Отдых без Его взора

Иногда Нобель скучает по старым временам, когда будущее казалось чуть более определëнным, прошлое — чуть более неважным, а товарищи по команде, невесть каким чудом пережившие процедуру Вознесения, просто раздражали, как и проповеди о Его деяниях. Но теперь Он мëртв, а из товарищей осталась только Менделеева. Нобель до сих пор поражается, что она всë-таки осталась: не пустилась по миру в поисках нового предназначения, не попыталась заново перевернуть весь мир. Нет, она выбрала Нобель и скромное существование с ней. И Нобель неосознанно выбрала еë в ответ. Это потом она поняла, что с Менделеевой мысли о — возможно, всë ещё живом и даже дорогом — отце перестали терзать еë так сильно. Хоть они всë ещё могут посещать ночами, когда совсем не получается уснуть. И хорошо, когда рядом Менд. — Опять? — только и проворчит она, когда Нобель поднимается с постели в очередной раз и в окно начинает смотреть. В ответ Нобель приходится включить лампу: иначе Менд еë ответа не увидит. «Ага», — жестикулирует она. А потом ещё и: «Прости». — Хватит извиняться, всë равно не поможет, — вздыхает Менд. — Да и… мне тоже сегодня не спится. Нобель вздыхает. — Неохота здесь всю ночь торчать, — говорит она, даже, Нобель уверена, не задумавшись о возможности попытаться заснуть снова. «Куда тогда пойдём?» — Да хоть до пляжа. Может, даже искупаемся… Другого от неё и ждать, пожалуй, не стоило. Хочется сказать (а в случае Нобель показать жестами), что будет холодно, но Менд, конечно же, плевать на холод. В худшем случае Нобель может просто посидеть на пляже, о чëм она Менд и сообщает. — Так неинтересно, — дуется она, но улыбается. Нобель понимает: ей в голову пришла отличная мысль. И, скорее всего, про неë. И не сказать, что ей это не нравится. «То есть ты не против, что я в воду заходить не буду?» — Ага. Чёрт с тобой, — ответила та с улыбкой. — Одна плескаться буду. Тебе на зависть. «Кто ещё кому завидовать будет». Собираются быстро — айвори окончательно прогоняет всякий сон. Да и вещей не так уж и много — полотенца, да купальник Менд на случай, если ей захочется зайти в воду второй раз. — Ну как я тебе? Нобель только отвернулась. — Разве не хочешь посмотреть на меня? «Да что я там не видела?» — подумала она. Могла бы говорить, обязательно сказала бы, но, пожалуй, сейчас её молчание только к лучшему. Она ещё и руки на груди сложила. — Посмотри! — чуть ли не простонала Менд. Нобель не сдержала вздоха. Она цокнула языком и наконец, судя по шороху одежды, начала переодеваться. — Скучная ты, — пробормотала она. — Я тебе это припомню. «Хотелось бы мне на это посмотреть», — подумала Нобель. Жаль, что она больше не могла усмехаться вслух, но, пожалуй, ей не хотелось разжигать огонь Менд. Сейчас. Под луной, затянутой облаками, не видно ничего, но фонари позволяют разглядеть путь. Но на пляже фонарей нет, что, впрочем, совсем не помешает. Ведь теперь слышно море. А значит, Нобель это сыграет на руку. Зрение у неё хорошее даже в темноте, так что коврик раскладывала только она. Менделеева хотела помочь, но её руки больше накидывали песка, чем расправляли коврик. Ей понадобилось несколько попыток, прежде чем это понять. Нобель не злилась, так что она просто убрала весь песок. — Как же давно я не плавала… — потянулась Менд, когда всё было готово. Шелест одежды внимания Нобель так и не привлёк, но она, кажется, уже поняла это. Нобель обратила внимание на шмотки только когда они оказались прямиком на песке. Пришлось отряхивать и раскладывать ещё и их. Менделеева обернулась и цокнула. Нобель подняла голову. Менд стояла прямо напротив лунной дорожки на воде. Но даже в слабом лунном свете можно было разглядеть её тело, почти не искалеченное айвори. Даже сейчас искусственная кожа блестела на свету… Если бы не недовольное лицо, вид был бы просто совершенным. Но Менделеева вскоре улыбнулась. Быть может, она заметила её взгляд. — Ну всё! Смотри, я захожу! Она пошла по песку с громким шорохом. Но Нобель всплеска воды так и не услышала. Неужто боится зайти? Надо бы ей помочь. Только для начала неплохо было бы раздеться самой. Заодно и проверку сделает — сможет ли Менд решиться сама? Но когда Нобель наконец была готова, она так и не сдвинулась. Толчок получился совсем слабым, но даже его хватило, чтобы Менделеева пошатнулась, охнула и упала прямиком в воду. Нобель благоразумно отошла на несколько шагов. — Ах ты сука! — закричала Менд, кое-как поднявшись из воды. Могла бы Нобель смеяться, обязательно рассмеялась бы, но ей оставалось лишь сгибаться в немом смехе. — Я тебе устрою! И брызги, конечно же, полетели прямиком в Нобель. Так и знала! — Не смей исчезать! — захохотала Менд, но Нобель своего добилась: на неë не попало ни капли. А Менделеева даже не смогла увидеть, куда она пропала. Но на этом она останавливаться не собиралась. Один щелчок, и на пальцах вспыхнул крохотный огонёк. Но его хватило, чтобы разглядеть следы на песке. — А вот и ты! Следов стало больше, но Нобель это совсем не помогло. Менделеева набросилась на неё и в одно мгновение сгребла в объятия, прижавшись всем влажным телом, к которому ещё и песчинки прилипли. Что за адские объятия! — Вот я тебя и поймала! — рассмеялась Менд. — Ну что, нравится тебе, нравится, а? Нобель пыталась оттолкнуться от неё, но объятия становились только крепче. — Опять?! Хватка ослабла, и невидимая Нобель в одно мгновение выскользнула из её рук и вновь попыталась толкнуть её в воду. Удача оказалась на её стороне во второй раз, и Нобель вновь схватилась за живот в приступе беззвучного смеха. — Да как же ты надоела! — завопила Менд, но на этот раз не стала пытаться отвечать. Теперь она просто позволяла воде обволакивать своё тело. — Ты победила. Довольна? Нобель пожалела, что она больше не может улыбаться. Но, по крайней мере, она может кое что другое. А именно — лечь рядом с ней. — Что, хороша водичка? И тут же об этом пожалеть. Нобель думала, что объятия Менд были холодными? Нет, вот это — холод. Самый что ни на есть настоящий. Тело охватила дрожь. — Эх, не надо было этого делать… Она без труда подняла Нобель из воды. — Дурочка ты! Если не я, то кто за тобой приглядит? Он, что ли? — хихикнула Менд. — Нет Его больше. И от мысли, что за ними никто не следит, Нобель на душе немного спокойнее. Она никогда не доверила бы Ему Менд. И Менд не доверила бы еë. — Ладно. Давай я тебя согрею. Нобель повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. — Жечь сильно не буду! Обещаю. И её объятия в самом деле стали тëплыми. Не горячими и не жгучими. И в них очень хорошо после ледяной воды и тяжелых снов, где Он, Матерь и Агенты снова посещают её. Но когда Нобель приподняла веки, она видит лишь Менделееву. И больше ей не нужно никого.