Ты рядом...

Ты рядом и все хорошо… Мы прячемся, каждый день. От прохожих, знакомых, друзей и родителей. Мы, когда вдвоем — во всем мире одни. А когда по отдельности у нас есть все. Друзья, одноклассники, родители. Но вместе нам нельзя. Неправильно это. Осудят, загнобят, убьют. Но нам плевать. Под покровом ночи, в темном парке, сидя на крыше нашей заброшки, мы переплетаем пальцы рук и греемся в объятиях друг друга. И больше никого не надо. Наши разговоры шепотом, такие тихие, и такие громкие одновременно, что не верится. Разговарием о нашем будущем. То, каким мы его видим… Ты говоришь о Питере, в котором мы будем снимать квартиру и жить вдвоем. В своем маленьком мирке, где не нужно будет прятаться от посторонних глаз. Будем учиться в одном вузе и ходить на подработки, что бы ходить в кино и в парки. Возможно заведем сына или дочь, в виде маленького котенка. Будем ходить вместе в магазин. А после пытаться своими культяпками приготовить что-то съедобное. Твои планы такие близкие, но такие далекие. Мне нравится слушать их. Мне нравиться чувствовать то, что ты хочешь быть со мной вместе даже тогда… Через семь долгих месяцев. Мне нравиться слушать то, что ты думаешь о нашем будущем. Я слушаю все это, а в груди, на уровне солнечного сплетения, становится чертовски тепло. И даже суровый февраль не может охладить то, что согрели какие-то слова. Я не могу больше терпеть и тянусь к тебе. Ты замолкаешь понимая, чего я хочу и тянешься мне на встречу. — Как же я тебя люблю… Ты не отвечаешь, но мне этого и не нужно. Я чувствую твою любовь, вот в этом поцелуе в мой висок. Вот в этих руках, что прижимают меня к тебе. Вот в этом пледе, который ты стащил из дома, зная что я опять буду в джинсах с порванными коленями, и обмотал мои ноги им. Мне не нужны слова, ведь я знаю, что тебе трудно говорить все эти милости-приятности. Мне важно чувствовать твою любовь. И я чувствую. И только и могу, что прижаться сильней и снова нащупать твои замерзшие пальцы. Целую оббитые костяшки. Снова подрался в школе. Видел и лично разнимал. А ты ведь не дал обработать их, сразу сюда потащил. Бестолковый. Тебе больно, я знаю, но ты всем своим видом пытаешься сказать, что все в порядке и тебе вообще ни разу не больно. Но я знаю, что при всей твоей силе, мужественности, и попытках доказать, что ты бесчувственный, прячется тот пацан, которому я постоянно обрабатываю садины на руках и лице, шипит как кот, когда ему лью на раны перекись. А ты все туда же. В драку. Дурачина. — Пора домой… — Я не хочу. — Я тоже, но надо идти. Мы встаем с нагретого места. Отдаю тебе уже свернутый плед и мы спускаемся с крыши. Идя по заснеженным улицам, пытаемся вести себя как друзья и не более, но как же хочется взять за руку и почувствовать твое тепло. Дойдя до моего подъезда ты хочешь было бы попрощаться, как всегда махнув рукой, я я беру тебя за руку и тащу в подъезд. на твой вопросительный взгляд отвечаю коротко и ясно: — Руки обработать. И вот ты уже идешь спокойно и не рыпаешься. Знаешь же прекрасно, что без вечного ритуала не отпущу домой. Ибо понимаю, что сам ты перекись и бинты в руки не возьмешь. Заходя ко мне в квартиру, нас тут же встречает мамин кот. Порода какая-то мудреная. Турецкая Ангора. Чисто белый, пушистый и с разными глазами, да еще и глухой по своей породе. Наглая морда смотрит с презрением, а потом подходит к тебе и сам на руки тянется. Странный такой. за всю историю нашей квартиры, этот кот ни кого не любил. Даже мою мать, хотя это ее кошак. А к тебе он тянется, и даже мурчит у тебя в руках. С кухни выходит моя мама, целует меня в щеку, тебя коротко обнимает, спрашивая о том, голодны ли мы. Я смотрю на тебя и понимаю, что ты опять сутки не ел. Мама тут же подрывается на кухню и сетует о том, что принесем все ко мне в комнату. Уже там, сидя на моей кровати перебинтовывая твою костяшки, чередуя ватный диск с перекисью и моими поцелуями, я решаю все таки спросить: - Чего ты опять с ним сцепился? - Пиздит много. Ясно. Не расскажешь, опять, почему за начало этого года, вы с Гришей из параллели в третий раз сцепляетесь... А ведь только середина февраля. Я не настаиваю на ответе. Если ты не говоришь, значит мне это знать не надо. Готово. Почти ювелирная работа. Ты улыбаешься как-то пристыженно. Вот и правильно. Понимаешь, что я осуждаю твои постоянные драки и рвение надавать всем по морде, кто ко мне плохо относится. Еще внимание на них обращать. А ты, так как я, не можешь. Тебя цепляют их слова. Пытаюсь тебя как-то отучить, чуть что, кубарем в драку. Получается немного. Но не всегда ты рядом и под моим присмотром. И вот третий раз за полтора месяца, все на этой же кровати обрабатываю тебе руки. - Спасибо тебе... Хочу что-то сказать, но мама заходит с подносом свежесваренного Борща, ломтиками хлеба и двумя чашками чая с лимоном. Ты благодаришь ее, а она с улыбкой говорит, что пока ты все не съешь - из квартиры не выйдешь. Я в принципе не против такого расклада. Завтра выходной. Завтра будет самый лучший день. Мы кушаем тихо переговариваясь о том, как завтра проведем день... Общего решения так и не нашли. Доедая все до последней капли, перебираемся ко мне на кровать. Я укладываюсь к тебе на грудь и слушаю твое сердце. За окном темнота непроглядная, мороз ужасный, снег кажется начал падать, а у нас так тепло и хорошо, что меня клонит в сон. Твоя рука гладит мою спину, а я закидываю на тебя ногу прижимаясь еще ближе. Ты так рядом, но тебя всегда так мало... Кажется я засыпаю... Просыпаться из-за какого-то шороха, и с пониманием того, что мы с тобой до сих пор лежим у меня на кровати, в объятиях друг друга. А моя мама кажется зашла в комнату и... накрывает нас пледом? Греет мне душу по лучше любой тепловой пушки. Кажется нам завтра придется ей прояснить некоторые моменты из нашей жизни. Заранее надеюсь что все пройдет хорошо. И только сильнее прижимаюсь к тебе, хотя куда сильнее? Между нами и так миллиметра нет. Ты как-то переворачиваешься и ложишься ко мне лицом. Чувствую твое дыхание у себя на лбу. И видимо во сне, ты меня целуешь. А губы твои все так же в моей челке. Приятно. Мама кажется на все это смотрит. Плевать. Пускай будет то, что будет. Все завтра... Завтра... Ты рядом и все будет хорошо...