Алиса пьёт чай...

Алиса пьёт чай. Ночами ей снится Кролик. Снова спешит, глядит на свои часы. А Мартовский Заяц плачет, смеясь до колик, в чае купая беленькие усы. Забавная Соня спит, закопавшись в сахар. Ей-то, наверно, снятся чужие сны. Каких-то бедняг с конвоем ведут на плаху — плоские лица даже чуть-чуть бледны. Алисе всё это месяц который снится, будто кино поставили на повтор. Во снах королева Белая что-то злится, топает ножкой злобно и бьёт фарфор (осколки фонтаном брызжут, взрезая воздух, и опадают звонко к её ногам), свои отраженья ловит в реке и в звёздах, лунные блики дарит как жемчуга. Течёт в королевстве жизнь так привычно-гладко, сходит с ума — ступенькою ниже в день. В траве затерялась Кролика вновь перчатка, кто-то стенает, жалуясь на мигрень. Улыбка Чешира всюду теперь мелькает, хитрой насмешкой словно с собой зовёт. Улыбка везде-то, только никто не знает, где пропадает этот проклятый кот. В клубничном варенье плавают сонно мухи; пчёлы туда же целятся с вышины; вороны слетелись, видимо, с голодухи; в чайнике спят с заваркою грызуны. В загадках ответы ищет безумный Шляпник, путает чашки, Соню толкает в бок. Смеётся, коль Соня что-нибудь хмуро ляпнет, прячет жуков в свой спичечный коробок. Алиса всё помнит. Это немного странно. Сколько прошло истерзанных пыльных лет? Она выдыхает, утром проснувшись, рвано: так не бывает, это ведь детский бред. Сестра засмеётся: "Что ты, Алиса, что ты? Ты говорила: это всего лишь сон. Какой, говоришь, там месяц пошёл по счёту? Ну, успокойся, яблочный выпей сок". Сестра вспоминает давнее воскресенье. Лет-то прошло... наверно, уже не счесть. Алиса пьёт чай с бисквитами и вареньем. Стрелки часов, конечно, покажут шесть.