ты — всё, что мне сейчас нужно

задумывался ли он о том, когда это началось? нет, вряд-ли. проживая дни, в которых постоянно находишься в дичайшем напряжении и страхе, на такой прикол, как «подумать о высоком» не хватает времени, знаете-ли. списываешь всё на паранойю, излишнюю заботу и типичные замашки старшего брата, шутишь, что начинаешь стареть. потом вдруг, ну, знаете, так, между делом, понимаешь, что пиздец. упустил этот момент, это ничтожное мгновение, когда стоило остановиться. прекратить трепать Сэма по голове больше, чем два раза в день, заставить себя не пялиться на по-детски забавные ямочки, не всматриваться в родные глаза слишком тщательно и мыть рот с мылом каждый раз, когда хочешь одними губами прошептать любимое «Сэмми», от которого трясёт так, будто ты безнадежно больной (так и есть, помнишь?). словом, делать всё, что угодно, чёрт возьми, но не допустить такой херни. сам теперь видишь, к чему это привело, куда ты вляпался. это какой-то особый вид дерьма, честное слово. первооткрыватель, поздравляем! вносите приз в студию! и что, таких отношений ты хотел? или опять обвинишь во всём судьбу-злодейку? конечно, ведь именно к тебе она повернулась задом с самого рождения. всё было задумано и проработано до мельчайших подробностей. как ебаный сюрприз на День Рождения, когда понятия не имеешь, как встретишь тот момент, после которого с гордым видом будешь рассказывать, что тебе больше не пять, а целых шесть лет! вот только хуёвый сюрприз вышел, хочется по новой. а ведь ты сам не веришь во всю эту дребедень. продолжаешь себя обманывать, уверяя, что всё хорошо. и это не ты по ночам, как самый последний маньяк рассматриваешь сэмовы черты лица, жадно впитывая каждый его сантиметр, словно боишься, что завтра он уйдет, исчезнет, убежит от тебя. не думаешь, что так и будет, если он узнает? думаешь, но не веришь. ебаный ты скептик, Дин Винчестер, ничему ты уже не веришь. ничему, чему стоило бы. живёшь где-то в облаках, рядом с ангелочком Касом и свято уверяешь себя, что это ошибка. глюк. точно, да. как у Сэма в ноуте, когда ты зависаешь над очередной порнушкой и слышишь осуждающий вздох ненаглядного братишки где-то на другом конце комнаты, а кажется, что он вздохнул над ухом. ты даже готов поклясться, что ощутил горячее дыхание, что опалило самый его кончик. — Перестань смотреть порнуху на моем ноуте, Дин. Мне противно. о, Сэмми, детка, не хмурься, твой замечательный старший брат не смотрит на голых тётенек, ты что. в последние время перед ним исключительно родной пронзительный взгляд цвета свежей зелени, тёмные волосы, за длину которых тебе не раз прилетало шутливое «Саманта» и небольшие губы, от вида которых его собственные жжёт огнём желания прочувствовать их мягкость, а потом детальнее рассмотреть небольшие морщинки в уголках глаз и ещё прочая такая же херь, которую впаривают под соусом «любовный роман». но в твоём случае, Дин Винчестер, романом здесь и не пахнет. На ужасы согласен? А ты, малютка Сэмми, не переживай, не надо, живи в неведении. Дин ведь обещал, чуть-ли не клялся священнику, что изменится. перестанет быть таким… а каким, собственно говоря? неправильным, мерзким, иррациональным? Словарь синонимов в помощь, конечно. нужно купить на досуге, пролистать для приличия. зачем? хер знает. нужно ли находить оправдание своим поступкам в таком положении? спойлер: не нужно. находить оправдание всем безумствам, что творятся с тобой каждый чёртов день не стоит. заебёт. или уже заебало? хочешь всё изменить, сжечь ненавистное колесо Сансары, что сковало тебя в один проклятый день. только нельзя уже, веришь? не веришь. не верь, правильно. находи время и живи в придуманном мирке, где вы такие же, как среднестатистическая семья. семья — интересное слово. словарь синонимов ещё нужен? боюсь, что в твоём случае, Дин Винчестер, синоним один — «пошёл ты нахуй». Удивлён? ну, а, что ты хотел? какая вы семья, в самом деле? семья. семья. семья. семья. family, блять. хоть сто раз повтори, если так хочется. себе-то хоть прекрати врать наконец. вспомни, когда с этим до ужаса милым словом у тебя ассоциировался именно Сэм. давай подумаем. в тот раз, когда ты лишние пару секунд сжимал его в объятиях, сходя с ума от дурманящего запаха и теплоты тела? или неделю назад, когда Сэм был чертовски не осторожным, выходя из ванной в одном полотенце, которое так заманчиво висело на крепких бёдрах? казалось бы, только поддень его кончиком пальца и все твои сосуды полопаются, из носа предательски хлынет кровь, как у ебаного подростка, который испытал первую в жизни эрекцию. да чего уж скрывать, тебя и так вставило и отнюдь ни как обычного спермотоксикозника. исключительно, как необычного. у вас ведь всё необычное, сверхъестественное, шаришь? знал бы Сэм, чем же на самом деле ты занимался в ванной в тот вечер. мылся, наверное, конечно. и сколько раз за день ты так «моешься»? небось, пытаешься смыть всю грязь, в которой ты вязнешь каждую минуту, каждую секунду и, почему-то никак не поймёшь, что этот процесс уже необратим. сквозь пелену безумства ты видишь, как в широкой ладони исчезает изнывающий от возбуждения член и с каждым толчком в собственную ладонь, с каждым неосторожным всхлипом ты ненавидишь себя всё больше. противно смотреть на себя в зеркало, противно прикасаться. ты противен себе, чувак. давай, заглушай невыносимые чувства бесконечным алкоголем. что пьём, молодой человек? виски с колой? ну-ну, пей, обжигай гортань, делая новый глоток; сжигай сердце, давясь солеными слезами. мальчик уже большой, можешь себе позволить. или большие мальчики не плачут? плачут, Дин, ещё как плачут. только вот люди делятся на два типа: одни порыдали разок и забыли, а другие продолжают ковырять себя, рыть ямки в истерзанной душе, пока от неё останется ничего. к какому типу отнесёшь себя? саморефлексия, Дин, в твоём случае, как шаг в объятия смерти. как и все твои действия в прочем: шаг влево, шаг вправо — расстрел! и множество пуль, как острые зубы диких животных впиваются в грудь. пронизывающая боль, а потом пустота. тебе ведь не привыкать. как там в аду, кстати, не помнишь? не утруждай себя, билет туда тебе обеспечен. день за днём, ночь за ночью, новый отель, новый штат. а ты всё такой же. такой же испорченный. и это страшно. это, блять, действительно страшно. раздражает. ебаный диссонанс в голове. ты идёшь с ним по улице: рука об руку, плечо к плечу, дыхание почти на двоих. лицо выражает полнейшую скуку к миру, а внутри ненависть. ко всему и в первую очередь к себе. ненавидишь себя до скрежета зубов, до металлического привкуса на губах. знаешь, что с тобой что-то не то. так не должно быть. только не с тобой. это неправильно. ненормально. а прохожие улыбаются. они счастливы. Дин тоже будет счастлив. выкинет эту дурь из головы, перебьёт всю нечисть. найдёт подружку. а пока…что, блять, пока? пока вперёд и с песней. ходи и терзай себя. разрывай внутренние органы, царапай кожу. говори ненаглядному Сэмми, что просто устал и выслушивай лекции о том, что всё будет хорошо. просто нужно время. — На всём белом свете, Дин, всё, что у нас есть — это мы сами. И знаешь, я никогда не был огорчён этим фактом. Потому что ты…ты всё, что мне сейчас нужно. спасибо, Сэмми, что напомнил. а то Дин не знал. он сам готов петь дифирамбы о том, как вы нужны друг другу. только вот, какова вероятность, что вы одинаково воспримите сказанное? либо да, либо нет. как карта ляжет, как жизнь покажет. ах, точно, она показала тебя задницу. довольствуйся тем, что есть, мальчик мой, и держи рот на замке. а член в штанах. и продолжай любить. продолжай выворачиваться на изнанку, продолжай хотеть вырвать с корнем сраные чувства, а с ними и сердце. или то, что от него осталось. продолжай хотеть биться головой об стену, думая, что так сможешь забыть, что можешь чувствовать. сбивай костяшки в кровь. кайфуй от боли, что медленно разливается по телу, словно наркотики, делая тебя зависимым. почти торчком. мазохист? мазохист. а что насчёт повода? а повод сидит за столом и копает информацию про тысячную сверхъестественную тварь (считал ты их там, что ли?). но самобичевание, чел, херня полная. депрессия в ноль лет уже давно прошла, пора прекращать. хватит смотреть на мир сквозь призму исключительной ненависти и собственных пороков. жизнь — это не храм Господень. отмолить грехи успеешь всегда. если пустят. если не пустят, то и хер с ним. кому лучше от того, что ты изводишь себя? изо дня в день тебя съедает тоска. вся жизнь превратилась в комок из раздражений и ненависти, вызванных бесконечными проблемами. бесконечность, бесконечность. везде ебаная бесконечность. но, как сказал Базз Лайтер: "Бесконечность — не предел!" в конце концов, куда от этих проблем денешься? ведь рядом с тобой самая главная. самая кошмарная и любимая проблема. нерешаемая, к сожалению. или к счастью? ты же сам понять не в силах, когда тебе хорошо, а когда хуёво так, что хоть на стену лезь или из окна прыгай. что ты выберешь, мать твою? если появилась проблема, ты акцентируешь на ней каждую секунду прожитой жизни. не придурок-ли? ведь ты даже не чувствуешь, хренов идиот, что каждую ночь, когда ворочаешься от своих ебаных кошмаров, малыш Сэмми оставляет невесомый поцелуй у краешка твоих искусанных губ в надежде на твоё спокойствие. не замечаешь, с каким лицом он провожает тебя к очередной шлюхе. не подозреваешь, что он ждёт тебя до глубокой ночи, засыпая лишь тогда, когда ты соизволишь переступить порог номера. не слышишь, как быстро колотится его сердце, когда ты позволяешь себе обнимать его дольше. и после этого ты будешь заикаться, что знаешь о нём всё? хер там плавал, дорогой. как ты, Дин Винчестер, можешь знать о нём всё, если до сих пор не понял одну единственную вещь: Сэм, он ведь, как и ты сам тяжело болен.