Чай с мёдом

      Золотистый свет, падавший из витражного окна, растворялся в на вид тягучей, похожей на мёд жидкость. Пара кусочков льда, уже начавших медленно таять, выпускали наружу маленькие пузырьки воздуха, которые, поднявшись на поверхность, растворялись и пропадали из виду.       После первой пробы Гавриил так и не смог заставить себя сделать ещё один глоток, во рту так и стояла противная горечь. Как люди это пьют?       Архангел рассматривал гладкую поверхность жидкости уже достаточное продолжительное время, чтобы войти в транс и потерять ощущение реальности, погрузившись в свои мысли, и даже разговоры за соседними столиками, какими интересными и захватывающими они не могли бы показаться для постороннего человека, не могли вернуть Гавриила назад, в наполненное людьми, тёплым солнечным светом и запахом горячей еды и пряностей помещение.       Не смогло вернуть его в реальность и легкое прикосновение к плечу в попытке растормошить, зато голос — тихий, но такой знакомый — смог.       — Гавриил?       Архангел вздрогнул, выныривая из омута своих мыслей. По барабанным перепонкам больно ударил гомон окружающих его людей, и головная боль, мучившая его вот уже который день, вернулась с новой силой.       Сначала Гавриил подумал, что ему послышалась, но вернувшаяся чувствительность к происходящему дала ему ощутить чью-то ладонь на собственном плече, а потом из слепой зоны — досадного недостатка устройства человеческого глаза — вынырнул знакомый силуэт в белоснежном костюме.       Азирафаэль сел напротив бывшего начальника. Не зная, куда деть свои руки, херувим в итоге сложил их замком на толстом меню, неудачно ярко окрашенном бордовой морилкой.       Устроившись поудобнее, Азирафаэль натянуто улыбнулся и посмотрел на Архангела. На том не было лица — до этого всегда яркие фиолетовые глаза пусто смотрели на него потускневшей радужкой, всегда опрятно уложенные волосы были небрежно зализаны в разные стороны, будто в спешке и без особого желания, а круги под глазами красноречивее всего напоминали об отсутствии должного отдыха.       Разум Гавриила отрезвился только наполовину — одной ногой он всё ещё был не тут, за одним столом с херувимом, а где-то далеко, возможно, дальше, чем вообще возможно.       — Привет. Хорошая погода, да? — неуверенным голосом начал Азирафаэль, его глаза быстро перемещались по всему кафе, уже ни разу не столкнувшись с мертвым взглядом Архангела — одного раза посмотреть туда ему хватило.       Гавриил поднял руки и потёр глаза, надеясь, что херувим — плод его разыгравшегося воображения, но нет, он всё также сидел перед ним, уперев взгляд голубых глаз в люстру в середине помещения, внутри стеклянной колбы которой лихорадочно билась мошка, не в силах найти выход из ловушки.       — Что ты тут делаешь? — Гавриил с трудом разлепил ссохшиеся губы.       — Я? — переспросил херувим и, осознав неуместность своего вопроса, быстро продолжил. — Я просто решил зайти сюда, взять чего-нибудь перекусить, и заметил тебя. Ну и решил подойт-       — Нет, — перебил его Гавриил. — Почему ты здесь?       — Прости?.. — Азирафаэль совсем растерялся, не понимая, что хочет донести до него Архангел.       — Почему ты здесь, — Гавриил показатель ткнул пальцем в стол. — Передо мной? Почему просто не взял то, что тебе нужно, и не ушёл?       — Ах! — херувим вжал голову в плечи. — Ты об этом... Мы же не виделись почти три месяца, просто хотел перекинуться парой слов, спросить, как дела у тебя, что происходит в Раю...       — Тебе всегда было плевать на то, как у меня дела, — Архангел отпил из стакана, чтобы хоть как-то освежить пересохшее и саднящее горло. — и что происходит в Раю.       — Я... нет... давай не будем о плохом, хорошо? Может, зайдёшь ко мне? Я сегодня утром купил свежий торт, ещё даже не притронулся к нему, мы могли бы...       — Нет, — отрезал Архангел. Его глаза продолжали отчужденно впериваться в Азирафаэля, но теперь они словно покрылись коркой льда. — и мне кажется, я знаю, зачем ты здесь.       Гавриил резко встал, и стакан с виски угрожающе покачнулся, чуть было не опрокинувшись на кремового цвета скатерть.       — Пришёл поглумиться, да? Молодец, ты сумел обвести меня вокруг пальца, унизить меня перед моими же людьми. Теперь пришёл отпраздновать свою победу.       Азирафаэль испуганно застыл, уставившись на Архангела и вцепившись в край стола, боясь пошевелиться.       — Я тебя поздравляю, у тебя всё получилось. Надеюсь, теперь ты доволен. — на мгновение Гавриил болезненно ухмыльнулся, а затем, развернувшись, быстро зашагал к выходу, не удосужившись даже обогнуть опешившего официанта, который от удара покачнулся, еле удержавшись на ногах.       Азирафаэль пришёл в себя только после того, как входная дверь, звякнув колокольчиком, захлопнулась и скрыла Архангела из виду.       Чудеснув двадцатифунтовую купюру, херувим положил её рядом с недопитым стаканом виски и, на ходу застегивая пальто, поспешил к выходу.       Вылетев на улицу, Азирафаэль, перегнувшись через перила, окружавшие вход в заведение, до рези в глазах вглядываясь в толпу, но так не смог разглядеть в ней знакомого серого пиджака. Зато погода, как это присуще Лондону, поменялась внезапно и в самый неподходящий момент. Солнце скрылось за темной тучей, прохладный ветер дунул прямо в ангела, пробрав до мурашек, и редкие капли застучали по асфальту.       На мгновение херувим даже подумал — не могли ли резкие перемены в погоде быть следствием не лучшего настроения Архангела? Тяжело вздохнув и, натянув пальто повыше, чтобы закрыть оголенную шею, Азирафаэль развернулся и спешно зашагал к чёрному Бентли, припаркованному сбоку от здания кафе.

***

      Гавриил шёл, смотря себе под ноги.       Белый потолок, белые стены, белый свет, белые костюмы на всех, кто проходил мимо и то и дело случайно касался его плечом или локтём, весь этот бесконечный ураган белого давил на глаза, выжигал их. Архангелу порой казалось, будто к сетчатке приложили раскалённый кусок белого металла.       Ангелы подходили к нему, что-то спрашивали, дергали за рукава, тормошили за плечи, и все эти действия они сопровождали уже сидящим в печёнках: «— Простите, сэр, можно вопрос?».       Иногда Гавриилу просто хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы сбежать от этого. Не только от их постоянной нужды в его наставлениях, но и от косых взглядов, от перешёптываний за спиной, от откровенной неприязни в глазах некоторых особо возмущённых отменой события, к которому они готовились столько лет, и отсутствию должного наказания для виновного. Они не смогли удовлетворить свою потребность в мести, ведь казнь Азирафаэля не состоялась, и теперь они выплёскивали всё своё неудовольствие на нём. Он просто устал.       Внезапно Гавриил влетел в какого-то ангела. Удар был такой сильный, что мир успел несколько раз перевернуться перед глазами Архангела, пока тот очухался. Или это так сказывается усталость?       — Боже, извини...       Он наклонился и помог ей поднять упавшую на пол канцелярию, видимо, предназначавшуюся для соседнего офиса. Она ничего не сказала, но во взгляде, который поймал Гавриил, читалось неприкрытое раздражение.       — Что, опять авария? — послышался знакомый голос, и Гавриил облегченно вздохнул, позволив себе немного расслабиться. Аралим.       Квартирмейстер сгрёб остатки упавших на пол степлеров и стикеров, протянув их девушке. Она кивнула ангелу, кинула на Гавриила незаметный взгляд — который, по всей видимости, казался незаметным только ей — и зашагала дальше, вновь слившись с толпой.       Аралим взял Архангела за плечи и с силой встряхнул, приводя в чувство.       — Как, живой?       Гавриил кивнул и благодарно улыбнулся другу. Можно ли так назвать Аралима? Пожалуй, да.       Понятие дружбы у Архангела было сильно размыто, но даже он понимал, что их с квартирмейстером отношения, пожалуй, подходят под самое банальное описание этого человеческого феномена на человеческом сайте в человеческом интернете.       — Где ты был? Сандальфон рвёт и мечет, мне кажется, он уже готов тебя придушить, слишком уж часто ты пропадаешь на своей Земле. — затараторил Аралим, потянув Гавриила вслед за собой в другой, менее переполненный коридор.       — Господи, только не это... — Гавриил страдальчески застонал, понимая, что очередного скандала не избежать.       Ещё повезёт, если подключится Михаил и утихомирит Сандальфона, но на это слишком сильно рассчитывать не приходилось — сестра, вероятно, уже устала его выгораживать.       — Зачем он хотел меня видеть?       — Понятия не имею, он просто подошёл ко мне с требованиями найти тебя и привести в его кабинет.       — Полагаю, туда ты меня сейчас и ведёшь?       — Именно.       — Предатель. — отшутился Гавриил, слабо ударяя Аралима в плечо кулаком, хотя у самого внутри всё сжалось.       Похоже, уже стоит начать придумать хорошее оправдание.

***

      — Я же тебе говорил, что ничем хорошим это не закончится, — проворчал Кроули, выруливая на встречку. — А если бы он на тебя напал?       — Ну не напал же.       Азирафаэль прислонился щекой к стеклу, смотря на проезжающие мимо машины. Из головы так и не выходили последние слова Гавриила. Странная вина тугим непробиваемым комом засела в груди.       — Только потому, что он трус, — рявкнул демон себе под нос, вдавливая педаль газа в пол.       Внезапно вылетевшая из-за ближайшего поворота на огромной скорости машина заставила Кроули вцепиться в руль и резво вернуться на свою полосу. Азирафаэлю же пришлось упереться руками в торпеду, чтобы не впечатлился лбом в лобовое стекло.       — Ты просто плохо знаешь его, дорогой, — продолжал настаивать ангел, поправляя больно давящий на грудь ремень безопасности. — Он не такой плохой, каким может показаться.       Кроули засигналил кому-то впереди и обернулся к Азирафаэлю. В его янтарных глазах горел огонь.       — Не такой плохой!? Он пытался тебя убить!       — Ну, все мы не без греха. — смущенно пробормотал херувим, поджимая губы.       Кроули, сдавшись, тяжело вздохнул, свободной рукой ущипнув переносицу через поднятые чёрные очки.       — Ты неисправим, ангел.       Демон припарковал свою любимую машину у самого магазинчика и первый вышел из тёплого салона на улицу.       Дождь так и не прекратился, потому Кроули поспешил вывести ангела наружу и затолкнуть его в сухой книжный.       — Спасибо, что вызвался меня подвезти.       Кроули фыркнул.       — Кто знает, что мог сделать этот сумасшедший, — парировал демон, направляясь к выходу. — Ладно, до завтра.       Азирафаэль схватил мужчину за запястье и, потянув на себя, скромно чмокнул в тонкие губы.       Горячее дыхание опалило щеку демона, а до ушей долетел тихий шёпот, который с лёгкостью перекрывался даже шумом дождя по ту сторону стен:       — Энтони Джей Кроули, прекращай язвить, иначе последнее, что ты увидишь в своей жизни — это мой эксклюзивный немецко-английский словарь, который быстро приближается к твоему лицу.       Демон, не сдержавшись, рассмеялся, а за ним захихикал и ангел.       — Хорошо-хорошо, я тебя понял. В любом случае, с этим уже покончено. — демон поцеловал Азирафаэля в щеку. — До завтра, ангел.

***

      Азирафаэль перелистнул очередную страницу, водя глазами по строчкам.       Камин тихо потрескивал, а дождь за окном уже стал частью этой картины, абсолютно не привлекая к себе внимание ангела. Лишь далёкие раскаты грома иногда могли отвлечь читающего, впрочем, ненадолго — через секунду Азирафаэль снова утыкался в книгу.       Поэтому внезапный грохот погруженный в историю ангел сначала списал на очередное проявление погодного явления и осознал, что это было нечто иное только когда почувствовал легкую вибрацию от удара.       Херувим устремил взгляд в сторону звука и бережно отложил книгу. Медленно подобравшись к просвету между двух книжных стеллажей, откуда открывался вид на вход в магазин, Азирафаэль издал удивлённый возглас.       Гавриил, пошатываясь, хватался за тумбу, силясь устоять на ногах. В полной темноте, прорезаемой лишь не сосредоточенным светом камина, невозможно было что-либо разглядеть.       Азирафаэль подбежал к Архангелу и, зажав его лицо между ладоней, посмотрел в глаза.       — Гавриил! Ты в порядке? — он начал лихорадочно осматривать Архангела, боясь увидеть где-то темные разводы крови или тяжёлые раны, но ничего подобного не было.       — Ази... Зрафаэль, — заплетающимся языком проворковал Гавриил, вцепившись в плечи бывшего подопечного железной хваткой и повиснув на нем всем весом так, что тому пришлось приложить огромные усилия, чтобы не повалиться на пол вместе с Архангелом.       — Ты... Пьян? — херувим даже поперхнулся от неожиданного открытия.       Гавриил лишь пробормотал что-то нечленораздельное и попытался поставить себя в вертикальное положение, но без помощи Азирафаэля это выглядело скорее как жалкое барахтанье на одном месте.       Заставив Гавриила облокотится на себя, херувим повёл беднягу к дивану. Тот даже не пытался сопротивляться, просто послушно ковыляя туда, куда его ведут.       На диван он не сел, а скорее сполз, беспомощно пытаясь уцепиться за Азирафаэля. Херувим же вошёл в ступор — и что делать дальше? Не каждый день увидишь пьяным одного из сильнейших ангелов Рая. А если ещё разозлится из-за чего-то?       Но Архангел, похоже, злиться даже на думал. Приложившись лбом к плечу ангела, Гавриил тяжело дышал и изредка бормотал что-то невнятное. Сильный запах алкоголя ощутимо витал в воздухе.       — Гавриил, ты... ты можешь говорить? — стараясь произносить фразы как можно чётче и громче, спросил ангел.       Архангел поднял голову и посмотрел на херувима нечетким взглядом, явно изо всех сил пытаясь сфокусироваться на лице херувима, хоть и безуспешно.       Азирафаэль, продолжая неотрывно глядеть в фиолетовые глаза, слепо зашарил рукой по столу, надеясь нащупать пустую бутылку из-под вина, но... передумал.       Гавриил не выглядит так, словно хотел причинить ему вред, напротив — пьяным и покорным взглядом смотрел на херувима, ластясь под каждое прикосновение.       Быть может, у пьяного Архангела развяжется язык и он станет более сговорчивым? Так зачем применять трюк с отрезвлением, если можно разговорить его и, быть может, найти способ примирения?       — Зачем ты пришёл сюда? — максимально мягко спросил Азирафаэль, боясь, что одно неосторожное слово может показаться нетрезвому Архангелу оскорбительным.       Оправдывая его опасения, Гавриил своим севшим голосом скорее прорычал, чем сказал:       — Ты не рад меня видеть? Хочешь, чтобы ушёл?       Азирафаэль слегка сжал руки, которыми удерживал Архангела в вертикальном положении, на плечах Гавриила.       — Вовсе нет, просто... — Азирафаэль кинул беглый взгляд на часы. — Сейчас совсем поздно, я не ожидал тебя тут увидеть...       — И не хотел, — Гавриил снова ткнулся лбом в шею херувима.       — Я не сказал такого, я рад, более чем. Ты хочешь чая?— Азирафаэль всеми силами пытался перевести тему разговора, чтобы она была меньше похожа на хождение по тонкому льду, в качестве которого выступало хрупкое самомнение Гавриила.       — Я не оскверняю... храм своего тела... — Архангел гордо вскинул голову и посмотрел на Азирафаэля горящими глазами, с трудом выговорив слова.       — Но ты же... не суть. — оборвал себя Азирафаэль, поймав возмущённый взгляд Гавриила. — Может, ты хочешь мне о чём-то рассказать? — участливо поинтересовался ангел, пододвигаясь к бывшему начальнику вплотную и кладя свою ладонь на его руку, непривычно большую.       — Как будто тебе есть дело, — упрямо пробурчал Архангел, в упор не принимая уступок херувима.       Он с ногами забрался на диван и спрятал лицо в коленях, по всей видимости, принципиально продолжая старательно отнекиваться от предложений Азирафаэля.       — Гавриил, брось. — продолжил ангел терпеливо. — Если бы я не хотел этого знать, я бы не спрашивал.       Архангел посмотрел на херувима исподлобья, искренне пытаясь выглядеть серьезно и угрожающе, что никак не вязалось с характерными пошатываниями и плавающим взглядом.       — Да всё меня заебало, Азирафаэль.       Херувим поперхнулся воздухом от неожиданности.       — Бегаешь по всему Раю, всем помогаешь, изматываешь себя, я даже не помню, когда в последний раз толком отдыхал... — у Азирафаэль с трудом получалось разобрать всё, что говорит Архангел. — А потом всё равно найдётся тот, кто будет тебя попрекать в лени и некомп... ете... некомпт... — Гавриил запнулся, пытаясь выговорить слово.       — Не... некомпетентности? — предложил Азирафаэль.       — Оно, наверное, — равнодушно пожал плечами Гавриил. — И так всегда. Все всегда мной недовольны, все хотят перечить, указать, ткнуть лицом во что-то, к чему я не причастен.       Если бы Азирафаэлю предложили визуализировать слово «красноречивый», то взгляд, которым посмотрел на него Гавриил после того, как закончил свой монолог, подошёл бы просто идеально.       — Всё было идеально до того момента, пока ты не решил, что твоё желание дальше распивать свой... — Гавриил то ли икнул, то ли поперхнулся. А, быть может, и всё вместе одновременно. — Алкоголь и есть... как они там?.. суши, — нашёлся Архангел. — Стоит выше Её непостижимого плана, ты и твой эгоизм уже встали мне поперёк горла.       Гавриил распластался на диване, приникнув к лицом к обивке. Азирафаэль отопрело смотрел на примолкшего Архангела.       — Я был против начала Армагеддона не потому, что не хотел расставаться с моим образом жизни... точнее, не только поэтому, — поправился Азирафаэль, поняв, что обманывает сам себя. — Я не хотел войны, я не хотел конца человечества. Ты никогда не был близок с этим миром, душой всегда был в Раю, даже когда спускался сюда. Я же... я же Раю никогда не принадлежал. Человечество — это нечто большее, чем просто мимолётная приставка к её непостижимому плану, это история, бесконечно огромная история. Люди не идеальны, на то они и люди, но чем мы лучше, если развяжем кровавую бойню, начнём убивать друг друга, превратим всё прекрасное, что она когда-то создала, в пепел, а на этом пепле выстроим пусть и что-то новое, но совершенно не то, искусственное и бесчувственное?       Гавриил искоса посмотрел на Азирафаэля и наконец поднял голову.       — Но почему ты не попытался поговорит со мной? — херувим даже слегка вздрогнул, услышав в голосе Архангела слёзы. — Почему предпочёл мне этого демона? Чем он лучше меня? Чем он заслужил то, чего ты мне никогда не давал?       Голос Гавриила внезапно сорвался, и он отвернулся. Не тяжело было догадаться, что он не хотел показывать Азирафаэлю нахлынувшие слёзы. Ангел и сам почувствовал, как глаза зажгло.       — Гавриил...       — Ты всегда меня ненавидел. — перебил его Архангел.       — Я никогда тебя не ненавидел. Мне жаль, что мы отдалились друг от друга, я бы с радостью повернул время вспять, чтобы не терять тебя, не терять то, через что мы прошли вместе. Мне жаль, что я доставил тебе так много проблем. Правда жаль. Ты прекрасный лидер, мы не могли бы и желать лучшего, ты должен это понимать. — ангел, не сдержавшись, издал тихий всхлип.       Гавриил поднял на него покрасневшие и блестящие от слёз глаза, быстро стёр мокрые дорожки со щёк и позволил Азирафаэлю себя обнять, лишь слегка рефлекторного дёрнувшись в сторону. Они просидели так какое-то время. Тепло тела херувима успокоило Архангела. Когда ангел наконец расцепил объятия, Гавриил уже полностью пришёл в себя — лишь красные глаза напоминали о недавних откровениях.       — Я тебя услышал, — всё тем же севшим и отрешённым голосом пробормотал Гавриил, пытаясь встать с дивана, но, запутавшись в собственных ногах, чуть было не повалился на пол.       — Ну и куда ты пойдёшь в таком состоянии? А если тебя увидят ангелы? — Азирафаэль попытался вложить в свои слова как можно более явный намёк.       — Да и хуй с ним, — выплюнул Гавриил.       — Нет, не... Нет. Сегодня поспишь у меня. — и многозначительно подтолкнул его к лестнице на второй этаж.       Архангел смерил собеседника взглядом, махнул рукой и поковылял к лестнице. Азирафаэль лишь молча подошёл и взял его под локоть, придерживая.

***

      Гавриил открыл глаза, и перед взором сразу потемнело от ужасной боли.       Голова раскалывалась так, словно по ней со всей силы особо злобная личность била кувалдой, вкладывая в свои удары всю ненависть, а о тошноте и головокружении вообще заикаться не стоило.       Архангел вцепился зубами в кончик подушки, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Когда боль немного поумерилась, Гавриилу удалось открыть глаза и нормально оглядеться.       Ни одно из помещений райской канцелярии комната не напоминала, потому он приподнялся на локтях, растерянно оглядываясь.       Тут в памяти начали всплывать обрывки вчерашних событий, и сердце ёкнуло.       «Вот чёрт...»       Гавриил упал лицом в подушку и застонал. И что ему делать теперь? Как посмотреть Азирафаэлю в глаза?       Он толком и не помнил, о чем они разговаривали, но был уверен — ничего позитивного там точно не было.       В любом случае, ничего больше не оставалось, кроме как, собрав все силы, встать с кровати и поковылять к двери.       Каждый шаг отдавался в висках болью, особенно труден был спуск по лестнице — голова кружилась так, что упасть, даже вцепившись в перила, было очень просто.       Преодолев главное препятствие, Гавриил почувствовал сладкий запах. Из дверного проёма высунулась белокурая голова.       — Ты проснулся, — Азирафаэль выглядел радостным, но в то же время слегка смущенным, вертя в руках что-то, видимо, предназначавшееся для готовки. — Проходи на кухню. Я знаю, что ты не любишь человеческую еду, но, думаю, не откажешься выпить чаю. Голова болит?       Гавриил неуверенно кивнул.       — Вот, я как раз сделал тебе чай с мёдом, должно помочь, — он тепло улыбнулся, заулыбались и его прекрасные небесно-голубые глаза. — Не стой, как неродной, проходи.       И ангел потянул Гавриила за собой. Яркий свет утреннего солнца больно ударил в глаза, и Архангелу даже пришлось прикрыть лицо, чтобы не ослепнуть.       Он неуверенно сел за стол, а Азирафаэль учтиво подтолкнул к нему стеклянную чашку с приятно пахнущей жидкостью. Но Гавриил пить не спешил.       — Что такое? — Азирафаэль участливо положил руку на его плечо.       — Что я вчера наговорил? — тихо спросил Архангел, не отрывая глаз от напитка.       — Ничего такого. — невозмутимо ответил ангел. — Особенно ничего такого, за что стоило бы стыдиться. — добавил он, словно заранее предупреждая все вопросы.       Гавриил пару секунд помедлил, а затем всё же поднял чашку и отпил немного. Напиток, к огромной радости, оказался гораздо приятнее на вкус, чем алкоголь. Архангел быстро осушил всю чашку и удовлетворенно выдохнул. Ему даже полегчало.       — А теперь иди полежи. Тебе надо отдохнуть.       — Нет, — покачал головой Гавриил. — Надо идти. Меня, наверное, уже хватились.       Азирафаэль, на удивление, перечить не стал.       — Хорошо. Просто знай, что я всегда буду тебе рад.       Гавриил удивлённо глянул на херувима. В его глазах читалась искренность, подлинная доброта. Он не лгал, не насмехался.       — Прости меня. За то, что произошло в том кафе. И за то, что хотел тебя убить, наверное...       — Забыли. — просто сказал Азирафаэль.       Гавриил даже улыбнулся абсурдности ситуации и уже собирался слезать со стула, но был остановлен очередным вопросом ангела.       — Почему ты вдруг решил попробовать алкоголь? Ты вроде всегда воротил от подобного нос, — вопрос был задан в шутливой форме, но, похоже, ответ искренне интересовал херувима.       — Поссорился с Сандальфоном. Он сказал, чтобы я валил, куда захочу. Ну, я и свалил. — Гавриил невесело усмехнулся.       — Назло?       — Отчасти.       Азирафаэль потупил взгляд.       — Не думаю, что он сказал это специально, видимо, просто вспылил, — на самом деле Азирафаэлю Сандальфон никогда особо сильно не нравился, но, быть может, от искренней уверенности в его голосе Гавриилу станет легче и он сам сможет в это поверить.       — Я знаю. — Архангел встал на ноги. — Нам всем было очень тяжело после того, что случилось, — Гавриил специально решил избежать конкретного уточнения. — Просто... как-то обидно. Смешно, правда?       — Вовсе нет.       Азирафаэль тоже встал.       — Я помогу тебе привести себя в порядок, если ты не против.       — Не стоит, я сам.       Гавриил быстро подскочил к дверному проёму, почувствовав внезапный прилив сил.       — Ты и так сделал более чем достаточно. Спасибо.       Азирафаэль наблюдал за тем, как Архангел в спешке причесывает волосы, поправляет одежду и выбегает из здания книжного, в раннее, светлое осенне утро, лишь слабо кивнув на прощание.       Но что-то в груди расцвело, а улыбка сама собой появилась на лице, явно не планируя в ближайшее время его покидать.       — Тебе тоже.       Всё будет хорошо.