Yes I am in your life

Обычный вечер, привычный поезд, привычное возвращение домой с Хамачаном. В вагоне уже никого — из-за репетиций они едва успели на последний поезд. Джунта бы не удивился, если бы в других вагонах не было вообще никого. Хамада рядом уткнулся в свой новенький плеер, который подарили ему родители. Он сидел вплотную, и Джунта крепко держал сумку перед собой, чтобы вдруг рука не соскользнула. И чего он так прижался, куча сидений же рядом. Он ещё по привычке широко расставил ноги, а Джунта наоборот свои свел вместе, чувствуя себя стеснительной девочкой. Окно над ними было открыто, и ветер то и дело трепал его волосы, Джунта уже замучился поправлять их слева, потому что справа сидел Хамада, и… Он вздрогнул от внезапного прикосновения пальцев к уху. — Хочу дать тебе послушать кое-что, — Хамада воткнул ему в ухо один наушник, второй себе и включил какую-то песню. — Приобщить тебя к хорошей музыке, а то небось слушаешь одну свою китайскую попсу, а нормальных японских и не знаешь ни одной, — Хамада прибавил звук, а потом убрал плеер в карман и положил руки на бедра так, что одна касалась ноги Джунты, и тот, уже собравшись возмутиться в ответ на фразу Хамады, замолчал на полуслове. В наушнике раздался мужской голос, песня была энергичной, так что Хамада притоптывал ногой и подпевал. Но текст был наполовину из английских слов, так что он пел только японские, и это получалось очень забавно. — Здесь каждый день многолююдноо, — Хамада откинул голову и от души пел то, что помнил наизусть. — Добро пожаловать всееем. Тогда честно возьмии! — Не честно, а сейчас, — Джунта захихикал. Хамада смешно переделывал английские слова на японские, а порой ещё и оговаривался, как он умеет. — Утилизируй, как хочешь! — Не утилизируй, а изменяй, Хамачан, — Джунта уже хохотал вовсю, и Хамада тоже не смог сдержать смеха. — Скажи же, классная? — Да я больше тебя слушаю, чем ее. — Ну, тогда давай вот эту. Заиграла другая песня в том же стиле. Джунта, честно говоря, был больше по поп-музыке, как и сказал Хамада, но эта группа ему тоже понравилась, хотя нужно послушать ещё. — Ещё так ещё, — кивнул Хамада в ответ на озвученную просьбу и переключил на следующую. — А как группа называется? Теперь захихикал Хамада. — Только не смейся. — Да ты сам вон ржешь! Ну как? — Порно Граффити. И Джунта почему-то покраснел. — Ээ? Вроде не пошлые песни… — Да они классные, сейчас ещё включу. Потом Хамада переключать уже не стал, и они молча слушали по порядку. — О, мне вот эта понравилась, Хамачан, — нарушил тишину вагона Джунта. Хамада не ответил, и он повернулся. Тот сидел с закрытыми глазами, положив голову на спинку сиденья, и его грудная клетка медленно поднималась и опускалась от размеренного дыхания. Устал после тяжёлых репетиций, наверно, подумал Джунта и аккуратно вытащил из его уха второй наушник, вставил в свое, развернулся обратно и замер, вслушиваясь в очередную песню. «Все нормально, можешь ничего не говорить, — раздалось в наушниках. — Чтобы улыбка с твоих губ не пропадала, я есть в твоей жизни. Я продолжу быть важным для тебя». Что за песня такая, про любовь. Джунта ещё ни разу не влюблялся, поэтому слушать такое было как-то странно, и… «Все хорошо, я буду рядом и ярко раскрашу тебя, я буду слушать все, что ты говоришь». И Джунта вздрогнул от того, что почувствовал, как на его плечо опустилась голова Хамады. Джунта никогда не влюблялся, по крайней мере, раньше. *** Стадион был заполнен до отказа. Все орали полюбившиеся песни, наслаждаясь концертом любимой группы. Джунта с Хамадой стояли сбоку недалеко от сцены, там, где было не сильно громко, замаскированные так, что видны были только глаза. — Нэ, Хамачан, — Джунта поправил кепку. — А помнишь, когда ты впервые дал мне их послушать? — Помню, ты ещё тогда покраснел, когда я сказал, как они называются. — Ничо я не покраснел! — Джунта как обычно громко возмутился, но понизил голос, когда кто-то перед ними обернулся. — Я вообще другое хотел сказать. Ты тогда заснул, а я продолжил слушать, и в общем… Тогда была вот эта песня. «Все в порядке, я здесь, и тебе не нужно ничего говорить», — запел вокалист. — И что, ты тогда понял, что влюбился в меня? — из-за маски не было видно, как Хамада усмехнулся. — Дурак ты, — Джунта обрадовался, что маска скрыла его красные щеки. — Тогда ещё рано было… Наверно. А ты, когда ее слушал, о ком думал? — Кто знает… А ведь так в тему оказалась. «Все нормально, я рядом». Но я бы добавил что-нибудь. Про любовь, например. Хамада отвернулся обратно к сцене, натянув маску повыше, а Джунта, переполненный чувствами, подошёл ближе и тихонько переплел их пальцы. Столько лет прошло, а он все ещё рядом. И песню эту Джунта любит до сих пор.