едва ли не падает, но его придерживает Юнги, понимая, в каком он сейчас состоянии. Один взгляд на эти губы — и мужчина теряет рассудок. Они такие манящие и влажные, что Мин сглатывает комок, который образовался в горле. Юнги не думает: алкоголь в крови и жгучее желание действуют против него. Он впивается в губы горячим поцелуем. Юнги грубо тянет его на себя, что Чимин теряется на секунду — сердце стучит, как бешеное и пытается выпрыгнуть из груди. Такого поцелуя у Чимина никогда прежде не было. Пак осторожно отвечает, но едва ли держится на ногах. Его колени дрожат так, словно сейчас тот упадёт. Но Юнги не даёт этого сделать, потому что придерживает того за очень тонкую талию. — Мин Юнги, — он тяжело дышит, оборвав поцелуй, — а тебя как зовут, принцесса? — Пак Чимин, — смущённо говорит парень. Взгляд мужчины снова опускается на его истерзанные губы. — Вот что, Чимини, поехали на реку Хан? — Чего? — Чимин слабо соображает, а прежде, а такой ситуации никогда не оказывался. А что, если его там убьют или утопят? Или изнасилуют. Но инстинкт самосохранения выключился вместе со способностью разумно мыслить, поэтому недолго думая, кивает в знак согласия. В конце концов, он никогда на такое раньше не решался, а внезапная жажда адреналина напрочь выбила мозги.***
Если бы ещё вчера Чимину сказали о том, что он будет ночью шляться по городу с незнакомым мужчиной, по очереди распивая дешёвое вино из одной бутылки, он бы рассмеялся этому человеку в лицо и покрутил пальцем у виска, потому что Чимин не пьёт и, уж тем более, не будет делать это с незнакомцем. Однако сейчас он смеётся с дурацкой шутки Юнги про авокадо и цепляется пальцами за его локти, чтобы не упасть, потому что ноги его не держат. — Не могу поверить, что слышу такое, — Чимин лучезарно улыбается и даже не подозревает о том, что от одного взгляда на эти губы у Юнги в горле пересыхает и в дрожь бросает. Они поехали на стареньком автобусе, потому что новые ходят только в дневное время, когда транспорт переполнен людьми, спешащими на работу. А в два часа ночи ни один нормальный человек на улицу не выходит, поэтому во время всей поездки они были только вдвоём. Сидения были не очень удобными, и Чимин то и дело надувал губы и жаловался Мину, словно маленький ребёнок, не получивший конфеты, что у него очень болит задница от пружин в кресле. Голова Пака опускалась на его плечо время от времени, а сам он бормотал невнятные вещи. На середине пути что-то ударило Чимину в голову, и он решил, что если они сейчас же не купят вино в местном круглосуточном комбини — то Чимин умрёт. Поэтому уже через пять минут они оказались около прилавка с алкоголем, и ещё долго выбирали подходящее горячительное. Остаток дороги до набережной они прошли пешком — цепляясь друг за друга и распивая дешёвое вино из одной бутылки. — Слушай, Чимин, — голос Юнги приобретает ощутимые ноты серьёзности, — а я ведь не знаю о тебе абсолютно ничего, — Мин наблюдает за тем, как Чимин задумывается, оперевшись локтями о мост. Его глаза внезапно похолодели и потеряли блеск. — Что бы тебе хотелось узнать? — не понимает парень. — Так… Что ты чувствуешь, например? — Не знаю, — горько улыбается Чимин, совсем не так, как раньше. Эта улыбка совсем не греет, наоборот: внутренности неприятно выворачивает, а по телу успевает пробежаться холодок. Он задумывается на секунду, — пустоту? Пустоту. Услышать это от него Юнги не ожидал совсем. С виду Пак совсем обычный парень. Но Мин понял сразу: в нем было что-то, что тянуло к нему. — Каково это? — Это как узнать, что ты существовал все это время: просыпался по утрам, учился прилежно, думал, что это действительно то, чего ты хочешь, и ты, черт возьми, счастлив — а потом в один момент понимаешь, что ты жил, но не своей жизнью. Пус-то-та. — Последнее он выговаривает, растягивая гласные в особой манере и с интонацией, от которой кровь в жилах стынет. — Я и не мог предположить, что все так, — с удивлением подмечает Мин, — и как ты с этим борешься? — Никак, — будничным тоном говорит Чимин, безразлично пожимая плечами, — я окончил университет несколько месяцев назад, а сейчас готовлюсь к собеседованию, от которого зависит вся моя жизнь. И не пройти его я не имею права, — Чимин горько ухмыляется, — знаешь, чего мне бы хотелось на самом деле? — он обречённо глядит в даль, задумавшись о своём, — Я бы просто хотел жить. То есть, по-настоящему. На самом деле я хочу уехать куда-нибудь на море, подальше от городской суеты и обязанностей. Я бы хотел каждый божий вечер любоваться волнами и закатом, понимаешь? — Я могу увезти тебя далеко, где бы нас никто не достал, — пьяно говорит Мин, придавшись внезапным мечтаниям, — куплю дом на берегу моря и буду возить тебя в путешествия, как тебе такое? — Юнги игриво улыбается, но тут же меркнет, когда Чимин начинает неистово смеяться, подняв голову к звездам, — Что тут смешного? — на лице мужчины читается искреннее непонимание. Его даже обижает реакция Чимина, потому что был он как никогда серьёзен. — И где же мы возьмём деньги? Ограбим вместе банк? — Пак недоверчиво щурится и снова смеётся. — Да ты хоть знаешь, кто я? — Юнги горделиво расправляет плечи, на что Чимин лишь пожимает плечами, — да у меня столько денег, что я смогу купить тебе все, что ты только захочешь. Ты больше никогда не будешь испытывать давления и страха обязанностей! Тут Чимин не выдерживает и взрывается смехом. Он долго не может прекратить улыбаться, но когда видит, что Юнги хмурится, берет себя в руки. — Ладно, я тебе верю, — складывает руки в примирительном жесте, — я рад, что не придётся занимать ограблением. Что. Он. Несёт. Чимин сам не понимает, о чем говорит, да ещё и с таким сосредоточением, словно этот диалог — самый важный в его жизни. Однако внутри он чувствует странную лёгкость, подобно такой, какую он ощутил, когда сжёг все бумаги, учебники и тетради для подготовки к выпускным экзаменам, окончив школу и все благополучно сдав на высший балл. Однако он понимает, что это временно, из-за чего лишь наслаждается моментом, пока может себе это позволить. Потому что даже после выпускных экзаменов пришлось идти в университет и горбатиться там четыре года, прежде чем он получил на руки непримечательный диплом.***
Юнги думает, что Чимин идеален. Каждая черта в нем тянет магнитом, что устоять невозможно. Мин заметил парня ещё в клубе: сначала тот сидел за барной стойкой и пил через трубочку напиток, а затем к нему пришёл какой-то парень. Юнги хотелось в тот момент спуститься с балкона, на котором он и наблюдал за ним, и собственноручно оттащить паренька от его Чимина. В какой момент Пак стал именно его, Юнги не помнит. Однако он хорошо запомнил тот момент, когда Чимин пошёл танцевать. Вот тогда Юнги действительно потерял голову — движения Чимина были такие плавные, словно тот танцевал с самого рождения. Таких парней, как Чимин, Юнги в жизни ещё не встречал — Пак стал особенным с первой секунды, как только вошёл в бар. Ещё никем Мин так сильно не интересовался, а Чимин с каждым взглядом, осторожным касанием и покусыванием нижней губы манил все больше. Они лихорадочно целуются в комнате, где единственный источник света — огни ночного города за панорамными окнами. Юнги прижал Чимина к стене и так яростно впивался в его губы, словно это последнее, что он успеет сделать в своей жизни. Сразу после — умрёт, потому что без Чимина жизнь немыслима. Пак протяжно стонет, когда ладонь Юнги перемещается к паху и сжимает его член сквозь полную ткань джинсов. — Я не гей, вообще-то, — Чимин шепчет это в самое ухо и продолжает блуждать по его телу руками, не находя себе места. — Я тоже, — в самые губы с ухмылкой произносит Юнги, оттягивая того за волосы, чтобы оставить засос на нежной шее. Потому что Чимин может принадлежать только ему. Юнги валит парня на кровать и начинает медленно, пуговица за пуговицей расстегивать его рубашку, попутно продолжая гладить Чимина, словно успокаивая. Но это действует прямо противоположно — он не находит себе места, мечется по постели и покусывает губы в невыносимом ожидании. Юнги, несмотря на то, что собственное возбуждение знатно давит в области паха, действует неторопливо, наслаждаясь видом Пака, который сегодня принадлежит только ему. Когда рубашка оказывается на полу, Юнги начинает кусать и облизывать его соски. Сначала Чимин прилагает все усилия, чтобы не сорваться, сжимая в ладонях шёлковые простыни и кусая чуть ли не до крови губы. Но в один момент не выдерживает и стонет так громко, как не стонал никогда, что даже сам пугается, когда откидывается назад от наслаждения. — Так значит, я нашёл твою эрогенную зону? — довольная улыбка не сходит с лица, — Кто бы мог подумать, что твои соски окажутся такими чувствительными? Чимин ничего не отвечает. Он сосредоточен только на мыслях о том, как бы ему не кончить в штаны лишь от одного его голоса. Однако эту проблему Юнги берет в свои руки. Он быстро стягивает с него штаны и сам поспешно раздевается, потому что Пак не в состоянии разумно мыслить. На лице парня начинает проявляться явное смущение, и он прячет лицо в подушке, когда чувствует, что к щекам приливает кровь. — Поздновато смущаться, не находишь? — Юнги обильно поливает пальцы смазкой. — Я же говорил, что не гей, — оправдывается Чимин, — я ещё никогда и ни с кем не… Только с девушками, точнее — с девушкой и, ох… — Пак не успевает договорить, потому что пальцы Юнги оказываются внутри. — Сначала будет немного больно, нужно потерпеть, — Юнги входит до основания пальца, а Чимин скулит от непривычных ощущений, — но если совсем неприятно — говори. Чимин запоздало кивает. Изредка Пак постанывает от болезненных ощущений. Он то и дело хмурится и сводит брови, не полностью осознавая, что чувствует. Когда палец начинает входить свободно, Юнги вводит второй. — Как же это больно, твою мать, — Чимин откидывает голову на подушки, — я не смогу принять в себе твой член, ах. Мин его возмущения не слушает, он сосредоточенно продолжает что-то искать, а Чимин мало что понимает. Не в том состоянии. — Не могу понять, почему геи считают это приятным, по мне так — ничего особенного, — надменно рассуждает вслух Чимин, совершенно привыкший к ощущению пальцев в заднице. Сейчас это кажется для него совсем обыденным, словно он каждый день такое практикует. Однако спустя пары движений Чимин вскрикивает от неожиданного наслаждения. — Нашёл! — Юнги продолжает задевать комок нервов, а Пак голову теряет с каждым разом. — Кажется, я хочу в туалет, — признается Чимин, стыдливо спрятав глаза. — Так и должно быть, — со знанием дела отмечает Мин, слушая стоны парня, которые тот не может сдерживать. У Чимина голос очень звонкий, словно создан, чтобы издавать такие звуки, Юнги в этом уверен. — Мне ещё никогда не было так хорошо, ах, — Чимин кусает губы, мнет простыни и умоляет не останавливаться, — такое ощущение, что я сейчас кончу или умру: но лучше бы кончить. Юнги ещё не попадались настолько разговорчивые во время секса, он приятно удивлён. Его Чимини самый особенный. — Подожди, — Юнги резко вынимает пальцы и устраивается между его разведенных ног. Явно недовольный тем, что у него отняли такое удовольствие, Чимин открывает рот, чтобы возмутитья, но все слова сливаются в один громкий и продолжительный стон, когда Юнги входит в него до основания. — Ах, — Чимин стонет, покусывая губы. Это его лучшая привычка, — бо-оже, — он тянет гласные в слове, закатывая глаза от нахлынувших эмоций. Тем временем Юнги начинает двигаться, а Чимина окончательно кроет от ощущений. Он всхлипывает от боли и наслаждения. Пак сам тянется за поцелуем и не удерживается: помечает молочную кожу Юнги в районе шеи. Чимин рвано дышит и умоляет не останавливаться, потому что он на тонкой грани. Так, как с ним ещё никогда не было. С ним столько чувств, что голова вот-вот взорвется. — Ты прекрасен, — шепчет Юнги в самые губы, а тепло расплывается по всему телу приятной волной. Ночь обещает быть длинной.***
Чимин просыпается от боли по всему телу. В черепе вот-вот образуется трещина, тело ломит, а задница горит ярким пламенем. Он с трудом поднимется на локтях и в непонимании разглядывает комнату. Он не дома. Это осознание прошибает изнутри, и он зажмуривается, пытаясь вспомнить прошлую ночь. Чистый, ничем не приправленный ужас заставляет задыхаться от страха. Он не дома. Но все встаёт на свои места, когда Чимин замечает, что рядом с ним спит мужчина. Он переворачивается на другой бок, бормочет что-то про себя и продолжает спать. Чимин понимает, что он совершенно голый. Задницу едва ли прикрывает одеяло, которое то и дело спадает. — Блять, — Пак страдальчески стонет и прикрывает глаза, надеясь на то, что это всего лишь дурной сон, а сейчас он проснётся в своей тёплой постели. Но ничего не происходит. Кажется, они переспали. О, нет. Пожалуйста. Только не это. Нет. Нет. Нет. Чёрт, дело плохо. Чимин судорожно пытается придумать, как ему поступать, потому что: во-первых, он (вроде как) не гей, во-вторых, он не привык спать с кем попало, в-третьих, это совершенно точно не входило в его планы, и вообще, его мама ждёт внуков. А все из-за него! Вон спит себе спокойно, не подозревает о том, что у Чимина вся жизнь с ног на голову перевернулась. Мудак. Да если он тогда не был таким привлекательным, Чимин бы сейчас не мучился. Самовлюбленный идиот. — Проснулся? — Юнги с удовольствием потягивается. Какого черта он такой спокойный? В Чимине злость растёт в геометрической прогрессии, а он ведёт себя так, словно ничего из рук вон выходящего не происходит. Это начинает раздражать. — Как ты можешь быть настолько спокойным?! — Пак резко разворачивается к нему и с вызовом смотрит прямо в глаза. Явно не ожидавший такой бурной реакции, Юнги даже пугается вспыльчивости Чимина. — Я правда не понимаю, в чем дело, — Мин говорит искренне. Либо он просто тупой, но об этом ему думать не хотелось. — В чем дело?! Ты, блять, не понимаешь в чем дело?! — Чимин одним взглядом в Юнги дыру прожигает, — Я не гей, чтобы ты знал! — Ох, правда? — в тоне мужчины проскальзывают саркастические ноты, поэтому Чимину ужасно хочется зарядить по его лицу чем-то тяжёлым. И когда он успел стать таким агрессивным? — Тогда почему этой ночью ты кричал как самый настоящий гей? Серьёзно, не думал, что ты будешь таким громким, — Юнги заговорчески улыбается, а Чимин в то же мгновение вспыхивает то ли от смущения, которое прошлось дрожью по всему телу от его слов, то ли от лютой ярости. — К-как ты смеешь говорить такое?! — Чимин бьёт маленькими кулачками по его груди, на что Юнги лишь смеётся от щекочущих ощущений, — Да ты… Самый ужасный человек, которого я знаю, вот кто ты такой, ясно? Мудак. Идиот. — Закончил ругаться, принцесса? Ну же, иди сюда, обнимемся, — он издевается. Очевидно, что оскорбления Чимина того никак не задевают, наоборот, добавляют дров в костёр. И это бесит. Чёрт. Собеседование. Как он мог забыть? Теперь идиотом чувствует себя только Чимин. Он так усердно готовился к нему, а по итогу проспал. Придурок. Чимин вскакивает с постели так резко, что Юнги отшатывается. Пак совсем забывает о том, что он совершено голый. Он мечется по спальне в поисках одежды, бубня что-то себе под нос о том, какой же он неудачник. Юнги наблюдает за этим со стороны, скрестив руки на груди. Он старается всеми силами не смотреть на голую задницу парня и тяжело сглатывает, понимая, что сейчас не самое подходящее время для этого. — И куда ты так спешишь? — он вопросительно изгибает бровь, стараясь звучать как можно менее враждебно. Потому что Чимин настроен его уничтожить. — Я опаздываю на собеседование всей моей жизни! — в голосе Пака звучат панические ноты, он едва ли сдерживается, чтобы не бросить все и не осесть на полу в слезах. — Мне нужно доехать до центра за десять минут. Даже если отсюда не очень далеко, я все равно не успею. Собеседование. Юнги вспоминает о том, что пьяный Чимин рассказывал на этот счёт. Очевидно, для него это правда важно, даже если он горит свободой. Чимин звучит очень жалостливо. Даже отчаянно. У Юнги сердце разрывается смотреть на такого Пака, хоть и где-то на периферии сознания он понимает, что Чимин блуждает в печали. — Я могу тебя подвезти, — предлагает Мин, — мне по пути, да и к тому же, так будет быстрее, чем на такси или метро. Чимина отпускать не хочется. Таких Юнги ещё никогда не встречал. Поэтому он цепляется за любую возможность побыть рядом ещё немного. Потому что иначе невозможно. Чимин не привык к нежности, хотя сам в этом отчаянно нуждается. — Ладно, — сдаётся Пак, — спасибо. Я думаю, что это было бы лучшим решением.***
Дорога до офиса проходит в молчании. Точнее, молчит только Юнги, сосредоточенный на вождении, а Чимин нервно ерзает на сидении, репетируя, как лучше представиться. — Здравствуйте, меня зовут Пак Чимин… — парень бубнит себе под нос это предложение уже несколько раз, — для меня честь проходить собеседование в данной компании. — Можешь ещё сказать, что всю жизнь только работать там и хотел. Директора такое любят, это тешит их самолюбие, — между делом вставляет Мин, не отрывая взгляда от дороги. — Что? Откуда ты знаешь? — недоверчиво косится в его сторону Чимин, все ещё обозленный на него. Острая боль в заднице не даёт покоя даже сейчас, так что забыть и простить Пак не торопится. — Опыт, — просто отвечает Юнги, паркуясь у высокого здания, — тебе на какой этаж? — Кажется, на самый последний, — хмурится Чимин, вспоминая то, что ему говорили. — О, мне тоже, — игриво улыбается Юнги, выключив двигатель. Здание изнутри выглядит даже огромнее, чем снаружи. Чимин на секунду теряет дар речи и неосознанно берет за руку Юнги, когда они идут к лифту. Но как только Мин шутит по этому поводу, Чимин тут же одергивает руку, словно его прошибло электрическим током. — Здравствуйте, господин Мин, — мужчина средних лет совершает учтивый поклон, — как прошли Ваши выходные? — Всё было даже лучше, чем я ожидал, Енсоб-ним, — Чимин тут же вспыхивает, понимая, на что двусмысленно намекает Юнги. Тем временем они прощаются с мужчиной и направляются к лифту. — Почему этот мужчина обращается к тебе в уважительной форме, хотя ты младше? — спрашивает Чимин. — Меньше знаешь, крепче спишь, принцесса, — Юнги щёлкает его по носу, а Чимин вскипает от злости. Мало того, что на его вопрос не ответил, так ещё и издевается! — Наглый индюк, — обиженно дует губы Чимин. — Волнуешься? — нарочно игнорирует его слова Юнги, невзначай хватая того за руку. — Немного, — утвердительно кивает Чимин, как-то слишком быстро признавшийся в страхе. Для него это несвойственно, но Юнги врать не хочется. — Я слышал, что директор тот ещё тиран, — говорит Юнги таким голосом, словно зачитывает скучную заметку о погоде в газете, а у Чимина кровь в жилах стынет, а страх парализует все тело. Он в ужасе смотрит на Мина, а тот лишь издевательски смеётся. — Расслабься, — ухмыляется, — к тому же, мы уже приехали. Назад пути нет. — Что? Нет, я… я не готов, — в панике вопит Чимин, когда Юнги толкает его в кабинет, — отпусти же меня! Чимин застывает в ступоре, но обнаруживает, что тут никого, кроме них нет. Он расслабляется, но в ту же секунду по его телу проходит ток, потому что Юнги надевает чёртов пиджак с чёртовой вешалки, которая стоит в углу кабинета. — Добрый день, — нарочито вежливо и официально начинает Юнги. Какого. Хуя. Он. Делает. — Пак Чимин, кажется? — он издевательски улыбается и наблюдает за выражением полнейшейшего негодования и потерянности на лице парня. Конечно, только Пак Чимин мог так облажаться. Только Пак Чимин может переспать с человеком по пьяни, а потом окажется, что это на самом деле твой будущий директор, но ты уже наговорил ему ужасных вещей. Прощай, его прекрасная задница! — Вижу, Вы немного опоздали, — Юнги проходит к своему столу, — прошу, чтобы больше такого не было. Я довольно строг со своими подчинёнными. Чимин зол. На него, на себя, потому что этот цирк не для него. Он не для этого столько работал, чтобы по итогу оказаться в такой ситуации, когда над ним откровенно издеваются. — Да, конечно, — так уж и быть, Чимин принимает правила игры, — больше такого не повторится, прошу прощения, господин, — Пак совершает поклон в знак уважения. — Вы можете сесть сюда, мистер Пак, — Юнги указывает на кресло перед столом. Нет. Только не это. У Чимина есть небольшая проблема, которая затрудняет положение в разы: у него ужасно болит зад, и сидеть невыносимо. — Я, пожалуй, лучше постою, — неловко говорит Чимин. Юнги, поняв в чем дело, хмыкает. А Паку от этого хочется как минимум ударить его чем-то тяжёлым. — Итак, мистер Пак, почему бы Вы хотели работать именно в нашей компании? Самый обычный вопрос, а у Чимина ком в горле от него. Черт. Надо же было наговорить Юнги всякого, а сейчас так нагло врать в лицо, хотя правда известна. — Я всегда стремился работать именно здесь, потому что… — собирается с мыслями, хотя и рядом с ним это даётся сложно. — Потому что именно в этой компании можно достичь больших результатов. — И это действительно то, чего ты хочешь? Вопрос застал Чимина врасплох. Действительно ли он этого хочет? Конечно. Или нет. Он бы просто хотел жить. По-настоящему. Но разве сейчас эти слова имеют значение? Почему Юнги делает на этом такой акцент? — Я… Не знаю, — опускает голову, — наверное, это важно, верно? Я не могу жить по-другому. Мне не хочется ломать то, что я так долго строил по кирпичику. — Но ведь иногда нужно иметь смелость, чтобы все разрушить, спалить дотла, а потом начать сначала, чтобы быть счастливым. Чимин вот-вот заплачет, потому что Юнги умело давит на болевые точки. Но ведь Пак сам обнажил перед ним душу, разве нет? Получай теперь. — К чёрту всё это! Я ухожу, — на глазах блестят слезы, он резко разворачивается и быстрым шагом идёт к выходу. Но как только рука Чимина прикасается к ручке двери, тяжёлая ладонь Юнги останавливает его, крепко схватив за запястье. — Прости, — виновато говорит Мин, — я перегнул палку. Не знал, что это тебя так заденет. Да, он идиот. Чимин ему всю душу открыл, несмотря на то, что был в алкогольном опьянении, а он так нагло использовал это, хоть и не имел цели задеть. Чимин оказался куда ранимее, чем предполагалось. — Ты принят. Быть может, добиться внимания Чимина будет проще, если он будет под боком? Особенно сейчас: Чимин на него очень зол, но Мин готов к тому, чтобы заполучить его душу и задницу, заодно.