Quand je manque de toi

       Как там говорилось в стихотворении Н.А.Некрасова? «Мы с тобой бестолковые люди»? Да, похоже, что так и есть. Сколько было споров, обид, непониманий, страхов, сомнений, надежд… Подумать только, ещё несколько лет назад я сложила всю эту гамму чувств в сундук своего сердца… Самонадеянная глупышка, я думала, что замок прочен и выдержит любой удар… Но недаром же говорят, что вода камень точит. Было достаточно всего лишь одного единственного взгляда этих невероятных, бездонных голубых глаз, и расплескалась синева по периметру моего сундука, заполняя его до краев и не оставляя ни малейшего шанса выплеснуть её обратно.        Рядом с тобой я чувствую себя первоклашкой, которую вызывают к доске отвечать невыученный урок. А ты всё смотришь на меня так, как умеешь только ты, а синева всё расширяется, увеличивается, становится ярче. Нет, это ты просто сел за мой столик, не отрывая взгляда. Ну почему я всё время ощущаю себя альпинисткой-скалолазкой, той самой «неблизкой и неласковой»? Ты для меня так и останешься непокорённой вершиной.        Помню, как-то ты мне сказал, что не понимаешь, что в тебе находят женщины, ведь ты не красавец. Нет, не мой дорогой человек, ты прекрасно знаешь, каким магнетическим притяжением обладают твои глаза. С кем ты заключил сделку, чтобы иметь такой взгляд? Кроме того, ты владеешь большим, чем красота, у тебя просто невероятное обаяние. Представляю, сколько женщин, находящихся в ресторане, мечтают оказаться на моём месте. Наверняка они с радостью в эту минуту находят несовершенства в моей фигуре, в моём тёмно-синем платье, бледной коже, медных волосах и грустно-серых глазах. Сейчас шипящей змеёй потянется цепь сплетен, доводов, версий. Но тебе всё равно, ты изучаешь меня взглядом, как картину, а я… Я просто тону в твоих обжигающих лукавым огоньком глазах.        Ты не спешишь начинать разговор, я к нему тоже не стремлюсь, слова были бы сейчас лишним барьером между двумя непокорёнными душами. Воздух между нами и так накалён до предела, и любой звук, слетевший с наших губ, был бы подобен чиркнувшей спичке у включённой газовой горелки. Ты не стремишься накрыть своим привычным жестом мою руку, безжалостно сжимающую несчастную белую салфетку. Правильно, любое твоё прикосновение сейчас разбудит во мне тот ворох обид, которые я упрямо держу в себе, словно скупой рыцарь из пушкинской трагедии.        Пока мы только молча читаем мысли друг друга по глазам, ведём беззвучный разговор с многочисленными уголками наших душ. Наверное, это единственное, чему мы научились хорошо за время нашего тесного знакомства. Стоит нам воспользоваться словами для общения, как сразу начнётся разговор двух глухих с плохим зрением, да ещё по иронии судьбы безнадёжно потерявших очки.        Это была плохая идея — пойти в этот ресторан, с которым у меня связано одно большое воспоминание, носящее твоё имя. Но что со мной поделаешь: я люблю щекотать себе нервы.       Несколько лет назад я была юной студенткой, нуждавшейся в деньгах. Я устроилась в твой ресторан играть на трубе в оркестре. Мама не очень одобряла это занятие, считая, что музыка только отвлечёт меня от учёбы. Однако этого не случилось, я успевала и учиться, и работать. Ты часто бывал на гастролях, твоим бизнесом занимались доверенные лица, я и не думала, что когда-нибудь увижу тебя вживую. Но «любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь». Я на всю оставшуюся жизнь запомню эту встречу.       Мы с музыкальной группой разучиваем новую композицию, я самозабвенно играю на трубе, полуприкрыв глаза. Вдруг я чувствую на себе чей-то взгляд, поднимаю глаза… Лучше бы я этого не делала! Но что бы это изменило? Минутами позже я бы неизбежно столкнулась с твоим взглядом, просто бы оттянула мгновение неизбежности… Я подавилась на вдохе. Моя труба издала фальшивую ноту, члены команды недоумённо уставились на меня, а я, как заговорённая, изучаю тебя… Любовь с первого взгляда, так вот какая ты! Да, себе, по крайней мере, я не вру, я безнадёжно влюбилась в долю секунды. Ты посмотрел на меня слегка исподлобья, а в твоих голубых глазах заиграла щекочущая душу лукавинка. Почему-то тогда эта искра в твоих глазах заставила меня покраснеть. Я чувствовала себя так неловко, словно ты застал меня не за игрой на трубе, а в ванной под душем. Да, душ мне в ту минуту бы не помешал, такой холодный, отрезвляющий.        Всё так же беззвучно смеясь, ты подходишь ко мне, изучая меня своим пытливым взглядом, а моё сердце пропустило удар, а потом забилось маленькой птицей в песке. Только тогда я поняла, насколько ты высокий, и насколько я, оказывается, маленькая и хрупкая, это меня по-настоящему испугало, а я не привыкла бояться. Ты наклоняешься ко мне и обдаёшь моё лицо палящим дыханием, насквозь пропитанным только что выкуренной сигаретой. Раньше меня всегда воротило от этого запаха, а в ту минуту мне показалось, что Chanel №5 не сравнится с ним. Ты тихо шепчешь мне на ухо, что не надо так бояться ошибок, попробуем ещё раз вместе. Наверное, ты решил меня добить своей мягкой хрипотцой, к тому же ты с первой нашей встречи неверно истолковал причину моего волнения, хотя, наверное, ты догадывался, даже знал, в чём дело, и это не могло тебе не льстить. Но в душе ты достаточно добрый, насколько вообще может быть добрым человек из грязного мира шоу-бизнеса. Ты пытался разрядить обстановку, по-доброму пошутить. Я сразу поняла, что ты относишься ко мне, как к ребёнку, неоперившемуся птенцу, это меня больно кольнуло, но разумом я понимала, что так лучше.        Только вот в себе я обнаружила значительные изменения: если раньше я всегда носила потёртые джинсы и футболки, то теперь я всё чаще стала одеваться в платья, если раньше на моём лице не было ни грамма косметики, то теперь я стала часто краситься. Неважно, был ли ты в это время в ресторане или вообще в Канаде, мне хотелось выглядеть хорошо. Мама стала замечать во мне перемены, но я упорно молчала, я вообще неболтливый человек, тем более о таком личном, сокровенном.        В течение нескольких лет наши отношения, если их вообще можно так назвать, не заходили дальше обмена шаблонными фразами и попытками сыграть вместе на трубе. Наверное, всё бы таким и осталось, как судьба вдруг решила подкинуть очередное испытание.        Я уже окончила университет и начала делать первые шаги в профессии, но не бросила игру на трубе в твоём ресторане. В тот вечер я задержалась позже обычного, вызвавшись протереть столы, хотелось подумать в тишине, а дома, как всегда, ждала бы мама. Нет, я очень люблю её, но в последнее время она стала раздражительной, я отвергаю ухажёров, которых не так много и которых мама с завидной старательностью пытается найти. А мне претит любое мужское внимание, перед глазами сразу всплывает твой лукавый взгляд, он мой бич, моё наказание. Мама пытается разгадать причину моего поведения, даже несколько раз приходила в ресторан, слава Богу, что тебя тогда не было. Я храню тайну моего сердца от любого, даже от тебя.        Я хмурюсь, глядя на свое отражение в зеркале, но вот дверь отворяется, и я вижу в свете зажжённого фонаря твою фигуру, ты пришёл так внезапно, что я чуть не вскрикнула от неожиданности, но вовремя сдержалась и повернулась к тебе…        Ещё никогда я не видела тебя таким и, дай Бог, не увижу. Твои глаза были, как пасмурное небо, на лбу появилась складка, а губы были плотно сжаты. При виде меня ты немного смягчился и, попросив стакан виски, обречённо плюхнулся на стул. Я принесла тебе всё необходимое, а ты смотрел, изучал, словно взглянул на меня с другой стороны. А я ведь действительно изменилась, вернее, это ты меня изменил, не приложив при этом никаких усилий, бывают же на свете такие люди!        Я забрала свою сумку и хотела оставить тебя в одиночестве, как услышала приглашение сесть напротив. На негнущихся ногах я подошла к столу и села на учтиво подставленный тобой стул. Внимательный официант, мой давний товарищ, принёс мне стакан моего любимого апельсинового сока. А ты тем временем опрокинул свой напиток и начал исповедь. Тебя явно потянуло на откровенность, до сих пор не понимаю, что тебя толкнуло поговорить о наболевшем именно со мной. У тебя не сложилось с очередной твоей дамой сердца. Ты говоришь, что ничего страшного, ты уже привык, что женщины приходят в твою жизнь и уходят, ничего не оставляя после себя.        Ты не знаешь, в кого ты такой уродился, твои родители всегда являли собой пример постоянства. Они до сих пор трогательно влюблены друг в друга, они экономны, а ты транжира как с деньгами, так и в любви. Тебе нравится такой образ жизни, ты не хочешь ничего менять, ты изливаешь на меня поток своих мыслей, при этом пожирая меня глазами. А я… Я просто молчу, иногда вставляя какие-то короткие фразы. — Может, Вы ещё не встретили эту женщину, — несмело предположила я, при этом думая: «Боже, что я несу? Психолог тоже мне!»        Ты сканируешь меня взглядом и внезапно накрываешь своей большой горячей ладонью мои сцепленные в волнении пальцы: — А есть ли эта самая женщина? Где она? — Жизнь ответит на этот вопрос.        Театр одного актёра вновь продолжается в том же русле. За один вечер я узнала о тебе больше, чем из всех этих многочисленных интервью, начиная с того, как звали твоего любимого плюшевого мишку, и кончая тем, как ты страдал в обличье Квазимодо.        С тех пор наше общение вышло на новый уровень, мы стали чаще друг с другом разговаривать, даже не помню уже, в какой момент мы обменялись телефонами. Начались твои ночные звонки, ты делился со мной своими новыми песнями, я одной из первых узнавала твои будущие хиты. Порой ты встречал меня с работы, отвозил в парк, мы гуляли, вместе встречали закат, наши беседы могли тянуться долго, так как мы всегда находили повод поспорить. Потом ты отвозил меня к дому, а я, запинаясь, просила тебя остановить на углу. Я не хотела, чтобы об этом знала моя мать, тем более о том, что не сбудется. Я старалась делать тебе подарки: заказывала посылки, которые приносили в ресторан на твоё имя, ухитрялась просунуть незаметно к тебе в карман какую-нибудь сладость и быстро сбегала, словно совершив преступление. Никогда не думала, что можно выглядеть такой смешной.        Так продолжалось почти год, и я не знаю, сколько бы тянулась вся эта резина, если бы в один из дней твоего пребывания в Монреале ты не поспорил с изрядно выпившим посетителем ресторана. Ты заступился за меня перед хмельным мужланом, бросавшим мне недвусмысленные пошлые фразочки. Эта сцена до сих пор всплывает в моих ночных кошмарах. Мерзавец достаёт из кармана брюк револьвер, ты застываешь, я кричу вне себя от ужаса, бросаюсь на тебя и толкаю прочь из линии огня, пуля попадает мне в плечо, а дальше я ничего не помню. Кажется, я упала в обморок от страха. Очнулась я уже в палате, и первым, что я увидела, были твои бездонные глаза, которые теперь казались такими родными.        Хорошо, что мать была тогда в длительной командировке, она так ничего и не узнала, ты же знаешь, я неболтливая. Ты часто посещал меня, приносил всевозможные фрукты, сладости, интересные истории. Я чувствовала себя самой счастливой, вскоре меня выписали, ты помогал мне дома с хозяйством, мы стали ближе в душевном плане, на время наши споры и несогласия улеглись, хотя теперь я понимаю, что это было лишь затишьем перед бурей.        Однажды ты позвонил мне предупредить, что вечером не придёшь ни сегодня, ни завтра, ни через месяц… Гастроли… Ты как будто извинялся, но я тебя заверила, что всё будет хорошо, и обронила, что буду ждать.        Ты приехал, как всегда, совсем внезапно, через четыре месяца. Пригласил меня вечером в свой ресторан в отнюдь не детское время, вечером твой джип ждал меня под окнами. В закрытом ресторане не было ни души, на том самом столе, за которым я прослушала твою исповедь, горели две свечи. Мы танцевали под джазовую музыку, я чувствовала себя в полной безопасности, мне казалось, что нечего больше бояться. Не знаю, сколько бы я пребывала в таком безмятежном состоянии, но в какой-то момент я почувствовала, что твои руки слишком смело и совершенно беззастенчиво гладят мою спину, словно это само собой разумеется, словно у тебя есть на это полное право, раньше ничего, кроме рукопожатия, ты себе не позволял. Я отскочила от тебя как ошпаренная, мои щёки вспыхнули, как хорошо, что ты этого не можешь видеть. — Что случилось? — недоумённо спрашиваешь ты. — Я хочу выпить, — перевожу я тему, однако моё смущение не ускользнуло от тебя, ты и сам какой-то неловкий сегодня. Вот уже почти выпита вся бутылка, ночной пейзаж за окном куда-то поплыл, и тут ты как будто решаешься: — Ты переедешь ко мне? Мне показалось, что я неправильно услышала. Прищурившись, я спросила: — В смысле? Мне незачем переезжать, меня вполне устраивает моя квартира. — Но ты уверена, что это будет удобно? Как же мы там будем? Ведь там живёт твоя мама… — Ты так говоришь, словно ты собираешься жить с нами. — Милая, ты пьяна. — О да, можно я не буду говорить, как давно я пьяна? Если посчитать в часах, то получится до неприличия большая сумма… — Так ты будешь жить со мной или нет?       Тут до меня дошло… Ты мне только что сделал предложение стать одной из тех многих женщин, что приходят в твою жизнь, и уходят из неё, на это я пойти не могла, как бы я тебя ни любила. Назови меня хоть пуританкой, хоть девятым чудом света, мне абсолютно всё равно. У меня никогда ещё не было отношений, и я их собираюсь заводить только в статусе жены. Я попыталась тебе это спокойно объяснить.        Какое удивление отразилось на твоём лице, освещённом играющим пламенем свечи! О, это достойно кисти великого живописца! Но удивление было недолгим, вскоре оно сменилось на некое подобие злобы, досады, даже ярости… В ту же секунду на меня посыпались упрёки, ты меня обвинял в меркантильности, в том, что я захотела захомутать, что я такая же, как все, охочая до денег, и что неизвестно, скольких мужчин я уже так обманула.        Я сидела напротив тебя, задыхаясь от гнева. Вот ты взял перерыв, чтобы наполнить лёгкие воздухом для очередных излияний, как я резко встала и выпалила: — Можешь думать обо мне, что хочешь, и присваивать мне чужие пороки, мне всё равно. Я ничего не имею общего ни с гламурными куклами шоу-бизнеса, ни с потерявшими разум фанатками! Я предельно честна с тобой! У меня ничего никогда ни с кем не было и не будет до вступления в брак. Я так устроена, принимай такой, или давай отпустим друг друга…        В твоих глазах я прочла недоумение, кажется, что ты только сейчас понял смысл моих слов, но упорно отказываешься в них верить… Это меня оскорбило, обида душила моё горло настойчивыми рыданиями, а я не хотела, чтобы ты видел мою слабость. Я схватила клатч и бросилась вон из ресторана, мне удалось довольно быстро поймать такси и уехать. Оборачиваясь в последний раз, я увидела твою высокую фигуру…        Ты мне звонил пять или шесть раз, но я тебе не отвечала, боялась разрыдаться в трубку. Мне до боли, до слёз, до горечи не хватало тебя. Я чувствовала себя опустошённой, словно озеро без воды. Мне не хватало твоей обаятельной улыбки, твоего взгляда, который обжигал своим огнём мою хрупкую душу. Не хватало наших встреч, того щемящего чувства, которое переполняло душу, когда ты приобнимал меня своей сильной рукой. Не хватало ощущения твоей близости, искреннего желания прижать твое лицо к своей груди и, как мать, оградить тебя от всех невзгод этого мира в кольце своих объятий. Одним своим взглядом ты разбудил во мне женщину, но без тебя я не знаю, что мне с этим делать. Я уже потеряла счёт, сколько раз я дрожащими пальцами набирала твой номер, чтобы получить ответ на этот вопрос… Но я слишком горда, чтобы сделать первый шаг. Возвращаясь к нашему разговору, я приходила к мысли, что поступила правильно, я слишком люблю тебя, чтобы становиться твоей сто первой ошибкой, на которую ты однажды посмотришь в зеркало заднего вида…        И вот сейчас мы сидим друг напротив друга и смотрим в глаза, читая в них то, что когда-то не смогли выразить словами. Ресторан уже опустел, официанты тактично стоят в отдалении, а мы всё не решаемся… В конце концов, словно по взмаху смычка, мы делаем вдох и произносим одновременно одну и ту же фразу: — Мне не хватает тебя.